Нет ничего более изнуряющего,чем вести светские беседы с человеком,которого хочется тихо и нежно изнасиловать.(с)
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Внимание!
Записи с темой: ТвОрчество, тВОРчество, тВорЧеСТво, твОрчество, творчЕство (30)
суббота, 28 июля 2012
20:20
Доступ к записи ограничен
Нет ничего более изнуряющего,чем вести светские беседы с человеком,которого хочется тихо и нежно изнасиловать.(с)
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
суббота, 23 июля 2011
11:32
Доступ к записи ограничен
Нет ничего более изнуряющего,чем вести светские беседы с человеком,которого хочется тихо и нежно изнасиловать.(с)
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
понедельник, 28 февраля 2011
Нет ничего более изнуряющего,чем вести светские беседы с человеком,которого хочется тихо и нежно изнасиловать.(с)
аффтар: Очумелиус
Название: Кошачьи сказки
Рейтинг: заказчик просила не ниже R
Жанр: слэш, гет, немного ангста, романс, ХЭ.
Статус: В работе
Размер: предположительно миди-макси.
Размещение: Только с разрешения автора и заказчика Маленькая сосна.
Предупреждения: пишется по вот этой заявке.
Главы 1-2
Не большой кусок третьей главы. Прошлый + новый
Кирин:
Очень хотелось ругаться, ну прямо невыносимо как. Нет, с одной стороны Рина назвать глупым и доморощенным героем или там спасителем без страха и извилин в голове было нельзя. Он не пес, что бы страдать отсутствием банального инстинкта самосохранения в угоду чрезмерной любви к благородству вообще и сомнительным поступкам в частности.
Но с другой стороны, он не настолько слаб и беспомощен, чтобы его задвигать за спину и на любые попытки хоть как-то выбраться вперед и посмотреть – а что там, порыкивать и в не лицеприятных выражениях советовать не лезть, куда не просят.
Вот и сейчас, вместо того, чтобы пустить его вперед, мужчина заталкивает его обратно за спину:
-Слушай, маньяк габаритный, я, конечно, понимаю, что не тяну в твоем табеле о рангах даже на помощника палача, но все-таки я не на столько беспомощен… - Возмущенно дуется Рин, конечно, спине Шелера совершенно все равно, какое именно выражение на лице у парня сейчас, но с другой стороны, он вполне приличный кот. И если ведет, какую-то игру, пусть даже не понятную даже ему, то будет ее вести от начала и до конца, тем более, так просто интереснее.
-Шарик для блох, именно сейчас ты ничего не понимаешь, так что не лезь вперед. Или хочешь очутиться в том подвале еще раз? – Раздраженно бросает маньяк, не удосуживаясь даже голову повернуть в сторону Кирина. С одной стороны это может быть обидно, с другой стороны, такая реакция и возможность тихо и почти семейно поскандалить, то есть, сбросить излишнее напряжение, радует. Пусть даже с учетом того, что болтать сейчас не самая разумная идея. Но Рин, к своему великому стыду нервничает, просто потому, что не может понять, чего можно ждать от всего этого.
Конечно, хотелось бы разрешить все свои сомнения давно испробованным и действенным способом – махнуть рукой и, сказав: «будь, что будет», отправиться делать то, что нужно, но…
Вот это самое «но», как раз и разбивало все планы, кот не привык работать с кем-то, он был одиночкой, полагался только на себя, радовался за свои победы и анализировал проигрыши, но никогда не оглядывался на того, кто шел за его спиной. Потому что напарника у Кирина никогда не было. Разумеется, на какие-то «дела» или особо интересные прогулки с ним ходила сестра, но это было очень давно, или кто-то из их группы, но и тогда, они работали по отдельности, не мешая друг другу.
А сейчас, совершенно не понятный двуликий, про которого известно только то, что с ним хорошо обмениваться колкостями и это все, как работать, чего ждать и к чему готовиться самому - неизвестно. Тем более, вдвоем угодить в неприятности намного проще, чем одному.
-И когда же я пойму? – Язвит Кирин прислушиваясь к подозрительной тишине дома. Ведь не может быть все настолько тихо? По крайней мере, если где-то здесь есть еще как минимум двое… двуликих?
-Боюсь, что довольно скоро. – С хорошо слышимым недовольством отвечает Шеллер.
-Меня первое слово, почему-то, не слишком радует. – Не преминул тут же просветить оборотня Рин.
***
Никогда еще простой путь на улицу не казался Рину настолько долгим, трудоемким и крайне затратным по количеству невинно убиенных нервов. Но, оборотень очень и очень надеялся, что когда-нибудь, желательно побыстрее, конечно, все это закончится и он сможет отправиться домой. Где его ждет горячая ванна с ароматной пеной, вкуснейшее молоко, и мягкая постель.
Кирин нервно поежился и едва удержался от постыдного желания перекинуться, показать свой второй лик чужаку, тем более такому не понятному, не то чтобы ощущалось постыдным, просто это было не правильно. Ведь одно дело знать, пусть даже и теоретически, что твой спутник и нечаянный партнер по неприятностям, двуликий, и совсем другое, демонстрировать свою сущность.
Все-таки это все равно, что подставиться под метку первого встречного. Рин еще раз поежился и с довольным вздохом осмотрел пыльное и гулкое помещение, осталось пройти всего-то несколько шагов и они смогут выбраться из этого странного дома.
Радость от осознания того, что приключение благополучно завершилось, отвлекла Кирина от окружающей действительности всего-то на миг, что тут же сказалось на реальности.
Спина Шеллера, тот по-прежнему шел первым, как-то так не хорошо напряглась и мужчина замер, затем несколько заторможено-резко развернулся и с самым непотребно - прибалдевшим видом направился обратно. Не ожидавший такой подлянки от судьбы вообще и сегодняшнего вечера в частности кот в начале растерялся и даже попытался нервно дернуть кончиком хвоста, которого в этой ипостаси, понятное дело не было.
-Эй, бандитская морда, ты куда? – Не вежливо, конечно, зато, может, объяснят, с чего такое резкое изменение в действиях? Не объяснили, мужчина продолжил движение в одном ему понятном направлении.
Молодой учитель истории напряженно замер, кошачья натура вполне резонно, хоть и излишне цинично, уговаривала плюнуть на ненормального и выбираться отсюда, пока шкура цела. Вторая часть многогранной сущности по имени Кирин, требовала пойти и вытащить этого Шеллера, или хотя бы попробовать это сделать. Ведь тот помогал? Помогал. Развлекал? Развлекал. Да и не дело это бросать всяких… ммм… своеобразных личностей на произвол судьбы. Тем более на столько резкая смена поведения, даже для психов не характерна, по крайней мере, в понимании оборотня изменения должны были происходить постепенно. К тому же, этот двуликий маньяк и совершенно не пах сумасшествием.
А с другой стороны, кто его знает, что взбрело в эту темноволосую голову? Может быть, это все хитро спланированный план, по заманиваю одного, совершенно конкретного, оборотня в хитроумную ловушку?
Хотя кому он такой интересный и конкретный нужен?
Пока Кирин взвешивал все за и против, Шеллер умудрился добраться до лестницы и деловито заскрипеть ступеньками.
-А ну стоять, гепард местного разлива! – Возмутился такой скорости Рин и, плюнув на недовольно дергающего вибрисами и хвостом Зверя, рванул следом за мужчиной. Нет, а вдруг тот куда-нибудь наступит, поскользнется и свернет себе шею, а потом будет являться к коту в кошмарах? К тому же не дело это, вот так бросать благородное дело спасения утопающих, в смысле маньяков, на пол дороге!
Шеллер:
Мужчина вздрогнул, едва удерживаясь от инстинктивного желания перекинуться, и отшатнулся от нечаянного партнера. Кирин что-то недовольно выговаривал тоном столетней старушки – блюстительницы порядка и нравов двора.
Шеллер остановился, с удивлением отметив, что до этого он куда-то шел и помотал тяжелой головой, кот замолчал и мужчина ощутил укол разочарования. Голос партнера помогал сосредоточиться и успокаивал.
Пантера снова помотал головой, в слабой попытке растрясти мозги и вернуть миру ясность и четкость, потому что ощущение того, как будто он воспринимает реальность через мутное стекло, которое еще и звуки глушит, раздражала и заставляла нервничать.
Осторожное прикосновение к руке, легкая дрожь то ли облегчения, то ли удовольствия, хотя, кажется, все вместе. Попытка одобрительно заворчать, правда эта ипостась не слишком подходит для такого звука… но робкая и такая же не реально-туманная мысль о том, что можно перекинуться, чтобы выразиться точнее, почему-то вызывает ощущение протеста и легкого подташнивания.
Кот дергает за рукав куртки, снова что-то говорит, в голосе ясно ощущается беспокойство и вопрос. Шеллер вздыхает, кажется, он умеет издавать похожие звуки, которые, как подсказывало что-то, могли успокоить его кота, но сейчас это представлялось чем-то из ряда вон…
Впрочем, это ему не мешает все так же остро ощущать опасность и знать, что он может и должен защищать Кирина. По возможности плавно и мягко убрать котенка за спину и перехватить неизвестно как появившегося чужака за шкварник, и отбросить в сторону. Слегка повернуть голову в сторону, уловив движение еще одного чужака. Его запах вызывает раздражение и желание вцепиться клыками в горло. На Кирине есть слабый след этого запаха. Это не правильно. И очень опасно. Рычать в двуногом виде сложно, но Шеллер рычит, предупреждение этим перевертышам, чтобы держались подальше.
Визгливый голос, вызывающий даже больше раздражение, чем чужак оставивший свой запах на его коте. Оборотень напряженно оглядывает противников, если бы он был одиночкой, то с легкостью разобрался бы с этими жалкими подобиями истинных двуликих, но его обязанность и желание – защитить партнера.
Легкий толчок в спину, гневный голос Кирина, ощущение растерянности, почему перевертыш не хочет оставаться в безопасности? Странный вкус воздуха, застывшие фигуры чужаков… верно, его партнер кот, как он мог забыть? Горечь оттого, что ему не дали возможности защитить пару…
Кирин:
Просыпаться категорически не хотелось, потому что во сне было тепло, уютно и безопасно. К тому же ощущение теплого тела за спиной и твердости под головой заставляли блаженно барахтаться в теплой магии сна.
Рин вздохнул и попытался понадежнее закопаться в соседа по кровати, конечно, это было из разряда фантастики, все-таки сосед был живым существом, а не одеялом, но… на кота положили руку и что-то пробормотали в макушку. Кирин еще раз вздохнул и вознамерился, было снова окунуться в сон, как физиология решила напомнить о себе, по всей видимости, решив, что с оборотня станется заснуть еще этак на пару часиков, а решать проблему стоило как можно скорее. В итоге пришлось выпутываться из сяких собственнических захватов и топать в туалет, а затем в ванную, где сон медленно и неохотно начал уступать свои права отвратительному состоянию «я больше не усну, хотя и хочется», к тому же проснувшаяся бурная деятельность мозга совершенно не давала возможности отвлечься на что-то более приятное.
Кот старательно умылся, даже слишком старательно, вполне осознанно оттягивая момент, когда нужно будет вернуться в спальню и увидеть подтверждение того, что события вчерашнего вечера и ночи ему не привиделись. К сожалению.
Нет, даже не так, к огромному сожалению.
Как там вчера визжала та полоумная девица? Ну, на тему того, что эта пантера должна была достаться ей? И про топоумных гепардов, у которых что-то там случилось с мозгами?
До сознания осторожно начала доходить простая, как колесо, мысль, что если бы он был бы менее образованным котом, что если бы у него, как и подавляющего большинства оборотней, наговоры получались бы только слабенькие, если бы не сильные эмоции и совершенно идиотский поступок, в купе с неуемным любопытством. В общем, если бы эти не понятные оборотни оказались бы менее тупы, а Рин менее удачлив, то вполне возможно…
Решив, что такое расстройство вполне заслуживает стакана молока и двух эклеров, хотя можно даже трех, оборотень осторожно и старательно не косясь в сторону наименее светлого угла комнаты, в котором были свалены подушки, пледы, и несколько одеял, пробрался в ту часть комнаты, которая была отдана под кухню.
Первый эклер был ухвачен мелко подрагивающей рукой, второй пошел спокойнее, а на третьем Кирин полностью успокоился и даже решил, что все в порядке. Ведь, самое главное, он жив.
Примерно на этой оптимистичной ноте из горы подушек раздался мученический стон и полузадушенный хрип достойный какого-нибудь Страшного и Ужасного чудища древности. Почему-то это еще больше подняло настроение. Вполне возможно, как компенсация за невинно убиенные нервные клетки этой ночью.
-Ванная – это туда. – Доверительно и достаточно громко, сообщил Кирин принявшему вертикальную позицию, относительно пола, Шеллеру. Мужчина отличался помятостью, серовато-зеленым цветом лица и какой-то общей не опрятностью, по всей видимости, у него случился грандиозный отходняк после вчерашнего… кстати, надо бы выяснить, с чего такая реакция?
***
Кирин проводил уползшего в ванную Шеллера задумчивым взглядом, затем вздохнул, и повертел в руках кружку с молоком.
Каждый котенок знает – встретил пантеру, уноси ноги. И вовсе не из-за того, что «большие братья» любят кошек исключительно в мертвом виде. Нет, это тоже, конечно, играет огромную роль, но самое главное это побег от той не свободы и огромнейшей ответственности, что ложится на плечи кота, который связался с пантерой.
Одно дело, когда ты сам выбираешь, всего такого замечательного партнера, а он выбирает тебя, к тому же, обоюдное согласие на связь подразумевает и то, что разонравились друг другу, спокойно разбежались. И совершенно по другому выглядит связь с пантерой, один уйти не может, потому что Боги решили пошутить и наградить обязанностью соединиться с одним-единственным партнером, который так не кстати попался на пути, второй уйти, разумеется, может, но этот уход больше всего напоминает изощренное убийство не угодного тебе существа. Даже для кошек такое поведение через чур эгоистично. Вот и получается, что одного держит магия, или что там, а второго совесть и чувство ответственности.
Нет, конечно, котята, на все рассказы взрослых, отмахиваются всеми лапами – ведь если встретишь пантеру, то у тебя будет самый преданный товарищ, защитник и т.д. и все в одном флаконе, кроме того, что этот друг тебя никогда не предаст.
Разумеется, кивает на такие слова взрослый кот, то, что пантера становится самым преданным сторонником, не может не радовать, но есть одно принципиальное «но», чисто горизонтального характера. Кошка становится для пантеры единственным возможным партнером.
Что, понятное дело, вторых категорически не устраивает, а то, «эта мелочь», «пародия», на божественных и неповторимых первых детей Баст, мало того, что на прямую связана со здоровьем и общей перспективой на спокойную и долгую жизнь. Так еще дернуться куда-то в сторону и встретить нормального партнера, как спутника и второго родителя малышей, не представляется возможным.
А сами «презренные подражатели», искренне считают, что такое посягательство на свободу выбора и возможности гулять так, как хочется им, а не «этим надменным великанам», оскорбительно!
Вот и повелось, что пантеры, кошек предпочитали видеть в мертвом виде, а те, в свою очередь, пантер не видеть вообще.
К тому же, коты не верят в судьбу, предназначение, волю Богов и прочую потустороннюю чушь, хотя бы потому, что они совершенно точно знают, что творят свой собственный Путь сами, как и любой полубожественный отпрыск Ночи.
Так что сейчас Рин сидел с чашкой молока в одной руке, с маленьким кусочком эклера в другой и злился. На себя, потому что поступил, как последняя собака, положившись на случай, а не как порядочный кот, который сначала все проверил, а потом уж поддался любопытству. На Клару, потому что именно она подкинула гениальнейшую идею, о проверке одного, не безызвестного, дома. Да и вообще это как-то подозрительно попахивало. И, разумеется, на Шеллера, который вместо того, чтобы быть героем детской сказки, оказался каким-то не до пантерой, где способность избегать ловушек? А расшвыривать всех врагов движением мизинца? И, естественно, куда же делась способность шевелением среднего пальца левой ноги взламывать любые двери? к тому же... он что, не мог вляпать в приключения в какой-нибудь другой день?
И, да, не стоит забывать, о тех идиотах, что бросили Рина в подвал. Так что причин для гнева, было сколько хочешь...
Кирин глубоко вздохнул и поставил чашку на стол. Сейчас не время проявлять свой дурной характер, к сожалению битье посуды о голову неожиданного партнера не самое лучшее, что можно придумать для начала совместной жизни...
- Совместная жизнь... – Даже пришлось произнести в слух, чтобы с истинно мазахистским наслаждением ощутить весь ужас ситуации. – Лири будет счастлива... – Совершенно убито сообщил самому себе оборотень.
Шеллер:
Первое, что мужчина ощутил выныривая из уютных объятий сновидений, это то, что с такими ощущениями не живут, точнее, живут, но не долго и не слишком счастливо. Голова раскалывалась, в глаза насыпали несколько ведер песка, во рту разместился кошачий лоток, а в желудок запихали ржавую колючую проволку, пару ведер тухлых яиц и еще что-то, чему подобрать название было невероятно сложно, это нужно было просто раз почувствовать...
К тому же мыслей по поводу того, где он и что было вчера, раз сегодня настолько плохо, не наблюдалось. В принципе, при такой головной боли, было бы странно еще, и иметь возможность не только наслаждаться остротой ощущений, но и думать. Шеллер кое-как разлепил глаза и выбрался из теплого кокона одеяла, обозрел мутным взглядом большую, очень светлую, комнату и наткнулся взглядом на какого-то парня, смутно знакомого и вызывающего очень много противоречивых эмоций.
Получив точные координаты ванной, двуликий справедливо решил, что приведение себя в нормальное состояние первоочередная задача, а потом уже хоть какие-то попытки сообразить, где он и с кем, раз его не выгоняют и вообще не проявляют каких-то сильных эмоций.
В ванной мужчина застрял на долго, для начала желудок окончательно определился, что ржавая проволка и тухлые яйца, это вовсе не то, чем он должен быть наполнен, поэтому поспешил избавиться от этого. Естественно, хозяина организма никто спрашивать не собирался.
А после этого Шеллер приходил в себя, старательно умывался и пытался осознать то, о чем ему рассказала память. Причем то, что он оказался связанным с этим... Кирином, еще пол беды, не приятно, конечно, но совершенно не катастрофично. Парень явно не дурак, умеет выпутываться из неприятностей, с хорошо подвешенным языком (по крайней мере, вчера за словом в карман не лез), и с развитым чувством ответственности, потому что не бросил умирать. Следовательно, договориться и сработаться можно. Конечно, минус что, мальчишка теперь единственный, кто интересует двуликого в плане пастели, но... если не упустить возможности и все сделать грамотно, парня можно будет привязать к себе так, что тот будет полноценным партнером, без каких-либо похождений на право и лево.
Так что это действительно было наименьшим из зол. Плохо было то, что Шеллер не знал, что использовала та женщина, чтобы на столько качественно подавить человеческое сознание и позвать к себе Зверя.
На оборотней фактически не действовали наркотические вещества, да и для того, чтобы напиться или стать алкоголиком, двуликим нужно было приложить в двое больше усилий, чем обычным людям. Ведь пока человеческая половина надирается, звериная остается трезвой. А наркотики либо не действовали вовсе, либо приводили к прямо противоположному результату.
Конечно, были вещества, способные так или иначе повлиять на поведение оборотней, но чтобы на столько качественно выбивало ощущение реальности. Шеллер вчера все прекрасно осознавал, видел, слышал, чувствовал, но воспринимал все, как будто через стекло. Вроде бы понимать понимает, что происходит, но сделать ничего не может.
Плюс к этому добавлялись ощущения зверя, растерянность, гнев, страх, желание хоть что-то сделать, настороженность... и приятное ощущение, как обещание чего-то, от женщины.
Если бы не привязка к Кирину, которая тогда была еще слабой и только-только появившейся, то Шеллер имел все шансы заиметь в партнерах ту особу...
Мужчина встряхнулся, ему нужно будет связаться с дядей, причем как можно скорее, и начинать налаживать отношения с котом. Причем, чем быстрее парень проникнется к нему хотя бы приятельскими, а еще лучше дружескими, чувствами, тем лучше.
Название: Кошачьи сказки
Рейтинг: заказчик просила не ниже R
Жанр: слэш, гет, немного ангста, романс, ХЭ.
Статус: В работе
Размер: предположительно миди-макси.
Размещение: Только с разрешения автора и заказчика Маленькая сосна.
Предупреждения: пишется по вот этой заявке.
Главы 1-2
Не большой кусок третьей главы. Прошлый + новый
Глава три
Кирин:
Очень хотелось ругаться, ну прямо невыносимо как. Нет, с одной стороны Рина назвать глупым и доморощенным героем или там спасителем без страха и извилин в голове было нельзя. Он не пес, что бы страдать отсутствием банального инстинкта самосохранения в угоду чрезмерной любви к благородству вообще и сомнительным поступкам в частности.
Но с другой стороны, он не настолько слаб и беспомощен, чтобы его задвигать за спину и на любые попытки хоть как-то выбраться вперед и посмотреть – а что там, порыкивать и в не лицеприятных выражениях советовать не лезть, куда не просят.
Вот и сейчас, вместо того, чтобы пустить его вперед, мужчина заталкивает его обратно за спину:
-Слушай, маньяк габаритный, я, конечно, понимаю, что не тяну в твоем табеле о рангах даже на помощника палача, но все-таки я не на столько беспомощен… - Возмущенно дуется Рин, конечно, спине Шелера совершенно все равно, какое именно выражение на лице у парня сейчас, но с другой стороны, он вполне приличный кот. И если ведет, какую-то игру, пусть даже не понятную даже ему, то будет ее вести от начала и до конца, тем более, так просто интереснее.
-Шарик для блох, именно сейчас ты ничего не понимаешь, так что не лезь вперед. Или хочешь очутиться в том подвале еще раз? – Раздраженно бросает маньяк, не удосуживаясь даже голову повернуть в сторону Кирина. С одной стороны это может быть обидно, с другой стороны, такая реакция и возможность тихо и почти семейно поскандалить, то есть, сбросить излишнее напряжение, радует. Пусть даже с учетом того, что болтать сейчас не самая разумная идея. Но Рин, к своему великому стыду нервничает, просто потому, что не может понять, чего можно ждать от всего этого.
Конечно, хотелось бы разрешить все свои сомнения давно испробованным и действенным способом – махнуть рукой и, сказав: «будь, что будет», отправиться делать то, что нужно, но…
Вот это самое «но», как раз и разбивало все планы, кот не привык работать с кем-то, он был одиночкой, полагался только на себя, радовался за свои победы и анализировал проигрыши, но никогда не оглядывался на того, кто шел за его спиной. Потому что напарника у Кирина никогда не было. Разумеется, на какие-то «дела» или особо интересные прогулки с ним ходила сестра, но это было очень давно, или кто-то из их группы, но и тогда, они работали по отдельности, не мешая друг другу.
А сейчас, совершенно не понятный двуликий, про которого известно только то, что с ним хорошо обмениваться колкостями и это все, как работать, чего ждать и к чему готовиться самому - неизвестно. Тем более, вдвоем угодить в неприятности намного проще, чем одному.
-И когда же я пойму? – Язвит Кирин прислушиваясь к подозрительной тишине дома. Ведь не может быть все настолько тихо? По крайней мере, если где-то здесь есть еще как минимум двое… двуликих?
-Боюсь, что довольно скоро. – С хорошо слышимым недовольством отвечает Шеллер.
-Меня первое слово, почему-то, не слишком радует. – Не преминул тут же просветить оборотня Рин.
***
Никогда еще простой путь на улицу не казался Рину настолько долгим, трудоемким и крайне затратным по количеству невинно убиенных нервов. Но, оборотень очень и очень надеялся, что когда-нибудь, желательно побыстрее, конечно, все это закончится и он сможет отправиться домой. Где его ждет горячая ванна с ароматной пеной, вкуснейшее молоко, и мягкая постель.
Кирин нервно поежился и едва удержался от постыдного желания перекинуться, показать свой второй лик чужаку, тем более такому не понятному, не то чтобы ощущалось постыдным, просто это было не правильно. Ведь одно дело знать, пусть даже и теоретически, что твой спутник и нечаянный партнер по неприятностям, двуликий, и совсем другое, демонстрировать свою сущность.
Все-таки это все равно, что подставиться под метку первого встречного. Рин еще раз поежился и с довольным вздохом осмотрел пыльное и гулкое помещение, осталось пройти всего-то несколько шагов и они смогут выбраться из этого странного дома.
Радость от осознания того, что приключение благополучно завершилось, отвлекла Кирина от окружающей действительности всего-то на миг, что тут же сказалось на реальности.
Спина Шеллера, тот по-прежнему шел первым, как-то так не хорошо напряглась и мужчина замер, затем несколько заторможено-резко развернулся и с самым непотребно - прибалдевшим видом направился обратно. Не ожидавший такой подлянки от судьбы вообще и сегодняшнего вечера в частности кот в начале растерялся и даже попытался нервно дернуть кончиком хвоста, которого в этой ипостаси, понятное дело не было.
-Эй, бандитская морда, ты куда? – Не вежливо, конечно, зато, может, объяснят, с чего такое резкое изменение в действиях? Не объяснили, мужчина продолжил движение в одном ему понятном направлении.
Молодой учитель истории напряженно замер, кошачья натура вполне резонно, хоть и излишне цинично, уговаривала плюнуть на ненормального и выбираться отсюда, пока шкура цела. Вторая часть многогранной сущности по имени Кирин, требовала пойти и вытащить этого Шеллера, или хотя бы попробовать это сделать. Ведь тот помогал? Помогал. Развлекал? Развлекал. Да и не дело это бросать всяких… ммм… своеобразных личностей на произвол судьбы. Тем более на столько резкая смена поведения, даже для психов не характерна, по крайней мере, в понимании оборотня изменения должны были происходить постепенно. К тому же, этот двуликий маньяк и совершенно не пах сумасшествием.
А с другой стороны, кто его знает, что взбрело в эту темноволосую голову? Может быть, это все хитро спланированный план, по заманиваю одного, совершенно конкретного, оборотня в хитроумную ловушку?
Хотя кому он такой интересный и конкретный нужен?
Пока Кирин взвешивал все за и против, Шеллер умудрился добраться до лестницы и деловито заскрипеть ступеньками.
-А ну стоять, гепард местного разлива! – Возмутился такой скорости Рин и, плюнув на недовольно дергающего вибрисами и хвостом Зверя, рванул следом за мужчиной. Нет, а вдруг тот куда-нибудь наступит, поскользнется и свернет себе шею, а потом будет являться к коту в кошмарах? К тому же не дело это, вот так бросать благородное дело спасения утопающих, в смысле маньяков, на пол дороге!
Шеллер:
Мужчина вздрогнул, едва удерживаясь от инстинктивного желания перекинуться, и отшатнулся от нечаянного партнера. Кирин что-то недовольно выговаривал тоном столетней старушки – блюстительницы порядка и нравов двора.
Шеллер остановился, с удивлением отметив, что до этого он куда-то шел и помотал тяжелой головой, кот замолчал и мужчина ощутил укол разочарования. Голос партнера помогал сосредоточиться и успокаивал.
Пантера снова помотал головой, в слабой попытке растрясти мозги и вернуть миру ясность и четкость, потому что ощущение того, как будто он воспринимает реальность через мутное стекло, которое еще и звуки глушит, раздражала и заставляла нервничать.
Осторожное прикосновение к руке, легкая дрожь то ли облегчения, то ли удовольствия, хотя, кажется, все вместе. Попытка одобрительно заворчать, правда эта ипостась не слишком подходит для такого звука… но робкая и такая же не реально-туманная мысль о том, что можно перекинуться, чтобы выразиться точнее, почему-то вызывает ощущение протеста и легкого подташнивания.
Кот дергает за рукав куртки, снова что-то говорит, в голосе ясно ощущается беспокойство и вопрос. Шеллер вздыхает, кажется, он умеет издавать похожие звуки, которые, как подсказывало что-то, могли успокоить его кота, но сейчас это представлялось чем-то из ряда вон…
Впрочем, это ему не мешает все так же остро ощущать опасность и знать, что он может и должен защищать Кирина. По возможности плавно и мягко убрать котенка за спину и перехватить неизвестно как появившегося чужака за шкварник, и отбросить в сторону. Слегка повернуть голову в сторону, уловив движение еще одного чужака. Его запах вызывает раздражение и желание вцепиться клыками в горло. На Кирине есть слабый след этого запаха. Это не правильно. И очень опасно. Рычать в двуногом виде сложно, но Шеллер рычит, предупреждение этим перевертышам, чтобы держались подальше.
Визгливый голос, вызывающий даже больше раздражение, чем чужак оставивший свой запах на его коте. Оборотень напряженно оглядывает противников, если бы он был одиночкой, то с легкостью разобрался бы с этими жалкими подобиями истинных двуликих, но его обязанность и желание – защитить партнера.
Легкий толчок в спину, гневный голос Кирина, ощущение растерянности, почему перевертыш не хочет оставаться в безопасности? Странный вкус воздуха, застывшие фигуры чужаков… верно, его партнер кот, как он мог забыть? Горечь оттого, что ему не дали возможности защитить пару…
Кирин:
Просыпаться категорически не хотелось, потому что во сне было тепло, уютно и безопасно. К тому же ощущение теплого тела за спиной и твердости под головой заставляли блаженно барахтаться в теплой магии сна.
Рин вздохнул и попытался понадежнее закопаться в соседа по кровати, конечно, это было из разряда фантастики, все-таки сосед был живым существом, а не одеялом, но… на кота положили руку и что-то пробормотали в макушку. Кирин еще раз вздохнул и вознамерился, было снова окунуться в сон, как физиология решила напомнить о себе, по всей видимости, решив, что с оборотня станется заснуть еще этак на пару часиков, а решать проблему стоило как можно скорее. В итоге пришлось выпутываться из сяких собственнических захватов и топать в туалет, а затем в ванную, где сон медленно и неохотно начал уступать свои права отвратительному состоянию «я больше не усну, хотя и хочется», к тому же проснувшаяся бурная деятельность мозга совершенно не давала возможности отвлечься на что-то более приятное.
Кот старательно умылся, даже слишком старательно, вполне осознанно оттягивая момент, когда нужно будет вернуться в спальню и увидеть подтверждение того, что события вчерашнего вечера и ночи ему не привиделись. К сожалению.
Нет, даже не так, к огромному сожалению.
Как там вчера визжала та полоумная девица? Ну, на тему того, что эта пантера должна была достаться ей? И про топоумных гепардов, у которых что-то там случилось с мозгами?
До сознания осторожно начала доходить простая, как колесо, мысль, что если бы он был бы менее образованным котом, что если бы у него, как и подавляющего большинства оборотней, наговоры получались бы только слабенькие, если бы не сильные эмоции и совершенно идиотский поступок, в купе с неуемным любопытством. В общем, если бы эти не понятные оборотни оказались бы менее тупы, а Рин менее удачлив, то вполне возможно…
Решив, что такое расстройство вполне заслуживает стакана молока и двух эклеров, хотя можно даже трех, оборотень осторожно и старательно не косясь в сторону наименее светлого угла комнаты, в котором были свалены подушки, пледы, и несколько одеял, пробрался в ту часть комнаты, которая была отдана под кухню.
Первый эклер был ухвачен мелко подрагивающей рукой, второй пошел спокойнее, а на третьем Кирин полностью успокоился и даже решил, что все в порядке. Ведь, самое главное, он жив.
Примерно на этой оптимистичной ноте из горы подушек раздался мученический стон и полузадушенный хрип достойный какого-нибудь Страшного и Ужасного чудища древности. Почему-то это еще больше подняло настроение. Вполне возможно, как компенсация за невинно убиенные нервные клетки этой ночью.
-Ванная – это туда. – Доверительно и достаточно громко, сообщил Кирин принявшему вертикальную позицию, относительно пола, Шеллеру. Мужчина отличался помятостью, серовато-зеленым цветом лица и какой-то общей не опрятностью, по всей видимости, у него случился грандиозный отходняк после вчерашнего… кстати, надо бы выяснить, с чего такая реакция?
***
Кирин проводил уползшего в ванную Шеллера задумчивым взглядом, затем вздохнул, и повертел в руках кружку с молоком.
Каждый котенок знает – встретил пантеру, уноси ноги. И вовсе не из-за того, что «большие братья» любят кошек исключительно в мертвом виде. Нет, это тоже, конечно, играет огромную роль, но самое главное это побег от той не свободы и огромнейшей ответственности, что ложится на плечи кота, который связался с пантерой.
Одно дело, когда ты сам выбираешь, всего такого замечательного партнера, а он выбирает тебя, к тому же, обоюдное согласие на связь подразумевает и то, что разонравились друг другу, спокойно разбежались. И совершенно по другому выглядит связь с пантерой, один уйти не может, потому что Боги решили пошутить и наградить обязанностью соединиться с одним-единственным партнером, который так не кстати попался на пути, второй уйти, разумеется, может, но этот уход больше всего напоминает изощренное убийство не угодного тебе существа. Даже для кошек такое поведение через чур эгоистично. Вот и получается, что одного держит магия, или что там, а второго совесть и чувство ответственности.
Нет, конечно, котята, на все рассказы взрослых, отмахиваются всеми лапами – ведь если встретишь пантеру, то у тебя будет самый преданный товарищ, защитник и т.д. и все в одном флаконе, кроме того, что этот друг тебя никогда не предаст.
Разумеется, кивает на такие слова взрослый кот, то, что пантера становится самым преданным сторонником, не может не радовать, но есть одно принципиальное «но», чисто горизонтального характера. Кошка становится для пантеры единственным возможным партнером.
Что, понятное дело, вторых категорически не устраивает, а то, «эта мелочь», «пародия», на божественных и неповторимых первых детей Баст, мало того, что на прямую связана со здоровьем и общей перспективой на спокойную и долгую жизнь. Так еще дернуться куда-то в сторону и встретить нормального партнера, как спутника и второго родителя малышей, не представляется возможным.
А сами «презренные подражатели», искренне считают, что такое посягательство на свободу выбора и возможности гулять так, как хочется им, а не «этим надменным великанам», оскорбительно!
Вот и повелось, что пантеры, кошек предпочитали видеть в мертвом виде, а те, в свою очередь, пантер не видеть вообще.
К тому же, коты не верят в судьбу, предназначение, волю Богов и прочую потустороннюю чушь, хотя бы потому, что они совершенно точно знают, что творят свой собственный Путь сами, как и любой полубожественный отпрыск Ночи.
Так что сейчас Рин сидел с чашкой молока в одной руке, с маленьким кусочком эклера в другой и злился. На себя, потому что поступил, как последняя собака, положившись на случай, а не как порядочный кот, который сначала все проверил, а потом уж поддался любопытству. На Клару, потому что именно она подкинула гениальнейшую идею, о проверке одного, не безызвестного, дома. Да и вообще это как-то подозрительно попахивало. И, разумеется, на Шеллера, который вместо того, чтобы быть героем детской сказки, оказался каким-то не до пантерой, где способность избегать ловушек? А расшвыривать всех врагов движением мизинца? И, естественно, куда же делась способность шевелением среднего пальца левой ноги взламывать любые двери? к тому же... он что, не мог вляпать в приключения в какой-нибудь другой день?
И, да, не стоит забывать, о тех идиотах, что бросили Рина в подвал. Так что причин для гнева, было сколько хочешь...
Кирин глубоко вздохнул и поставил чашку на стол. Сейчас не время проявлять свой дурной характер, к сожалению битье посуды о голову неожиданного партнера не самое лучшее, что можно придумать для начала совместной жизни...
- Совместная жизнь... – Даже пришлось произнести в слух, чтобы с истинно мазахистским наслаждением ощутить весь ужас ситуации. – Лири будет счастлива... – Совершенно убито сообщил самому себе оборотень.
Шеллер:
Первое, что мужчина ощутил выныривая из уютных объятий сновидений, это то, что с такими ощущениями не живут, точнее, живут, но не долго и не слишком счастливо. Голова раскалывалась, в глаза насыпали несколько ведер песка, во рту разместился кошачий лоток, а в желудок запихали ржавую колючую проволку, пару ведер тухлых яиц и еще что-то, чему подобрать название было невероятно сложно, это нужно было просто раз почувствовать...
К тому же мыслей по поводу того, где он и что было вчера, раз сегодня настолько плохо, не наблюдалось. В принципе, при такой головной боли, было бы странно еще, и иметь возможность не только наслаждаться остротой ощущений, но и думать. Шеллер кое-как разлепил глаза и выбрался из теплого кокона одеяла, обозрел мутным взглядом большую, очень светлую, комнату и наткнулся взглядом на какого-то парня, смутно знакомого и вызывающего очень много противоречивых эмоций.
Получив точные координаты ванной, двуликий справедливо решил, что приведение себя в нормальное состояние первоочередная задача, а потом уже хоть какие-то попытки сообразить, где он и с кем, раз его не выгоняют и вообще не проявляют каких-то сильных эмоций.
В ванной мужчина застрял на долго, для начала желудок окончательно определился, что ржавая проволка и тухлые яйца, это вовсе не то, чем он должен быть наполнен, поэтому поспешил избавиться от этого. Естественно, хозяина организма никто спрашивать не собирался.
А после этого Шеллер приходил в себя, старательно умывался и пытался осознать то, о чем ему рассказала память. Причем то, что он оказался связанным с этим... Кирином, еще пол беды, не приятно, конечно, но совершенно не катастрофично. Парень явно не дурак, умеет выпутываться из неприятностей, с хорошо подвешенным языком (по крайней мере, вчера за словом в карман не лез), и с развитым чувством ответственности, потому что не бросил умирать. Следовательно, договориться и сработаться можно. Конечно, минус что, мальчишка теперь единственный, кто интересует двуликого в плане пастели, но... если не упустить возможности и все сделать грамотно, парня можно будет привязать к себе так, что тот будет полноценным партнером, без каких-либо похождений на право и лево.
Так что это действительно было наименьшим из зол. Плохо было то, что Шеллер не знал, что использовала та женщина, чтобы на столько качественно подавить человеческое сознание и позвать к себе Зверя.
На оборотней фактически не действовали наркотические вещества, да и для того, чтобы напиться или стать алкоголиком, двуликим нужно было приложить в двое больше усилий, чем обычным людям. Ведь пока человеческая половина надирается, звериная остается трезвой. А наркотики либо не действовали вовсе, либо приводили к прямо противоположному результату.
Конечно, были вещества, способные так или иначе повлиять на поведение оборотней, но чтобы на столько качественно выбивало ощущение реальности. Шеллер вчера все прекрасно осознавал, видел, слышал, чувствовал, но воспринимал все, как будто через стекло. Вроде бы понимать понимает, что происходит, но сделать ничего не может.
Плюс к этому добавлялись ощущения зверя, растерянность, гнев, страх, желание хоть что-то сделать, настороженность... и приятное ощущение, как обещание чего-то, от женщины.
Если бы не привязка к Кирину, которая тогда была еще слабой и только-только появившейся, то Шеллер имел все шансы заиметь в партнерах ту особу...
Мужчина встряхнулся, ему нужно будет связаться с дядей, причем как можно скорее, и начинать налаживать отношения с котом. Причем, чем быстрее парень проникнется к нему хотя бы приятельскими, а еще лучше дружескими, чувствами, тем лучше.
@темы: Творчество, Ориджинальности
воскресенье, 16 января 2011
Нет ничего более изнуряющего,чем вести светские беседы с человеком,которого хочется тихо и нежно изнасиловать.(с)
аффтар: Очумелиус
Название: Кошачьи сказки
Рейтинг: заказчик просила не ниже R
Жанр: слэш, гет, немного ангста, романс, ХЭ.
Статус: В работе
Размер: предположительно миди-макси.
Размещение: Только с разрешения автора и заказчика Маленькая сосна.
Предупреждения: пишется по вот этой заявке.
UPD 16.01
Мааленькое продолжение, буквально на две вордовских странички. Точнее это даже не продолжение, а так, чтобы мне стало стыдно и я перестала с Музом играть в гляделки. Вот.
Толком не причесанное, страшненькое и вообще...
Первая глава
Кирин:
-...Человеческая цивилизация построена на постоянной борьбе, с природой, собой, своей верой и силами, которые они понять не могут, но все равно пытаются использовать. Человек одноликий, поразительное существо, его психологическая мощь практически невероятна. К тому же, не смотря на короткий век, они умеют учиться, и имеют наиболее сильную родовую память, чем двуликие.
Именно поэтому большинство из нас не стремиться демонстрировать свою принадлежность к двуликим, предпочитая сосуществовать в этом постоянном и быстро меняющимся мире рядом с людьми. Но если знать историю развития человека вообще и наших взаимоотношений, то следить за изменчивостью этого мира, становиться намного проще и намного легче уследить за большинством человеческих страхов, которые преследуют нас со времен Средневековья.
Собственно, именно этим мы и будем заниматься на уроках истории человека. Учителя по истории оборотней, наших культур и их различий вам помогут более точно и ярко понять, почему мы до сих пор предпочитаем жить рядом с людьми, и почему кланы больших кошек или некоторых птиц предпочитают селиться вдалеке или вообще не пересекаться с человеком.
Естественно, мы затронем и вопрос о легендарных пантерах, но более плотно знакомиться с ними вы будете в институте, если пожелаете заняться историей профессионально, или же в старших классах школы, при подготовке к экзаменам.
Так же я хочу вас предупредить, что после каждой темы вас будет ожидать контрольная работа, о которой вы будете предупреждены заранее. А после прохождения, какой либо из глав, или же любого вопроса, который мне покажется наиболее важным, в вашем классе, я могу устроить проверочную работу буквально на один-два вопроса, о чем, естественно, предупреждать не буду. Именно поэтому советую учить материал на каждый урок. К тому же, перед зимними и летними каникулами вас ожидает большая контрольная, по всему пройденному материалу, а так же несколько исследовательских работ, темы которых будут выданы через месяц. А теперь, господа, вы можете быть свободны. – Кирин хлопнул в ладоши, резким звуком вырывая замерших детей из завороженного молчания. Ох, Великая Баст, ну вот и с чего он подписался на занятия еще и у младших классов средней школы? Наверное, потому, что Мира очень и очень просила, просто умоляла, а то господин Дваркин слег в больницу, а когда выберется оттуда неизвестно, и все это прямо перед первым сентября, а дети же не должны страдать...
Конечно, дети страдать не должны, но вот почему должен страдать он, Кирин? Конечно, историю он обожал, точно так же, как и любил учить, но одно дело возиться со старшими классами средней школы и выпускниками, и совсем другое, когда вот такое не пойми что, вроде, как и взрослые уже, да вот только в теории. Все-таки переходный возраст у оборотней это такая ядерная смесь... наверняка этот пес решил, что с него хватит, и решил откосить от преподавательской деятельности, свалив все на молодого коллегу.
А Мире ведь не откажешь, хотя бы потому, что директор, к тому же женщина и, как подозревал молодой мужчина, второй ипостасью у нее был крокодил, ну или еще что похуже. По крайней мере, по характеру весьма подходило, а спросить на прямую... они были не в тех отношениях, когда можно было спросить о второй ипостаси. Все-таки у каждого есть свои секреты и если ты не можешь узнать что-то самостоятельно, и просвещать тебя не стремятся...
Усталые и какие-то пришибленные мысли лениво переползали из одного уголка головы к другому, цеплялись за какие-то образы и лениво ползли дальше, и Рин, со свойственной его второму облику привычкой, начал задремывать, все равно сейчас было окно, а потом урок у старшеклассников и все. Никаких проверочных или домашних, все-таки только-только учебный год начался.
А кроме того, что сейчас фактически не было домашних заданий и проверочных, все это еще означало то, что Кирин может в удовольствие погулять и заняться собой, так сказать в плотную, как последнее пока лету, все-таки в остальное время не слишком много времени будет на тщательное и вдумчивое гулянье.
Господин Шекк довольно потянулся и лениво раскрыл глаза, бросил взгляд на часы, висящие над доской, и вздохнул, до его урока еще двадцать минут, это если считать вместе с переменой. Он успеет сбегать в буфет за стаканом молока или нет? Или не портить себе аппетит и подождать до дома?
Естественно, вдумчиво и внимательно изучить проблему и вынести приговор, то есть, так ли хочется ему молока, как лениво, или все-таки намного больше и побороться с этой большой мадам можно, ему не дали. В класс интеллигентно постучались, снаружи, в стекло.
Кирин вздохнул, с наслаждением потянулся, широко зевнул, пусть не культурно, его все равно никто не увидит, а стены, так и быть, сохранят все в секрете, и медленно повернулся к окну. На карнизе, нетерпеливо переступая лапками, стояла ворона, точнее ворон, но женского пола... Рин, прищурив один глаз, посмотрел на птицу, нет, точно женщина, такие наглые глазки есть только у одного ворона, остальные не дотягивают, это точно.
Птица каркнула и снова постучалась в окно, явно требуя, чтобы ее впустили. Оборотень вздохнул еще раз, но все-таки поднялся и пошел открывать форточку, женщину заставлять ждать – себе дороже, проверенно многими поколениями мужчин, что человеческих, что двуликих, и кто он такой, чтобы спорить с вековой мудростью?
Ворон стремительно влетела в класс, сделав круг почета по периметру, и опустилась на спинку учительского стула, тихий хлопок, не большая вспышка света, которую можно спутать со вспышкой фотоаппарата, и вместо ворона на стуле сидит женщина. Черные глаза, черные короткие волосы, бледная кожа, спортивная фигура и совершенно вороний профиль. Вот уж действительно, двуликие они и есть двуликие, что человеческий вид, что животный, а все равно похожи, по крайней мере, если знаешь оборотня, его звериную ипостась довольно легко узнать... правда не всегда. Может Мира действительно крокодил?
-Клара, здравствуй, дорогая, ты, как всегда, великолепно выглядишь. – Мурлыкнул Рин и мягко-мягко улыбнулся.
-Здравствуй, Шекк. Обаятельный мерзавец ты, все-таки. – Женщина шутливо нахмурилась. – Заставлять девушку ждать, это не-хо-ро-шо. Ну, как тебе мои детки?
-Конечно, дорогая, я обязательно исправлюсь. – Послушно откликается Рин, упрек и смиренный ответ, как пароль и отзыв. Одна из рамок, которую Кирин добровольно установил для самого себя. – Детки? 8 Б – это твои? Ну, за один урок ничего сказать не могу. – Пожал плечами парень, устраиваясь на учительском столе. – А так, вроде бы и ничего, по крайней мере, не шалили, слушали, даже не спали. Вроде как?
-А я откуда знаю, вроде или не вроде? – Дернула плечом женщина. – Ладно, все с тобой ясно, если будут проблемы – скажешь мне, хотя ребятки они умные и лезть к такому как ты вроде не должны.
Рин на это только улыбнулся и пожал плечами, с Кларой общаться было сложно, хотя бы потому что в половине случаев ее слова можно было расценивать как оскорбление, скрытое или явное, а тон, чаще всего, напрямую заявлял, именно что оскорбление. Причем смертельное.
Конечно, по началу кота это напрягало и нервировало, ведь, вроде, ничего такого он не сделал, а такое отношение... да еще и со старшей коллегой, потом привык и перестал обращать внимание, а затем узнал, что ворон, вполне имела право на скверный и, даже, чрезвычайно скверный характер. Все-таки быть вороном, женщиной, да еще и учителем на протяжении стопятидесяти лет... это же какие нервы нужно иметь? Ну, или не нервы, а характер.
Единственное существо, которое удостаивалось хоть какого-то более-менее мирного тона и слов, а так же снисходительного одобрения, была Мира, то ли потому что крокодилица, то ли потому что директриса, а может и еще почему-нибудь, но вдаваться в такие подробности Кирину не хотелось, да и не было особой нужды.
-Значит так, что собственно я от тебя хотела... – Клара нахмурилась и постучала по столешнице согнутым пальцем, жест означающий, что классная 8 Б пытается вспомнить что-то важное и ей лучше не мешать. – Ты интересовался деревянным домом на перекрестке улиц Снов и Летней? Ты? Или не ты? Но я тебя помню, когда спрашивали, значит либо ты, либо кто-то из твоих... не важно. Значит так, я тут пару дней назад пролетала мимо, прикидывала места для нового маршрута ориентирования в воздухе, и видела там странное оживление. Слишком много теней в окнах на третьем и вторых этажах, и свет там мелькал, блики какие-то. Сам понимаешь, мне туда хода нет, но думала, тебя заинтересует, или не тебя... а если нет, то и не надо. – Оборотень поднялась, небрежно одернула брюки, и кивнула Рину. – Ладно, меня Горгина ждет, бывай, если там что интересное будет, скажешь? – Получив рассеянный кивок кота, подхватила стильный черный рюкзачок со стилизованным силуэтом ворона вместо логотипа фирмы-производителя и вышла из класса, небрежно махнув рукой.
Кот задумчиво сощурился в след ворону и поболтал в воздухе ногой, почему-то казалось, что так думать легче. Клара, конечно, отличалась некоторой странностью, и, казалось бы, рассеянностью, но вороны никогда не страдали склерозом, и даже не наслаждались им. Эти птицы как раз таки и отличались феноменальной памятью, в отличие от куда более рассеянных собак, волков и даже медведей.
И почему-то верилось с трудом, что сейчас наблюдалось исключение из правил. Значит Кларе почему-то нужно, чтобы он заинтересовался этим домом. Осталось понять зачем, и, желательно, не на собственной шкуре. Но ведь интересно же! Что там такого могло заинтересовать и Клару, и неизвестных.
В том, что женщина сказала правду, Рин не сомневался, оборотни не врали, не то что бы не умели этого делать, просто не хотели. Все-таки когда ты живешь долго, к тому же умеешь подмечать детали, и обладаешь отличным слухом вкупе с обонянием, то отличить, когда тебе говорят правду, ото лжи было достаточно просто. К тому же, звери всегда отлично чуяли людей, и верили не словам, а своим инстинктам и тому, что видят, а оборотни они на половину звери.
Так что за то, что все так, как описала Клара, можно было ручаться... или же, думать, что такого важного ворон не сказала, чтобы прозвучало именно так, как прозвучало.
Рин тряхнул головой и тяжко вздохнул, если честно, пусть его и считали очень умным, долго и нудно продумывать, и все взвешивать было не в его правилах. Конечно, он не кидался в первое попавшееся приключение не подумав, правда размышления обычно сводились к тому, что: «если меня поймают, лишусь хвоста и усов, ладно, сделаем так, чтобы не поймали». Впрочем, для его возраста, такое поведение было вполне себе нормальным и адекватным.
Кот соскользнул на пол, потянулся, выгнулся и с удовольствием зевнул. Нет, все-таки интересно... но пока можно подготовиться к уроку, то есть открыть окно, усесться на подоконнике и предвкушать ответы несчастных детишек на каверзные вопросы, и не думать о интересном. Потому что у него для этого любопытного будет целый вечер.
***
-Погода была прекрасной, принцесса была ужасной... – Промурлыкал себе под нос Рин в такт мелодии какой-то известной песенки, которую в последнее время слишком часто крутили по радио.
Погода была действительно прекрасной, третье сентября радовало глаз, насыщенной зеленью, уже вполне степенной и готовящейся к полноправной, нарядной осени, дневное тепло на мягких лапах уходило куда-то следом за солнцем, а приятная прохлада щекотала ноздри запахами зрелого времени года. Чуть больше пряностей и горечи, меда, наполненного янтарным цветом уступающего солнца, рыжиной и немного хмурыми лицами прохожих. Это уже не август, когда небо высоко-высоко, а воздух такой густой-густой, словно какой-нибудь сладкий крем или патока, но еще и не полноправная осень, еще нет багрянца и золота на листьях, еще дозревают, впитывая в себя уходящее тепло запоздалые фрукты и ягоды, но уже пахнет чем-то таким, горько-сладким...
Говорят, что в деревне или в лесу осень пахнет ярче, Кирин не знал, самая дальняя поездка за город у него была в последний раз летом, на дачу к подруге, а если вспоминать детство... дальше частного дома бабушки и дедушки он никогда не уезжал. И именно поэтому он пошел на учителя истории, а не какого-нибудь модного археолога, покидать родной дом, любимые подушки, ковыряться в вековой пыли по среди неизвестности, где самое крутое новшество это покрашенный туалет на улице и душ из колодца... ну нет, он приличный городской кот, а не какой-нибудь там волк или лесная птица.
-Принцесса была прекрасной, погода... – Кирин фыркнул, нет, то что принцессы бывают прекрасными он верил слабо, проще было поверить в то, что такая замечательная погода могла быть ужасной.
С другой стороны, какая сейчас погода, вообще-то дело даже не десятое, а двухсотое, если не тысячное. Просто потому, что в данный, конкретный момент, Рин направлялся к тому самому дому, который заинтересовал Клару, а теперь и его.
А как тут не заинтересоваться, если уважаемый интернет, после вежливого вопроса, а что это за домик такой стоит, на пересечении улиц Снов и Летней, выдал не менее вежливый ответ: Деревянный дом когда-то принадлежал человеческой ведьме, которая принадлежала культу луноликой Баст, сочетание само по себе не ординарное, все-таки человеческие ведьмы встречаются очень и очень редко. Настоящие, разумеется, а не те, которые дают рекламу своих услуг в низкопробных газетках, телевизоре и прочих местах массовой агитации разумного, и не очень, народонаселения.
Впрочем, ведьма эта жила еще в прошлом веке, лет этак пятьсот назад или даже шестьсот, и тогда дело с магией у людей обстояло несколько лучше, чем сейчас. Тогда на тысячу обычных людей приходилась одна слабенькая ведьма, сейчас одна на десять тысяч, а сильных не рождалось уже со времен Средневековья.
В общем, не суть важно, главное, что человеческие ведьмы чаще всего поклонялись Природе, Солнцу и Луне, а вовсе не Старшим Богам, которые не отзывались на Зов своих детей уже очень и очень давно. Так что такое сочетание Рина естественно удивило и заинтересовало.
Ведьмочка, по все тем же сведениям из интернета, была боевой и робким характером не страдала совершенно, так что за пятьдесят лет активной жизни умудрилась обзавестись кучей врагов и не приятелей, а так же просто тех, кому она просто не нравилось. И вот, в один далеко не прекрасный день, когда она умудрилась достать всех так, что народ не мудрствуя лукаво решил, что самый лучший враг, это, как известно, мертвый враг, и пришел воплощать эту мысль в реальность, случилось так, что основная масса убийц была птичьими. Вот ведьмочка и проклянула пернатых, перед смертью в сердцах сказав, что ни одна пернатая сволочь в ее дом больше не сможет проникнуть.
Что естественно горе - убийц не слишком порадовало, посмертное проклятье – это вам не блох морозить, даже если его произносит человеческая ведьма. И, как понятно из легенды, а так же принадлежности ведьмы к Баст, в доме вполне могли сохраниться предметы культа, какие-нибудь тайные сокровища, ну и еще чего-нибудь, интересное такое.
Но, как известно, в свое время дом облазили от чердака и до подвала, простучали и пронюхали все трещинки и закоулки, и, понятное дело, ничего не нашли. То ли пернатые успели вынести все, что было, то ли их добровольные помощники, то ли и не было никаких богатств и сокровищ. Но факт остается фактом и к дому потеряли интерес, оставив его просто достопримечательностью и очередной городской легендой. Как говориться, ничего личного, просто бизнес...
Но самое интересное, что проклятье до сих пор работало, а на днях Клара видела непонятные тени в окнах второго и третьего этажа...
Можно было скривиться и махнуть лапой, из серии, очередные подростки решили пошуршать в старом доме, мало ли, завалялось что-нибудь интересное, или там приведение, какое поселили на радость городским сплетникам, но ведь если не проверить...
Кирин улыбнулся, тем более, что как раз он-то ничего и не теряет, проверит, убедиться, что ничего интересного там нет, как раз время скоротает и сможет прогуляться в одно интереснейшее место, куда все приличные горожане предпочитают ходить в светлое время суток, а коты вроде Рина, заглядывать ночью. И это ради того, чтобы вернуть в коллекцию городского музея монетку, которую вытащил предыдущий кот и взять другую, чтобы послать следующему оборотню в тематическом клубе по интересам.
Одноликие бы, наверняка, возмутились – ну какой смысл обворовывать городской музей, просто так, да еще возвращая то, что украли до тебя?!
На что оборотни непременно бы ответили, а какой смысл сидеть целыми вечерами и ночами дома, запертыми на все замки и уставившись в телевизор, компьютер или книжку? Тем более, как еще развить и отточить такие прекрасные природные данные, как не ночью, пробираясь тайком по музею? Ловкость, слух, зрение, реакция, ум... ведь нужно знать, откуда взяли то, что переслали тебе, найти место, не попасться на камеры, не вляпаться во все эти датчики и благополучно вернуться домой! Тем более, это просто-напросто интересно.
Некоторые кошки меняют любовников, таскаются на вечеринки и крутят хвостами перед другими оборотнями и людьми, а они развлекаются вот так, сбрасывая напряжение и проявляя все свои лучшие качества. Тем более, в их клубе не только кошки, есть пара псов и даже одна лисица. Так что, можно сказать, они еще и работают на благо общественности, подавая пример тесного общения с представителями других Зверей.
Но людей с дурными вопросами по близости не наблюдалось, потому и кот на эту тему молчал, напевая под нос приставучий мотивчик.
***
Дом, как и полагается старым заброшенным домам, обладал всеми прелестями давно забытого места. Кучками мусора, горами пыли и километрами паутин, не обошлось без парочки разбитых окон, разумеется со стороны двора, потому что туда редко кто заходил, и разрисованными старыми, как мир, надписями стен.
Рин улыбнулся, вполне возможно, что если бы он рос в этом районе, то стены не избежали бы и его автографа (что-нибудь не слишком пафосное и мало уместное, но зато написанное липкой от волнения ручкой, все как полагается), все-таки дети во все времена и во всех районах остаются детьми.
Осторожно отряхнув руки, оборотень фыркнул и скользну в ту сторону, где пыли было наименьшее количество, справедливо рассудив, что если кто и ходил в этом доме, то ходил по направлению к лестнице, а не просто болтался бесцельно, хотя, кто этих детишек знает? Даже то, что в свое время детскую психологию Кирин проходил, ровным счетом ничего не значило, просто потому что все ровные и красивые теории на бумаги, на практике превращались в кошмар и почему-то отказывались работать, напрочь.
Осторожные, мягкие и бесшумные шаги, не нарушающие тишину комнат, кот с интересом оглядывался, не забывая двигаться в выбранном направлении. Если дом хорошенько вычистить, отмыть, отреставрировать, обставить... то будет даже красиво. Правда лично Рин в таком доже жить не собирался, просто потому что одному такие просторы ни к чему, да и мало здесь света, воздуха, да и жил бы он тогда только на кухне и на чердаке, а остальные помещения тихо бы приходили в негодность. Правда вот его неугомонная сестра со своим птицем и всем тем обилием живности, которое проживало в не большой трешке, вполне могла согласиться на такое вот жилье. В отличие от него сестренка любила простор и обживала все уголки своего дома, каким бы маленьким или большим он ни был бы.
Тихий скрип лестницы, напоминающий ворчание престарелой родственницы, и какое-то подозрительное отсутствие особой грязи, да и запах того, кто здесь не так давно прошел, тоже остался, на верху что-то бухнуло, и раздался невнятный возглас, оборотень навострил уши, а вот это уже интересно... кто это тут что роняет?
Ускорить шаг, стараясь ступать легко, чтобы не скрипеть ступеньками излишне громко. Подняться на второй этаж, оглянуться и прислушаться, привычно втянуть воздух носом и сморщиться, конечно, он не пес, и нос у него не на столько чувствителен, но все же, скользнуть в ту сторону, откуда доносятся звуки.
Кирин повел плечами, будь он сейчас в своей звериной форме, кончик хвоста обязательно бы возбужденно подергивался, ситуация в целом напоминала охоту-игру, какую часто затевают котята, да и взрослые кошки не отказывают себе в удовольствии, когда они сыты, довольны и есть настроение.
Подкрасться к комнате, осторожно заглянуть в нее и с интересом уставиться на широкую спину, затянутую в черную кожу щегольской, но изрядно потрепанной временем и жизнью, куртки. Спина принадлежала мужчине, который сидел на корточках и что-то старательно запихивал в рюкзак, у него, помимо спины и куртки, имелся гладко выбритый череп и не самый приятный и тихий голос.
Кирин с интересом сощурился и не услышал не громких шагов сзади, слишком увлекся разглядыванием и размышлениями, на тему плюнуть и уйти, или пойти и узнать, что же такое парень прячет в рюкзак.
Только инстинкты и ощущение опасности заставили вздрогнуть и шарахнуться в сторону, на то место, где только что была его голова, опустилась увесистая такая дубинка.
Рин удивленно распахнул глаза, раздраженно зашипел и рванул в сторону лестницы:
-А ну стоять! – Сердито рявкнули сзади, Кирин язвительно фыркнул, конечно, вот так он сразу и послушается.
Сзади громко и прочувственно выматерились и швырнули в кошака чем-то тяжелым, поблагодарив Баст и рефлексы, оборотень умудрился увернуться и изменил направление, в общем-то, окно тоже не такой уж и плохой выход из ситуации. Тем более второй этаж всего, а он кошка...
Красиво вписавшись в поворот, парень рванул к окну и едва удержался от удивленного восклицания, кто-то схватил его за ворот рубашки, встряхнул, как нашкодившего котенка и развернул лицом к себе. Это, между прочим, он зря, придушенно захрипев, Рин мазнул ногтями по лицу смертника и применил самый подлый удар во вселенной, который можно только представить, по отношению к мужчине. К сожалению, этот гад яростно взрыкнул, на расцарапанную щеку, и увернулся от коленки, не забыв ответить мощным ударом в челюсть, который заставил зубы жалобно клацнуть друг о друга, а мир не на долго выключиться.
**
Приходить в себя категорически не хотелось, потому что пока ты без сознания мир имеет тенденцию меняться, правда, к сожалению, не всегда в положительную, для твоей нежной психики и не менее трепетной физики, сторону.
Но сознание с упорством лучшего применение рвалось в реальный мир, привычно плюя на доводы хозяина, ну и что, что ноет челюсть и правый клык вроде бы шатается? Переживем! То, что губа явно разбита, тоже ничего страшного, примочка на лицо и час здорового сна, после плотного обеда, точнее ужина, если вспомнить, что на дворе должен быть вечер, если не ночь и все в порядке.
Конечно, еще затекли ноги, плечи и руки, замерзла спина и задница, а еще противно тянуло в пояснице, то ли из-за сквозняка, то ли из-за не удобной позы, а может и из-за всего вместе.
Рин попытался пошевелиться, для более точного осознания, а где собственно он находиться и с разочарованием признал, что по всей видимости ему нацепили на руки браслеты, хотя, вполне возможно, что крупно повезло и это какая-нибудь веревка.
В пору было расстраиваться, рвать на голове волосы, ну, или на какой-нибудь более доступной, в данном положении, части собственного организма. Но, к сожалению, для всех похитителей и пленителей разом, Кирин расстраиваться не любил, поэтому прослыл законченным и полным оптимистом, если не сказать хуже. И пока он не испробует все возможные способы побега из плена, он не расстроится, да и если даже не получиться сбежать, он все равно найдет, чем себя порадовать. Все-таки он кошка, а не какой-нибудь пес.
Тем более, что вот здесь и сейчас у него была компания, а значит, расстраиваться еще ой как рано. Кстати, надо бы сесть и посмотреть, а что это за компания, а то вдруг маньяк, а он рано обрадовался?
Сесть не получилось, зато получилось упасть на спину, тихо сказать много умных слов и попытаться перекатиться на бок, впрочем, не забывая о такой интересной и важной детали, как осмотр незнакомого пространства.
Подвал, без окон, зато с тусклой лампочкой над дверью, не то чтобы насквозь холодное, но продуваемое всеми сквозняками точно, грязное, но не на столько, чтобы сходу признать в этой маленькой комнатке подвал или чулан того самого деревянного дома. Но запах подсказывает, тот дом, тот.
У противоположной, от Рина, стенке сидит компания, то есть не то чтобы компания, если, конечно, неизвестный не страдает раздвоением личности вообще или какой-нибудь интересной манией в частности. У непонятного индивидуума связаны ноги, причем, как в коленях, так и в лодыжках, по всей видимости, спеленуты руки, по крайней мере, иначе бы у парня явно была бы куда более удобная поза.
Сам же незнакомец... Кирин озадаченно фыркнул, вроде бы от него пахнет зверем, да вот только запах какой-то странный, не знакомый. Зато внешность самое «то», как будто кто-то задался целью собрать в человеке, ну или в двуликом, все то, что всегда раздражало Рина.
Патлатый, то есть если прикинуть и дать скидку на то, что в таком положении не думаешь о гигиене, то можно предположить, что патлатый «до где-то пониже лопаток», глаза темные, какие именно не разобрать, лицо... очень мужское, и вместе с тем довольно-таки хищно-изящное. Правда вот нос не подкачал, не то чтобы очень большой, но хищно изогнутый, с тонкими, трепещущими ноздрями... кошак вздохнул, он готов был признать, что эта сборная-солянка не любимых оборотнем достоинств, имеет одну положительную черту... да еще какую...
Плечи широкие, по всей видимости, даже очень широкие, то что женщины любят называть «мощными», «атлетическими»... а Ринн тихо шипит «атлантические», богатырские на столько, что можно спокойно поставить держать небо. Не уронит.
И еще, у этого супового набора, скорее всего рост был большой, то есть по меркам Кирина «колонча» или просто «глиста километровая», правда на глисту незнакомец не походил, но если кот сказал, что так, то значит все именно так и никак иначе.
В общем, нужно было посмотреть, что там с характером, а то вот прямо сейчас оборотень вполне был готов возвести невольного соседа в тот ранг, где уже начинается первые демонстрации дурного кошачьего нрава.
-Долго сидим? – Наконец решил подать голос парень, когда взаимное разглядывание надоело, нос продолжал все так же восхищать (ну, должны же быть хоть какие-то достоинства у несчастного, хотя, возможно, еще и характер...)
-Достаточно. – Буркнул непонятно пахнущий сосед, настороженно зыркнул и еще раз втянул воздух этим великолепным носом.
-Для чего? – Провокационно поинтересовался кот, с интересом приподнимая бровь. К сожалению, жест выглядел не так эффектно, как должен был быть, все-таки лежа в не удобной позе, да еще связанным, производить должное впечатление сложно. Хотя, это с какой стороны посмотреть... но амплуа жертвы Рин на себя примерять не собирался, по крайней мере пока.
-Что, «для чего»? – Зеркально отобразил жест непонятный суповой набор.
-Достаточно. – Охотно пояснил кошак и с любопытством глянул на парня.
-Что «достаточно»?! – Яростное шипение, Рин пожал плечами, перевернулся на спину и прикинул, как бы так половчее сесть. Все-таки, прежде чем спасаться, нужно хоть как-то привести в чувство организм, а то спасательная операция будет напоминать нечто среднее между плохой шуткой черного юмора и визитом к травматологу.
-Ну, я спросил, как долго сидим, ты ответил – достаточно, вот мне и стало интересно, для чего достаточно? – Несколько отстранено пояснил оборотень, прикидывая способен он на геройский рывок или все-таки останется верным себе и все трудности обойдет тихой сапой?
Глава два
Шеллер:
Шеллер прикрыл глаза и напомнил самому себе, что не сдержанность – это недостаток, который он себе позволить не может, в силу ряда причин, к тому же такое поведение не достойно... как там говорил Наставник Коглер? «Ваша главная обязанность, оставаться всегда спокойными и беспристрастными, оценивать ситуацию здраво и не поддаваться дурному влиянию эмоций», кажется как-то так. Интересно, а что бы сам Наставник сказал и сделал, очутись он в подобной ситуации?
Противный внутренний голосок заметил, что, скорее всего, в такой идиотской ситуации Коглер бы не оказался, потому что он никогда бы не поддался эмоциям и остался бы с холодной головой, верно оценил бы ситуацию и сделал правильные выводы, а вовсе не рвался бы туда, куда не надо...
Оборотень выдохнул, было стыдно, мало того, что он позволил себе вляпаться в историю, подставил Род, так еще и позволил каким-то недоделанным двуликим, не чувствовавшим вкус Охоты, скрутить его! И, в довершении всего, позволил себя спровоцировать и кому? Сопливому мальчишке, городскому оборотню, который даже в такой ситуации ведет себя достойнее его, опытного охотника. Хоть и несколько шумно. Но что ждать от этих городских двуликих?
-Достаточно для того, чтобы ты успел превратиться из мирного полу трупа, в оживший полу кошмар. – Постаравшись ответить как можно более холодно, чтобы мальчишка уяснил себе, что его болтавня Шеллеру уже порядком надоела, и он желает тишины, оборотень не смог удержаться от легкого, едва заметного, движения бровью.
Парнишка, извиваясь совершенно по-змеиному, полз к стенке и мало обращал внимание на окружающее пространство, по крайней мере, так казалось, если брать во внимание крайне сосредоточенное выражение перепачканного пылью и грязью лица.
Хотя, не смотря на всю бредовость ситуации, Шеллеру пришлось признаться самому себе, что как бы его не раздражал этот разговор, парню он искренне обрадовался, особенно когда учуял запах Зверя. Изображать из себя великолепного воина, силача и ловеласа, то есть все то, кем он и являлся, можно было только на свободе, а освободиться самостоятельно, когда тебя связали вполне себе крепкой веревкой и достаточно профессионально, почему-то не получалось. Нет, конечно, можно было надорвав пупок искать хоть что-то железное, чтобы перепилить веревки, освободиться и раскидать этих городских оборотней по углам, как нашкодивших кутят, но... он оборотень – охотник, принадлежащий к правящей династии, и, не смотря на откровенно глупое поведение, в результате которого он и попал сюда, глупостями никогда не увлекался. Намного проще дождаться охранничков - похитителей и позволить им самим доставить его в место намного более удобное для побега и развязать его, хотя бы частично. Городские оборотни ленивы и глупы, они не умеют выживать на Охоте, а он посидит и подождет, боль и не удобство его волнуют мало, у него были отличные учителя.
-Как-то это звучит грустно, - Шеллер согласно хмыкнул, действительно, это все звучало слишком грустно, даже напоминая больше мигрень, чем грусть. Все-таки последняя имела тенденцию проходить, когда наступала пора действовать, а вот мигрень предпочитала только усиливаться. – я бы даже сказал оскорбительно, - оборотень удивленно дернул бровью, при чем здесь это? – меня еще никогда не называли полу кошмаром, просто потому что, все прекрасно знают, что я Зло, а не какой-то там несчастный не до кошмарик, фу... даже звучит ужасно. – Шеллер прикрыл глаза, хотелось зашипеть, а еще лучше зарычать, как можно было так вывернуть вполне простые и понятные слова, с более чем прозрачным намеком?
-Злом ты быть не можешь, по причине того, что этот мир уже давно победил оное и сейчас счастливо живет в свете. – Несколько более язвительно, чем следовало бы по всем правилам, заметил мужчина. – Впрочем, если судить по твоему виду, ты вполне можешь претендовать на ужас с манией величия.
-А это уже откровенное оскорбление, не уважаемый как тебя там. – Явственно надулся мальчишка и тут же встрепенулся. – Но ничего, я тебя прощаю, что взять с такого странненького существа, как ты... – Не прекращая болтать, оборотень добрался-таки до стены и, упершись об нее, попытался сесть, чего и смог добиться, после нескольких неудачных попыток. Упрямый и целеустремленный, хоть и болтает, раздражая Шеллера, но достаточно спокойный и собранный, чтобы не биться в истерике или предаваться унынию, а стараться что-то сделать. Если бы не очевидный недостаток, он был бы вполне неплохим партнером по злоключению, потому что с таким есть вполне реальные шансы выбраться быстрее и с меньшими нервными затратами, тем более, что он тоже оборотень, хоть и городской.
Правда если бы еще этот мальчишка заткнулся... но, к сожалению, чудес не бывает.
-Странненького? – Мужчина прикрыл глаза, напомнил самому себе, что он уже давно закончил обучение, что Наставник Коглер, такое поведение не одобрил бы и был бы прав, что ему уже далеко не пятнадцать, не двадцать и даже, вот ужас, не сорок. То есть он вполне себе спокойный, выдержанный и опытный оборотень, который не мечтает придушить некоторых безымянных мальчишек, только потому, что тот умудрился оказаться редкостной язвой.
-Извини, оговорился. Хотел сказать – страшненького. – Печально покаялся парень. Нет, это уже не язвительность, это яд на половину замешанный на этом их городском поветрии, хамить тем, кто может открутить голову, тем самым, показывая мнимое превосходство над противником. И какая разница, что этот кто-то в данный момент связан и не представляет угрозы?
Каждому оборотню известно, что доводить собрата до крайности нельзя, в гневе двуликие способны обернуться монстром и порвать противника, а так же всех, кто не вовремя попадется под руку, а успокаиваться быстро оборотни никогда не умели. Если, конечно, они не оказывались в тишине, спокойствии и полном одиночестве, или рядом с тем, кому безоговорочно доверяли, и чей запах стал давным-давно своим на столько, что даже в безумии ярости не забывался.
Шеллер едва слышно скрипнул зубами, честно сказать, он никогда не отличался кротким и тихим характером, как и любой из их клана, но ответственность, отличные учителя и лишенный иллюзий взгляд на жизнь семьи, прекрасно справлялись с задачей удержания норова в жестких рамках. Но вот конкретно сейчас, все это летело к Сету под хвост, сдерживать себя получалось с великим трудом, а желание придушить невольного соседа, старательно и не то чтобы очень тихо сносило великое изобретение цивилизации слово-стопор «нельзя».
Нельзя, потому что он не в родном клане, а в городе, потому что в любой момент сейчас могут заявиться похитители, да и тратить сейчас силы и время, верх глупости, да и еще с десяток всевозможных «потому что», но все равно это не мешало раздражению переваливать за отметку «гнев».
-Ну зачем же наговаривать на себя, если тебя отмыть и приодеть, вполне можешь оказаться... – Мужчина внимательно оглядел парня. – довольно аппетитным мальчиком.
-Дяденька, ну зачем же сразу так... – Пропыхтел мальчишка, зачем-то ерзая на месте и огрызаясь скорее для поддержания тихих разборок, чем из-за желания вогнать несчастного пленника в еще большее раздражение. – я прекрасно знаю, что являюсь более чем аппетитным... мальчиком, чего не могу сказать о вас.
-Естественно, я давно уже не мальчик. – Раздраженно фыркнул Шеллер невольно отвлекаясь от раздражения, когда парень снова улегся на пол, притянул ноги к груди, сгибаясь во вполне такой компактный клубок.
Оборотень сглотнул, очень мало, кто из двуликих обладал такой подкупающей и небрежной грацией, в сочетании с гибкостью, и скверным характером. И еще меньше из них могли вывести из себя пантер парой фраз или просто не подобающим поведением, особенно если с пантерой разговаривал городской двуликий.
Городские слишком многое переняли у людей, слишком сильно вжились в этот одноликий и бедный мир, они уже начали забывать, что значит быть истинным двуликим. Их силы ограничены памятью о слабых наговорах да сменой облика, не удивительно, что в большинстве своих те кланы, которые все еще жили за пределами человеческих владений вызывали у городских неприязнь и даже страх. Ведь очень трудно не ощущать свою ущербность, видя перед собой пример того, кем ты можешь стать, точнее мог бы стать, но никогда не станешь, из-за своей ограниченности.
Но разговор не об ограниченности, а о том, что слишком мало оборотней могли так влиять на прямых потомков Баст. И если все именно так, как предполагает Шеллер, то его глупая не сдержанность имела куда больше последствий, чем он мог предположить в самом начале.
Пантера прикрыл глаза, делая глубокий вдох и стараясь успокоиться, есть очень маленькая и слабая надежда, что это просто хорошо растянутый оборотень, который по некоторым признакам походил на кошку, окажется действительно кем угодно, но только не котом. Но если вспомнить о везении и том, как он реагировал на парня...
Шеллер поежился, кошки и пантеры друг друга не то что не любили, скорее плохо переваривали друг друга, первые, потому что были слишком свободолюбивы, вторые... а кто станет любить своих тюремщиков, от которых невозможно сбежать?
Когда-то на заре веков, когда люди еще даже толком не освоились под солнцами, прямые потомки Баст были горды, могущественны и крайне надменны. Они были лучшими войнами своей праматери, они были быстрее львов, тяжелее гепардов, больше волков и сильнее собак. Они снисходительно смотрели на птичьих, а к кошкам испытывали некое брезгливое сострадание.
Примерно так смотрят на тех, кто вроде бы и не плох, но ему никогда не достичь совершенства, да и внешность... К тому же кошки появились, чуть ли не одновременно с пантерами, не удачная шутка богов, при взгляде на которую хотелось поморщиться и отвернуться, а уж находиться в одном помещении с этим...
И что самое страшное, для болезненной гордости пантер, кошки плевать хотели на то, что детям Баст они не нравятся. Они были слабее и легче первых, зато ловчее и быстрее, их маленький рост помогал прятаться и проходить там, где пантерам не удавалось. К тому же, поползли слухи, что и кошки не так просты, но в отличие от пантер, они свое умение оттачивали и вбивали в кровь, так, чтобы каждый последующий котенок, уже рождался и сам по себе мог противостоять более сильным и опасным хищникам. А уж под присмотром взрослых...
К тому же, в отличие от надменных пантер, те не считали зазорным общаться с травоядными, птичьими или псовыми. Они легко входили в контакт, не обращали на внимания на зверя любовника и так же легко вступали в брак, все равно полукровки большая редкость, а от союза скажем ястреба и кошки никогда не родится кот с крыльями или какой-нибудь грифон. Зато вполне мог родиться как птенец, так и котенок.
И болезненная гордость первых детей Баст естественно была уязвлена, как это так, какие-то не – до - кошачьи, смеют быть лучше нас? Их уважают, опасаются, принимают, они занимают в головах убогих вторых, место равное нашему! Герлер, тогдашний глава Рода, при поддержке младшего сына, провернули аферу, которая вылилась в кровопролитную войну, в ходе которой пострадали не только двуликие, но и люди, тогдашняя любимая игрушка богов. Понятное дело, что за порчу нового и интересного развлечения Баст, Сет и Хатхор, не могли не наказать детей. Но вместо того, чтобы просто ударить или лишить какой-то способности, они преподали детям урок, показав, на сколько дети еще маленькие и на сколько нельзя разочаровывать своих родителей.
Пантеры, получили беспомощного правителя, и сильного кардинала, а так же зависимость от кошек. Если пантера и кошка оказывались в каком-то месте на долго рядом, то между ними возникала связь, пантера физически не может находиться далеко от своего партнера, особенно в первое время, а если связь укрепиться и со стороны кошки, то между партнерами могла возникнуть эмоциональная и телепатическая связь. Кошка могла уйти, оставив партнера умирать, пантера уйти не могла, инстинкт самосохранения намертво блокировал все попытки покончить жизнь своеобразным самоубийством.
Что получили кошки, кроме власти над пантерами Шеллер не знал, только вот кошки были одними из первых, кто начал отдаляться и забывать свои корни, предавая их в угоду людям.
Именно поэтому, не гласное правило мягко намекало – хорошая кошка, это мертвая кошка. Но как их отличить сейчас от других? Когда гимнастика, танцы, спорт, доступны каждому, а характер, современных городских жителей, был повсеместно отвратителен? Да и не разборчивость в связях, озабоченность внешним видом и прочие вещи, которыми когда-то были знамениты кошки, сейчас охотно переняли люди, да и другие двуликие от них не отставали.
Шеллер открыл глаза как раз в тот момент, когда парень разгибался, с удовольствием поглядывая на руки, которые теперь были спереди, все верно, так разобраться с веревкой намного проще, или не проще... потому что веревкой на руках у оборотня и не пахло, зато кокетливо поблескивал в неровном свете единственной лампочки металл наручников.
Впрочем, по сияющему виду парня не складывалось впечатления, что тот так уж огорчен этим обстоятельством.
Кирин:
Кошак довольно улыбался, и старательно благодарил всех богов, тех кто его скручивал, ну и этого странного парня рядом, за одно. Рину не жалко, а человек, то есть оборотень, может и порадуется. Как любой уважающий себя кот, с детства он умел несколько вещей, и вскрывание замков было одним из них, все-таки, как любила повторять бабушка, ну как еще Кот может показать все свои лучшие качества, как не в таком не легком и изящном искусстве, как воровство, мошенничество и авантюры.
Правда мама такое утверждение почему-то считала ошибочным и заявляла, что ничего подобного, уважающая себя кошка, ну или кот, должена уметь делать несколько вещей – крутить хвостом, расставаться так, чтобы просили заходить еще, и не опускаться до банального грабежа. Вот если посмотреть на изящную хищность снайперской винтовки в нежных ручках кошачьего, то сразу становиться ясно, кошки вам не мошенники, они очень-очень хорошие и мирные существа.
Правда в спор тут же начинала встревать сестра, напоминая, что хорошая кошка, это прежде всего заботливый родитель...
А в это время мужчины семейства старательно отползали куда подальше и не слишком заморачиваясь на такие интересные понятия, как «честь», «гордость» и «мужество», прятались куда подальше и спокойнее. Потому что спор троих кошек, вскоре превращался в бедлам, ведь каждая стремилась доказать свою правоту, а так как упрямство было семейной чертой... в общем, встревать в спор женщин, себе дороже, они же женщины!
Но, собственно сейчас разговор не о женщинах семейства Шекк, а о том, что Рин с удовольствием поглядывал на браслеты и радостно так копался в каблуке ботинка. Старый - добрый тайник, который почему-то все еще мог претендовать на некоторое сокрытие тайн и нужных мелочей в жизни молодого и склонного к приключениям кота.
-Хм, ну, я бы поспорил с таким утверждением... – Задумчиво тянет Кирин вытаскивая из каблука скрепку, и кидает в сторону мужчины насмешливый взгляд. Пикировка отвлекает от не приятных ощущений, к тому же поднимает настроение, да и голос у незнакомца очень даже ничего, послушать можно, даже с удовольствием. К тому же кота искренне радует реакция, пусть не бурная и не фонтанирующая, как у большинства собак или некоторых птичьих, но все же она есть и достаточно выразительна.
-Спорить ты, конечно, можешь... – Кот поднимает голову и встречаясь взглядом с двуликим ехидно улыбается:
-Ну... если ты настаиваешь на том, что ты девочка... – Окончание предложения на миг застревает в горле, когда мужчина тихо и угрожающе зарычал. Пфе, ну и чего мы такие нервные, скептически поморщился кошак.
-Я думаю, тебе стоит помолчать или начинать, как это сейчас говориться... фильтровать базар? – Низко и предостерегающе протянул сосед, Кирин пожал плечами возвращаясь к прерванному занятию, освобождения собственной тушки из плена и старательно не обращая внимание на какую-то странно-сладкую дрожь прокатившуюся вдоль позвоночника.
-Да я как-то и фильтрую, сцеживаю только самый прозрачный и нежный яд, на твою не представленную макушку. – Возмущенно фыркнул оборотень и с довольным вздохом услышал тихий щелчок замка, великолепно, можно избавиться от порядком надоевшего украшения.
-Значит сцеживай его куда-то в другое место. – Раздраженно дернул плечом парень, внимательно следя за действиями Кирина. Оборотень начал осторожно разминать руки, все-таки в его любимом хобби это один из самых главных инструментов и только после того, как решил, что можно не опасаться за их состояние, поднял взгляд на незнакомца.
В общем-то, по-хорошему его тоже нужно было бы освободить, по крайней мере ширина плеч, вкупе с запахом, намекала, что как танк, или просто живой щит, непонятный двуликий вполне может подойти.
Да и как-то не хорошо оставлять нервного собрата по несчастью одного, а вдруг он обидеться и вопить начнет, привлечет внимание похитителей раньше, чем Рин сумеет добраться до выхода? Такое положение вещей кота, естественно, не устраивало, поэтому пришлось в срочном порядке осматривать подвал на предмет чего-нибудь острого, затем тихо и не злобно поминая горе - похитителей добрым и ласковым словом, точнее многими словами, пытаться распутать узлы на руках у незнакомца.
-Тьфу... кто же так вяжет, урроды. Кстати, тебя называть-то? – Помогая себе зубами, в нелегком деле спасения всяких неизвестных маньяков, поинтересовался Рин, с сожалением понимая, что собственно именно с этого и нужно было начинать, то есть с узнавания имени. – Меня, кстати, Кирин зовут.
-Шеллер. – Коротко бросил мужчина, а оборотень мысленно посочувствовал ему. Да уж, не приведи Баст таких родителей – шутников иметь, назвать ребенка Высшим именем, да еще и с намеком на пантер, это кому угодно посочувствовать можно.
Нет, конечно, лет так в пятнадцать, когда Рин увлекался романтичными историями древних времен, легенда о пантерах, естественно, занимала в его рейтинге первое место. Точно так же, как и любая информация об этом Роде, даже Высшую речь выучить пришлось, чтобы иметь возможность копаться в некоторых архивных документах и книгах. Ведь большинство информации, которая относилась к истории пантер, была написана именно на этом, Сета тебе в приятели, языке. Увлечение дошло до того, что после того, как он проштудировал учебники по Высшей речи, провел не большой ритуал Посвящения Баст, взяв имя Кайриан, и потому что походило на его, и просто, потому что звучание «Скользящий по темной стороне Солнца» в тот момент показалось в самый раз. В меру романтичным, в меру пафосным.
Ритуал, естественно, ничего не дал, что жутко Рина обидело и после еще парочки не удачных попыток похвастаться знаниями перед друзьями-приятелями, которые в ту пору понять Высшую речь не могли вообще никак, а стилизацию под нее тем более, зато понимание, что над ними издеваются пришло слишком быстро... а какому пятнадцатилетнему подростку приятно сидеть несколько часов на верхушке дерева и жалобно мяукать? Понятное дело, что Кирину оно тоже не понравилось, в результате чего увлечение прошло, а знания остались. Но не в этом суть, одно дело, когда тебе пятнадцать и ты полон романтики и своем собственным представлением об этом мире, а совсем другое дело, когда ты уже давно не подросток, а тебя до сих пор достают «какое не обычное имя» или «о, не уж то Высшая речь? Постойте, я, кажется, знаю, что оно означает...». Естественно можно было только посочувствовать.
За неспешными размышлениями узел все-таки поддался на настойчивые уговоры развязаться, и Рин переместился к ногам Шеллера.
Шеллер:
Наверное, судьба, боги или еще что, все-таки решили не оставлять ни единого шанса на чудо, для мужчины. По крайней мере, в расплате за ошибки, совершенные по глупости. С одной стороны, Шеллер прекрасно понимал, что будь он на месте неведомого учителя, расправился бы с ученичком так же. Просто потому что, можно преподать один, пусть и довольно жестокий урок, но один, или же мучить и себя и ученика, повторением пройденного материала раз за разом, усугубляя положение и разрушая самооценку подопечного.
Но, с другой стороны, этот урок был слишком жесток. Оказаться связанным с котом, молодым, городским и скверным характером, это больше чем жестоко, это чудовищно не справедливо, хоть он и вышел из того возраста, когда слово «справедливость» заставляет тормозить и взвешивать все варианты собственных действий.
Самое страшное даже не сама привязка, в конце концов, он сильнее и в любой момент может повернуть все так, как нужно ему, скрутить и увезти туда, где легче ему, но... все упиралось в самое простое и банальное «но», насилие, если, конечно, ты нормальный двуликий, было противно по своей сути. Насилие, направленное на кошку, одного из самых странных существ под этими небесами, могло вылиться в большие проблемы. Во первых, не смотря на размеры и отсутствие большой физической силы (по сравнению с большинством других двуликих), они были опасны. Во вторых, кроме того, что пантера не сможет далеко уйти от кошки, первому необходим будет, как можно более тесный контакт, с партнером. Это не считая того, что в первые дни пантера обязан, будет находиться, как можно ближе от своего кота... если, конечно, он не мазохист.
Шеллер мазохистом не был, точно так же, как и насильником, садистом и просто извращенцем, зато он был пантерой, которую чисто случайно, какие-то ублюдки привязали к какому-то драному кошаку, который выглядит лет на семнадцать максимум. А это значит, что по всем понятиям его родного клана вообще и рода в целом, этот котенок еще на столько котенок, что выбираться из родительского логова самостоятельно ему категорически запрещено. То есть, мало того, что его привязали к кошке... мужчина не выдержал и глухо зарычал, угрожающе и очень опасно. Паренек испуганно вздрогнул и поднял большущие глаза на него, синие - зеленые, яркие, пронзительные... кошачьи. Потому что у человека вряд ли можно встретить глаза цвета неба встречающего Аайри*.
-Дяденька, ты меня не пугай... – Доверчиво протараторил котенок, и Шеллер было открыл рот, чтобы извиниться и тут же захлопнул, проглотив все, что хотел сказать и чем очень захотелось ответить. – А то я испугаюсь и нафеячу, по самое здравствуй.
-Что здравствуй? – Стараясь не скалиться через чур уж злобно выдохнул мужчина.
-Да все здравствуй, то есть совсем и окончательно, прямо, как розовые слоники в голубой горошек. – Невинно хлопнул ресницами Кирин, а Шеллер тут же вспомнил о своем недавнем желании придушить язву, руки-то, как раз развязаны, вполне можно проверить, вернулась к ним сила или стоит еще размяться.
-Мальчик, пожуй веревочку. – Как можно более кошколюбиво и мягко попросил Шеллер, желание желанием, а еще не хватало начать воплощать их в жизнь, что, к сожалению, с таким вот характером, этот Кирин мог в ближайшее время и добиться. Хотя, может и не к сожалению, услышав довольно-таки язвительное фырчание признал пантера.
Впрочем, эмоции, эмоциями, а вот узлами стоило заняться и ему, по крайней мере, в четыре руки оно должно быть сподручнее. Да и хоть отвлечется немного от взбунтовавшегося характера и желаний, которые в последние тридцать лет с успехом держал под контролем, с тех самых пор, как вышел из подросткового периода.
*Аайри - первая луна, или же, как ее называют, второе солнце, которая появляется на небе в полдень. В данном случае Шеллер имеет в виду, что когда Аайри восходит, то небо буквально на минуту становиться пронзительно сине-зеленого цвета, насыщенного и очень глубокого.
Название: Кошачьи сказки
Рейтинг: заказчик просила не ниже R
Жанр: слэш, гет, немного ангста, романс, ХЭ.
Статус: В работе
Размер: предположительно миди-макси.
Размещение: Только с разрешения автора и заказчика Маленькая сосна.
Предупреждения: пишется по вот этой заявке.
UPD 16.01
Мааленькое продолжение, буквально на две вордовских странички. Точнее это даже не продолжение, а так, чтобы мне стало стыдно и я перестала с Музом играть в гляделки. Вот.
Толком не причесанное, страшненькое и вообще...
Первая глава
Глава раз.
Кирин:
-...Человеческая цивилизация построена на постоянной борьбе, с природой, собой, своей верой и силами, которые они понять не могут, но все равно пытаются использовать. Человек одноликий, поразительное существо, его психологическая мощь практически невероятна. К тому же, не смотря на короткий век, они умеют учиться, и имеют наиболее сильную родовую память, чем двуликие.
Именно поэтому большинство из нас не стремиться демонстрировать свою принадлежность к двуликим, предпочитая сосуществовать в этом постоянном и быстро меняющимся мире рядом с людьми. Но если знать историю развития человека вообще и наших взаимоотношений, то следить за изменчивостью этого мира, становиться намного проще и намного легче уследить за большинством человеческих страхов, которые преследуют нас со времен Средневековья.
Собственно, именно этим мы и будем заниматься на уроках истории человека. Учителя по истории оборотней, наших культур и их различий вам помогут более точно и ярко понять, почему мы до сих пор предпочитаем жить рядом с людьми, и почему кланы больших кошек или некоторых птиц предпочитают селиться вдалеке или вообще не пересекаться с человеком.
Естественно, мы затронем и вопрос о легендарных пантерах, но более плотно знакомиться с ними вы будете в институте, если пожелаете заняться историей профессионально, или же в старших классах школы, при подготовке к экзаменам.
Так же я хочу вас предупредить, что после каждой темы вас будет ожидать контрольная работа, о которой вы будете предупреждены заранее. А после прохождения, какой либо из глав, или же любого вопроса, который мне покажется наиболее важным, в вашем классе, я могу устроить проверочную работу буквально на один-два вопроса, о чем, естественно, предупреждать не буду. Именно поэтому советую учить материал на каждый урок. К тому же, перед зимними и летними каникулами вас ожидает большая контрольная, по всему пройденному материалу, а так же несколько исследовательских работ, темы которых будут выданы через месяц. А теперь, господа, вы можете быть свободны. – Кирин хлопнул в ладоши, резким звуком вырывая замерших детей из завороженного молчания. Ох, Великая Баст, ну вот и с чего он подписался на занятия еще и у младших классов средней школы? Наверное, потому, что Мира очень и очень просила, просто умоляла, а то господин Дваркин слег в больницу, а когда выберется оттуда неизвестно, и все это прямо перед первым сентября, а дети же не должны страдать...
Конечно, дети страдать не должны, но вот почему должен страдать он, Кирин? Конечно, историю он обожал, точно так же, как и любил учить, но одно дело возиться со старшими классами средней школы и выпускниками, и совсем другое, когда вот такое не пойми что, вроде, как и взрослые уже, да вот только в теории. Все-таки переходный возраст у оборотней это такая ядерная смесь... наверняка этот пес решил, что с него хватит, и решил откосить от преподавательской деятельности, свалив все на молодого коллегу.
А Мире ведь не откажешь, хотя бы потому, что директор, к тому же женщина и, как подозревал молодой мужчина, второй ипостасью у нее был крокодил, ну или еще что похуже. По крайней мере, по характеру весьма подходило, а спросить на прямую... они были не в тех отношениях, когда можно было спросить о второй ипостаси. Все-таки у каждого есть свои секреты и если ты не можешь узнать что-то самостоятельно, и просвещать тебя не стремятся...
Усталые и какие-то пришибленные мысли лениво переползали из одного уголка головы к другому, цеплялись за какие-то образы и лениво ползли дальше, и Рин, со свойственной его второму облику привычкой, начал задремывать, все равно сейчас было окно, а потом урок у старшеклассников и все. Никаких проверочных или домашних, все-таки только-только учебный год начался.
А кроме того, что сейчас фактически не было домашних заданий и проверочных, все это еще означало то, что Кирин может в удовольствие погулять и заняться собой, так сказать в плотную, как последнее пока лету, все-таки в остальное время не слишком много времени будет на тщательное и вдумчивое гулянье.
Господин Шекк довольно потянулся и лениво раскрыл глаза, бросил взгляд на часы, висящие над доской, и вздохнул, до его урока еще двадцать минут, это если считать вместе с переменой. Он успеет сбегать в буфет за стаканом молока или нет? Или не портить себе аппетит и подождать до дома?
Естественно, вдумчиво и внимательно изучить проблему и вынести приговор, то есть, так ли хочется ему молока, как лениво, или все-таки намного больше и побороться с этой большой мадам можно, ему не дали. В класс интеллигентно постучались, снаружи, в стекло.
Кирин вздохнул, с наслаждением потянулся, широко зевнул, пусть не культурно, его все равно никто не увидит, а стены, так и быть, сохранят все в секрете, и медленно повернулся к окну. На карнизе, нетерпеливо переступая лапками, стояла ворона, точнее ворон, но женского пола... Рин, прищурив один глаз, посмотрел на птицу, нет, точно женщина, такие наглые глазки есть только у одного ворона, остальные не дотягивают, это точно.
Птица каркнула и снова постучалась в окно, явно требуя, чтобы ее впустили. Оборотень вздохнул еще раз, но все-таки поднялся и пошел открывать форточку, женщину заставлять ждать – себе дороже, проверенно многими поколениями мужчин, что человеческих, что двуликих, и кто он такой, чтобы спорить с вековой мудростью?
Ворон стремительно влетела в класс, сделав круг почета по периметру, и опустилась на спинку учительского стула, тихий хлопок, не большая вспышка света, которую можно спутать со вспышкой фотоаппарата, и вместо ворона на стуле сидит женщина. Черные глаза, черные короткие волосы, бледная кожа, спортивная фигура и совершенно вороний профиль. Вот уж действительно, двуликие они и есть двуликие, что человеческий вид, что животный, а все равно похожи, по крайней мере, если знаешь оборотня, его звериную ипостась довольно легко узнать... правда не всегда. Может Мира действительно крокодил?
-Клара, здравствуй, дорогая, ты, как всегда, великолепно выглядишь. – Мурлыкнул Рин и мягко-мягко улыбнулся.
-Здравствуй, Шекк. Обаятельный мерзавец ты, все-таки. – Женщина шутливо нахмурилась. – Заставлять девушку ждать, это не-хо-ро-шо. Ну, как тебе мои детки?
-Конечно, дорогая, я обязательно исправлюсь. – Послушно откликается Рин, упрек и смиренный ответ, как пароль и отзыв. Одна из рамок, которую Кирин добровольно установил для самого себя. – Детки? 8 Б – это твои? Ну, за один урок ничего сказать не могу. – Пожал плечами парень, устраиваясь на учительском столе. – А так, вроде бы и ничего, по крайней мере, не шалили, слушали, даже не спали. Вроде как?
-А я откуда знаю, вроде или не вроде? – Дернула плечом женщина. – Ладно, все с тобой ясно, если будут проблемы – скажешь мне, хотя ребятки они умные и лезть к такому как ты вроде не должны.
Рин на это только улыбнулся и пожал плечами, с Кларой общаться было сложно, хотя бы потому что в половине случаев ее слова можно было расценивать как оскорбление, скрытое или явное, а тон, чаще всего, напрямую заявлял, именно что оскорбление. Причем смертельное.
Конечно, по началу кота это напрягало и нервировало, ведь, вроде, ничего такого он не сделал, а такое отношение... да еще и со старшей коллегой, потом привык и перестал обращать внимание, а затем узнал, что ворон, вполне имела право на скверный и, даже, чрезвычайно скверный характер. Все-таки быть вороном, женщиной, да еще и учителем на протяжении стопятидесяти лет... это же какие нервы нужно иметь? Ну, или не нервы, а характер.
Единственное существо, которое удостаивалось хоть какого-то более-менее мирного тона и слов, а так же снисходительного одобрения, была Мира, то ли потому что крокодилица, то ли потому что директриса, а может и еще почему-нибудь, но вдаваться в такие подробности Кирину не хотелось, да и не было особой нужды.
-Значит так, что собственно я от тебя хотела... – Клара нахмурилась и постучала по столешнице согнутым пальцем, жест означающий, что классная 8 Б пытается вспомнить что-то важное и ей лучше не мешать. – Ты интересовался деревянным домом на перекрестке улиц Снов и Летней? Ты? Или не ты? Но я тебя помню, когда спрашивали, значит либо ты, либо кто-то из твоих... не важно. Значит так, я тут пару дней назад пролетала мимо, прикидывала места для нового маршрута ориентирования в воздухе, и видела там странное оживление. Слишком много теней в окнах на третьем и вторых этажах, и свет там мелькал, блики какие-то. Сам понимаешь, мне туда хода нет, но думала, тебя заинтересует, или не тебя... а если нет, то и не надо. – Оборотень поднялась, небрежно одернула брюки, и кивнула Рину. – Ладно, меня Горгина ждет, бывай, если там что интересное будет, скажешь? – Получив рассеянный кивок кота, подхватила стильный черный рюкзачок со стилизованным силуэтом ворона вместо логотипа фирмы-производителя и вышла из класса, небрежно махнув рукой.
Кот задумчиво сощурился в след ворону и поболтал в воздухе ногой, почему-то казалось, что так думать легче. Клара, конечно, отличалась некоторой странностью, и, казалось бы, рассеянностью, но вороны никогда не страдали склерозом, и даже не наслаждались им. Эти птицы как раз таки и отличались феноменальной памятью, в отличие от куда более рассеянных собак, волков и даже медведей.
И почему-то верилось с трудом, что сейчас наблюдалось исключение из правил. Значит Кларе почему-то нужно, чтобы он заинтересовался этим домом. Осталось понять зачем, и, желательно, не на собственной шкуре. Но ведь интересно же! Что там такого могло заинтересовать и Клару, и неизвестных.
В том, что женщина сказала правду, Рин не сомневался, оборотни не врали, не то что бы не умели этого делать, просто не хотели. Все-таки когда ты живешь долго, к тому же умеешь подмечать детали, и обладаешь отличным слухом вкупе с обонянием, то отличить, когда тебе говорят правду, ото лжи было достаточно просто. К тому же, звери всегда отлично чуяли людей, и верили не словам, а своим инстинктам и тому, что видят, а оборотни они на половину звери.
Так что за то, что все так, как описала Клара, можно было ручаться... или же, думать, что такого важного ворон не сказала, чтобы прозвучало именно так, как прозвучало.
Рин тряхнул головой и тяжко вздохнул, если честно, пусть его и считали очень умным, долго и нудно продумывать, и все взвешивать было не в его правилах. Конечно, он не кидался в первое попавшееся приключение не подумав, правда размышления обычно сводились к тому, что: «если меня поймают, лишусь хвоста и усов, ладно, сделаем так, чтобы не поймали». Впрочем, для его возраста, такое поведение было вполне себе нормальным и адекватным.
Кот соскользнул на пол, потянулся, выгнулся и с удовольствием зевнул. Нет, все-таки интересно... но пока можно подготовиться к уроку, то есть открыть окно, усесться на подоконнике и предвкушать ответы несчастных детишек на каверзные вопросы, и не думать о интересном. Потому что у него для этого любопытного будет целый вечер.
***
-Погода была прекрасной, принцесса была ужасной... – Промурлыкал себе под нос Рин в такт мелодии какой-то известной песенки, которую в последнее время слишком часто крутили по радио.
Погода была действительно прекрасной, третье сентября радовало глаз, насыщенной зеленью, уже вполне степенной и готовящейся к полноправной, нарядной осени, дневное тепло на мягких лапах уходило куда-то следом за солнцем, а приятная прохлада щекотала ноздри запахами зрелого времени года. Чуть больше пряностей и горечи, меда, наполненного янтарным цветом уступающего солнца, рыжиной и немного хмурыми лицами прохожих. Это уже не август, когда небо высоко-высоко, а воздух такой густой-густой, словно какой-нибудь сладкий крем или патока, но еще и не полноправная осень, еще нет багрянца и золота на листьях, еще дозревают, впитывая в себя уходящее тепло запоздалые фрукты и ягоды, но уже пахнет чем-то таким, горько-сладким...
Говорят, что в деревне или в лесу осень пахнет ярче, Кирин не знал, самая дальняя поездка за город у него была в последний раз летом, на дачу к подруге, а если вспоминать детство... дальше частного дома бабушки и дедушки он никогда не уезжал. И именно поэтому он пошел на учителя истории, а не какого-нибудь модного археолога, покидать родной дом, любимые подушки, ковыряться в вековой пыли по среди неизвестности, где самое крутое новшество это покрашенный туалет на улице и душ из колодца... ну нет, он приличный городской кот, а не какой-нибудь там волк или лесная птица.
-Принцесса была прекрасной, погода... – Кирин фыркнул, нет, то что принцессы бывают прекрасными он верил слабо, проще было поверить в то, что такая замечательная погода могла быть ужасной.
С другой стороны, какая сейчас погода, вообще-то дело даже не десятое, а двухсотое, если не тысячное. Просто потому, что в данный, конкретный момент, Рин направлялся к тому самому дому, который заинтересовал Клару, а теперь и его.
А как тут не заинтересоваться, если уважаемый интернет, после вежливого вопроса, а что это за домик такой стоит, на пересечении улиц Снов и Летней, выдал не менее вежливый ответ: Деревянный дом когда-то принадлежал человеческой ведьме, которая принадлежала культу луноликой Баст, сочетание само по себе не ординарное, все-таки человеческие ведьмы встречаются очень и очень редко. Настоящие, разумеется, а не те, которые дают рекламу своих услуг в низкопробных газетках, телевизоре и прочих местах массовой агитации разумного, и не очень, народонаселения.
Впрочем, ведьма эта жила еще в прошлом веке, лет этак пятьсот назад или даже шестьсот, и тогда дело с магией у людей обстояло несколько лучше, чем сейчас. Тогда на тысячу обычных людей приходилась одна слабенькая ведьма, сейчас одна на десять тысяч, а сильных не рождалось уже со времен Средневековья.
В общем, не суть важно, главное, что человеческие ведьмы чаще всего поклонялись Природе, Солнцу и Луне, а вовсе не Старшим Богам, которые не отзывались на Зов своих детей уже очень и очень давно. Так что такое сочетание Рина естественно удивило и заинтересовало.
Ведьмочка, по все тем же сведениям из интернета, была боевой и робким характером не страдала совершенно, так что за пятьдесят лет активной жизни умудрилась обзавестись кучей врагов и не приятелей, а так же просто тех, кому она просто не нравилось. И вот, в один далеко не прекрасный день, когда она умудрилась достать всех так, что народ не мудрствуя лукаво решил, что самый лучший враг, это, как известно, мертвый враг, и пришел воплощать эту мысль в реальность, случилось так, что основная масса убийц была птичьими. Вот ведьмочка и проклянула пернатых, перед смертью в сердцах сказав, что ни одна пернатая сволочь в ее дом больше не сможет проникнуть.
Что естественно горе - убийц не слишком порадовало, посмертное проклятье – это вам не блох морозить, даже если его произносит человеческая ведьма. И, как понятно из легенды, а так же принадлежности ведьмы к Баст, в доме вполне могли сохраниться предметы культа, какие-нибудь тайные сокровища, ну и еще чего-нибудь, интересное такое.
Но, как известно, в свое время дом облазили от чердака и до подвала, простучали и пронюхали все трещинки и закоулки, и, понятное дело, ничего не нашли. То ли пернатые успели вынести все, что было, то ли их добровольные помощники, то ли и не было никаких богатств и сокровищ. Но факт остается фактом и к дому потеряли интерес, оставив его просто достопримечательностью и очередной городской легендой. Как говориться, ничего личного, просто бизнес...
Но самое интересное, что проклятье до сих пор работало, а на днях Клара видела непонятные тени в окнах второго и третьего этажа...
Можно было скривиться и махнуть лапой, из серии, очередные подростки решили пошуршать в старом доме, мало ли, завалялось что-нибудь интересное, или там приведение, какое поселили на радость городским сплетникам, но ведь если не проверить...
Кирин улыбнулся, тем более, что как раз он-то ничего и не теряет, проверит, убедиться, что ничего интересного там нет, как раз время скоротает и сможет прогуляться в одно интереснейшее место, куда все приличные горожане предпочитают ходить в светлое время суток, а коты вроде Рина, заглядывать ночью. И это ради того, чтобы вернуть в коллекцию городского музея монетку, которую вытащил предыдущий кот и взять другую, чтобы послать следующему оборотню в тематическом клубе по интересам.
Одноликие бы, наверняка, возмутились – ну какой смысл обворовывать городской музей, просто так, да еще возвращая то, что украли до тебя?!
На что оборотни непременно бы ответили, а какой смысл сидеть целыми вечерами и ночами дома, запертыми на все замки и уставившись в телевизор, компьютер или книжку? Тем более, как еще развить и отточить такие прекрасные природные данные, как не ночью, пробираясь тайком по музею? Ловкость, слух, зрение, реакция, ум... ведь нужно знать, откуда взяли то, что переслали тебе, найти место, не попасться на камеры, не вляпаться во все эти датчики и благополучно вернуться домой! Тем более, это просто-напросто интересно.
Некоторые кошки меняют любовников, таскаются на вечеринки и крутят хвостами перед другими оборотнями и людьми, а они развлекаются вот так, сбрасывая напряжение и проявляя все свои лучшие качества. Тем более, в их клубе не только кошки, есть пара псов и даже одна лисица. Так что, можно сказать, они еще и работают на благо общественности, подавая пример тесного общения с представителями других Зверей.
Но людей с дурными вопросами по близости не наблюдалось, потому и кот на эту тему молчал, напевая под нос приставучий мотивчик.
***
Дом, как и полагается старым заброшенным домам, обладал всеми прелестями давно забытого места. Кучками мусора, горами пыли и километрами паутин, не обошлось без парочки разбитых окон, разумеется со стороны двора, потому что туда редко кто заходил, и разрисованными старыми, как мир, надписями стен.
Рин улыбнулся, вполне возможно, что если бы он рос в этом районе, то стены не избежали бы и его автографа (что-нибудь не слишком пафосное и мало уместное, но зато написанное липкой от волнения ручкой, все как полагается), все-таки дети во все времена и во всех районах остаются детьми.
Осторожно отряхнув руки, оборотень фыркнул и скользну в ту сторону, где пыли было наименьшее количество, справедливо рассудив, что если кто и ходил в этом доме, то ходил по направлению к лестнице, а не просто болтался бесцельно, хотя, кто этих детишек знает? Даже то, что в свое время детскую психологию Кирин проходил, ровным счетом ничего не значило, просто потому что все ровные и красивые теории на бумаги, на практике превращались в кошмар и почему-то отказывались работать, напрочь.
Осторожные, мягкие и бесшумные шаги, не нарушающие тишину комнат, кот с интересом оглядывался, не забывая двигаться в выбранном направлении. Если дом хорошенько вычистить, отмыть, отреставрировать, обставить... то будет даже красиво. Правда лично Рин в таком доже жить не собирался, просто потому что одному такие просторы ни к чему, да и мало здесь света, воздуха, да и жил бы он тогда только на кухне и на чердаке, а остальные помещения тихо бы приходили в негодность. Правда вот его неугомонная сестра со своим птицем и всем тем обилием живности, которое проживало в не большой трешке, вполне могла согласиться на такое вот жилье. В отличие от него сестренка любила простор и обживала все уголки своего дома, каким бы маленьким или большим он ни был бы.
Тихий скрип лестницы, напоминающий ворчание престарелой родственницы, и какое-то подозрительное отсутствие особой грязи, да и запах того, кто здесь не так давно прошел, тоже остался, на верху что-то бухнуло, и раздался невнятный возглас, оборотень навострил уши, а вот это уже интересно... кто это тут что роняет?
Ускорить шаг, стараясь ступать легко, чтобы не скрипеть ступеньками излишне громко. Подняться на второй этаж, оглянуться и прислушаться, привычно втянуть воздух носом и сморщиться, конечно, он не пес, и нос у него не на столько чувствителен, но все же, скользнуть в ту сторону, откуда доносятся звуки.
Кирин повел плечами, будь он сейчас в своей звериной форме, кончик хвоста обязательно бы возбужденно подергивался, ситуация в целом напоминала охоту-игру, какую часто затевают котята, да и взрослые кошки не отказывают себе в удовольствии, когда они сыты, довольны и есть настроение.
Подкрасться к комнате, осторожно заглянуть в нее и с интересом уставиться на широкую спину, затянутую в черную кожу щегольской, но изрядно потрепанной временем и жизнью, куртки. Спина принадлежала мужчине, который сидел на корточках и что-то старательно запихивал в рюкзак, у него, помимо спины и куртки, имелся гладко выбритый череп и не самый приятный и тихий голос.
Кирин с интересом сощурился и не услышал не громких шагов сзади, слишком увлекся разглядыванием и размышлениями, на тему плюнуть и уйти, или пойти и узнать, что же такое парень прячет в рюкзак.
Только инстинкты и ощущение опасности заставили вздрогнуть и шарахнуться в сторону, на то место, где только что была его голова, опустилась увесистая такая дубинка.
Рин удивленно распахнул глаза, раздраженно зашипел и рванул в сторону лестницы:
-А ну стоять! – Сердито рявкнули сзади, Кирин язвительно фыркнул, конечно, вот так он сразу и послушается.
Сзади громко и прочувственно выматерились и швырнули в кошака чем-то тяжелым, поблагодарив Баст и рефлексы, оборотень умудрился увернуться и изменил направление, в общем-то, окно тоже не такой уж и плохой выход из ситуации. Тем более второй этаж всего, а он кошка...
Красиво вписавшись в поворот, парень рванул к окну и едва удержался от удивленного восклицания, кто-то схватил его за ворот рубашки, встряхнул, как нашкодившего котенка и развернул лицом к себе. Это, между прочим, он зря, придушенно захрипев, Рин мазнул ногтями по лицу смертника и применил самый подлый удар во вселенной, который можно только представить, по отношению к мужчине. К сожалению, этот гад яростно взрыкнул, на расцарапанную щеку, и увернулся от коленки, не забыв ответить мощным ударом в челюсть, который заставил зубы жалобно клацнуть друг о друга, а мир не на долго выключиться.
**
Приходить в себя категорически не хотелось, потому что пока ты без сознания мир имеет тенденцию меняться, правда, к сожалению, не всегда в положительную, для твоей нежной психики и не менее трепетной физики, сторону.
Но сознание с упорством лучшего применение рвалось в реальный мир, привычно плюя на доводы хозяина, ну и что, что ноет челюсть и правый клык вроде бы шатается? Переживем! То, что губа явно разбита, тоже ничего страшного, примочка на лицо и час здорового сна, после плотного обеда, точнее ужина, если вспомнить, что на дворе должен быть вечер, если не ночь и все в порядке.
Конечно, еще затекли ноги, плечи и руки, замерзла спина и задница, а еще противно тянуло в пояснице, то ли из-за сквозняка, то ли из-за не удобной позы, а может и из-за всего вместе.
Рин попытался пошевелиться, для более точного осознания, а где собственно он находиться и с разочарованием признал, что по всей видимости ему нацепили на руки браслеты, хотя, вполне возможно, что крупно повезло и это какая-нибудь веревка.
В пору было расстраиваться, рвать на голове волосы, ну, или на какой-нибудь более доступной, в данном положении, части собственного организма. Но, к сожалению, для всех похитителей и пленителей разом, Кирин расстраиваться не любил, поэтому прослыл законченным и полным оптимистом, если не сказать хуже. И пока он не испробует все возможные способы побега из плена, он не расстроится, да и если даже не получиться сбежать, он все равно найдет, чем себя порадовать. Все-таки он кошка, а не какой-нибудь пес.
Тем более, что вот здесь и сейчас у него была компания, а значит, расстраиваться еще ой как рано. Кстати, надо бы сесть и посмотреть, а что это за компания, а то вдруг маньяк, а он рано обрадовался?
Сесть не получилось, зато получилось упасть на спину, тихо сказать много умных слов и попытаться перекатиться на бок, впрочем, не забывая о такой интересной и важной детали, как осмотр незнакомого пространства.
Подвал, без окон, зато с тусклой лампочкой над дверью, не то чтобы насквозь холодное, но продуваемое всеми сквозняками точно, грязное, но не на столько, чтобы сходу признать в этой маленькой комнатке подвал или чулан того самого деревянного дома. Но запах подсказывает, тот дом, тот.
У противоположной, от Рина, стенке сидит компания, то есть не то чтобы компания, если, конечно, неизвестный не страдает раздвоением личности вообще или какой-нибудь интересной манией в частности. У непонятного индивидуума связаны ноги, причем, как в коленях, так и в лодыжках, по всей видимости, спеленуты руки, по крайней мере, иначе бы у парня явно была бы куда более удобная поза.
Сам же незнакомец... Кирин озадаченно фыркнул, вроде бы от него пахнет зверем, да вот только запах какой-то странный, не знакомый. Зато внешность самое «то», как будто кто-то задался целью собрать в человеке, ну или в двуликом, все то, что всегда раздражало Рина.
Патлатый, то есть если прикинуть и дать скидку на то, что в таком положении не думаешь о гигиене, то можно предположить, что патлатый «до где-то пониже лопаток», глаза темные, какие именно не разобрать, лицо... очень мужское, и вместе с тем довольно-таки хищно-изящное. Правда вот нос не подкачал, не то чтобы очень большой, но хищно изогнутый, с тонкими, трепещущими ноздрями... кошак вздохнул, он готов был признать, что эта сборная-солянка не любимых оборотнем достоинств, имеет одну положительную черту... да еще какую...
Плечи широкие, по всей видимости, даже очень широкие, то что женщины любят называть «мощными», «атлетическими»... а Ринн тихо шипит «атлантические», богатырские на столько, что можно спокойно поставить держать небо. Не уронит.
И еще, у этого супового набора, скорее всего рост был большой, то есть по меркам Кирина «колонча» или просто «глиста километровая», правда на глисту незнакомец не походил, но если кот сказал, что так, то значит все именно так и никак иначе.
В общем, нужно было посмотреть, что там с характером, а то вот прямо сейчас оборотень вполне был готов возвести невольного соседа в тот ранг, где уже начинается первые демонстрации дурного кошачьего нрава.
-Долго сидим? – Наконец решил подать голос парень, когда взаимное разглядывание надоело, нос продолжал все так же восхищать (ну, должны же быть хоть какие-то достоинства у несчастного, хотя, возможно, еще и характер...)
-Достаточно. – Буркнул непонятно пахнущий сосед, настороженно зыркнул и еще раз втянул воздух этим великолепным носом.
-Для чего? – Провокационно поинтересовался кот, с интересом приподнимая бровь. К сожалению, жест выглядел не так эффектно, как должен был быть, все-таки лежа в не удобной позе, да еще связанным, производить должное впечатление сложно. Хотя, это с какой стороны посмотреть... но амплуа жертвы Рин на себя примерять не собирался, по крайней мере пока.
-Что, «для чего»? – Зеркально отобразил жест непонятный суповой набор.
-Достаточно. – Охотно пояснил кошак и с любопытством глянул на парня.
-Что «достаточно»?! – Яростное шипение, Рин пожал плечами, перевернулся на спину и прикинул, как бы так половчее сесть. Все-таки, прежде чем спасаться, нужно хоть как-то привести в чувство организм, а то спасательная операция будет напоминать нечто среднее между плохой шуткой черного юмора и визитом к травматологу.
-Ну, я спросил, как долго сидим, ты ответил – достаточно, вот мне и стало интересно, для чего достаточно? – Несколько отстранено пояснил оборотень, прикидывая способен он на геройский рывок или все-таки останется верным себе и все трудности обойдет тихой сапой?
Глава два
Глава два
Шеллер:
Шеллер прикрыл глаза и напомнил самому себе, что не сдержанность – это недостаток, который он себе позволить не может, в силу ряда причин, к тому же такое поведение не достойно... как там говорил Наставник Коглер? «Ваша главная обязанность, оставаться всегда спокойными и беспристрастными, оценивать ситуацию здраво и не поддаваться дурному влиянию эмоций», кажется как-то так. Интересно, а что бы сам Наставник сказал и сделал, очутись он в подобной ситуации?
Противный внутренний голосок заметил, что, скорее всего, в такой идиотской ситуации Коглер бы не оказался, потому что он никогда бы не поддался эмоциям и остался бы с холодной головой, верно оценил бы ситуацию и сделал правильные выводы, а вовсе не рвался бы туда, куда не надо...
Оборотень выдохнул, было стыдно, мало того, что он позволил себе вляпаться в историю, подставил Род, так еще и позволил каким-то недоделанным двуликим, не чувствовавшим вкус Охоты, скрутить его! И, в довершении всего, позволил себя спровоцировать и кому? Сопливому мальчишке, городскому оборотню, который даже в такой ситуации ведет себя достойнее его, опытного охотника. Хоть и несколько шумно. Но что ждать от этих городских двуликих?
-Достаточно для того, чтобы ты успел превратиться из мирного полу трупа, в оживший полу кошмар. – Постаравшись ответить как можно более холодно, чтобы мальчишка уяснил себе, что его болтавня Шеллеру уже порядком надоела, и он желает тишины, оборотень не смог удержаться от легкого, едва заметного, движения бровью.
Парнишка, извиваясь совершенно по-змеиному, полз к стенке и мало обращал внимание на окружающее пространство, по крайней мере, так казалось, если брать во внимание крайне сосредоточенное выражение перепачканного пылью и грязью лица.
Хотя, не смотря на всю бредовость ситуации, Шеллеру пришлось признаться самому себе, что как бы его не раздражал этот разговор, парню он искренне обрадовался, особенно когда учуял запах Зверя. Изображать из себя великолепного воина, силача и ловеласа, то есть все то, кем он и являлся, можно было только на свободе, а освободиться самостоятельно, когда тебя связали вполне себе крепкой веревкой и достаточно профессионально, почему-то не получалось. Нет, конечно, можно было надорвав пупок искать хоть что-то железное, чтобы перепилить веревки, освободиться и раскидать этих городских оборотней по углам, как нашкодивших кутят, но... он оборотень – охотник, принадлежащий к правящей династии, и, не смотря на откровенно глупое поведение, в результате которого он и попал сюда, глупостями никогда не увлекался. Намного проще дождаться охранничков - похитителей и позволить им самим доставить его в место намного более удобное для побега и развязать его, хотя бы частично. Городские оборотни ленивы и глупы, они не умеют выживать на Охоте, а он посидит и подождет, боль и не удобство его волнуют мало, у него были отличные учителя.
-Как-то это звучит грустно, - Шеллер согласно хмыкнул, действительно, это все звучало слишком грустно, даже напоминая больше мигрень, чем грусть. Все-таки последняя имела тенденцию проходить, когда наступала пора действовать, а вот мигрень предпочитала только усиливаться. – я бы даже сказал оскорбительно, - оборотень удивленно дернул бровью, при чем здесь это? – меня еще никогда не называли полу кошмаром, просто потому что, все прекрасно знают, что я Зло, а не какой-то там несчастный не до кошмарик, фу... даже звучит ужасно. – Шеллер прикрыл глаза, хотелось зашипеть, а еще лучше зарычать, как можно было так вывернуть вполне простые и понятные слова, с более чем прозрачным намеком?
-Злом ты быть не можешь, по причине того, что этот мир уже давно победил оное и сейчас счастливо живет в свете. – Несколько более язвительно, чем следовало бы по всем правилам, заметил мужчина. – Впрочем, если судить по твоему виду, ты вполне можешь претендовать на ужас с манией величия.
-А это уже откровенное оскорбление, не уважаемый как тебя там. – Явственно надулся мальчишка и тут же встрепенулся. – Но ничего, я тебя прощаю, что взять с такого странненького существа, как ты... – Не прекращая болтать, оборотень добрался-таки до стены и, упершись об нее, попытался сесть, чего и смог добиться, после нескольких неудачных попыток. Упрямый и целеустремленный, хоть и болтает, раздражая Шеллера, но достаточно спокойный и собранный, чтобы не биться в истерике или предаваться унынию, а стараться что-то сделать. Если бы не очевидный недостаток, он был бы вполне неплохим партнером по злоключению, потому что с таким есть вполне реальные шансы выбраться быстрее и с меньшими нервными затратами, тем более, что он тоже оборотень, хоть и городской.
Правда если бы еще этот мальчишка заткнулся... но, к сожалению, чудес не бывает.
-Странненького? – Мужчина прикрыл глаза, напомнил самому себе, что он уже давно закончил обучение, что Наставник Коглер, такое поведение не одобрил бы и был бы прав, что ему уже далеко не пятнадцать, не двадцать и даже, вот ужас, не сорок. То есть он вполне себе спокойный, выдержанный и опытный оборотень, который не мечтает придушить некоторых безымянных мальчишек, только потому, что тот умудрился оказаться редкостной язвой.
-Извини, оговорился. Хотел сказать – страшненького. – Печально покаялся парень. Нет, это уже не язвительность, это яд на половину замешанный на этом их городском поветрии, хамить тем, кто может открутить голову, тем самым, показывая мнимое превосходство над противником. И какая разница, что этот кто-то в данный момент связан и не представляет угрозы?
Каждому оборотню известно, что доводить собрата до крайности нельзя, в гневе двуликие способны обернуться монстром и порвать противника, а так же всех, кто не вовремя попадется под руку, а успокаиваться быстро оборотни никогда не умели. Если, конечно, они не оказывались в тишине, спокойствии и полном одиночестве, или рядом с тем, кому безоговорочно доверяли, и чей запах стал давным-давно своим на столько, что даже в безумии ярости не забывался.
Шеллер едва слышно скрипнул зубами, честно сказать, он никогда не отличался кротким и тихим характером, как и любой из их клана, но ответственность, отличные учителя и лишенный иллюзий взгляд на жизнь семьи, прекрасно справлялись с задачей удержания норова в жестких рамках. Но вот конкретно сейчас, все это летело к Сету под хвост, сдерживать себя получалось с великим трудом, а желание придушить невольного соседа, старательно и не то чтобы очень тихо сносило великое изобретение цивилизации слово-стопор «нельзя».
Нельзя, потому что он не в родном клане, а в городе, потому что в любой момент сейчас могут заявиться похитители, да и тратить сейчас силы и время, верх глупости, да и еще с десяток всевозможных «потому что», но все равно это не мешало раздражению переваливать за отметку «гнев».
-Ну зачем же наговаривать на себя, если тебя отмыть и приодеть, вполне можешь оказаться... – Мужчина внимательно оглядел парня. – довольно аппетитным мальчиком.
-Дяденька, ну зачем же сразу так... – Пропыхтел мальчишка, зачем-то ерзая на месте и огрызаясь скорее для поддержания тихих разборок, чем из-за желания вогнать несчастного пленника в еще большее раздражение. – я прекрасно знаю, что являюсь более чем аппетитным... мальчиком, чего не могу сказать о вас.
-Естественно, я давно уже не мальчик. – Раздраженно фыркнул Шеллер невольно отвлекаясь от раздражения, когда парень снова улегся на пол, притянул ноги к груди, сгибаясь во вполне такой компактный клубок.
Оборотень сглотнул, очень мало, кто из двуликих обладал такой подкупающей и небрежной грацией, в сочетании с гибкостью, и скверным характером. И еще меньше из них могли вывести из себя пантер парой фраз или просто не подобающим поведением, особенно если с пантерой разговаривал городской двуликий.
Городские слишком многое переняли у людей, слишком сильно вжились в этот одноликий и бедный мир, они уже начали забывать, что значит быть истинным двуликим. Их силы ограничены памятью о слабых наговорах да сменой облика, не удивительно, что в большинстве своих те кланы, которые все еще жили за пределами человеческих владений вызывали у городских неприязнь и даже страх. Ведь очень трудно не ощущать свою ущербность, видя перед собой пример того, кем ты можешь стать, точнее мог бы стать, но никогда не станешь, из-за своей ограниченности.
Но разговор не об ограниченности, а о том, что слишком мало оборотней могли так влиять на прямых потомков Баст. И если все именно так, как предполагает Шеллер, то его глупая не сдержанность имела куда больше последствий, чем он мог предположить в самом начале.
Пантера прикрыл глаза, делая глубокий вдох и стараясь успокоиться, есть очень маленькая и слабая надежда, что это просто хорошо растянутый оборотень, который по некоторым признакам походил на кошку, окажется действительно кем угодно, но только не котом. Но если вспомнить о везении и том, как он реагировал на парня...
Шеллер поежился, кошки и пантеры друг друга не то что не любили, скорее плохо переваривали друг друга, первые, потому что были слишком свободолюбивы, вторые... а кто станет любить своих тюремщиков, от которых невозможно сбежать?
Когда-то на заре веков, когда люди еще даже толком не освоились под солнцами, прямые потомки Баст были горды, могущественны и крайне надменны. Они были лучшими войнами своей праматери, они были быстрее львов, тяжелее гепардов, больше волков и сильнее собак. Они снисходительно смотрели на птичьих, а к кошкам испытывали некое брезгливое сострадание.
Примерно так смотрят на тех, кто вроде бы и не плох, но ему никогда не достичь совершенства, да и внешность... К тому же кошки появились, чуть ли не одновременно с пантерами, не удачная шутка богов, при взгляде на которую хотелось поморщиться и отвернуться, а уж находиться в одном помещении с этим...
И что самое страшное, для болезненной гордости пантер, кошки плевать хотели на то, что детям Баст они не нравятся. Они были слабее и легче первых, зато ловчее и быстрее, их маленький рост помогал прятаться и проходить там, где пантерам не удавалось. К тому же, поползли слухи, что и кошки не так просты, но в отличие от пантер, они свое умение оттачивали и вбивали в кровь, так, чтобы каждый последующий котенок, уже рождался и сам по себе мог противостоять более сильным и опасным хищникам. А уж под присмотром взрослых...
К тому же, в отличие от надменных пантер, те не считали зазорным общаться с травоядными, птичьими или псовыми. Они легко входили в контакт, не обращали на внимания на зверя любовника и так же легко вступали в брак, все равно полукровки большая редкость, а от союза скажем ястреба и кошки никогда не родится кот с крыльями или какой-нибудь грифон. Зато вполне мог родиться как птенец, так и котенок.
И болезненная гордость первых детей Баст естественно была уязвлена, как это так, какие-то не – до - кошачьи, смеют быть лучше нас? Их уважают, опасаются, принимают, они занимают в головах убогих вторых, место равное нашему! Герлер, тогдашний глава Рода, при поддержке младшего сына, провернули аферу, которая вылилась в кровопролитную войну, в ходе которой пострадали не только двуликие, но и люди, тогдашняя любимая игрушка богов. Понятное дело, что за порчу нового и интересного развлечения Баст, Сет и Хатхор, не могли не наказать детей. Но вместо того, чтобы просто ударить или лишить какой-то способности, они преподали детям урок, показав, на сколько дети еще маленькие и на сколько нельзя разочаровывать своих родителей.
Пантеры, получили беспомощного правителя, и сильного кардинала, а так же зависимость от кошек. Если пантера и кошка оказывались в каком-то месте на долго рядом, то между ними возникала связь, пантера физически не может находиться далеко от своего партнера, особенно в первое время, а если связь укрепиться и со стороны кошки, то между партнерами могла возникнуть эмоциональная и телепатическая связь. Кошка могла уйти, оставив партнера умирать, пантера уйти не могла, инстинкт самосохранения намертво блокировал все попытки покончить жизнь своеобразным самоубийством.
Что получили кошки, кроме власти над пантерами Шеллер не знал, только вот кошки были одними из первых, кто начал отдаляться и забывать свои корни, предавая их в угоду людям.
Именно поэтому, не гласное правило мягко намекало – хорошая кошка, это мертвая кошка. Но как их отличить сейчас от других? Когда гимнастика, танцы, спорт, доступны каждому, а характер, современных городских жителей, был повсеместно отвратителен? Да и не разборчивость в связях, озабоченность внешним видом и прочие вещи, которыми когда-то были знамениты кошки, сейчас охотно переняли люди, да и другие двуликие от них не отставали.
Шеллер открыл глаза как раз в тот момент, когда парень разгибался, с удовольствием поглядывая на руки, которые теперь были спереди, все верно, так разобраться с веревкой намного проще, или не проще... потому что веревкой на руках у оборотня и не пахло, зато кокетливо поблескивал в неровном свете единственной лампочки металл наручников.
Впрочем, по сияющему виду парня не складывалось впечатления, что тот так уж огорчен этим обстоятельством.
Кирин:
Кошак довольно улыбался, и старательно благодарил всех богов, тех кто его скручивал, ну и этого странного парня рядом, за одно. Рину не жалко, а человек, то есть оборотень, может и порадуется. Как любой уважающий себя кот, с детства он умел несколько вещей, и вскрывание замков было одним из них, все-таки, как любила повторять бабушка, ну как еще Кот может показать все свои лучшие качества, как не в таком не легком и изящном искусстве, как воровство, мошенничество и авантюры.
Правда мама такое утверждение почему-то считала ошибочным и заявляла, что ничего подобного, уважающая себя кошка, ну или кот, должена уметь делать несколько вещей – крутить хвостом, расставаться так, чтобы просили заходить еще, и не опускаться до банального грабежа. Вот если посмотреть на изящную хищность снайперской винтовки в нежных ручках кошачьего, то сразу становиться ясно, кошки вам не мошенники, они очень-очень хорошие и мирные существа.
Правда в спор тут же начинала встревать сестра, напоминая, что хорошая кошка, это прежде всего заботливый родитель...
А в это время мужчины семейства старательно отползали куда подальше и не слишком заморачиваясь на такие интересные понятия, как «честь», «гордость» и «мужество», прятались куда подальше и спокойнее. Потому что спор троих кошек, вскоре превращался в бедлам, ведь каждая стремилась доказать свою правоту, а так как упрямство было семейной чертой... в общем, встревать в спор женщин, себе дороже, они же женщины!
Но, собственно сейчас разговор не о женщинах семейства Шекк, а о том, что Рин с удовольствием поглядывал на браслеты и радостно так копался в каблуке ботинка. Старый - добрый тайник, который почему-то все еще мог претендовать на некоторое сокрытие тайн и нужных мелочей в жизни молодого и склонного к приключениям кота.
-Хм, ну, я бы поспорил с таким утверждением... – Задумчиво тянет Кирин вытаскивая из каблука скрепку, и кидает в сторону мужчины насмешливый взгляд. Пикировка отвлекает от не приятных ощущений, к тому же поднимает настроение, да и голос у незнакомца очень даже ничего, послушать можно, даже с удовольствием. К тому же кота искренне радует реакция, пусть не бурная и не фонтанирующая, как у большинства собак или некоторых птичьих, но все же она есть и достаточно выразительна.
-Спорить ты, конечно, можешь... – Кот поднимает голову и встречаясь взглядом с двуликим ехидно улыбается:
-Ну... если ты настаиваешь на том, что ты девочка... – Окончание предложения на миг застревает в горле, когда мужчина тихо и угрожающе зарычал. Пфе, ну и чего мы такие нервные, скептически поморщился кошак.
-Я думаю, тебе стоит помолчать или начинать, как это сейчас говориться... фильтровать базар? – Низко и предостерегающе протянул сосед, Кирин пожал плечами возвращаясь к прерванному занятию, освобождения собственной тушки из плена и старательно не обращая внимание на какую-то странно-сладкую дрожь прокатившуюся вдоль позвоночника.
-Да я как-то и фильтрую, сцеживаю только самый прозрачный и нежный яд, на твою не представленную макушку. – Возмущенно фыркнул оборотень и с довольным вздохом услышал тихий щелчок замка, великолепно, можно избавиться от порядком надоевшего украшения.
-Значит сцеживай его куда-то в другое место. – Раздраженно дернул плечом парень, внимательно следя за действиями Кирина. Оборотень начал осторожно разминать руки, все-таки в его любимом хобби это один из самых главных инструментов и только после того, как решил, что можно не опасаться за их состояние, поднял взгляд на незнакомца.
В общем-то, по-хорошему его тоже нужно было бы освободить, по крайней мере ширина плеч, вкупе с запахом, намекала, что как танк, или просто живой щит, непонятный двуликий вполне может подойти.
Да и как-то не хорошо оставлять нервного собрата по несчастью одного, а вдруг он обидеться и вопить начнет, привлечет внимание похитителей раньше, чем Рин сумеет добраться до выхода? Такое положение вещей кота, естественно, не устраивало, поэтому пришлось в срочном порядке осматривать подвал на предмет чего-нибудь острого, затем тихо и не злобно поминая горе - похитителей добрым и ласковым словом, точнее многими словами, пытаться распутать узлы на руках у незнакомца.
-Тьфу... кто же так вяжет, урроды. Кстати, тебя называть-то? – Помогая себе зубами, в нелегком деле спасения всяких неизвестных маньяков, поинтересовался Рин, с сожалением понимая, что собственно именно с этого и нужно было начинать, то есть с узнавания имени. – Меня, кстати, Кирин зовут.
-Шеллер. – Коротко бросил мужчина, а оборотень мысленно посочувствовал ему. Да уж, не приведи Баст таких родителей – шутников иметь, назвать ребенка Высшим именем, да еще и с намеком на пантер, это кому угодно посочувствовать можно.
Нет, конечно, лет так в пятнадцать, когда Рин увлекался романтичными историями древних времен, легенда о пантерах, естественно, занимала в его рейтинге первое место. Точно так же, как и любая информация об этом Роде, даже Высшую речь выучить пришлось, чтобы иметь возможность копаться в некоторых архивных документах и книгах. Ведь большинство информации, которая относилась к истории пантер, была написана именно на этом, Сета тебе в приятели, языке. Увлечение дошло до того, что после того, как он проштудировал учебники по Высшей речи, провел не большой ритуал Посвящения Баст, взяв имя Кайриан, и потому что походило на его, и просто, потому что звучание «Скользящий по темной стороне Солнца» в тот момент показалось в самый раз. В меру романтичным, в меру пафосным.
Ритуал, естественно, ничего не дал, что жутко Рина обидело и после еще парочки не удачных попыток похвастаться знаниями перед друзьями-приятелями, которые в ту пору понять Высшую речь не могли вообще никак, а стилизацию под нее тем более, зато понимание, что над ними издеваются пришло слишком быстро... а какому пятнадцатилетнему подростку приятно сидеть несколько часов на верхушке дерева и жалобно мяукать? Понятное дело, что Кирину оно тоже не понравилось, в результате чего увлечение прошло, а знания остались. Но не в этом суть, одно дело, когда тебе пятнадцать и ты полон романтики и своем собственным представлением об этом мире, а совсем другое дело, когда ты уже давно не подросток, а тебя до сих пор достают «какое не обычное имя» или «о, не уж то Высшая речь? Постойте, я, кажется, знаю, что оно означает...». Естественно можно было только посочувствовать.
За неспешными размышлениями узел все-таки поддался на настойчивые уговоры развязаться, и Рин переместился к ногам Шеллера.
Шеллер:
Наверное, судьба, боги или еще что, все-таки решили не оставлять ни единого шанса на чудо, для мужчины. По крайней мере, в расплате за ошибки, совершенные по глупости. С одной стороны, Шеллер прекрасно понимал, что будь он на месте неведомого учителя, расправился бы с ученичком так же. Просто потому что, можно преподать один, пусть и довольно жестокий урок, но один, или же мучить и себя и ученика, повторением пройденного материала раз за разом, усугубляя положение и разрушая самооценку подопечного.
Но, с другой стороны, этот урок был слишком жесток. Оказаться связанным с котом, молодым, городским и скверным характером, это больше чем жестоко, это чудовищно не справедливо, хоть он и вышел из того возраста, когда слово «справедливость» заставляет тормозить и взвешивать все варианты собственных действий.
Самое страшное даже не сама привязка, в конце концов, он сильнее и в любой момент может повернуть все так, как нужно ему, скрутить и увезти туда, где легче ему, но... все упиралось в самое простое и банальное «но», насилие, если, конечно, ты нормальный двуликий, было противно по своей сути. Насилие, направленное на кошку, одного из самых странных существ под этими небесами, могло вылиться в большие проблемы. Во первых, не смотря на размеры и отсутствие большой физической силы (по сравнению с большинством других двуликих), они были опасны. Во вторых, кроме того, что пантера не сможет далеко уйти от кошки, первому необходим будет, как можно более тесный контакт, с партнером. Это не считая того, что в первые дни пантера обязан, будет находиться, как можно ближе от своего кота... если, конечно, он не мазохист.
Шеллер мазохистом не был, точно так же, как и насильником, садистом и просто извращенцем, зато он был пантерой, которую чисто случайно, какие-то ублюдки привязали к какому-то драному кошаку, который выглядит лет на семнадцать максимум. А это значит, что по всем понятиям его родного клана вообще и рода в целом, этот котенок еще на столько котенок, что выбираться из родительского логова самостоятельно ему категорически запрещено. То есть, мало того, что его привязали к кошке... мужчина не выдержал и глухо зарычал, угрожающе и очень опасно. Паренек испуганно вздрогнул и поднял большущие глаза на него, синие - зеленые, яркие, пронзительные... кошачьи. Потому что у человека вряд ли можно встретить глаза цвета неба встречающего Аайри*.
-Дяденька, ты меня не пугай... – Доверчиво протараторил котенок, и Шеллер было открыл рот, чтобы извиниться и тут же захлопнул, проглотив все, что хотел сказать и чем очень захотелось ответить. – А то я испугаюсь и нафеячу, по самое здравствуй.
-Что здравствуй? – Стараясь не скалиться через чур уж злобно выдохнул мужчина.
-Да все здравствуй, то есть совсем и окончательно, прямо, как розовые слоники в голубой горошек. – Невинно хлопнул ресницами Кирин, а Шеллер тут же вспомнил о своем недавнем желании придушить язву, руки-то, как раз развязаны, вполне можно проверить, вернулась к ним сила или стоит еще размяться.
-Мальчик, пожуй веревочку. – Как можно более кошколюбиво и мягко попросил Шеллер, желание желанием, а еще не хватало начать воплощать их в жизнь, что, к сожалению, с таким вот характером, этот Кирин мог в ближайшее время и добиться. Хотя, может и не к сожалению, услышав довольно-таки язвительное фырчание признал пантера.
Впрочем, эмоции, эмоциями, а вот узлами стоило заняться и ему, по крайней мере, в четыре руки оно должно быть сподручнее. Да и хоть отвлечется немного от взбунтовавшегося характера и желаний, которые в последние тридцать лет с успехом держал под контролем, с тех самых пор, как вышел из подросткового периода.
*Аайри - первая луна, или же, как ее называют, второе солнце, которая появляется на небе в полдень. В данном случае Шеллер имеет в виду, что когда Аайри восходит, то небо буквально на минуту становиться пронзительно сине-зеленого цвета, насыщенного и очень глубокого.
@темы: Творчество, Ориджинальности
пятница, 24 декабря 2010
Нет ничего более изнуряющего,чем вести светские беседы с человеком,которого хочется тихо и нежно изнасиловать.(с)
аффтар: Очумелиус
Название: Ключ
Рейтинг: G
Жанр: гет, джен, романс.
Фендом: СМ вообще, и мир ОС в частности.
Статус: Закончен.
Размер:мини
Размещение: Только с разрешения автора.
Дисклаймер: СМ принадлежит не мне, ОС тем более не мне, пинки на тему "а что будет если..." так вообще в сторону ОксВин.
Предупреждения: Колосящая идея, сдвинутая хронология, собственное представление аффтора о персонажах. В общем, вполне возможно, что это больше тянет на оридж, чем на фанф.)
читать дальшеНебеса дрогнули, кажется, задрожал весь Плутон, когда послышался первый раскат грома, надрывный, жуткий, как будто это первый возглас Плакальщицы. Люди, демоны, дрогнули вместе с Планетой, замерев на миг, чтобы прочувствовать всем телом, всей душой, второй возглас, больше похожий на крик раненного зверя.
Плутон вздрогнула, с трудом осознавая то, о чем горевал Плутон, точнее, о ком. Девушка, не обращая внимания на то, что стоит по среди толпы разношерстных демонов, подняла лицо к небу, грозные тучи, отливающие пурпуром и зеленью, сгущались, закрывали свет, погружая Планету во мрак. Тишина, обрушившаяся следом за громом поразила тяжестью и духотой, где-то внутри заворочался тугой комок боли и тоски, давящий, выворачивающий все там, отдающийся болью во всем теле. Сердце сжалось.
Ухватиться за древко посоха и опереться на него, чтобы не упасть, и прикрыть глаза, потому что сейчас произойдет страшное, ведь мы не можем долго терпеть такую тоску?
Наверное, это не гром, все-таки, потому что гром – грохочет, повергает в трепет ворчанием и раскатами, а это... это животный крик боли, ужаса, одиночества, слез... так могут выть и причитать Плакальщицы, лучшие Плакальщицы, Сатурна, но никак не гром Плутона. И две молнии, багряная и темно-зеленая, расколовшие небеса, сливаются в одной точке и боль, пронзает все тело, от макушки и до пяток, боль от одиночества, потери, тоски, ужаса...
Замершие было вокруг демоны отшатываются, кажется это она кричит?
**
Смотреть в окно, на город, больно, хотя нет, это не больно, это тоскливо, это печально, это ощущение, что боль планеты отдается в сердце и трудно дышать. Хочется плакать, в первый раз за многие годы, очень хочется дать волю слезам, а их нет, может потому, что Сьюэлла ощущает, что плачет ее душа, а вместе с ней и Планета, и на реальность не хватает этой самой солоноватой влаги?
Девушка прикрывает глаза, притрагивается к ледяному оконому стеклу и прислушивается к тишине вокруг, Плутон плачет, его ветра нашептывают, мягко ложась на плечи холодным и тяжеловесным покрывалом. Этот холод успокаивает, придает уверенности и сил, и совсем чуть-чуть, знаний, как когда-то делала мама...
Сью печально улыбается, именно так, как умеет только она, пряча грусть и улыбку в уголках губ и глаз. Она не может и не умеет горевать по умершим, она умеет горевать только по не сбывшемуся, не случившемуся, или тому, что еще может произойти. Девушка открывает глаза и снова смотрит на город, она не может и не умеет быть истинно одинокой, потому что вокруг нее всегда будут Ветра Времен. Теперь – всегда, как до этого всегда были с ее матерью, а до этого и с бабушкой. Хронос никогда не оставляет в одиночестве своих дочерей и этим обрекает их на более жестокое одиночество, одиночество в толпе.
Сью поднимает взгляд, рассматривая небо, хмурое, тяжелое, с редкими светло-серыми проплешинами, в голове крутится старая детская песенка:
Тьма и Свет, Свет и Тьма,
Мы смешались, раз-два.
Хаос, Порядок,
Из глупости вышли, раз-два.
А если одиночество, по делить на два,
Случится Порядок и Хаос, раз-два.
Сумеешь найти Тьму и Свет, на местах?
Или не детская? Да и на песенку это не слишком походило, скорее на что-то куда более важное.
**
-Ваше Высочество, - Малисен, личная горничная Сьюэллы, не слышно проскальзывает в комнату. – Пора.
Эла, отворачивается от окна и смотрит на служанку, короткая стрижка темных, даже на вид жестких, волос, строгое темное платье и маловыразительные светлые, почти прозрачные, глаза. Худощавая, больше похожая на спрятанный меч в ножнах, красивая резкой, не стандартной красотой. Девочка – диана, хорошая спутница для воина и не слишком хорошая супруга. Обычная, стандартная, история и внешность для плутонианки.
Эла склоняет голову, да, действительно, пора собираться. Говорить не хочется, да и сорванный голос не располагает к беседе, поэтому принцесса направляется к шкафу. Точнее к пуфику рядом со шкафом. С одной стороны, она вполне способна самостоятельно одеться, но сейчас, это не просто вопрос удобства и скорости, но и дань традициям. Она собирается на Прощание с Королями, и пусть их память навсегда останется частью Ветров Плутона, но правильно попрощаться и поблагодарить их души и сердца, тоже нужно, чтобы Короли могли найти дорогу и встретиться снова. И друг с другом и, вполне возможно, со всеми близкими и дорогими им людьми.
Малисен распахивает дверцы шкафа и достает длинное белоснежное платье. Принцесса прикрывает глаза, быть может, если кто-то из не знающих заглянет на Плутон и застанет похоронную процессию, он сильно удивиться, как можно провожать в последний путь одеваясь в яркие, белые одежды, украшая себя белыми цветами? Плутонианцы обычно на подобные вопросы не отвечают – не видят смысла, потому что для любого образованного человека ясно, белый цвет, это цвет абсолюта, в нем есть все цвета и оттенки, смешанные вместе, это цвет возможности и надежды, это цвет окончания. Белый цвет, как символ бесконечности, из него рождаются другие цвета и в нем же умирают, что еще могут надеть те, кто издревле живет на планете Стражей Серых Пределов. Тех, кто стоит у Ворот, которые разделяют Смерть и Возрождение, те, кто охраняет само Время?
Сьюэлла снимает темно-вишневое, домашнее, платье и небрежно кидает его в сторону шкафа, именно это платье она больше никогда не оденет, хоть это и немного жаль, оно очень уютно и выглядит потрясающе.
Нижнее белье так же летит в сторону, его тоже предстоит сжечь, нельзя одевать то, в чем ходил перед Прощанием.
Малисен достает влажные полотенца, которые изготовляют только на Юпитере и только в одной единственной местности. Полотенца пахнут подснежниками, Эла улыбается, она любит эти маленькие и такие сильные цветы.
Закрыть глаза, ощущая, как вместе с запахом травяного настоя, с которым девушка чуть раньше принимала ванну, уходят мысли и притупляется боль.
Прощание начинается именно с этого, нужно отпустить умерших, позволить им не властвовать над тобой, в твоих же мыслях.
Сьюэлла становится на низкую табуреточку обитую бархатом, полотенца заканчиваются и теперь можно начать одеваться.
Нежность нижнего белья, нового, белоснежно-белого, едва ощутимо холодит кожу. Тонкий шелк платья, очень нежный и невероятно прочный, цвета свежевыпавшего снега, шелк из нитей черных пауков в одной из священных рощ Плутона, за Хребтом дракона.
Покрой платья совершенно простой, такое может быть как у крестьянки, так и у состоятельной горожанки. Свободное в рукавах, обхватывает длинными манжетами хрупкие запястья, подчеркивает тонкость талии, но не обтягивает грудь, мягкими складками лишь намекая на полноту и форму, не обхватывает бедра, словно вторая кожа, а позволяет ткани свободно падать, создавая многослойные волны и складки. Высокий ворот мягко льнет к шее, лишний раз напоминая, что голову нужно держать прямо.
Никакой вышивки или других украшений на платье нет, шелк черных пауков сам по себе выглядит как драгоценность, драгоценная рамка, для куда более ценного содержимого.
Осторожно придерживая подол, опуститься на пуфик, чтобы дать возможность заняться волосами. Мерные движения щеткой успокаивают, расслабляют, позволяют вернуть то самое странное спокойствие, которое так пугает многих приезжих.
Распущенные волосы ниспадают до колен, наверное, можно презрительно скривиться, какой же это воин-принцесса, с такой-то прической, но Эла не считает нужным утруждать себя доказательствами и объяснениями, посторонним они не нужны, а свои знают или же узнают, когда станут своими.
Тонкая диадема венерианской работы занимает свое место на голове, переплетение лилий, и красных искорок – рубинов. Кажется, что цветы настоящие, а не выполненные из металла украшения.
Последнее дополнение – мягкие белоснежные туфельки на плоской подошве, хотя, в идеале, она должна идти босиком, как принцесса, ведь Прощание с Королями, это начало Приветствия нового Хранителя.
**
Храм Времени меньше всего напоминает Храм, скорее это огромный просторный зал с возвышением по середине. Стены неровные, колоны поддерживающие свод у стен, больше напоминают столпы, которые должны подпирать свод вселенной, а свет исходит прямо от стен и потолка, прохладный и немного давящий. Хотя, сейчас, когда открыты двери и дневной свет может проникнуть в помещение, давящее чувство немного ослабевает.
Храм это должным образом обработанная пещера, кажется, в легендах говорится, что сами Боги трудились над его созданием, но это вполне может оказаться и не правдой, а красивой сказкой, хотя, правители Плутона на вопрос о происхождении Храма всегда отвечали лукавой улыбкой и сменой разговора. Даже Принцесса не знает в точности, о чем молчали родители, а сейчас спросить у нее нет возможности, хотя, этот вопрос ее не слишком волнует. Если понадобиться, ответ придет сам, просто нужно будет его услышать.
Девушка прикрыв глаза внимательно слушает храмовника, статного мужчину, когда-то пришедшего сюда с ее отцом, а в последствии ставшим одним из лучших воинов Плутона, и только потом принявшего путь веры. Сьюэлла стоит рядом с возвышением, слушает и не замечает ничего вокруг.
Ей безразличны ядовитые шепотки немезийских дам высшего света и переговоры таких же кавалеров. Сейчас не место и не время что-то доказывать или уделять внимание больше, чем неизбежной обстановке. Эти недалекие и несколько убогие в своей ограниченности чужаки, видят просторную, немного жутковатую и пустую, если не считать тел Правителей Плутона на возвышении, пещеру. Со слишком ярко и вызывающе одетой принцессой и яркими прислужниками иной веры.
А вот принцесса и храмовники видят совсем другое, они чувствуют, как Ветра Времен залетают, серебрятся, отливают пурпуром или темной зеленью, вспыхивают вечерней росой. Ветра кружат, замирают, слушают и переговариваются между собой. Их много, бесконечно много, старых, молодых, случившихся или сбывшихся только отчасти. Ветра Плутона приветствуют рождающихся собратьев, присматриваются к той, которая когда-нибудь станет их частью, чтобы потом, через какое-то время, пройти через Врата и устремиться на встречу тому, что может сбыться или уже начало воплощаться.
Рядом с ней стоит Алмаз, король Немезиса, чужак, захватчик, демон и ее жених, наверное это выглядит странно, что она на столько спокойна и безмятежна в его присутствии, и даже в чем-то благодарна ему.
Вполне возможно, будь она кем угодно, но не собой, такое поведение оказалось бы предвестником бури или беды, глупостей и тихой, жесткой войны между захватчиком и принцессой. Но Плутон являлась самой собой и потому не видела смысла в действиях, которые вроде бы могли унизить и оскорбить чужака, а затем ударить по ней же еще большим унижением и оскорблением. К тому же, плутонианцы всегда относились и к жизни и к смерти не так, как большинство, даже по сравнению с Сатурном, жизненная философия оказывалась какой-то совершенно странной попахивающей фатализмом, замешанном на стоицизме, хотя, самим обитателям Плутона так не казалось, хотя бы потому, что они не умели опускать руки. В большинстве своем.
Эла делает маленький шажок вперед, подталкиваемая в спину мягкой рукой Ветра, едва заметный, и получив повторный толчок, идет к родителям. Становится у них в ногах, замирает закрыв глаза, слушает шепот вокруг и чуть сильнее сжимает одуряюще пахнущие лилии. Ржаво-оранжевые, которые любил отец, и традиционно-белые, пахнущие концом и началом.
Ветер, не осязаемый и не слышимый ни для кого кроме Сьюэллы теребит волосы, подбадривая, девушка едва заметно улыбается и кладет цветы, и тихий шепот срывается с губ, простое слово, уже давно потерявшее свой смысл и вес, наливается снова значением:
-Спасибо. – Рывок Ветров, рассыпающиеся звездной пылью тела Королей и начинающие каменеть белоснежные цветы на пустом постаменте.
Церемония Прощания завершена.
**
-...Ваше Высочество... – Эла едва заметно вздрогнула, кажется она снова слишком сильно задумалась и совсем перестала контролировать окружающее пространство, расслабилась, или заслушалась пустоту и безвременье этого зала?
Медленно повернуться к Алмазу, очень внимательно и спокойно посмотреть в глаза мужчине, воспитание и знание, это прекрасные костыли, но человеческое сердце все же не на столько мудро, точно так же, как и желания этой мятежницы – души. Все равно хочется, чтобы родители присутствовали рядом, тоска по физической составляющей любых отношений дает себя знать, даже у таких ненормальных людей, как плутонианцы.
Кажется он ее зовет уже не в первый раз и в лиловых глазах видны искорки подступающего раздражения. Неужели она умудрилась вызвать проявление чувств у такого сдержанного чело... демона? Это почему-то заставляет едва заметно улыбнуться, печально и немного отстранено, как будто отвечая на раздражение снисходительным взглядом – и зачем злиться?
Действительно, зачем? Он завоеватель, который умудрился свести все к минимальным потерям, снисходительный в достаточной мере, чтобы дать возможность отдать дань тем, кто погиб сражаясь с ним. Да, они проиграли, да он оказался сильнее, умнее, дальновиднее, но он дает возможность проститься и в достаточной степени уважает народ и его бывших правителей, чтобы все прошло по правилам завоеванной стороны.
Плутонианцы умеют ценить такие жесты, но почему бы мужчине не побыть снисходительным еще немного? Ведь скоро у принцессы не будет такой возможности, рассчитывать на снисхождение, как представительнице проигравшей стороны.
-Ваше Высочество, идемте. – Настойчиво повторяет Алмаз, протягивает руку, Эла мысленно вздыхает, добавляя еще один плюс в копилку мужчины, он дает возможность выбора. Конечно, можно пытаться все взвешивать и анализировать, как этот жест аукнется или еще что, но зачем это делать? Когда каждый день – это скольжение через тысячу вариантов, и анализировать все, нет ни желания, ни сил.
Можно отшатнуться, потому что это рука – рука убийцы и демона, в мнимой гордости и силе вскинуть голову и оставить короля за спиной. Можно просто проигнорировать, потому что он – завоеватель, а она мнимо-гордая пленница.
Гордыней Плутон никогда не страдала, когда-то не научили, а сейчас учится не было желания, все-таки заниматься глупостями и вещами, которые не доставят удовольствия, но выльются в проблемы, Сьюэлле никогда не нравилось.
Поэтому девушка принимает предложение, вкладывая свою руку в руку Алмаза и позволяет увести себя к выходу. По правде сказать, она устала, сражение, проигрыш, подготовка к церемонии, завершение одного пути и начало нового, который закончится только через несколько дней, - все это не сопутствует полноценному отдыху, к тому же она не могла похвастаться тем, что во время боев сладко спала и не получала ранений. А впереди еще подготовка к свадьбе, принцесса едва сдерживается от того, чтобы не опереться сильнее на руку мужчины. К сожалению она плутонианка, и она не может позволить себе сейчас такую слабость, она и так позволила Алмазу заглянуть намного глубже, чем мог увидеть чужак.
Хотя, может быть, когда-нибудь, он и поймет, что в действительности значит Прощание с Королями.
Эла смотрит на небо, тучи неохотно начинают рассасываться, им на смену приходят куда более легкие облака.
**
А у нее красивые глаза... девушка смотрит в яшмовые, глаза фаворитки Алмаза и понимает, что не может найти в своей душе ненависти или презрения к этой демонице. Она даже горечи или боли не чувствует, смотря на красивую, молодую женщину.
В маленькой комнате повисла тишина, не напряженная, как могло бы показаться постороннему, а спокойная, немного печальная и выжидательная. Никто не спешит сделать первый шаг, нарушить молчания. То ли неожиданная встреча выбивает из колеи на столько, что правила этикета исчезают под действием чисто женского любопытства и изучением... соперницы?
Едва слышно открытая дверь, испуганное ойканье и щелчок замка, не осторожная служанка не вовремя заглянула в малую зеленую гостиную, и увидев невесту и фаворитку короля стоящих друг против друга поспешила исчезнуть. Поговаривают, будто эта плутонианка росла под присмотром этих... боевых монахов, или воинов-монахов? Кто их разберет, да и госпожа Эсмеральд... не стоит лезть под горячую руку.
Тишина расподается, темноглазая красавица приседает в реверансе, склоняет голову:
-Ваше Высочество...- Безукоризненно вежливые интонации, безупречное выражение лица и глаз. Эла смотрит на девушку и не может найти в себе силы ее презирать или испытывать неприязнь... за что презирать? За то, что герцогиня сумела оказаться на столько сильной, что ради любимого мужчины пошла на то, что бы стать тем, на кого высшее общество смотрит с некоторой долей неприязни и скепсиса, просто потому, что светский человек или демон прекрасно знает, на сколько капризна воля короля и сегодня – любимчик, а завтра – враг, этим никого не удивить.
Многие видят в таком поступке, желание выслужиться, пусть и своеобразно, желание приблизиться и ухватиться за такой красивый и чудовищно грязный, но такой притягательный, мир высших существ... а Эла видит лишь смелость, на которую способен далеко не каждый, и любовь.
Герцогиня прекрасно владеет собой, но краткий миг, когда их представляли друг другу, мимолетный взгляд молодой женщины на Алмаза сказал девушке очень и очень много. Принцесса всегда отличалась способностью замечать нюансы и те мелочи на которые обычно никто не смотрит. И привыкла идти между нитей судьбы, плетя свою собственную дорогу...
Может быть, она кажется излишне спокойной и безразличной, как некоторые шептались по кулуарам – фригидной, может быть, она кажется слишком гордой, спокойной и понимающей, но она не может не смотреть так широко, как видят ее глаза и чует ее сердце, она не может не идти так, как подсказывает разум и тихо просят чувства. Сьюэлла никогда не искала легких путей, ни тогда, когда училась смотреть, когда мама начинала знакомить дочь с пробуждающимися способностями, ни тогда, когда принимала решения, вкладывая свою руку, в руку Короля.
А то, что ее сердце сжимается и хочется прикрыть глаза, или просто забиться куда-то в уголок и прекратить слушать тишину... Внутри глухо ворочается тяжелая ноша одиночества и безмолвия, приправленная безнадежной усталостью и глухой тоской, Хронос никогда не оставляет своих дочерей в одиночестве, просто есть времена и расстояния, куда его Ветра просто не успевают долететь, пока из Принцессы не родится Королева, пока Принцесса не может прикоснуться к вековой надежности родных небес.
Немезис красив и пуст, холоден и молчалив, и только где-то в глубине сердце отдаются болью отголоски Ветров Плутона.
-Герцогиня. – Мягко и намного более тепло, чем должно, ответить на приветствие. Рядом с Эсмеральд, почему-то, чудится, что вторая стадия становления еще не наступила, а прошла только первая – легкая грусть от потери и спокойная уверенность в своих силах.
**
-Здравствуй, Мамору. – Сецуна улыбается мягко, может быть, даже чуть более мягко, чем может себе позволить, но эта «чуть» заметна, пожалуй, только Времени и Миру, но никак не парню, который слишком часто стал находить дорогу в ее сны.
-Здравствуй, Сецуна. – Мамору улыбается широко и чуть-чуть по детски, это почему-то отдается легкой печалью в сердце, может потому, что в их любимом месте, лесная поляна, устланая белоснежным ковром подснежников, он уже не умеет так улыбаться? И замечает все оттенки улыбок Плутон?
-Сецуна!!! Мамо-чан!!! – Радостный крик Усаги, взгляд Мамору, полный нежности и любви, взгляд златовласой девочки, полный обожания... Сецуна смотрит на них, улыбается, они красивая пара, действительно красивая.
Сьюэлла открывает глаза и едва сдерживает стон, сердце глухо бьется о ребра ритмично перегоняя боль и острую тоску по венам и артериям. Больно. Хочется свернуть калачиком. Завыть. Выцарапать этот комок боли из груди.
Девушка сжимает кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Хочется прикусить губу, чтобы отвлечься, но велика вероятность прокусить губу, а принцесса с опухшим ртом... Эла закрывает глаза и начинает пытаться расслабиться. Третья стадия становления, это боль. Это всегда боль. Усиливающаяся из-за того, что она очень и очень далека от дома, на Плутоне было бы легче, но Эла не станет посылать за Алмазом, чтобы попросить того вернуть ее домой, чуть раньше, чем это нужно, для приготовления к церемонии бракосочетания и уж тем более она не будет посылать за ним слугу, чтобы попросить.
Может это все детское желание быть сильной там, где не стоит, а может это просто желание наказать себя... за то, что не увидела, не поняла, за то, что могла и не сделала. А может это просто глупая и детская жажда верить, что кто-то вдруг, сможет разглядеть под всеми слоями спокойствия, тишины, силы и понимания, что ей нужна помощь и не побоится просто обнять, дать почувствовать тепло чужого присутствия.
Может быть, это просто глупое желание, чтобы ее увидели, разглядели, поняли... спасли от самой себя и от странного, слишком взрослого и беспощадного взгляда на жизнь и судьбу.
Именно сейчас хочется почувствовать физическое присутствие если не родителей, то, хотя бы, Хотару... юной девочки, которая владеет самым разрушительным оружием Вселенной, чтобы ощутить ее мягкие, прохладные руки и тепло от понимания, что эта странная девочка, вполне способна понять одиночество и тоску Элы.
Принцесса открывает глаза и очень медленно встает. Ей невообразимо холодно и больно, нет никаких сил, чтобы выпрямить спину и не согнуться... девушка накидывает халат и направляется в ванную комнату. Она обязана взять себя в руки и собраться, обязана. Договоренность с герцогиней о совместном завтраке и небольшой прогулке, перед встречей с Алмазом, которую запланировала Эла, и последующими нудными и не слишком интересными обязанностями, как невесты, не оставляют возможности на слабость и боль, и уж тем более не дают права девушке плакать так, как ей хочется, так, как умеют только плутонианцы.
**
Время выходить из своих комнат и смотреть спокойно, тихо, уверенно и понимающе на этот мир. А она все еще не может заставить себя одеть платье, служанку Эла отослала, Малисен на Плутоне, а значит она не будет пользоваться услугами какой-то посторонней девушки, которая толком не знает, что значит быть горничной Принцессы Плутона. И вот сейчас девушка смотрит на платье, как на нечто непрезентабельное, гадкое, с отвращением, почти с ненавистью.
Даже не потому что ей больно или она не хочет никуда идти, а потому, что хочется кричать от той тишины, что стучит набатом в ушах и вязко расходится по всей комнате жуткой, тошнотворной, субстанцией, почти материальной, и ядовито-обжигающей, тяжелой, как гранитная плита.
Очень интеллигентный, почти не весомый, и в тоже время звучный, стук в дверь, на который принцесса почему-то не реагирует, как не реагирует на повторный стук и тихий голос. Почему-то щипит глаза и нет возможности сдвинуться, как будто странное ощущение – боль, холод и тоска, - смешалось с плотью и не позволяет двигаться. Почему-то все плывет перед глазами.
Звук открываемой двери, едва слышные шаги – шорох юбок, вскрик, когда Эла очень медленно поворачивается к вошедшей...
...Первое ощущение, какое всплывает в опустошенном разуме – это тепло и какая-то тихая радость, от понимание того, что нет тишины, есть мягкий, грудной, голос, теплые объятья и очень осторожные покачивания. Как на груди у матери, когда-то совсем-совсем давно и далеко, даже не в этой жизни.
Потом приходит понимание, кто ее укачивает, обнимает и шепчет какие-то совершенно непонятные и дурацкие глупости, которые почему-то помогают. Сьюэлла на миг напрягаеся, реакция скорее инстинктивная, чем осознанная, а затем мягко обнимает в ответ, зарываясь в объятья демоницы.
Возможно, кто-то во всем этом может усмотреть злую иронию, фаворитка короля победившей стороны, укачивает в своих объятьях принцессу проигравших, ту, которая через несколько дней назовет своим мужем того, кто давно стал для демоницы не королем, а просто любимым мужчиной, на плечах которого лежит груз ответственности размером с целую планету.
Эла же выбирает из всех возможных дорог ту, которая почему-то кажется самой маловероятной, как всегда... как обычно, принимая решения и расправляя плечи так, чтобы новая ноша не смогла утянуть куда-то в низ.
**
-Ваше Величество, я бы хотела попросить Вас об одолжении, - Сьюэлла прерывает повисшую было тишину. Спокойный, тихий разговор, напоминающий больше искусные танцы знающих друг друга дипломатов возможных союзников, наконец подошел к тому главному пункту, который встал сегодня во главу угла.
Принцесса смотрит на доброжелательно смотрящего на нее Сапфира, будущего супруга Хотару, и почему-то ловит себя на мысли, что ей немного грустно смотреть на него, может потому что он напоминает ей о том сне, который снится девушке Сецуне, в ее снах? Хотя Сапфир и тот Мамору, совершенно не похожи, или похожи? Каким-то отсветом в глубине глаз?
Переводит взгляд на Алмаза, мужчина спокоен, собран и как будто безразличен, а те чувства, что едва заметно мелькают тенями на лице и в глазах кажутся чем-то вроде снисходительного одолжения.
Правда удивление, что застряло в приподнятой брови выглядит вполне натурально, и если бы сейчас не было так больно, она бы, не применно, внутренне усмехнулась, кажется выведение из себя Его Величества у нее получается на раз, или того проще.
-Мы с леди Эсмеральд хотели бы отправиться на Плутон. – И одним спокойным взглядом дать понять, что она не закончила, и сейчас будет пояснение, которое стоило бы выслушать. Пусть даже оно удостоится лишь снисходительного взгляда и философской мысли, о женщинах, которые уверовали в свою хитрость и силу. А так же немного напряженного вздоха, что замыслили дамочки, которые в принципе не могут стать подругами, даже на взгляд радикального оптимиста, за столь короткий срок. А Алмаз почему-то оптимистом не был.
-Мне нужно подготовить Дом, к предстоящей церемонии и приготовить все, для того, чтобы Вы смогли именоваться Королем Плутона с полным на это правом.
-Я и так стану королем Плутона. – Чуть насмешливо тянет мужчина и получает еще один спокойный взгляд, ясно дающий понять, что замечаниям еще не время.
-Вы станете тем, кто с полным на то правом может нацепить корону и мантию, и именоваться мужем Королевы. – Эла позволяет насмешливой улыбке промелькнуть в уголках губ. – Но мне кажется, ни Ваша гордость, ни Ваш разум, не смогут спокойно терпеть такое отношение к себе со стороны Ваших поданных – плутонианцев. – Девушка спокойно смотрит в глаза мужчине и на миг забывает, что кроме них двоих в кабинете есть еще кто-то. – Я не хочу начинать нашу совместную жизнь, с унижения, если этого унижения и не понимания можно избежать приложив некоторые усилия. Я проведу Вас, через полную церемонию Приветствия и Становления, если вы сможете мне достаточно довериться, чтобы позволить сегодня же отправиться на Плутон, и освободить день или два после церемонии. – Принцесса спокойно смотрит на Короля, она не перешла с ним на панибратское «ты» и тем более не называла его просто «Алмазом», не приветствуя обращение «Сьюэлла» к ней, а про «ты»... было два варианта «вы», официальное и более теплое, как знак того, на сколько верно они толкуют слова и намеки друг друга.
Эла не умела быстро сближаться с незнакомыми или малознакомыми, она очень сложно принимала в свой круг, но, с другой стороны, «своим» она доверяла достаточно, чтобы пойти на все ради них. А еще она не умела при посторонних выказывать сильные чувства, только их оттенки и тени, в уголках губ и спокойствии глаз.
Она очень многое не умела, в плане отношений и сближения, но Плутон всегда умела найти ту опору, на которую можно нанизывать слова и взгляды, жесты и поступки, чтобы стать ближе, чтобы лучше понять. Она не умела говорить прямо, она умела намекать и говорить тенями. Именно поэтому, девушка не говорила сейчас длинных пространных речей или же не упрямилась, пытаясь вызвать проявления чувств у мужчины и, как следствие, не понимание. Принцесса говорила поступком и тем подлинным вопросом, который скрывался за простой просьбой и мимолетным уточнением.
-День или два? – Лиловые глаза смотрят прохладно и цепко, напоминая, что демон один из сильнейших телепатов и врать ему не стоит.
-Приветствие, достаточно долгая и несколько выматывающая церемония. – Как и любая свадьба на верхушке власти, не говорят губы, но шепчут тени улыбки в глазах. – Становление же... – Эла на миг замолкает, подбирая правильные слова. – оно выматывает морально и на последних стадиях достаточно болезненно. Вы сильны, и я не знаю, на сколько растянется становление, несколько часов или же день. И это не тот ритуал, после которого можно сразу встать и пойти заниматься делами.
-Становление? – Это напоминает допрос, но Королю интересно, девушка это видит ясно и почему-то это вызывает легкую улыбку благодарности, а боль как будто отступает.
-Это то, что никому не позволит назвать вас узурпатором и тираном, который не знает своего места. – Эла грустно улыбается, потому что что-то в этом есть, называть завоевателя, победителя так.
И ведь ей не объяснить, что делает все это она не только для их с Алмазом отношений, а скорее, первоначально, для леди Эсмеральд. Просто потому, что Королю, точнее фаворитке, на Плутоне тогда ничего не будет угрожать... если Планета и Королева, а так же Время, относятся к наличию такой вот леди у Короля вполне спокойно, то вполне вероятно, так действительно надо.
А еще это дополнительная безопасность для Плутона.
Просто чтобы было, ведь лишняя гарантия, никогда не бывает лишней.
**
-Сьюэлла, вы учерены, что все в порядке? – Герцогиня смотрит спокойно и немного отстранено, и стоит рядом с принцессой не делая никаких попыток приблизиться, потому что сейчас они окружены демонами, аристократами Плутона и просто непонятными личностями, которые не понятно что здесь забыли, но без них никак нельзя.
Поэтому герцогиня сейчас просто стоит рядом и просто спрашивает, а Эла едва заметно улыбается ей и качает головой:
-Конечно, все хорошо. – Просто потому, что иначе не может быть, она принцесса, а значит не имеет права хоть как-то показывать, что чувствует и как себя ощущает на самом деле. А день кажется нескончаемым, хотя то, что они на Плутоне, все-таки немного снимает тяжесть с плеч. Она дома, а значит со всем сможет справится.
-Ваше Высочество? – Густой, богатый голос, принадлежащий служителю Храма, бессменному секретарю и помощнику Грегори, главы Храма.
-Брат Палоний, - Девушка разворачивается к секретарю и едва заметно улыбается, она еще помнит теплые руки мужчины осторожно замазывающие ссадины и синяки полученные на тренировках, она помнит и теплый, обволакивающий голос, который терпеливо объясняет прописные истины. – Позвольте вам представить леди Эсмеральд. Герцогиня, это брат Палоний, секретарь верховного служителя Храма Плутона. – После отданного долга этикету, Сьюэлла позволяет себе прервать осторожные словесные пляски и куртуазные па-де-де вокруг друг друга плутонианца и демоницы, к сожалению осталось слишком мало времени для мягких и деликатных вопросов и скрытых намеков.
-Палоний, проводи нас в Храм и позови Отца. Герцогиня, я попрошу вас сопровождать меня. – Эла едва заметно улыбается и слегка наклонила голову на вопросительный взгляд храмовника, тот понял все верно.
**
Внутренний Храм Плутона, это маленький кусочек Серых Пределов втиснутый в пещеру и запертый в реальности.
Прохладный, матово-серый пол, как будто поглощающий свет, серый гранит неровных стен мягко светящийся. Две двери, одна, невзрачная и очень старая, с покрытыми ржавчиной железными вставками и петлями, но почему-то открывающаяся легко и без скрипа. Вторая, такая же обычная, разве что без следов ржавчины. Дверь ведущая в никуда для тех, кто смог все-таки войти в первую, но не был принят Храмом и Серыми Пределами, и скрывающая для Хранителей наиболее легкий и спокойный путь к Вратам Времени застывших по среди Нигде.
В центре пещеры возвышение в четыре ступени. Кажущееся совершенно не уместным здесь, выполненное из белого мрамора.
Сью направляется именно к нему едва сдерживая желание поежится, она чувствует приближение четвертой стадии, самой страшной и разрушительной для психики и тела, если не провести нужных ритуалов, начиная от Прощания и заканчивая Приветствием.
Конечно, возможно, это покажется очень жестоким. Если не провести ритуалов, наследник трона загнется от боли, тоски и одиночества, ну или сойдет с ума, что тоже не слишком приятно. А с другой стороны, либо наследник найдет возможность пройти ритуалы, либо его найдут храмовники, и заставят пройти, либо же Планета найдет новых Хранителей, и не через несколько покалений, как на других Планетах, а в этом же поколении, - Серые Пределы нуждаются в Хранителе, и возможности долгих поисков и настройке на Наследника у них нет. Поэтому становление у Плутона намного болезненнее и быстрее. Девочки станут Королевами после свадеб и всех ритуалов, она становится королевой на четвертый день после смерти родителей.
-Герцогиня, чтобы вы сейчас не увидели или почувствовали, под страхом смерти и сумасшествия не сходите с этой ступени. – Сьюэлла осторожно начала расплетать прическу, вытаскивая многочисленные шпильки и ленты.
-Ваше Высочество, я могу спросить? – Мягко и почему-то очень тихо говорит Эсмеральд, кажется ей в этом Храме не уютно, в принципе ее понять можно, кому понравиться ощущать на себе тысячи взглядов и не иметь возможность увидеть тех, кто на тебя смотрит?
-Конечно. – Мягко улыбается Эла.
-Почему?
-Я не умею ненавидеть или испытывать какие-то сильные чувства просто так, без причины и обоснования. – Можно, конечно, поартачится и потянуть время, требуя более конкретный вопрос, но сейчас этого делать не стоит, время утекает словно песок сквозь пальцы, а время ответов уже пришло. Некоторых ответов, на некоторые вопросы. – Я не могу злиться или ревновать к женщине, которая не боится идти так, как велит сердце, тем более я не могу ревновать к тому, к кому не испытываю никаких чувств кроме уважения. – Девушка провела руками по волосам, выискивая забытые шпильки или заколки, посмотрела на герцогиню, и мягко улыбнулась. – Тем более, что и ты не испытываешь ко мне ненависти или злости, и помогаешь пройти через Становление. Глупо отталкивать того, кто может тебе помочь и не будет запрашивать за это слишком высокую цену, не так ли, демоница? К тому же... – Шелест, едва различимый, ткани, Сью принялась расстегивать пуговицы на платье. – Твой малыш точно не заслужил войны и он не виноват, что все сложилось именно так, как сложилось...
-Малыш? – Эсмеральд удивленно и немного испуганно вскидывает голову. – Откуда...
-Я дочь Плутона.
**
Странная речь на каком-то древнем и темном языке, каждое слово, как камень наваливающийся всей тяжестью на плечи. Босые ноги неприятно холодит камень пола, а резкие порывы Ветров и сил Серых Пределов, заставляют едва заметно ежится. Больно, холодно и очень тяжело.
Грегори тихо читает формулу Приветствия, Сьюэлла ежится и ожидает когда придет нужное время, а Эсмеральда едва сдерживает дрожь. То ли страха, то ли еще чего-то, странного, поднимающегося откуда-то из глубины души, если у демонов, конечно, есть душа.
Принцесса прислушивается к шепоту Ветров, стараясь не обращать внимание на подступающую тяжесть и боль, и старается не думать о том, что ей предстоит. Человеческое воображение слишком богатая и странная вещь, она может порождать химер, которые в десятки и сотни раз страшнее реальности, именно боятся заранее – глупо, точно так же, как пытаться представить, что же будет. Опасаться – можно, можно даже страшиться неизвестности, но поддаваться желанию хотя бы представить, хотя бы «морально себя подготовить» - стражи проходят через Приветствие именно так, чтобы раскрыться наиболее полно и именно тогда, когда они готовы. Если бы Эла не была готова, четвертая стадия не наступила. К тому же, ее к этому готовили с детства. И в общем-то ничего страшного нет, просто уже очень холодно и сказать честно, страшно. Ведь в действительности здесь должна была присутствовать ее мать, и читать должна была верховная жрица, а вовсе не жрец. Но Дарина погибла защищая своих правителей, а роль матери была отдана герцогине.
Центр возвышения лизнул жадный язык Ветра Серых Пределов, открывая контур женского тела. Сьюэлла вздохнула и шагнула вперед, когда-то, когда она принимала наследие воина, подобное уже происходило, но тогда Плутон клал ей руки на плечи, а сейчас должен поприветствовать и войти в нее, одарить и проклясть величайшим даром и проклятьем.
Опуститься на колени, осторожно, изящно, внимательно вслушиваясь в успокаивающий и темный голос Грегори, так легче.
Лечь так, как подсказывает контур, устроится и выдохнуть. Ощутить всем телом, как дрогнул зал и платформа поехала вниз, утягивая в Никуда и Нигде. Шелест закрывающейся плиты над головой. Все верно. Она должна остаться совершенно одна, напротив Плутона, и либо подняться на верх, к тем кто ее ждет, либо остаться здесь навсегда.
Ощущение легкости и невесомости пьянит, а тьма ластиться мериадами оттенков и значений, Сьюэлла мягко улыбается, боль, отчаянье, страх, тяжесть, одиночество, все то, что терзало ее тело, сейчас отступило.
Ощущение чужого присутствия, хотя нет, не чужого, просто знание, что здесь появился еще кто-то, не чужой, но пока еще и не свой. Легко поменять свое месторасположение в пространстве, посмотреть в свое отражение, хотя нет, не свое... это образ всех прошлых и будущих стражей Плутона, такой как все они и не похожий ни на одну.
Легкое, почти робкое движение вперед, словно вопрос, и приглашение-ответ разведенных рук в стороны. Приблизиться, и утонуть в объятьях, сначала холодных, потом горячих, а затем...
Если бы можно было здесь кричать, Сьюэлла бы, наверняка, кричала. Это не было больно, и при этом это было разрывающее, выжигающее ощущение чужого присутствие в тебе, твоей душе, мыслях, постороннее, нежно-грубое вторжение, пьющее твою боль и страдания.
Как будто тебя разрывали на сотню частей, и в каждую эту часть загоняли осколки знаний. Как будто кто-то решил переделать ее, радикально и без обезболивающего.
Сколько длилось все это девушка не знала, просто в какой-то момент поняла, что боли больше нет, точно так же, как нет легкой тоски и пустоты, которые были постоянными спутницами принцессы.
Ощущение полноты и законченности пьянило, Сьюэлла улыбалась.
-Nae saian luume’, Solonna.* - шелест тьмы безвременья и ощущение, что ее утягивают куда-то вверх.
*Это было так долго, Солонна.
**
Малая гостиная внутренних покоев дворца, куда не имели доступа слуги, за исключением нескольких человек, сейчас была наполнена тишиной и каким-то странным спокойствием.
Те, кому посчастливилось побывать при инициации, то есть Приветствии, нового стража, навсегда менялись. Просто невозможно прикоснуться к чему-то на столько далекому от понимания и остаться точно таким же, каким ты был до этого.
И это еще один маленький и осторожный плюс в копилку безопасности Плутона. Если что, ребенок Эсмеральд вполне может стать следующим стражем. Что, по понятной причине, вполне устраивало Элу.
Клубничный чай, воздушные пирожные, и молчание, которое говорило шепотом Ветров. Единственное что заставляло едва заметно напрягаться – сегодня должен был прибыть Алмаз, следовательно с завтрашнего утра придется в плотную заняться становлением.
Причем Приветствие Старших королей было самым легким и спокойным из всего того, что им предстояло, да и сама свадьба, так же. А вот бал, с которого они будут вынуждены уйти чуть раньше, и последующее за этим Приветствие.
Мужчинам в этом плане и проще и сложнее, стража никто не ведет и не поддерживает, он сам справляется, как может, умеет, хочет. А вот спутника стража – мужчину, ведут, поддерживают, помогают и все зависит от того, на сколько сильно доверяют стражу. Банально и просто, как может показаться, только вот как же это тяжело.
**
Девушка устало прикрыла глаза, единственное проявление слабости, которое она смогла себе позволить. Они только что покинули дворец Урана, Сью слабо улыбнулась, с девочками все будет хорошо, рано или поздно, так или иначе. Она видела, что девочки справятся, они смогут, они сильные, конечно, она не Минория, которая могла сказать, есть ли там любовь, или просто мирное сосуществование двух совершенно разных существ, у которых есть не мало поводов убить друг друга, но пока им это не выгодно. Но она могла видеть достаточно много, что бы сказать – все будет хорошо.
К сожалению про себя она такого сказать не могла, потому что знание о себе самих стражам не доступно и в этом они очень сильно роднятся с людьми, ведь никому из них не известно о самом себе совершенно все. И это, несомненно, одно из самых лучших богатств, не знать, что тебя ждет дальше.
Эла вздохнула и посмотрела на Алмаза, мужчина был как всегда спокоен и надменно-холоден, идеальная великосветская маска.
-...Алмаз, - Небольшая заминка перед тем, как назвать по имени, еще одна небольшая уступка, король попросил, ее так себя называть и она согласилась. Дав ответное разрешение. – Вам придется довериться мне. – Мягко, кажется уже в тысячный раз повторяет Сью, пытаясь убедить демона, что это действительно важно. Раз уж не многословная и спокойная принцесса, а теперь уже Королева, Плутона, не устает говорить об этом.
-Неужели ваше посвящение на столько страшно? – Едва заметно приподнятые брови и легкая ирония, как будто просьба уточнить, что девушка действительно сомневается в способности короля справиться с любыми трудностями и при этом не запачкать белоснежный костюм.
-Я не знаю, для каждого Приветствие свое, но в любом случае, это не тот ритуал, где нет ничего особо страшного и болезненного. У кого-то легче, у кого-то сложнее, но...
Я веду вас через весь ритуал, и не могу гарантировать, что то, что вы увидите, услышите или почувствуете, останется только при вас. – Мягко, не надавливая, просто объяснить. И продолжать путь в задумчивом, немного напряженном молчании.
-Я думаю, что это будет не самое плохое начало семейной жизни... – Сьюэлла улыбается и позволяет себе ответить на едва заметный жест Алмаза, положить свою руку на руку мужчины и чуть сжать. Вполне возможно, это самое первое «спасибо», которое удастся превратить в прочный фундамент, на котором будет стоять их жизнь.
Название: Ключ
Рейтинг: G
Жанр: гет, джен, романс.
Фендом: СМ вообще, и мир ОС в частности.
Статус: Закончен.
Размер:мини
Размещение: Только с разрешения автора.
Дисклаймер: СМ принадлежит не мне, ОС тем более не мне, пинки на тему "а что будет если..." так вообще в сторону ОксВин.
Предупреждения: Колосящая идея, сдвинутая хронология, собственное представление аффтора о персонажах. В общем, вполне возможно, что это больше тянет на оридж, чем на фанф.)
читать дальшеНебеса дрогнули, кажется, задрожал весь Плутон, когда послышался первый раскат грома, надрывный, жуткий, как будто это первый возглас Плакальщицы. Люди, демоны, дрогнули вместе с Планетой, замерев на миг, чтобы прочувствовать всем телом, всей душой, второй возглас, больше похожий на крик раненного зверя.
Плутон вздрогнула, с трудом осознавая то, о чем горевал Плутон, точнее, о ком. Девушка, не обращая внимания на то, что стоит по среди толпы разношерстных демонов, подняла лицо к небу, грозные тучи, отливающие пурпуром и зеленью, сгущались, закрывали свет, погружая Планету во мрак. Тишина, обрушившаяся следом за громом поразила тяжестью и духотой, где-то внутри заворочался тугой комок боли и тоски, давящий, выворачивающий все там, отдающийся болью во всем теле. Сердце сжалось.
Ухватиться за древко посоха и опереться на него, чтобы не упасть, и прикрыть глаза, потому что сейчас произойдет страшное, ведь мы не можем долго терпеть такую тоску?
Наверное, это не гром, все-таки, потому что гром – грохочет, повергает в трепет ворчанием и раскатами, а это... это животный крик боли, ужаса, одиночества, слез... так могут выть и причитать Плакальщицы, лучшие Плакальщицы, Сатурна, но никак не гром Плутона. И две молнии, багряная и темно-зеленая, расколовшие небеса, сливаются в одной точке и боль, пронзает все тело, от макушки и до пяток, боль от одиночества, потери, тоски, ужаса...
Замершие было вокруг демоны отшатываются, кажется это она кричит?
**
Смотреть в окно, на город, больно, хотя нет, это не больно, это тоскливо, это печально, это ощущение, что боль планеты отдается в сердце и трудно дышать. Хочется плакать, в первый раз за многие годы, очень хочется дать волю слезам, а их нет, может потому, что Сьюэлла ощущает, что плачет ее душа, а вместе с ней и Планета, и на реальность не хватает этой самой солоноватой влаги?
Девушка прикрывает глаза, притрагивается к ледяному оконому стеклу и прислушивается к тишине вокруг, Плутон плачет, его ветра нашептывают, мягко ложась на плечи холодным и тяжеловесным покрывалом. Этот холод успокаивает, придает уверенности и сил, и совсем чуть-чуть, знаний, как когда-то делала мама...
Сью печально улыбается, именно так, как умеет только она, пряча грусть и улыбку в уголках губ и глаз. Она не может и не умеет горевать по умершим, она умеет горевать только по не сбывшемуся, не случившемуся, или тому, что еще может произойти. Девушка открывает глаза и снова смотрит на город, она не может и не умеет быть истинно одинокой, потому что вокруг нее всегда будут Ветра Времен. Теперь – всегда, как до этого всегда были с ее матерью, а до этого и с бабушкой. Хронос никогда не оставляет в одиночестве своих дочерей и этим обрекает их на более жестокое одиночество, одиночество в толпе.
Сью поднимает взгляд, рассматривая небо, хмурое, тяжелое, с редкими светло-серыми проплешинами, в голове крутится старая детская песенка:
Тьма и Свет, Свет и Тьма,
Мы смешались, раз-два.
Хаос, Порядок,
Из глупости вышли, раз-два.
А если одиночество, по делить на два,
Случится Порядок и Хаос, раз-два.
Сумеешь найти Тьму и Свет, на местах?
Или не детская? Да и на песенку это не слишком походило, скорее на что-то куда более важное.
**
-Ваше Высочество, - Малисен, личная горничная Сьюэллы, не слышно проскальзывает в комнату. – Пора.
Эла, отворачивается от окна и смотрит на служанку, короткая стрижка темных, даже на вид жестких, волос, строгое темное платье и маловыразительные светлые, почти прозрачные, глаза. Худощавая, больше похожая на спрятанный меч в ножнах, красивая резкой, не стандартной красотой. Девочка – диана, хорошая спутница для воина и не слишком хорошая супруга. Обычная, стандартная, история и внешность для плутонианки.
Эла склоняет голову, да, действительно, пора собираться. Говорить не хочется, да и сорванный голос не располагает к беседе, поэтому принцесса направляется к шкафу. Точнее к пуфику рядом со шкафом. С одной стороны, она вполне способна самостоятельно одеться, но сейчас, это не просто вопрос удобства и скорости, но и дань традициям. Она собирается на Прощание с Королями, и пусть их память навсегда останется частью Ветров Плутона, но правильно попрощаться и поблагодарить их души и сердца, тоже нужно, чтобы Короли могли найти дорогу и встретиться снова. И друг с другом и, вполне возможно, со всеми близкими и дорогими им людьми.
Малисен распахивает дверцы шкафа и достает длинное белоснежное платье. Принцесса прикрывает глаза, быть может, если кто-то из не знающих заглянет на Плутон и застанет похоронную процессию, он сильно удивиться, как можно провожать в последний путь одеваясь в яркие, белые одежды, украшая себя белыми цветами? Плутонианцы обычно на подобные вопросы не отвечают – не видят смысла, потому что для любого образованного человека ясно, белый цвет, это цвет абсолюта, в нем есть все цвета и оттенки, смешанные вместе, это цвет возможности и надежды, это цвет окончания. Белый цвет, как символ бесконечности, из него рождаются другие цвета и в нем же умирают, что еще могут надеть те, кто издревле живет на планете Стражей Серых Пределов. Тех, кто стоит у Ворот, которые разделяют Смерть и Возрождение, те, кто охраняет само Время?
Сьюэлла снимает темно-вишневое, домашнее, платье и небрежно кидает его в сторону шкафа, именно это платье она больше никогда не оденет, хоть это и немного жаль, оно очень уютно и выглядит потрясающе.
Нижнее белье так же летит в сторону, его тоже предстоит сжечь, нельзя одевать то, в чем ходил перед Прощанием.
Малисен достает влажные полотенца, которые изготовляют только на Юпитере и только в одной единственной местности. Полотенца пахнут подснежниками, Эла улыбается, она любит эти маленькие и такие сильные цветы.
Закрыть глаза, ощущая, как вместе с запахом травяного настоя, с которым девушка чуть раньше принимала ванну, уходят мысли и притупляется боль.
Прощание начинается именно с этого, нужно отпустить умерших, позволить им не властвовать над тобой, в твоих же мыслях.
Сьюэлла становится на низкую табуреточку обитую бархатом, полотенца заканчиваются и теперь можно начать одеваться.
Нежность нижнего белья, нового, белоснежно-белого, едва ощутимо холодит кожу. Тонкий шелк платья, очень нежный и невероятно прочный, цвета свежевыпавшего снега, шелк из нитей черных пауков в одной из священных рощ Плутона, за Хребтом дракона.
Покрой платья совершенно простой, такое может быть как у крестьянки, так и у состоятельной горожанки. Свободное в рукавах, обхватывает длинными манжетами хрупкие запястья, подчеркивает тонкость талии, но не обтягивает грудь, мягкими складками лишь намекая на полноту и форму, не обхватывает бедра, словно вторая кожа, а позволяет ткани свободно падать, создавая многослойные волны и складки. Высокий ворот мягко льнет к шее, лишний раз напоминая, что голову нужно держать прямо.
Никакой вышивки или других украшений на платье нет, шелк черных пауков сам по себе выглядит как драгоценность, драгоценная рамка, для куда более ценного содержимого.
Осторожно придерживая подол, опуститься на пуфик, чтобы дать возможность заняться волосами. Мерные движения щеткой успокаивают, расслабляют, позволяют вернуть то самое странное спокойствие, которое так пугает многих приезжих.
Распущенные волосы ниспадают до колен, наверное, можно презрительно скривиться, какой же это воин-принцесса, с такой-то прической, но Эла не считает нужным утруждать себя доказательствами и объяснениями, посторонним они не нужны, а свои знают или же узнают, когда станут своими.
Тонкая диадема венерианской работы занимает свое место на голове, переплетение лилий, и красных искорок – рубинов. Кажется, что цветы настоящие, а не выполненные из металла украшения.
Последнее дополнение – мягкие белоснежные туфельки на плоской подошве, хотя, в идеале, она должна идти босиком, как принцесса, ведь Прощание с Королями, это начало Приветствия нового Хранителя.
**
Храм Времени меньше всего напоминает Храм, скорее это огромный просторный зал с возвышением по середине. Стены неровные, колоны поддерживающие свод у стен, больше напоминают столпы, которые должны подпирать свод вселенной, а свет исходит прямо от стен и потолка, прохладный и немного давящий. Хотя, сейчас, когда открыты двери и дневной свет может проникнуть в помещение, давящее чувство немного ослабевает.
Храм это должным образом обработанная пещера, кажется, в легендах говорится, что сами Боги трудились над его созданием, но это вполне может оказаться и не правдой, а красивой сказкой, хотя, правители Плутона на вопрос о происхождении Храма всегда отвечали лукавой улыбкой и сменой разговора. Даже Принцесса не знает в точности, о чем молчали родители, а сейчас спросить у нее нет возможности, хотя, этот вопрос ее не слишком волнует. Если понадобиться, ответ придет сам, просто нужно будет его услышать.
Девушка прикрыв глаза внимательно слушает храмовника, статного мужчину, когда-то пришедшего сюда с ее отцом, а в последствии ставшим одним из лучших воинов Плутона, и только потом принявшего путь веры. Сьюэлла стоит рядом с возвышением, слушает и не замечает ничего вокруг.
Ей безразличны ядовитые шепотки немезийских дам высшего света и переговоры таких же кавалеров. Сейчас не место и не время что-то доказывать или уделять внимание больше, чем неизбежной обстановке. Эти недалекие и несколько убогие в своей ограниченности чужаки, видят просторную, немного жутковатую и пустую, если не считать тел Правителей Плутона на возвышении, пещеру. Со слишком ярко и вызывающе одетой принцессой и яркими прислужниками иной веры.
А вот принцесса и храмовники видят совсем другое, они чувствуют, как Ветра Времен залетают, серебрятся, отливают пурпуром или темной зеленью, вспыхивают вечерней росой. Ветра кружат, замирают, слушают и переговариваются между собой. Их много, бесконечно много, старых, молодых, случившихся или сбывшихся только отчасти. Ветра Плутона приветствуют рождающихся собратьев, присматриваются к той, которая когда-нибудь станет их частью, чтобы потом, через какое-то время, пройти через Врата и устремиться на встречу тому, что может сбыться или уже начало воплощаться.
Рядом с ней стоит Алмаз, король Немезиса, чужак, захватчик, демон и ее жених, наверное это выглядит странно, что она на столько спокойна и безмятежна в его присутствии, и даже в чем-то благодарна ему.
Вполне возможно, будь она кем угодно, но не собой, такое поведение оказалось бы предвестником бури или беды, глупостей и тихой, жесткой войны между захватчиком и принцессой. Но Плутон являлась самой собой и потому не видела смысла в действиях, которые вроде бы могли унизить и оскорбить чужака, а затем ударить по ней же еще большим унижением и оскорблением. К тому же, плутонианцы всегда относились и к жизни и к смерти не так, как большинство, даже по сравнению с Сатурном, жизненная философия оказывалась какой-то совершенно странной попахивающей фатализмом, замешанном на стоицизме, хотя, самим обитателям Плутона так не казалось, хотя бы потому, что они не умели опускать руки. В большинстве своем.
Эла делает маленький шажок вперед, подталкиваемая в спину мягкой рукой Ветра, едва заметный, и получив повторный толчок, идет к родителям. Становится у них в ногах, замирает закрыв глаза, слушает шепот вокруг и чуть сильнее сжимает одуряюще пахнущие лилии. Ржаво-оранжевые, которые любил отец, и традиционно-белые, пахнущие концом и началом.
Ветер, не осязаемый и не слышимый ни для кого кроме Сьюэллы теребит волосы, подбадривая, девушка едва заметно улыбается и кладет цветы, и тихий шепот срывается с губ, простое слово, уже давно потерявшее свой смысл и вес, наливается снова значением:
-Спасибо. – Рывок Ветров, рассыпающиеся звездной пылью тела Королей и начинающие каменеть белоснежные цветы на пустом постаменте.
Церемония Прощания завершена.
**
-...Ваше Высочество... – Эла едва заметно вздрогнула, кажется она снова слишком сильно задумалась и совсем перестала контролировать окружающее пространство, расслабилась, или заслушалась пустоту и безвременье этого зала?
Медленно повернуться к Алмазу, очень внимательно и спокойно посмотреть в глаза мужчине, воспитание и знание, это прекрасные костыли, но человеческое сердце все же не на столько мудро, точно так же, как и желания этой мятежницы – души. Все равно хочется, чтобы родители присутствовали рядом, тоска по физической составляющей любых отношений дает себя знать, даже у таких ненормальных людей, как плутонианцы.
Кажется он ее зовет уже не в первый раз и в лиловых глазах видны искорки подступающего раздражения. Неужели она умудрилась вызвать проявление чувств у такого сдержанного чело... демона? Это почему-то заставляет едва заметно улыбнуться, печально и немного отстранено, как будто отвечая на раздражение снисходительным взглядом – и зачем злиться?
Действительно, зачем? Он завоеватель, который умудрился свести все к минимальным потерям, снисходительный в достаточной мере, чтобы дать возможность отдать дань тем, кто погиб сражаясь с ним. Да, они проиграли, да он оказался сильнее, умнее, дальновиднее, но он дает возможность проститься и в достаточной степени уважает народ и его бывших правителей, чтобы все прошло по правилам завоеванной стороны.
Плутонианцы умеют ценить такие жесты, но почему бы мужчине не побыть снисходительным еще немного? Ведь скоро у принцессы не будет такой возможности, рассчитывать на снисхождение, как представительнице проигравшей стороны.
-Ваше Высочество, идемте. – Настойчиво повторяет Алмаз, протягивает руку, Эла мысленно вздыхает, добавляя еще один плюс в копилку мужчины, он дает возможность выбора. Конечно, можно пытаться все взвешивать и анализировать, как этот жест аукнется или еще что, но зачем это делать? Когда каждый день – это скольжение через тысячу вариантов, и анализировать все, нет ни желания, ни сил.
Можно отшатнуться, потому что это рука – рука убийцы и демона, в мнимой гордости и силе вскинуть голову и оставить короля за спиной. Можно просто проигнорировать, потому что он – завоеватель, а она мнимо-гордая пленница.
Гордыней Плутон никогда не страдала, когда-то не научили, а сейчас учится не было желания, все-таки заниматься глупостями и вещами, которые не доставят удовольствия, но выльются в проблемы, Сьюэлле никогда не нравилось.
Поэтому девушка принимает предложение, вкладывая свою руку в руку Алмаза и позволяет увести себя к выходу. По правде сказать, она устала, сражение, проигрыш, подготовка к церемонии, завершение одного пути и начало нового, который закончится только через несколько дней, - все это не сопутствует полноценному отдыху, к тому же она не могла похвастаться тем, что во время боев сладко спала и не получала ранений. А впереди еще подготовка к свадьбе, принцесса едва сдерживается от того, чтобы не опереться сильнее на руку мужчины. К сожалению она плутонианка, и она не может позволить себе сейчас такую слабость, она и так позволила Алмазу заглянуть намного глубже, чем мог увидеть чужак.
Хотя, может быть, когда-нибудь, он и поймет, что в действительности значит Прощание с Королями.
Эла смотрит на небо, тучи неохотно начинают рассасываться, им на смену приходят куда более легкие облака.
**
А у нее красивые глаза... девушка смотрит в яшмовые, глаза фаворитки Алмаза и понимает, что не может найти в своей душе ненависти или презрения к этой демонице. Она даже горечи или боли не чувствует, смотря на красивую, молодую женщину.
В маленькой комнате повисла тишина, не напряженная, как могло бы показаться постороннему, а спокойная, немного печальная и выжидательная. Никто не спешит сделать первый шаг, нарушить молчания. То ли неожиданная встреча выбивает из колеи на столько, что правила этикета исчезают под действием чисто женского любопытства и изучением... соперницы?
Едва слышно открытая дверь, испуганное ойканье и щелчок замка, не осторожная служанка не вовремя заглянула в малую зеленую гостиную, и увидев невесту и фаворитку короля стоящих друг против друга поспешила исчезнуть. Поговаривают, будто эта плутонианка росла под присмотром этих... боевых монахов, или воинов-монахов? Кто их разберет, да и госпожа Эсмеральд... не стоит лезть под горячую руку.
Тишина расподается, темноглазая красавица приседает в реверансе, склоняет голову:
-Ваше Высочество...- Безукоризненно вежливые интонации, безупречное выражение лица и глаз. Эла смотрит на девушку и не может найти в себе силы ее презирать или испытывать неприязнь... за что презирать? За то, что герцогиня сумела оказаться на столько сильной, что ради любимого мужчины пошла на то, что бы стать тем, на кого высшее общество смотрит с некоторой долей неприязни и скепсиса, просто потому, что светский человек или демон прекрасно знает, на сколько капризна воля короля и сегодня – любимчик, а завтра – враг, этим никого не удивить.
Многие видят в таком поступке, желание выслужиться, пусть и своеобразно, желание приблизиться и ухватиться за такой красивый и чудовищно грязный, но такой притягательный, мир высших существ... а Эла видит лишь смелость, на которую способен далеко не каждый, и любовь.
Герцогиня прекрасно владеет собой, но краткий миг, когда их представляли друг другу, мимолетный взгляд молодой женщины на Алмаза сказал девушке очень и очень много. Принцесса всегда отличалась способностью замечать нюансы и те мелочи на которые обычно никто не смотрит. И привыкла идти между нитей судьбы, плетя свою собственную дорогу...
Может быть, она кажется излишне спокойной и безразличной, как некоторые шептались по кулуарам – фригидной, может быть, она кажется слишком гордой, спокойной и понимающей, но она не может не смотреть так широко, как видят ее глаза и чует ее сердце, она не может не идти так, как подсказывает разум и тихо просят чувства. Сьюэлла никогда не искала легких путей, ни тогда, когда училась смотреть, когда мама начинала знакомить дочь с пробуждающимися способностями, ни тогда, когда принимала решения, вкладывая свою руку, в руку Короля.
А то, что ее сердце сжимается и хочется прикрыть глаза, или просто забиться куда-то в уголок и прекратить слушать тишину... Внутри глухо ворочается тяжелая ноша одиночества и безмолвия, приправленная безнадежной усталостью и глухой тоской, Хронос никогда не оставляет своих дочерей в одиночестве, просто есть времена и расстояния, куда его Ветра просто не успевают долететь, пока из Принцессы не родится Королева, пока Принцесса не может прикоснуться к вековой надежности родных небес.
Немезис красив и пуст, холоден и молчалив, и только где-то в глубине сердце отдаются болью отголоски Ветров Плутона.
-Герцогиня. – Мягко и намного более тепло, чем должно, ответить на приветствие. Рядом с Эсмеральд, почему-то, чудится, что вторая стадия становления еще не наступила, а прошла только первая – легкая грусть от потери и спокойная уверенность в своих силах.
**
-Здравствуй, Мамору. – Сецуна улыбается мягко, может быть, даже чуть более мягко, чем может себе позволить, но эта «чуть» заметна, пожалуй, только Времени и Миру, но никак не парню, который слишком часто стал находить дорогу в ее сны.
-Здравствуй, Сецуна. – Мамору улыбается широко и чуть-чуть по детски, это почему-то отдается легкой печалью в сердце, может потому, что в их любимом месте, лесная поляна, устланая белоснежным ковром подснежников, он уже не умеет так улыбаться? И замечает все оттенки улыбок Плутон?
-Сецуна!!! Мамо-чан!!! – Радостный крик Усаги, взгляд Мамору, полный нежности и любви, взгляд златовласой девочки, полный обожания... Сецуна смотрит на них, улыбается, они красивая пара, действительно красивая.
Сьюэлла открывает глаза и едва сдерживает стон, сердце глухо бьется о ребра ритмично перегоняя боль и острую тоску по венам и артериям. Больно. Хочется свернуть калачиком. Завыть. Выцарапать этот комок боли из груди.
Девушка сжимает кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Хочется прикусить губу, чтобы отвлечься, но велика вероятность прокусить губу, а принцесса с опухшим ртом... Эла закрывает глаза и начинает пытаться расслабиться. Третья стадия становления, это боль. Это всегда боль. Усиливающаяся из-за того, что она очень и очень далека от дома, на Плутоне было бы легче, но Эла не станет посылать за Алмазом, чтобы попросить того вернуть ее домой, чуть раньше, чем это нужно, для приготовления к церемонии бракосочетания и уж тем более она не будет посылать за ним слугу, чтобы попросить.
Может это все детское желание быть сильной там, где не стоит, а может это просто желание наказать себя... за то, что не увидела, не поняла, за то, что могла и не сделала. А может это просто глупая и детская жажда верить, что кто-то вдруг, сможет разглядеть под всеми слоями спокойствия, тишины, силы и понимания, что ей нужна помощь и не побоится просто обнять, дать почувствовать тепло чужого присутствия.
Может быть, это просто глупое желание, чтобы ее увидели, разглядели, поняли... спасли от самой себя и от странного, слишком взрослого и беспощадного взгляда на жизнь и судьбу.
Именно сейчас хочется почувствовать физическое присутствие если не родителей, то, хотя бы, Хотару... юной девочки, которая владеет самым разрушительным оружием Вселенной, чтобы ощутить ее мягкие, прохладные руки и тепло от понимания, что эта странная девочка, вполне способна понять одиночество и тоску Элы.
Принцесса открывает глаза и очень медленно встает. Ей невообразимо холодно и больно, нет никаких сил, чтобы выпрямить спину и не согнуться... девушка накидывает халат и направляется в ванную комнату. Она обязана взять себя в руки и собраться, обязана. Договоренность с герцогиней о совместном завтраке и небольшой прогулке, перед встречей с Алмазом, которую запланировала Эла, и последующими нудными и не слишком интересными обязанностями, как невесты, не оставляют возможности на слабость и боль, и уж тем более не дают права девушке плакать так, как ей хочется, так, как умеют только плутонианцы.
**
Время выходить из своих комнат и смотреть спокойно, тихо, уверенно и понимающе на этот мир. А она все еще не может заставить себя одеть платье, служанку Эла отослала, Малисен на Плутоне, а значит она не будет пользоваться услугами какой-то посторонней девушки, которая толком не знает, что значит быть горничной Принцессы Плутона. И вот сейчас девушка смотрит на платье, как на нечто непрезентабельное, гадкое, с отвращением, почти с ненавистью.
Даже не потому что ей больно или она не хочет никуда идти, а потому, что хочется кричать от той тишины, что стучит набатом в ушах и вязко расходится по всей комнате жуткой, тошнотворной, субстанцией, почти материальной, и ядовито-обжигающей, тяжелой, как гранитная плита.
Очень интеллигентный, почти не весомый, и в тоже время звучный, стук в дверь, на который принцесса почему-то не реагирует, как не реагирует на повторный стук и тихий голос. Почему-то щипит глаза и нет возможности сдвинуться, как будто странное ощущение – боль, холод и тоска, - смешалось с плотью и не позволяет двигаться. Почему-то все плывет перед глазами.
Звук открываемой двери, едва слышные шаги – шорох юбок, вскрик, когда Эла очень медленно поворачивается к вошедшей...
...Первое ощущение, какое всплывает в опустошенном разуме – это тепло и какая-то тихая радость, от понимание того, что нет тишины, есть мягкий, грудной, голос, теплые объятья и очень осторожные покачивания. Как на груди у матери, когда-то совсем-совсем давно и далеко, даже не в этой жизни.
Потом приходит понимание, кто ее укачивает, обнимает и шепчет какие-то совершенно непонятные и дурацкие глупости, которые почему-то помогают. Сьюэлла на миг напрягаеся, реакция скорее инстинктивная, чем осознанная, а затем мягко обнимает в ответ, зарываясь в объятья демоницы.
Возможно, кто-то во всем этом может усмотреть злую иронию, фаворитка короля победившей стороны, укачивает в своих объятьях принцессу проигравших, ту, которая через несколько дней назовет своим мужем того, кто давно стал для демоницы не королем, а просто любимым мужчиной, на плечах которого лежит груз ответственности размером с целую планету.
Эла же выбирает из всех возможных дорог ту, которая почему-то кажется самой маловероятной, как всегда... как обычно, принимая решения и расправляя плечи так, чтобы новая ноша не смогла утянуть куда-то в низ.
**
-Ваше Величество, я бы хотела попросить Вас об одолжении, - Сьюэлла прерывает повисшую было тишину. Спокойный, тихий разговор, напоминающий больше искусные танцы знающих друг друга дипломатов возможных союзников, наконец подошел к тому главному пункту, который встал сегодня во главу угла.
Принцесса смотрит на доброжелательно смотрящего на нее Сапфира, будущего супруга Хотару, и почему-то ловит себя на мысли, что ей немного грустно смотреть на него, может потому что он напоминает ей о том сне, который снится девушке Сецуне, в ее снах? Хотя Сапфир и тот Мамору, совершенно не похожи, или похожи? Каким-то отсветом в глубине глаз?
Переводит взгляд на Алмаза, мужчина спокоен, собран и как будто безразличен, а те чувства, что едва заметно мелькают тенями на лице и в глазах кажутся чем-то вроде снисходительного одолжения.
Правда удивление, что застряло в приподнятой брови выглядит вполне натурально, и если бы сейчас не было так больно, она бы, не применно, внутренне усмехнулась, кажется выведение из себя Его Величества у нее получается на раз, или того проще.
-Мы с леди Эсмеральд хотели бы отправиться на Плутон. – И одним спокойным взглядом дать понять, что она не закончила, и сейчас будет пояснение, которое стоило бы выслушать. Пусть даже оно удостоится лишь снисходительного взгляда и философской мысли, о женщинах, которые уверовали в свою хитрость и силу. А так же немного напряженного вздоха, что замыслили дамочки, которые в принципе не могут стать подругами, даже на взгляд радикального оптимиста, за столь короткий срок. А Алмаз почему-то оптимистом не был.
-Мне нужно подготовить Дом, к предстоящей церемонии и приготовить все, для того, чтобы Вы смогли именоваться Королем Плутона с полным на это правом.
-Я и так стану королем Плутона. – Чуть насмешливо тянет мужчина и получает еще один спокойный взгляд, ясно дающий понять, что замечаниям еще не время.
-Вы станете тем, кто с полным на то правом может нацепить корону и мантию, и именоваться мужем Королевы. – Эла позволяет насмешливой улыбке промелькнуть в уголках губ. – Но мне кажется, ни Ваша гордость, ни Ваш разум, не смогут спокойно терпеть такое отношение к себе со стороны Ваших поданных – плутонианцев. – Девушка спокойно смотрит в глаза мужчине и на миг забывает, что кроме них двоих в кабинете есть еще кто-то. – Я не хочу начинать нашу совместную жизнь, с унижения, если этого унижения и не понимания можно избежать приложив некоторые усилия. Я проведу Вас, через полную церемонию Приветствия и Становления, если вы сможете мне достаточно довериться, чтобы позволить сегодня же отправиться на Плутон, и освободить день или два после церемонии. – Принцесса спокойно смотрит на Короля, она не перешла с ним на панибратское «ты» и тем более не называла его просто «Алмазом», не приветствуя обращение «Сьюэлла» к ней, а про «ты»... было два варианта «вы», официальное и более теплое, как знак того, на сколько верно они толкуют слова и намеки друг друга.
Эла не умела быстро сближаться с незнакомыми или малознакомыми, она очень сложно принимала в свой круг, но, с другой стороны, «своим» она доверяла достаточно, чтобы пойти на все ради них. А еще она не умела при посторонних выказывать сильные чувства, только их оттенки и тени, в уголках губ и спокойствии глаз.
Она очень многое не умела, в плане отношений и сближения, но Плутон всегда умела найти ту опору, на которую можно нанизывать слова и взгляды, жесты и поступки, чтобы стать ближе, чтобы лучше понять. Она не умела говорить прямо, она умела намекать и говорить тенями. Именно поэтому, девушка не говорила сейчас длинных пространных речей или же не упрямилась, пытаясь вызвать проявления чувств у мужчины и, как следствие, не понимание. Принцесса говорила поступком и тем подлинным вопросом, который скрывался за простой просьбой и мимолетным уточнением.
-День или два? – Лиловые глаза смотрят прохладно и цепко, напоминая, что демон один из сильнейших телепатов и врать ему не стоит.
-Приветствие, достаточно долгая и несколько выматывающая церемония. – Как и любая свадьба на верхушке власти, не говорят губы, но шепчут тени улыбки в глазах. – Становление же... – Эла на миг замолкает, подбирая правильные слова. – оно выматывает морально и на последних стадиях достаточно болезненно. Вы сильны, и я не знаю, на сколько растянется становление, несколько часов или же день. И это не тот ритуал, после которого можно сразу встать и пойти заниматься делами.
-Становление? – Это напоминает допрос, но Королю интересно, девушка это видит ясно и почему-то это вызывает легкую улыбку благодарности, а боль как будто отступает.
-Это то, что никому не позволит назвать вас узурпатором и тираном, который не знает своего места. – Эла грустно улыбается, потому что что-то в этом есть, называть завоевателя, победителя так.
И ведь ей не объяснить, что делает все это она не только для их с Алмазом отношений, а скорее, первоначально, для леди Эсмеральд. Просто потому, что Королю, точнее фаворитке, на Плутоне тогда ничего не будет угрожать... если Планета и Королева, а так же Время, относятся к наличию такой вот леди у Короля вполне спокойно, то вполне вероятно, так действительно надо.
А еще это дополнительная безопасность для Плутона.
Просто чтобы было, ведь лишняя гарантия, никогда не бывает лишней.
**
-Сьюэлла, вы учерены, что все в порядке? – Герцогиня смотрит спокойно и немного отстранено, и стоит рядом с принцессой не делая никаких попыток приблизиться, потому что сейчас они окружены демонами, аристократами Плутона и просто непонятными личностями, которые не понятно что здесь забыли, но без них никак нельзя.
Поэтому герцогиня сейчас просто стоит рядом и просто спрашивает, а Эла едва заметно улыбается ей и качает головой:
-Конечно, все хорошо. – Просто потому, что иначе не может быть, она принцесса, а значит не имеет права хоть как-то показывать, что чувствует и как себя ощущает на самом деле. А день кажется нескончаемым, хотя то, что они на Плутоне, все-таки немного снимает тяжесть с плеч. Она дома, а значит со всем сможет справится.
-Ваше Высочество? – Густой, богатый голос, принадлежащий служителю Храма, бессменному секретарю и помощнику Грегори, главы Храма.
-Брат Палоний, - Девушка разворачивается к секретарю и едва заметно улыбается, она еще помнит теплые руки мужчины осторожно замазывающие ссадины и синяки полученные на тренировках, она помнит и теплый, обволакивающий голос, который терпеливо объясняет прописные истины. – Позвольте вам представить леди Эсмеральд. Герцогиня, это брат Палоний, секретарь верховного служителя Храма Плутона. – После отданного долга этикету, Сьюэлла позволяет себе прервать осторожные словесные пляски и куртуазные па-де-де вокруг друг друга плутонианца и демоницы, к сожалению осталось слишком мало времени для мягких и деликатных вопросов и скрытых намеков.
-Палоний, проводи нас в Храм и позови Отца. Герцогиня, я попрошу вас сопровождать меня. – Эла едва заметно улыбается и слегка наклонила голову на вопросительный взгляд храмовника, тот понял все верно.
**
Внутренний Храм Плутона, это маленький кусочек Серых Пределов втиснутый в пещеру и запертый в реальности.
Прохладный, матово-серый пол, как будто поглощающий свет, серый гранит неровных стен мягко светящийся. Две двери, одна, невзрачная и очень старая, с покрытыми ржавчиной железными вставками и петлями, но почему-то открывающаяся легко и без скрипа. Вторая, такая же обычная, разве что без следов ржавчины. Дверь ведущая в никуда для тех, кто смог все-таки войти в первую, но не был принят Храмом и Серыми Пределами, и скрывающая для Хранителей наиболее легкий и спокойный путь к Вратам Времени застывших по среди Нигде.
В центре пещеры возвышение в четыре ступени. Кажущееся совершенно не уместным здесь, выполненное из белого мрамора.
Сью направляется именно к нему едва сдерживая желание поежится, она чувствует приближение четвертой стадии, самой страшной и разрушительной для психики и тела, если не провести нужных ритуалов, начиная от Прощания и заканчивая Приветствием.
Конечно, возможно, это покажется очень жестоким. Если не провести ритуалов, наследник трона загнется от боли, тоски и одиночества, ну или сойдет с ума, что тоже не слишком приятно. А с другой стороны, либо наследник найдет возможность пройти ритуалы, либо его найдут храмовники, и заставят пройти, либо же Планета найдет новых Хранителей, и не через несколько покалений, как на других Планетах, а в этом же поколении, - Серые Пределы нуждаются в Хранителе, и возможности долгих поисков и настройке на Наследника у них нет. Поэтому становление у Плутона намного болезненнее и быстрее. Девочки станут Королевами после свадеб и всех ритуалов, она становится королевой на четвертый день после смерти родителей.
-Герцогиня, чтобы вы сейчас не увидели или почувствовали, под страхом смерти и сумасшествия не сходите с этой ступени. – Сьюэлла осторожно начала расплетать прическу, вытаскивая многочисленные шпильки и ленты.
-Ваше Высочество, я могу спросить? – Мягко и почему-то очень тихо говорит Эсмеральд, кажется ей в этом Храме не уютно, в принципе ее понять можно, кому понравиться ощущать на себе тысячи взглядов и не иметь возможность увидеть тех, кто на тебя смотрит?
-Конечно. – Мягко улыбается Эла.
-Почему?
-Я не умею ненавидеть или испытывать какие-то сильные чувства просто так, без причины и обоснования. – Можно, конечно, поартачится и потянуть время, требуя более конкретный вопрос, но сейчас этого делать не стоит, время утекает словно песок сквозь пальцы, а время ответов уже пришло. Некоторых ответов, на некоторые вопросы. – Я не могу злиться или ревновать к женщине, которая не боится идти так, как велит сердце, тем более я не могу ревновать к тому, к кому не испытываю никаких чувств кроме уважения. – Девушка провела руками по волосам, выискивая забытые шпильки или заколки, посмотрела на герцогиню, и мягко улыбнулась. – Тем более, что и ты не испытываешь ко мне ненависти или злости, и помогаешь пройти через Становление. Глупо отталкивать того, кто может тебе помочь и не будет запрашивать за это слишком высокую цену, не так ли, демоница? К тому же... – Шелест, едва различимый, ткани, Сью принялась расстегивать пуговицы на платье. – Твой малыш точно не заслужил войны и он не виноват, что все сложилось именно так, как сложилось...
-Малыш? – Эсмеральд удивленно и немного испуганно вскидывает голову. – Откуда...
-Я дочь Плутона.
**
Странная речь на каком-то древнем и темном языке, каждое слово, как камень наваливающийся всей тяжестью на плечи. Босые ноги неприятно холодит камень пола, а резкие порывы Ветров и сил Серых Пределов, заставляют едва заметно ежится. Больно, холодно и очень тяжело.
Грегори тихо читает формулу Приветствия, Сьюэлла ежится и ожидает когда придет нужное время, а Эсмеральда едва сдерживает дрожь. То ли страха, то ли еще чего-то, странного, поднимающегося откуда-то из глубины души, если у демонов, конечно, есть душа.
Принцесса прислушивается к шепоту Ветров, стараясь не обращать внимание на подступающую тяжесть и боль, и старается не думать о том, что ей предстоит. Человеческое воображение слишком богатая и странная вещь, она может порождать химер, которые в десятки и сотни раз страшнее реальности, именно боятся заранее – глупо, точно так же, как пытаться представить, что же будет. Опасаться – можно, можно даже страшиться неизвестности, но поддаваться желанию хотя бы представить, хотя бы «морально себя подготовить» - стражи проходят через Приветствие именно так, чтобы раскрыться наиболее полно и именно тогда, когда они готовы. Если бы Эла не была готова, четвертая стадия не наступила. К тому же, ее к этому готовили с детства. И в общем-то ничего страшного нет, просто уже очень холодно и сказать честно, страшно. Ведь в действительности здесь должна была присутствовать ее мать, и читать должна была верховная жрица, а вовсе не жрец. Но Дарина погибла защищая своих правителей, а роль матери была отдана герцогине.
Центр возвышения лизнул жадный язык Ветра Серых Пределов, открывая контур женского тела. Сьюэлла вздохнула и шагнула вперед, когда-то, когда она принимала наследие воина, подобное уже происходило, но тогда Плутон клал ей руки на плечи, а сейчас должен поприветствовать и войти в нее, одарить и проклясть величайшим даром и проклятьем.
Опуститься на колени, осторожно, изящно, внимательно вслушиваясь в успокаивающий и темный голос Грегори, так легче.
Лечь так, как подсказывает контур, устроится и выдохнуть. Ощутить всем телом, как дрогнул зал и платформа поехала вниз, утягивая в Никуда и Нигде. Шелест закрывающейся плиты над головой. Все верно. Она должна остаться совершенно одна, напротив Плутона, и либо подняться на верх, к тем кто ее ждет, либо остаться здесь навсегда.
Ощущение легкости и невесомости пьянит, а тьма ластиться мериадами оттенков и значений, Сьюэлла мягко улыбается, боль, отчаянье, страх, тяжесть, одиночество, все то, что терзало ее тело, сейчас отступило.
Ощущение чужого присутствия, хотя нет, не чужого, просто знание, что здесь появился еще кто-то, не чужой, но пока еще и не свой. Легко поменять свое месторасположение в пространстве, посмотреть в свое отражение, хотя нет, не свое... это образ всех прошлых и будущих стражей Плутона, такой как все они и не похожий ни на одну.
Легкое, почти робкое движение вперед, словно вопрос, и приглашение-ответ разведенных рук в стороны. Приблизиться, и утонуть в объятьях, сначала холодных, потом горячих, а затем...
Если бы можно было здесь кричать, Сьюэлла бы, наверняка, кричала. Это не было больно, и при этом это было разрывающее, выжигающее ощущение чужого присутствие в тебе, твоей душе, мыслях, постороннее, нежно-грубое вторжение, пьющее твою боль и страдания.
Как будто тебя разрывали на сотню частей, и в каждую эту часть загоняли осколки знаний. Как будто кто-то решил переделать ее, радикально и без обезболивающего.
Сколько длилось все это девушка не знала, просто в какой-то момент поняла, что боли больше нет, точно так же, как нет легкой тоски и пустоты, которые были постоянными спутницами принцессы.
Ощущение полноты и законченности пьянило, Сьюэлла улыбалась.
-Nae saian luume’, Solonna.* - шелест тьмы безвременья и ощущение, что ее утягивают куда-то вверх.
*Это было так долго, Солонна.
**
Малая гостиная внутренних покоев дворца, куда не имели доступа слуги, за исключением нескольких человек, сейчас была наполнена тишиной и каким-то странным спокойствием.
Те, кому посчастливилось побывать при инициации, то есть Приветствии, нового стража, навсегда менялись. Просто невозможно прикоснуться к чему-то на столько далекому от понимания и остаться точно таким же, каким ты был до этого.
И это еще один маленький и осторожный плюс в копилку безопасности Плутона. Если что, ребенок Эсмеральд вполне может стать следующим стражем. Что, по понятной причине, вполне устраивало Элу.
Клубничный чай, воздушные пирожные, и молчание, которое говорило шепотом Ветров. Единственное что заставляло едва заметно напрягаться – сегодня должен был прибыть Алмаз, следовательно с завтрашнего утра придется в плотную заняться становлением.
Причем Приветствие Старших королей было самым легким и спокойным из всего того, что им предстояло, да и сама свадьба, так же. А вот бал, с которого они будут вынуждены уйти чуть раньше, и последующее за этим Приветствие.
Мужчинам в этом плане и проще и сложнее, стража никто не ведет и не поддерживает, он сам справляется, как может, умеет, хочет. А вот спутника стража – мужчину, ведут, поддерживают, помогают и все зависит от того, на сколько сильно доверяют стражу. Банально и просто, как может показаться, только вот как же это тяжело.
**
Девушка устало прикрыла глаза, единственное проявление слабости, которое она смогла себе позволить. Они только что покинули дворец Урана, Сью слабо улыбнулась, с девочками все будет хорошо, рано или поздно, так или иначе. Она видела, что девочки справятся, они смогут, они сильные, конечно, она не Минория, которая могла сказать, есть ли там любовь, или просто мирное сосуществование двух совершенно разных существ, у которых есть не мало поводов убить друг друга, но пока им это не выгодно. Но она могла видеть достаточно много, что бы сказать – все будет хорошо.
К сожалению про себя она такого сказать не могла, потому что знание о себе самих стражам не доступно и в этом они очень сильно роднятся с людьми, ведь никому из них не известно о самом себе совершенно все. И это, несомненно, одно из самых лучших богатств, не знать, что тебя ждет дальше.
Эла вздохнула и посмотрела на Алмаза, мужчина был как всегда спокоен и надменно-холоден, идеальная великосветская маска.
-...Алмаз, - Небольшая заминка перед тем, как назвать по имени, еще одна небольшая уступка, король попросил, ее так себя называть и она согласилась. Дав ответное разрешение. – Вам придется довериться мне. – Мягко, кажется уже в тысячный раз повторяет Сью, пытаясь убедить демона, что это действительно важно. Раз уж не многословная и спокойная принцесса, а теперь уже Королева, Плутона, не устает говорить об этом.
-Неужели ваше посвящение на столько страшно? – Едва заметно приподнятые брови и легкая ирония, как будто просьба уточнить, что девушка действительно сомневается в способности короля справиться с любыми трудностями и при этом не запачкать белоснежный костюм.
-Я не знаю, для каждого Приветствие свое, но в любом случае, это не тот ритуал, где нет ничего особо страшного и болезненного. У кого-то легче, у кого-то сложнее, но...
Я веду вас через весь ритуал, и не могу гарантировать, что то, что вы увидите, услышите или почувствуете, останется только при вас. – Мягко, не надавливая, просто объяснить. И продолжать путь в задумчивом, немного напряженном молчании.
-Я думаю, что это будет не самое плохое начало семейной жизни... – Сьюэлла улыбается и позволяет себе ответить на едва заметный жест Алмаза, положить свою руку на руку мужчины и чуть сжать. Вполне возможно, это самое первое «спасибо», которое удастся превратить в прочный фундамент, на котором будет стоять их жизнь.
@темы: Творчество, (По)пытки фикрайтера
пятница, 19 ноября 2010
02:48
Доступ к записи ограничен
Нет ничего более изнуряющего,чем вести светские беседы с человеком,которого хочется тихо и нежно изнасиловать.(с)
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Нет ничего более изнуряющего,чем вести светские беседы с человеком,которого хочется тихо и нежно изнасиловать.(с)
аффтар: ochumelius
Бета: Italy-kun
Название: Пепел
Рейтинг: выяснится по ходу дела.
жанр: слэш, фентези (с элементами городской фантастики), приключения, ангстофлафф.
фендом: авторский мир + мир форумной ролевой игры Гари.
Статус: в работе
Размер: предположительно миди
Размещение: только с моего разрешения, разрешения Тихой леди
Предупреждения:
1. Основные персонажи взяты из мира форумной ролевой игры Гари, так что все права на персонажей имеют их авторы.
2. По отношению к Логану Фейку и Джеку Лаку возможен ООС различной степени тяжести (ребят, я честно постараюсь сделать их наиболее канноными, но ничего не обещаю).
3. Муза на данное произведение схватила особенно нажористых химикалий с желания написать что-нибудь еще для моего обожаемого близнеца, и химикалии таки догнали ту траву, которую подкинул Итали-кун в виде картинки.
4. Данный текст, является подарком для Тихой Леди на день ее рождения! Малышка, я до сих пор прихожу в состояние полнейшего офигения, перечитывая нашу с тобой игру, а твой Логан до сих пор вызывает у меня обожание и только одно желаниевалить и трахать снова поиграть!))
первая порция
Почему-то считается, что высшее общество - это что-то вроде сказки. Доброй, светлой и сытной, почему-то думается, что высшее общество - это большое благо. Это сытная и вкусная, дорогая еда, красивые, дорогие, качественные вещи и исполнение всех желаний.
Почему никто не задумывается, что за все это нужно платить? Кто-то ограничивается просто тяжелой ответственностью, которая давит могильной плитой, кто-то идет дальше и платит... чем-то другим.
Например, семьей, детьми. Семьей, где нет места чувствам, зато есть очень четкие и безразлично-правильные товаро-денежные отношения. Потому что заводят семью не по большой и чистой любви (кстати, что это такое?), а потому что так выгодно. Выгодно объединить усилия, капиталы, генетику.
Детьми, потому что уже в подростковом возрасте те начинают деградировать окончательно. Бесповоротно. Конечно, есть небольшой процент, от всеобщей массы, которые вырастают достойной заменой, но в большинстве своем... В большинстве своем, когда приходит их время, детишек снова ломают, а потом засовывают в новые рамки.
Коди Стрит причислял себя к тем несчастным процентам, которые выгодно отличались от общей массы, впрочем, он себя причислял к той одной единственной единице исключения из всех правил. Потому что у мальчика, в отличие от большинства и меньшинства, было знание.
Знание того, что все эти малолетние слизняки не стоят и крупицы его внимания, крупинки пыли с его ботинок. И даже не потому, что так его уверили, а просто потому, что мальчик это чуял тем особым знанием, которое в нем жило всегда.
- Мистер Стрит, Ваш отец просит Вас придти к нему в кабинет, как можно скорее, – тихий шелест слуги, серого и безликого, вышколенного. Коди отрывается от изучения вида за окном и поворачивается к вошедшему мужчине, стандартное, серое лицо слуги дарит некоторое успокоение и позволяет вернуться из мира мыслей во вполне умиротворенном расположении духа.
На языке, доступном пониманию его отца, «как можно скорее» означает «немедленно», а если в предложении рядом с «придти» фигурирует слово «кабинет», означает «придти немедленно и в лучшем виде», потому что мистер Стрит-старший должен продемонстрировать всем своим видом (и видом своего отпрыска), насколько все здесь солидно и мощно. Коди едва заметно изгибает уголки губ, в подобии гримасы презрения, вот уж точно, «ферма и мальчик, мальчик из фермы – возможен, но ферма из мальчика - маловероятно». Едва заметный кивок, который означает «можешь испариться» и «информация принята к рассмотрению».
Ди с внутренней презрительной насмешкой пронаблюдал за тем, как бесшумно и быстро растворяется в пространстве слуга, да уж, характер господского сынка знали все. И поэтому не позволяли себе в отношении ничего лишнего: ни взглядов, ни шепотка за спиной (в господском доме, вне оного никто не запрещал, правда, желающие потрепаться очень быстро находили выход из этого дома без права на возвращение), ни, тем более, задержки выполнения распоряжений мальчика.
Поведя плечами, Коди педантично оглядел себя, решая, нужно ли что-то изменить в своем наряде или же не стоит? Серые, с искрой, брюки, идеально-выглаженные и даже после сидения с ногами на подоконнике не изменившие своей идеальности. Идеальный серый джемпер и идеальная черная рубашка. С такими же идеально-черными мягкими туфлями, очень напоминающими мокасины. Придирчивый осмотр себя был завершен, и, как итог, Ди остался доволен своей внешностью, лишь поправил волосы, которые должны были быть в идеально-образцовом хаосе, где место каждой волосинки было четко продумано и выверено.
И только после этого мальчик соизволил вздохнуть и, не меняя равнодушно-идеального спокойствия на лице, направился в кабинет отца.
Коди Стрит, был идеальным мальчиком, и, вполне возможно, что многие, в том числе и его родители, считали его идеальным сыном.
***
- Отец? – равнодушный, лишенный каких-либо посторонних интонаций и красок голос, предельно вежливый с откапанным, по миллиграмму, уважением и незамутненным спокойствием. А чего волноваться? Даже присутствие в кабинете отца двух довольно интересных существ не повод одаривать присутствующих хоть каким-то беспокойством. Будь то интерес или же какое-то другое, сильное, проявление эмоций.
- А-а-а, Коди, я рад, что ты так быстро к нам пришел! – нет, вполне возможно, что будь Ди хоть немного другим, он бы не смог сдержать себя и все-таки поморщился, хотя бы внутренне. Своего отца он не любил по многим причинам, но главная – это он настоял на таком плебейском и сером имени для сына. Хотя серый цвет не стоит оскорблять сравнением с этим обозначением. Ферма из мальчика...
- Вот, познакомься, это мистер Джек Лак, - внимательный взгляд карих глаз, жесткий и немного злобный прищур, сильное тело, высокий, мускулистый. Одет в стандартный костюм-тройку, дорогой, но неброский коричневый цвет, зеленая рубашка. Имеется вкус (для кареглазого шатена такой подбор цветов самое оно). Лицо волевое, закрытое. Опасен. Умен. Первичный анализ занял доли секунды и вот уже взгляд скользит ко второму гостю в этом помещении, следом за представлением отца. – А это мистер Логан Фейк, – презрительно-ленивый взгляд густо-карих глаз, в которых читается только одно – Скука – большими буквами. Вроде не слишком высок, ниже своего спутника, зато шире в плечах. Одет в светлый костюм-тройку, который сидит на нем, как на боксере в тяжелом весе - балетная пачка. Лицо наглое, хищное и туповатое. Опасен. Очень умен. – Джентльмены, а это мой сын, Коди.
Стрит-младший предельно-вежливо и аккуратно чуть склоняет голову, ровно настолько, чтобы дать понять, что он здоровается, и именно так, чтобы не утруждать себя излишним рвением в проявлении эмоций:
- Приятно познакомится, господа.
- Коди, в связи с твоим обучением в Академии Хаддеса, мы с Аделаидой решили, что тебе необходим сильный спутник. И мистер Лак любезно согласился предоставить своего заместителя, мистера Фейка, на эту роль.
- Значит, и магией владеешь? – лениво растягивая слова спросил, как будто наехал, Логан и насмешливо-презрительно посмотрел на спутника, которого ему навязал па-а-ачтейнейший начальник, правой половиной задницы которого и был Логан Фейк. В общем-то, не самый глупый человек вообще и в этом городе в частности.
С какого такого счастья Джек решил оказать такую честь Стриту-папаше, правая рука полулегальной банды Лака не знал и, в общем-то, даже не догадывался. Или не хотел догадываться, это уже с какой стороны посмотреть.
Спутник, честно говоря, не радовал: чистенький, холеный, богатенький мальчик семнадцати лет отроду, на лице которого написаны были и весь шлейф богатеньких предков, и общее обозначение того, кем этот мир является для пацаненка. Фейк, проведший свое детство в самом низу общества, не заканчивавший каких-то конкретных школ и вообще добившийся в этой жизни всего сам, таких сладеньких мальчиков презирал. Даже таких красивеньких и сладеньких. Будь его воля, или окажись мальчишка в Гари (каким только ветром могло занести такого бриллиантового ребенка в полузаброшенный город-призрак на пыльных просторах Америки? Впрочем, это тоже относится к сослагательному наклонению), то парнишку можно было трахнуть и свернуть шею. Чтобы не парить себе мозг.
Но прямые приказы па-а-ачтейнейшего начальника не обсуждались и выполнялись, даже таким психом, каким был Логан.
- Владею, – после небольшой паузы ответил Коди, все равно с тем же наличием отсутствия каких-либо эмоций, и опять ясно давая понять наглому «сопровождающему», что наглость его терпят только постольку поскольку, а потом побегут жаловаться папеньке.
- И че такой сладенький богатенький мальчик не боится замарать свои ручки поступлением в Хаддес? – кое-что об этой Академии Логан слышал, причем все больше ужастиков. Потому что до конца обучения долину Хаддес можно было покинуть только на каникулы с обязательным потом возвращением в альма матер. Достойной причиной для невозвращения была смерть, потому что либо ты умирал во время каникул, либо тебя отслеживали и убивали, если не возвращался. С чего такие правила и перестраховки - Логан не знал, тем более что доподлинно было известно, что каждый ученик приносил клятву на крови о не разглашении методов обучения, экзамене при поступлении и расположения входа в долину.
Так что было странным то, что мелкий поступил в эту самую Академию, хотя эти богатенькие...
- Вполне возможно, что сладенький богатенький мальчик ищет приключения и новые знания в одном комплекте, а стопоров у богатеньких мальчиков, в выборе лучшего удовлетворения своих желаний нет, как ты должен знать,. – в спокойном голосе проскользнула насмешка, и Фейк встрепенулся, принюхался. Что-то он, кажется, упустил, и это упущение было очень и очень досадным, потому что в другой ситуации это означало бы смерть. Расслабился, не проанализировал то, о чем прямо-таки кричал ему его Зверь.
Такие чистенькие мальчики не должны так пахнуть.
Так пахнут осторожные и сильные противники. Так пахнет заброшенная и никем, почти никем, не тревоженная тишина Гари, в тех местах, где не встретишь людей.
Тишина города-призрака, который умеет говорить с теми, кто его слышит, город, который питает безумие и тьму в тех, кто связан с ним. Город, который Логан ненавидит, как любой вольный зверь, на которого нашли ошейник, пряник и плетку, город, который Логан обожает, как любой зверь, который нашел свою территорию, где он может властвовать и где он может быть свободным.
Этот Логан Фейк напоминал кота, большого, грозного, сильного. Он так же принюхивался к окружающему пространству, подмечал глазами детали и настороженно опускал плечи и голову немного вперед и вниз, как будто хотел казаться еще массивнее.
Во всем этом теле, если верить глазам и наблюдениям, таилась не маленькая сила, к тому же вряд ли Логан Фейк был человеком.
В общем-то, если подумать, за 567 лет открытия Дуона, самого близкого из параллельно-перпендикулярных миров к Земле, и установления межмирного постоянного телепорта, многие народы успели перемешаться. И большинство существ, которые владели в достаточной степени деньгами или своим телом, могли похвастаться тем, что одинаково хорошо владеют, как огнестрельным оружием специально разработанным для Дуона (огнестрельное оружие мира Земли на Дуоне, почему-то, не работало), так и его земными аналогами. Так вот, за эти столетия на Земле появилось довольно много полукровок, квантеронов или просто тех, у кого есть небольшая капля крови жителя другого мира. В общем-то, ничего существенного, как по внешности, так и по внутреннему строению, но вот кое-что все-таки было.
Например те же сколы никогда не рождались полукровками, они всегда были сколами, или же рождался ребенок-человек, носитель того гена или еще чего, что может сделать его ребенка (если он встретит такого же носителя) сколом, или его правнука. Были оборотни, вампиры и всякие эльфы-дриады, но, в общем-то, процент таких вот потомков от общего числа народонаселения Земли был не слишком велик, скорее даже мал.
И, по всей видимости, этот Логан попал в тот не большой процент, который являлся потомками, только вот кого? Движения, при всем том, что парень - хотя скорее мужчина - пытался сдерживаться и играть какую-то свою собственную роль, были движениями хищника. Кошки. Примерно так двигаются оборотни и те, кто знаком с танцем смерти.
Коди это знал великолепно, просто потому что один из гувернеров, скорее бывший и наставником и телохранителем, был оборотнем.
И даже попытки наезда Логана вызывали царапающую где-то внутри реакцию, «заразный кошак», удивление и легкая улыбка, заинтересованность. Давно такого с Ди не случалось.
- Ну и куда ты пытаешься нас завести? – снова наехал Фейк, на что Коди позволил себе тихо вздохнуть и снисходительно заметить:
- Не беспокойся, мне невыгодна твоя смерть, – если подумать, то Стрит, можно сказать, величайший комплимент сделал, правда Логан отреагировал на него язвительным фырчаньем и каким-то особо колким и насмешливым взглядом.
- Мелкий, не стоит меня раздражать, я могу и ослушаться приказа.
- Это было бы не плохо, – безмятежно отозвался Коди и покосился на седого, явно не понимающего, с какой такой радости предполагаемый смертник так рвется покончить жизнь изощренным самоубийством. – Надо же выяснить, кто чего стоит, не хотелось бы в ущерб себе спасать твою шкуру, знаешь ли, – порадовал общественность в лице обалдевшего от такой наглости кошака Коди попытками поязвить.
- Ты че, дурак?
- Хм, это с какой точки зрения смотреть, с моей точки зрения ты тоже не являешься образцом гениальности, – на доли секунды задумался Стрит и дрогнул уголками губ, когда Логан расхохотался. Смех был приятным и не раздражал, это был несомненный плюс. Вообще, то, что этот ненормальный не воспринимался как нечто раздражающее, было большим плюсом, хотя... Это, скорее всего, будет до того момента, пока он будет восприниматься, как интересный объект отвлечения от скуки.
- Я с удовольствием надеру тебе задницу, мелкий.
- Меня зовут Ди, старик, – и снова никак не отреагировать эмоционально, ровные интонации, ровные чувства. Кто-то может назвать это пустотой, а Коди - слишком кукольным для реального человека, но, вполне возможно, что сыграли тут свою роль нечеловеческие предки и общая манера поведения.
К своим семнадцати годам Коди Стрит, как любой уважающий себя ребенок бриллиантовых родителей, увидел уже достаточно и примерно столько же узнал, чтобы видеть в этом мире что-то настолько новое, что способно его поразить. К тому же, за идеальными чертами, которые по привычке и без особого интереса рассматривают родители и высший свет, проще скрываться всей той тьме, которая живет где-то не так уж и глубоко.
Ждать от богатеньких того, что у них будет простой зал-комната, где можно выкачать лишние калории, не приходится, но даже это не ожидание не спасает от того, что открывается взгляду Логана. Хорошая такая площадь, примерно такая же, как должна быть у любого, нормального, школьного спортзала. Со всякими беговыми дорожками и собственным боксерским рингом, что даже как-то не сильно интересует, потому что все самое интересное скрывается за одной из неприметных дверей по правую сторону от входной двери. Деревянная шаткая лесенка, мрачные каменные стены и еще одна дверка, за которой скрывается... кажется это явление называется пространственный мешок, или карманный мир, или еще как, по-умному и правильному. Логан никогда особо этим всем не заморачивался.
А сейчас вот заморочился, потому что никогда не видел, чтобы в подвальном помещении был этакий заброшенный сад, с птичками, небом, солнцем, травой и всем остальным. В общем, кусок какого-то мира.
- Здесь условия максимально приближены к тем, что ожидают нас на Дуоне, – зачем-то поясняет Коди, и Фейк недовольно косится на пацаненка; желание свернуть тонкую аристократическую шею просто непреодолимо. Правая задница почтеннейшего начальника прямо-таки чувствует, как под пальцами сминается нежная кожа и трещат ломающиеся кости.
Богачей, особенно таких сопливых и самоуверенных, Фейк переваривал с трудом и то только в качестве обеда или же игрушки перед тем, как стать обедом.
Этот мальчишка хочет знать, чего будет стоит он, Логан? Да чего будет стоить этот сопляк! Рывок в сторону блондинчика - и пальцы хватают воздух, тот каким-то невероятным образом исчез за доли секунды до того, как руки Логана достигли его шейки. Интересно, Зверь довольно взрыкивает и втягивает носом воздух, чтобы поймать ощущение чужого тепла сбоку, совсем близко.
Выкинуть руку, с целью поймать и снова – лишь воздух. Фейк замирает.
Ди оказывается за спиной, и ветер приносит запах удовольствия, возбуждения и ощущение того, что сейчас...
Тонкое тело, прижимается почти болезненно-сильно, а на тонкой коже наверняка останутся синяки от жесткой хватки рук Фейка, и Зверю это нравится, тем более, что он-то и держит так, чтобы дать мальчишке прочувствовать боль. И оставить возможность вырваться. И тонкое тело, хрупкое такое, прижимается сильнее, трется бедрами, чуть прогибается, пахнет возбуждением и возможностью...
Изгибается так, как человек себе позволить не может, или, кажется, что не может. И прижимается, со спины, мальчишка! Оттолкнуть от себя, резко, отбрасывая, как нашкодившего щенка. Так, чтобы мальчишка наверняка приложился о твердую поверхность, чтобы не смел больше удирать. И тут же оказаться рядом с ним, прижимая неожиданно-покорное тело, такое горячее, и смотреть в эти глаза, неожиданно-живые, ртутные озера, затягивающие и такие же сумасшедшие, как и внутренний Зверь Логана.
Чуть приподняться, чтобы не раздавить, и в следующее мгновение, с некоторым удивлением, ощутить самого себя лежащим на спине, и мальчишку, восседающим на его бедрах.
Странно, даже сейчас лицо Стрита-младшего - маска спокойствия. Или это не маска, а естественное выражение эмоций? Зато глаза, и кончики губ, и волосы… Это именно то, где прячется его настроение?
Ди чуть склоняет голову набок и, смотря спокойно-дико, тихо фырчит... смеется?
- Ваше юное высочество, оторвите свою венценосную сахарную ягодичную мышцу и уделите вашему покорному слуге, свое божественное внимание, – почему у Логана даже такая высокоучтивая фраза получается так, как будто Фейк не просто изыскано послал, а еще и наехал, как танк на Тузика?
Ди оторвался от изучения какого-то сверхинтеллектуального, а так же сверхпыльного и сверхстарого, и еще пара десятков «сверх», талмуда и внимательно посмотрел на Фейка. Обычно такой его взгляд действовал на неразумных как хороший посыл в даль далекую, но наглый маньяк, кажется, совершенно не собирался вписываться в обычные рамки.
- Что заставило тебя так извращаться над собственным умом? – вежливо поинтересовался Коди, зеркально отображая интонацию Логана, естественно не забывая про собственный покой и невозмутимость.
- О, услышал, – порадовался Фейк, тем самым отвечая на не заданное уточнение, и, нагло оскалившись, порадовал новостями. – Твой папаша требует нас на ковер.
- И как давно требует? – закрывая древний фолиант по магии Теней, уточнил Коди.
- Давно, целых полчаса, – широко осклабился этот наглый кошак, на что получил лишь едва заметный наклон головы и взгляд куда-то поверх плеча.
- Тогда стоит прихватить смазку.
- Че?
- Или вазелин, – подняться одним гибким движением и снисходительно, как на маленького, посмотреть на Логана. – Для мозгов и ушей, к счастью, в ином качестве ты его не интересуешь.
- Даже к счастью, и с чего бы это? – насмешливое ворчание и довольный прищур глаз. Фейк любит то, что Ди не краснеет и не зажимается, ему нравится, что мальчишка может поддержать шутку и игру, какой бы странной и на грани она не была. Только общая невозмутимость раздражает, Фейк хочет посмотреть, что случится, если убрать эту стену, которой оградил свое «я» Стрит-младший, и поэтому любой их диалог - это провокация со стороны Логана.
- В ином качестве ты привлекаешь меня, а я не привык делиться, – уголки губ едва заметно приподнимаются, Коди улыбается. И его голос улыбается, лаская едва слышными нотками чего-то, на что реагирует Зверь, взрыкивая и напрягаясь.
Третий кусочек
Логану нравится валяться на диване в маленькой гостиной комнате, которая носит статус «принадлежит Коди Стриту», потому что все здесь пропитано духом противоречивого Зверя, который скрывается под хорошенькой вывеской. Еще лучше бы валяться где-нибудь в спальне мальчишки, но туда путь заказан, Коди дал это ясно понять, как обычно, какими-то едва слышными нотками в голосе и уголками губ, а Логану не с руки ссориться с пареньком. Все равно им вместе тащиться на этот Дуон и в эту Академию. И лучше не нагнетать сейчас обстановку, тем более Ди с удовольствием по кромсает его на ленточки своими обожаемыми лезвиями, одним из которых мальчишка сейчас играется, совершенно бездумно уставившись в очередной фолиант, который в мире Земли стоил примерно столько же, сколько половина всего этого дома со всеми наворотами.
Логану нравится наблюдать за Коди, за Ди, как настоятельно попросили называть себя их мелкое высочество. Кажется, мальчишка не любил свое полное имя, и Фейк даже понимал за что. Малышу Ди его полное имя шло примерно так же, как портовой шлюхе наряд из высшего света.
Хлесткое, короткое, резкое «Ди» отражало этого паренька намного лучше, четко и понятно, и нечего вдаваться в подробности.
Логану нравилось то, что Стрит-младший не краснел, не запинался и не мямлил, когда шуточки и подначки Фейка переходили в разряд «намек толстый» или «почти пошлость», ему нравилось то, что мальчишка отвечал и мог поддержать тон, намек, игру.
А еще Логану очень нравилось то, как от парня пахло, его движения, молчание, спокойствие. Ему хотелось узнать этого мальчишку целиком, хотелось вывести из себя и хотелось привязать к себе. А еще хотелось, чтобы этот парнишка перестал вилять своей королевской задницей. Потому что все вилянья отдавались такими желаниями и мыслями в Фейке, что сдерживать себя становилось очень трудно.
Правое полупопие почтеннейшего начальника уже точно решил, что парнишка никуда не денется, совершено. Окажется слабаком - так и не жалко даже, главное, чтобы вволю получилось наиграться, а если все-таки парень так и останется тем, что так манит и притягивает, тем, кто вполне может оказаться парой, то прохлопывать ушами шанс – это непростительная глупость. А глупостями Логан не занимался с того времени, как вышел из сопливого возраста, что случилось уже порядочно времени назад.
- Логан, надеюсь, ты не забыл, что через пятнадцать минут ты должен будешь быть у мистера Сейласа? – отвлекается от своего талмуда Коди и очень внимательно смотрит на Фейка; кажется, в его взгляде эмоций и отношения к тому, к кому он обращается, примерно столько же, как если бы Ди смотрел на пустой диван. Но Логан прекрасно знает, что эти глаза нужно читать не по выражению, а по оттенку цвета: сейчас безумная серость чуть светлее, что означает - Коди нравится тот, на кого он смотрит. Мальчишке интересно. А еще Фейк знает, что когда они играют, у Ди глаза становятся по-настоящему живыми, и в это время он почти не может лгать, даже своей совершенной тишиной.
- А тебе что, не надо? – лениво интересуется Фейк, вполне справедливо полагая, что разговор с Коди - первоочередной интерес, а портной - это настолько вторичный, что дальше просто уже не интересно.
- Нет, все нужное у меня уже есть, – спокойно и серьезно отвечает парень, и Фейк недовольно фыркает. Хотя в глубине души он даже рад: в прошлый раз он едва не прибил этого жеманного идиота, который под предлогом снятия мерок облапал Ди совершенно сально и похотливо.
И то, что любой намек на оскорбление своего достоинства Ди не оставлял без возмездия (как успел Логан узнать), совершенно не успокаивало, Логан видел, как это чмо обжимало его игрушку.
Поправив воротник щегольски белой куртки Ди внимательно посмотрел на Логана, убеждаясь, что наглый кошак никуда не делся и стоит с двумя сумками, в которых предусмотрительный и запасливый Коди сложил все мало-мальски нужные вещи и то, что могло просто понадобиться в пути и на испытании. Надеяться на удачу, случай или еще что-то столь же мифическое Ди не хотел, во-первых, потому что считал, что все это мифическое проявление воли мгновения сопутствует только тем, кто на него не рассчитывает совершенно и работает, а не надеется. Во-вторых, Ди искренне верил, что такому замечательному ему удача и все остальное не слишком-то нужны, хотя бы потому, что он замечателен сам по себе и достаточно умен, чтобы не лезть туда, где может пострадать его внешность или здоровье. Кардинально, мелкие травмы и неудобства – это мелочи и не стоят внимания.
Юноша перевел взгляд на служащего телепорта, тот немного нервно косился на странную парочку и старательно что-то выбивал на пульте управления. Впрочем, что именно, понять не сложно - координаты, а так же кого, в каком количестве и когда отправлял, с отчетностью у телепортационной службы все было очень и очень строго, что доставляло много не слишком приятных минут младшим служащим, было большой головной болью у служащих старшего звена и поводом получать большие деньги у высших чинов этой службы. А таким, как родители Коди, вся эта отчетность тоже не была лишней, как и любая информация, которую можно было использовать. Эту черту парень у своих родственников перенял с удовольствием, потому как было глупо отказываться от того, что могло в последствии помочь сохранить шкуру и нервы в целостности и сохранности. А так как Ди совершенно не желал рано встречается с такой обаятельной тетей как Смерть...
- Готовность 60 секунд... – ворвался в неспешную медитацию мыслей голос служащего, Ди на это соизволил лишь отозваться легкой тенью недовольства на лице. Логан не отреагировал вообще, его намного больше занимало возможность сверлить тяжелым взглядом оператора, заставляя того нервничать еще больше.
- Логан, – тишина коснулась плеча мужчины легким недовольством, с перенервничавшего мальчишки станется отправить их гулять совершенно в другую сторону и хорошо, если они наткнутся на вполне себе обитаемый мир, а если очутятся в какой-нибудь варварской стране, где нет ничего, стоящего внимания?
Мужчина насмешливо щерится в хищно-презрительной улыбке и довольно щурится, кажется, Фейк искренне верит, что внимание Ди должно принадлежать какому-то маньяку, а вовсе не самому Ди.
Если бы Коди был хоть на йоту не самим собой, а каким-нибудь другим человеком или не человеком, с него бы сталось возмущенно сообщить какую-нибудь глупость, вроде «никогда!» или «не дождетесь!», но глупостями Стрит-младший никогда не увлекался, да и если кошак-переросток окажется вдруг действительно достойным его внимания... то почему бы и нет? По крайней мере, с Логаном было интересно.
- Проход открыт.
четвертый кусочек))
Говорили, что Дуон совершенно не похож на Землю, начиная с того, что последняя была представительницей мира технологий с едва заметными и едва ощутимыми вкраплениями магии, а Дуон же был миром магии. Именно поэтому некоторые механизмы Земли портились на Дуоне и наоборот, зато идеи, травы, полезные ископаемые и сувениры, а так же еще много чего интересного крепко связывало два мира, к тому же богатые и успешные выходцы из обоих миров предпочитали ездить не на какие-нибудь курорты своего мира, а обязательно посещали хотя бы несколько раз другой мир.
Такие посещения были чем-то вроде отличительного знака, потому что позволить себе купить билет, а так же пройти короткий инструктаж простые обитатели не могли. Если, конечно, не работали наемниками или в каких-нибудь торговых фирмах.
Логан в другом мире никогда не бывал, зато успел наслушаться всевозможных истории от массы знакомых и просто собутыльников, которые в свое время подворачивались ему на пути.
В принципе, Дуон Фейку даже нравился, наверное, может быть. Потому что и вроде теплее, чем в промозглом городе, и дышится свободнее, да и сам воздух чище. Но вот обилие самых разных значимых запахов настораживало, заставляло нервничать, особенно запахи посторонних Зверей, которые могли претендовать на главенство на этой территории.
Поэтому, сидя в какой-то кафешке, дожидаясь прихода нужной летяги, Логан нервничал и терзал кусок мяса так, как будто на тарелке лежал этот ненормальный мальчишка, из-за которого приходится так мучиться.
- Чем же, позволь узнать, провинился перед тобой этот несчастный кусок хорошо прожаренной говядины? – почти беззвучно и интеллигентно-вымораживающе шелестя газетой, поинтересовался Стрит-младший, даже не соизволив оторвать свои великолепные глазки от этой газетенки, чтобы одарить своим вниманием...
- Тем, что мне здесь не нравится, – немного подумав, все-таки выложил наиболее правдивый вариант Логан; признаваться мальчишке, да и самому себе, что он не просто нервничает, а опасается, боится этого непонятного места с его тысячами важных запахов Фейк не собирался. Совершенно. Потому что вести себя как сопливый пацан перестал уже в возрасте десяти лет или, может, раньше, и возобновлять эту деятельность не собирался. Хотя бы потому, что давно вышел из дурацкого возраста мелодраматичных соплей и беспричинных страхов.
- Почему? – Коди даже газету отложил и уставился своими глазищами на Логана, вроде бы и спокойно-безучастно, как будто величайшее одолжение делал, ан нет, глаза смотрели очень внимательно и цепко, в очередной раз едва заметно поменяв оттенок.
Логан повел бровью и выразительно втянул носом воздух, Ди дрогнул веками и уголками губ:
– Здесь слишком много всего намешано, в Нилсе будет легче, туда почти не забредают чужаки, – после чего снова зашуршал газетой, как будто разговор исчерпан.
Впрочем, Логан хмыкнул, настроение улучшилось, и несчастное мясо отправилось по прямому назначению, даже трепать нервы мальчишке сейчас не хотелось. Так что можно даже удивиться тому, какое правопопие у почтеннейшего начальника покладистое и спокойное бывает под настроение.
Пользоваться летягами Ди любил, наверное, это одно из немногих занятий, которые ему до сих пор не наскучили: летяга, больше похожая на искусно вырезанную речную лодочку, с уютным навесом и открытыми сиденьями на корме, выглядела игрушечной и какой-то нереальной. Особенно когда лодка отчаливала от берега и, повинуясь желанию возницы, распахивала полупрозрачные крылья-паруса и взмывала в небо.
Обычно после того, как лодочка набирала нужную высоту, Ди выскальзывал из удобного и безопасного кресла под навесом и появлялся на носу, поближе к вознице. Потому что даже на корме, пусть и не защищенной стенами и крышей, ловить ветер и разговаривать со звенящей тишиной, которая следовала за летягой, не получалось, обязательно кто-нибудь приставал с глупостями.
И на этот раз Коди не стерпел, имеет он право чуть-чуть расслабиться? Немного позволить своим капризам взять верх? Тем более ничего такого он-то и не требовал, всего-то постоять и послушать ветер.
На этот раз кроме него и капитана на носу организовался Логан, причем умудрился появиться так, что даже не слишком раздражал:
- Говоришь, забредал? – нахально поинтересовался переросший кошак и лениво сощурился на вежливое замечание о своей неуместности, которое вложил в легкий наклон головы и едва заметное шевеление пальцев Ди. Кошак-переросток, такой же наглый, большой и нахальный, даже не кошак, а пес. Немного лениво и даже с намеком на некую мстительность заметил Стрит.
- Это ты сказал, – невозмутимо проинформировал Ди Логана, вроде как ожидая, что он сейчас вернется под навес, впрочем, с большим интересом ожидая, что Фейк ответит и как себя поведет, ведь не удерет, испугавшись или психанув?
- Хэ! Котенок, не играй со мной в эти игры... – Логан улыбнулся и чуть понизил голос. – В них играть в одиночку не интересно.
- А почему ты думаешь, что я играю в одиночку, старик? – Ди склонил голову набок и чуть сощурился, явно ожидая интересного ответа.
- Намекаешь, что я староват для этих игр?
- Подразумеваю, что я уже довольно давно играю в нашу игру, – и, пока Логан не успел вставить что-нибудь псевдо остроумное, Ди с поистине кошачьей грацией и самоуверенностью удалился под навес, ясно давая понять, что разговор закончен.
Довольное фырчание за спиной, очень сильно напоминающее сдерживаемый смех, заставляет уголки губ едва заметно дрогнуть в улыбке. Приятно, когда тебя понимают.
Гостиница в Дарфе, в которой остановились Логан и Ди (хотя скорее это Ди соизволил осчастливить сие заведение своей великолепной тушкой, ну и Логан за компанию тоже решил не отставать), была довольно не плоха.
По крайней мере, номер, который достался один на двоих, и обед, который Логан уже успел попробовать, были ничего так. Конечно, получше, чем в Гари, но и до пяти звезд не дотягивали.
Впрочем, для Логана это было совершенно не обязательно, эти пять звезд-то, ему вполне хватило и непритязательных двух, и вполне себе интересное развлечение под боком.
Ди делал вид, что не обращает на ехидно скалящегося кошака внимания и, вместе с тем, очень четко отслеживал все перемещения Фейка в пространстве...
В общем-то мальчишка был прав, в Дарфе, где приезжих почти не чувствовалось было спокойнее и легче, не было навязчивого запаха чужого зверя, зато было нечто другое, родное и понятное, почти такое же сумасшедшее.
- Логан, в твоем роду сколов не было? – неожиданно интересуется Ди, смотрит внимательно и даже строго.
- Кого?
- Химероподобных оборотней, – рядом со Стритом-младшим почему-то совершенно не раздражает то, что Логан чего-то не знает, наверное потому, что мальчишка все-таки слишком умен и совершенно не пытается давить этим своим интеллектом. Не давая поводов давить в ответ тем, что более привычно для самовыражения Фейка.
- А хрен его знает, – маньяк пожал плечами; по большому счету ему было глубоко все равно на этих самых сколов или еще на кого, пока те не мешали выполнять работу и развлекаться, то есть не лезли на самого Логана и не трогали мальчишку, а все остальное - пускай себе живут и не парятся.
К тому же ничего химероподобного (даже не зная этого слова само звучание пугало) за собой Фейк не замечал совершенно, а то, что некоторые личности вякали на тему сдвига по центру у крыши, подразумевая некоторое сумасшествие, так Логан искренне не понимал, в чем там дело, это скорее он был адекватен... тому миру, в котором обитал, а те идиоты, которые что-то там вякали - их мнение уже давно никого не интересует. Мертвые совершенно не интересны живым. По крайней мере, на Земле, тут же поправил себя Логан, с интересом проследив за бодреньким скелетом, который бодро щелкал костяшками и тащил какой-то сундук следом за фигуристой дамочкой. Впрочем, мнение скелета явно никого не интересовало.
- И долго нам здесь торчать? – довольно лениво поинтересовался Логан, покосившись на Ди, который снова зарылся в какую-то книженцию и не подавал никаких признаков активной жизнедеятельности, только иногда шевелил страницами, да вот сейчас решил напомнить о своем существовании вопросом. Что мужчину порадовало: все-таки обед уже съеден, тащится наверх настроения нет, пялиться в окно на прохожих - занятие не слишком интересное, а затевать развлечения, которые могли поднять настроение и выдержать интерес Логана дольше чем минута... в общем его настоятельно просили повременить с этим делом до Академии. Мальчишка умел быть настойчивым.
- Пока не появятся представитель или представители Академии, чтобы дать дальнейшие инструкции, – Ди перевернул страницу книги и уточнил. – Так что конкретных сроков я не знаю.
Размеренное и спокойное существование у Ди и лениво-раздраженное у Логана продолжались не слишком долго, ровно до того момента, пока компания сидящая у двери, не решила подойти к их столику:
- Простите, мне послышалось... или вы сказали Академия? Вы собираетесь поступать в Хаддес? – серебристым колокольчиком пропела девушка, своей хрупкостью и величиной глаз явно показывая свое полу-эльфийское происхождение, да и заостренность и величина ушей тоже давала ясно понять, что один из родителей девушки был эльфом. Все же остальное – кареглазость, рыжесть и загар явно досталось от второго родителя.
Рядом с девушкой возвышались двое парней, если верить глазам, то обычные парни, не слишком-то уступающие по мощности и массивности Логану, но в ощущении силы и опасности все же несколько сдающие позиции, по сравнению с наглым кошаком, разумеется.
А вот если положиться не на глаза, а на инстинкты и чутье внутреннего Зверя, то парни были только на первый взгляд обычными людьми. От них веяло холодом и опасностью, впрочем, не направленной, а так, постольку поскольку. Значит, парни скорее всего высшие вампиры или синь, но последние отличаются более выраженным холодом и их выдают глаза, они слишком яркие и глубокие для человека, впрочем этот признак не слишком надежен, необычных глаз достаточно много, особенно в мире, где очень много квартеронов, полукровок и просто тех, у кого-то когда-то где-то глубоко кто-то согрешил с не человеком, а потомки вот получились такими, какими получились.
Но парни казались слишком прохладными и обвчными для обычных людей.
- Нет, вам не послышалось, – Ди прикрыл книгу, выражая тем самым наиболее сильный интерес, какой он мог продемонстрировать окружающим, ну и толику вежливости, которую кто-то мог принять за уважение или еще что в том же духе. – Да, мы ждет представителя Хаддес.
Логан хмыкнул и оскалился, явно выражая свое мнение о «мы» и «ждем».
- О! Мы тоже ждем его! – радостно хлопнула девушка и мило улыбнулась. – Я Дилли, а это Деймон и Фабиан. Не возражаете, мы присоединимся к вам за столиком? – полуэльфийка мило улыбнулась, явно пытаясь растопить спокойствие, написанное на лице Ди, и довольно вызывающую ухмылку на физиономии Логана.
- Мое имя Ди, его Логан, – парень едва заметно склонил голову, выражая должное почтение и уважение, какое обычно демонстрируют новым знакомым. – Вы можете присесть.
- Земляне? – поинтересовался Фабиан и плюхнулся на стул напротив Ди.
- Ага, – широко усмехнулся Логан, умудрившись даже в это простое слово вложить столько превосходства и деликатности наехавшего танка, что будь Фабиан простым человеком, вполне могло и раздавить под тяжестью.
По всей видимости мерзкий кошак решил перевести кивок Ди на вербальный уровень общения, то ли просто решил развлечься, то ли посчитал, что нужно донести до здешних аборигенов смысл того, что продемонстрировал юноша жестом.
Стрит мог бы сейчас раздраженно вздохнуть или даже закатить глаза, будь он не Коди Стритом, а кем-нибудь другим, но Ди был именно собой, поэтому ограничился лишь несколько недовольным молчанием, он не видел смысла в пояснении и так очевидных вещей.
- Специально приехали поступать в Хаддес? – Дилли аж подпрыгнула, по всей видимости, от радости, правда причина такой реакции для Ди осталась непонятна.
- Слышал, у вас магические способности встречаются редко? – мягко заметил Фабиан, внимательно оглядев Логана и Ди.
- Сейчас куда чаще, чем в прошлые века, но основной пик рождаемости детей со способностями, которые могли бы обучаться в здешних школах, пришелся на трехсотый год после установки телепорта, – счел нужным отреагировать на мягкость Ди, отвечать Дилли он не собирался, не видел в этом особой необходимости, да и тишина молчала, только немного недовольно шелестела крыльями от ощущения девушки рядом. Та была слишком шумной, к сожалению, выдержанность эльфов, ставшая притчей во языцех, Дилли не передалась. К сожалению. – Но процент имеющих возможности у нас куда меньше, чем здесь.
- Тогда можно сказать, что ты счастливчик, – улыбнулся кареглазый шатен.
- Вполне возможно, – Ди дрогнул уголками губ, чуть прикрыл глаза и слегка покосился на притихшего Логана; тот, скрываясь за довольно наглым выражением на вроде бы спокойном лице и при полной расслабленности, создавал видимость откровенной скуки. Ощущение того, что мужчина напряжен, почему-то отдавалось покалыванием в подушечках пальцев и легкой дрожью вдоль позвоночника.
UPD 7.11. Пятый кусочек.
Логану приставшая компания не нравилась, начиная с шумной и всей какой-то слишком странной и раздражающей Дилли, - она была шумной, намеков не понимала, а угрозы и прозрачные посылы в далекий и интереснейший путь по закаулкам внутренних органов млекопитающих, игнорировала. К тому же она цеплялась к Ди, наровя то дотронуться, то привлечь внимание, то лишний раз потеребить с идиотскими замечаниями и вопросами.
Ди после нескольких намеков в его изворотливо-туманной манере закрылся наглухо и напоминал того парнишку, который вошел в кабинет Стрита-старшего, и который тут же вызвал у Логана только одно желание – сломать эту дорогостоящую игрушку и посмотреть... а что будет? Она и тогда будет такой же красивой и послушной кукловоду?
Это раздражало... нет, бесило, неимоверно. От немедленных и вполне конкретных действий Фейка удерживало несколько вещей – во первых количество магически-способного народа, к тому же, кто знает, что умеет конкретно эта девчонка? Конечно Логан псих, но не самоубица. Во вторых, Ди настоятельно просил... к тому же, может правое полупопие Начальника и выглядел воплощением народной мудрости «сила есть, ума не надо», но это вовсе не означает, что таким он и был на самом деле.
Далее следовал этот шатен, Фабиан, который вроде бы обхаживал, опять-таки Ди, и делал вид, что не замечает его, Логана. И что они вокруг этого мальчишки вьются, почуяли родственную душу? К тому же этот Фабиан, как и молчаливый Деймон, Зверю активно не нравилось, была бы более подходящая обстановка и время, неприменно бы пристрелил по тихому и не мучался.
И, кажется, Ди заинтересовался этим Фабианом, по крайней мере более-менее кукла оживала, когда тот вступал в разговор и оттягивал внимание Стрита-младшего на себя, выключая, временно, Дилли. И это Логану тоже не слишком нравилось, уж лучше бы он отправился бы прогуляться, попробовал на вкус здешнюю кровь, а не сидел в виде экибаны в углу.
Громко отодвинувшись, вместе со стулом, от стола, потянулся, нарочито-громко зевая, и деловито похрустывая всем, чем можно было хрустеть качественно подтягиваясь. И широко оскалился, ловя на себе взгляды аборигенов и мальчишки.
-Нижайше прошу прощения, за то, что прервал вашу высокоинтеллектуальную беседу непотребными звуками, но не соблаговалит ли великолепнейший представитель одного со мной мира, оторать свою венеценосную задницу от стула и проводить меня до нашей постели? – И последним штрихом зубодрабильной речи, которую Логан произнес нарочито-серьезным тоном, чуть склонится в картинно-подобострастном поклоне и протянуть Коди руку.
-Неужели без моей помощи не справишься, старик? – Серые глаза смотрели спокойно, только светлые блики колючих искорок смеха показывали, что Ди по достоинству оценил маленькую речь Фейка. Приятно, когда тебя понимают, и особенно приятно, когда не стоят из себя невесть что, а вкладывают маленькую и изящную ручку в твою ладонь. По кошачьи небрежно и грациозно.
Стрит с удобством расположился в послети, в обществе своей собственной тишины, фолианта и тихих звуков доносившихся из ванной. Кто бы мог подумать, что Логан окажется таким честюлей, тот уже с час не вылезал из ванной комнаты и по звукам вроде бы не собирался это делать в ближайшее время.
Впрочем, Ди не жаловался, во змущался и даже не раздражался, можно даже сказать, что Стрит-младший пребывал в более чем благодушном настроении и даже был благодарен внезапному пристопу аквафилии* кошака. Во первых, потому что предположение, что Логан не какой-то там кошак, а полноценный тигр подтверждалось, а Ди любил лишний раз узнавать доказательства своей собственной правоты, во вторых, после шумного зала и не менее шумной компании, тишина воспринималась не просто с удовольствием и радостью, с облегчением. Стрит вообще не любил шум и излишнюю суету. Хотя бы потому, что сам никогда не шумел и не суетился, придерживаясь мнения, что в этой жизни ничего не случается просто так, с бухты-барахты, и если внимательно следить за тем, что происходит вокруг, неожиданностей не случится, или если случились, суетится не стоит. Стоит быстро с ними разобраться и дальше занимаеться куда более интересными и важными занятиями, вот например получением дополнительных знаний, или присмотром за кошаком, или просто тем, что будет интересно в тот момент.
Наконец за дверью ванной зашуршало и Логан вышел-таки в комнату, естественно даже не потрудившись хоть как-то прикрыться или надеть на себя что-нибудь. По всей видимости не счел нужным или же это очередная попытка вывести из себя Ди? Вполне возможно, но она с треском провалилась, Стрит-младший никогда не был тем, кто мог себе позволить вести себя как истеричная барышня лет этак 13-14, ну или благовоспитанная молодая леди лет 16. Поэтому смущаться, возмущаться или хоть как-то шумно реагировать на такую демонстрацию Коди не стал, а вот с интересом оглядеть то, что ему показывали, оглядел. И даже проникся впечатлением и моментом, наверное потому что Логан был из тех, кому действительно было что показать, и даже шрамы, которые у Коди вызывали брезгливость, смотрелись на маньяке не просто уместно, а так, как будто иначе просто не могло быть.
Впрочем, если бы все было несколько иначе, Ди на врят ли бы позволил себе реагировать на намеки кошака, да и разве бы он стал терпеть более чем нахальное поведение? Быть капризным маленьким принцем он тоже умел, и, как обычно, в его случае, это умение было доведено до совершенства. А как же иначе?
-Нра-а-авлюсь? – Насмешливо протянул Логан подходя совсем близко и тем самым заставляя Ди задирать голову вверх, чтобы было удобнее смотреть. И куда это стремилось наследие предков Логана, когда творило все эти метры?
-Нахожу удовлетворительным. – Педантично и самую малость насмешливо тянет стрит-младший и позволяет тени улыбки мелькнуть в уголках губ.
-И чему же я удовлетворяю? – Послушно спрашивает Фейк, просто потому что Коди ждет именно такого вопроса. Как приятно играть с достойным противником, который чует и понимает тебя.
-Моим представлениям. – Кровать прогибается под дополнительным весом, когда правопопие великого и почтейнейшего начальника садится на край, и еще сильнее прогибается, когда тот перемещается на кровать полностью, нависая над Ди. Низко, почти в плотную. В нос тут же ударяет густой, жаркий запах зверя, сильного, мощного, опасного. Запах котоый заставляет юношу дрогнуть, чуть выгнуться и оторвать руки от книги, чтобы запустить пальцы в волосы Логана на затылке. Странно, почему-то казалось, что седой ежик волос будет намного более жестким, а тут. Тонкие пальцы вздрагивают, тепло, жар другого тела отдается ожогами и сотней маленьких иголочек, а тело хочет выгнуться, чтобы хотя бы сквозь одежду почувствовать, проверить, это просто такая реакция у рук или столь же сильные, заманчивые ощущения будут отдаваться во весм теле?
-Нахальный пацан. – Кривит губы в усмешке-улыбке, хищной, отдающейся дрожью по позвоночнику и еще большим желанием выгнуться, или дернуть за волосы, или...
Логану нравится то, что мальчишка даже не пытается дергаться или возмущаться, а наоборот, поддерживает игру. Тонкие пальчики сжимаются на затылке заместителя паачтейнейшего начальника и тот жмурится, зная на что способен паренек, это вполне можно расценивать и как предупреждение и как поощрение, естественно второе намного интереснее, поэтому мужчина склоняется еще ниже, обжигая нежную кожу дыханием и с удовольствием окунаясь в тихий, прохладный и такой сладкий аромат тела Ди.
Вес приходится перенести на руки, полностью, все-таки мальчишка хоть и силен, намного сильнее всех, с кем Логану сталкиваться приходилось, за исключением Джека, пожалуй, но все-таки мужчина намного тяжелее и массивнее, и если не позаботиться о не большом удобстве паренька игру придется закончить. А этого вовсе не хочется.
-Просто знаю себе цену. – Ди улыбается и нахально блестит глазами, в своей неподрожаемой невозмутимо-спокойной манере. Интересно, как у него это получается, оставаться на столько спокойным и так выразительно реагировать на окружающий мир и различные стресс-факторы?
-Неужели на столько высока? – Насмешливо и несколько хрипловато тянет Логан. Если бы убрать книгу и прижаться к этому гибкому телу плотнее... но сейчас это припятствие даже в чем-то доставляет удовольствие, осознание, что это единственная преграда, а мальчишка вроде как не против?
-Да вот не знаю, старик, сумеешь ли ты ей соответствовать. – Насмешка и любопытство, а еще острое возбуждение, запах которого щекочет нюх и заставляет едва заметно морщится от удовольствия. Хоррроший запах, яркий, острый, выразительный и как весь Ди, горяче-холодный, прянно-неуловимый, заставляющий заводиться сильнее.
-Вопрос хороший, мальчишка, а ты дотянешь до моей цены? – Широко оскалбиться и вроде бы угрожающе рыкнуть, чтобы не забывался и помнил, что не один он тут такой. Ну и просто посмотреть на реакцию.
В следующий момент книга оказывается на постели отдельно, а Ди, каким-то невероятным образом извернувшись, стоящим на нагах в шаге от растянувшегося на покрывале Логана, тот едва заметно удивленно прикрывает глаза и даже одобрительно фыркает. Паренек быстр, и умеет отступать вовремя, а еще не боится дразнить зверя, и это чертовски, ну просто невероятно, приятно.
-Дяденька, не думаю, что ты стоишь намного меньше, чем я. – Стрит проводит раскрытой ладонью по спине Фейка, едва заметно царапая ногтями, от которых почему-то веет прохладой. И тут же отстраняется, уходит в ванну, быстро и почти бесшумно, а Логан остаетс лежать на кровати, щурится и едва заметно улыбаться, удоволетворенно и самодовольно.
Где-то в глубине души мелькает прохладное, липкое опасение, так похожее на издевательский голосок Города, а что если он ошибся в мальчишке? Что если тот окажется такой же фальшивкой, как и все остальные, только сделанной с большим мастерством? Что если желание и интерес пропадет сразу после того, как мальчишка подпустит на достаточное расстояние, чтобы Логан удовлетворил свое желание и любопытство?
Фейк морщится и встряхивается, недовольно трясет головой, напоминая сейчас огромного кота намного сильнее, чем обычно. Нет, конечно он не гений и ошибится может, но так сфальшивить не может, не идиот и не мальчик, все-таки. Да и жизнб кой-чему научить успела, да и Зверь, неужели его нюх ослаб на столько, что его можно обмануть фальшивкой, хоть и качественно срубленой? Чущь. А загадывать больше, чем на час, а то и два – глупо, особенно тогда, когда толком не знаешь, а что ждет тебя уже этим вечером?
Бета: Italy-kun
Название: Пепел
Рейтинг: выяснится по ходу дела.
жанр: слэш, фентези (с элементами городской фантастики), приключения, ангстофлафф.
фендом: авторский мир + мир форумной ролевой игры Гари.
Статус: в работе
Размер: предположительно миди
Размещение: только с моего разрешения, разрешения Тихой леди
Предупреждения:
1. Основные персонажи взяты из мира форумной ролевой игры Гари, так что все права на персонажей имеют их авторы.
2. По отношению к Логану Фейку и Джеку Лаку возможен ООС различной степени тяжести (ребят, я честно постараюсь сделать их наиболее канноными, но ничего не обещаю).
3. Муза на данное произведение схватила особенно нажористых химикалий с желания написать что-нибудь еще для моего обожаемого близнеца, и химикалии таки догнали ту траву, которую подкинул Итали-кун в виде картинки.
4. Данный текст, является подарком для Тихой Леди на день ее рождения! Малышка, я до сих пор прихожу в состояние полнейшего офигения, перечитывая нашу с тобой игру, а твой Логан до сих пор вызывает у меня обожание и только одно желание
первая порция
0
Когда человек умирает, рождается кошка (с)
Почему-то считается, что высшее общество - это что-то вроде сказки. Доброй, светлой и сытной, почему-то думается, что высшее общество - это большое благо. Это сытная и вкусная, дорогая еда, красивые, дорогие, качественные вещи и исполнение всех желаний.
Почему никто не задумывается, что за все это нужно платить? Кто-то ограничивается просто тяжелой ответственностью, которая давит могильной плитой, кто-то идет дальше и платит... чем-то другим.
Например, семьей, детьми. Семьей, где нет места чувствам, зато есть очень четкие и безразлично-правильные товаро-денежные отношения. Потому что заводят семью не по большой и чистой любви (кстати, что это такое?), а потому что так выгодно. Выгодно объединить усилия, капиталы, генетику.
Детьми, потому что уже в подростковом возрасте те начинают деградировать окончательно. Бесповоротно. Конечно, есть небольшой процент, от всеобщей массы, которые вырастают достойной заменой, но в большинстве своем... В большинстве своем, когда приходит их время, детишек снова ломают, а потом засовывают в новые рамки.
Коди Стрит причислял себя к тем несчастным процентам, которые выгодно отличались от общей массы, впрочем, он себя причислял к той одной единственной единице исключения из всех правил. Потому что у мальчика, в отличие от большинства и меньшинства, было знание.
Знание того, что все эти малолетние слизняки не стоят и крупицы его внимания, крупинки пыли с его ботинок. И даже не потому, что так его уверили, а просто потому, что мальчик это чуял тем особым знанием, которое в нем жило всегда.
- Мистер Стрит, Ваш отец просит Вас придти к нему в кабинет, как можно скорее, – тихий шелест слуги, серого и безликого, вышколенного. Коди отрывается от изучения вида за окном и поворачивается к вошедшему мужчине, стандартное, серое лицо слуги дарит некоторое успокоение и позволяет вернуться из мира мыслей во вполне умиротворенном расположении духа.
На языке, доступном пониманию его отца, «как можно скорее» означает «немедленно», а если в предложении рядом с «придти» фигурирует слово «кабинет», означает «придти немедленно и в лучшем виде», потому что мистер Стрит-старший должен продемонстрировать всем своим видом (и видом своего отпрыска), насколько все здесь солидно и мощно. Коди едва заметно изгибает уголки губ, в подобии гримасы презрения, вот уж точно, «ферма и мальчик, мальчик из фермы – возможен, но ферма из мальчика - маловероятно». Едва заметный кивок, который означает «можешь испариться» и «информация принята к рассмотрению».
Ди с внутренней презрительной насмешкой пронаблюдал за тем, как бесшумно и быстро растворяется в пространстве слуга, да уж, характер господского сынка знали все. И поэтому не позволяли себе в отношении ничего лишнего: ни взглядов, ни шепотка за спиной (в господском доме, вне оного никто не запрещал, правда, желающие потрепаться очень быстро находили выход из этого дома без права на возвращение), ни, тем более, задержки выполнения распоряжений мальчика.
Поведя плечами, Коди педантично оглядел себя, решая, нужно ли что-то изменить в своем наряде или же не стоит? Серые, с искрой, брюки, идеально-выглаженные и даже после сидения с ногами на подоконнике не изменившие своей идеальности. Идеальный серый джемпер и идеальная черная рубашка. С такими же идеально-черными мягкими туфлями, очень напоминающими мокасины. Придирчивый осмотр себя был завершен, и, как итог, Ди остался доволен своей внешностью, лишь поправил волосы, которые должны были быть в идеально-образцовом хаосе, где место каждой волосинки было четко продумано и выверено.
И только после этого мальчик соизволил вздохнуть и, не меняя равнодушно-идеального спокойствия на лице, направился в кабинет отца.
Коди Стрит, был идеальным мальчиком, и, вполне возможно, что многие, в том числе и его родители, считали его идеальным сыном.
***
- Отец? – равнодушный, лишенный каких-либо посторонних интонаций и красок голос, предельно вежливый с откапанным, по миллиграмму, уважением и незамутненным спокойствием. А чего волноваться? Даже присутствие в кабинете отца двух довольно интересных существ не повод одаривать присутствующих хоть каким-то беспокойством. Будь то интерес или же какое-то другое, сильное, проявление эмоций.
- А-а-а, Коди, я рад, что ты так быстро к нам пришел! – нет, вполне возможно, что будь Ди хоть немного другим, он бы не смог сдержать себя и все-таки поморщился, хотя бы внутренне. Своего отца он не любил по многим причинам, но главная – это он настоял на таком плебейском и сером имени для сына. Хотя серый цвет не стоит оскорблять сравнением с этим обозначением. Ферма из мальчика...
- Вот, познакомься, это мистер Джек Лак, - внимательный взгляд карих глаз, жесткий и немного злобный прищур, сильное тело, высокий, мускулистый. Одет в стандартный костюм-тройку, дорогой, но неброский коричневый цвет, зеленая рубашка. Имеется вкус (для кареглазого шатена такой подбор цветов самое оно). Лицо волевое, закрытое. Опасен. Умен. Первичный анализ занял доли секунды и вот уже взгляд скользит ко второму гостю в этом помещении, следом за представлением отца. – А это мистер Логан Фейк, – презрительно-ленивый взгляд густо-карих глаз, в которых читается только одно – Скука – большими буквами. Вроде не слишком высок, ниже своего спутника, зато шире в плечах. Одет в светлый костюм-тройку, который сидит на нем, как на боксере в тяжелом весе - балетная пачка. Лицо наглое, хищное и туповатое. Опасен. Очень умен. – Джентльмены, а это мой сын, Коди.
Стрит-младший предельно-вежливо и аккуратно чуть склоняет голову, ровно настолько, чтобы дать понять, что он здоровается, и именно так, чтобы не утруждать себя излишним рвением в проявлении эмоций:
- Приятно познакомится, господа.
- Коди, в связи с твоим обучением в Академии Хаддеса, мы с Аделаидой решили, что тебе необходим сильный спутник. И мистер Лак любезно согласился предоставить своего заместителя, мистера Фейка, на эту роль.
Стиль тигра – агрессивен... (c)
- Значит, и магией владеешь? – лениво растягивая слова спросил, как будто наехал, Логан и насмешливо-презрительно посмотрел на спутника, которого ему навязал па-а-ачтейнейший начальник, правой половиной задницы которого и был Логан Фейк. В общем-то, не самый глупый человек вообще и в этом городе в частности.
С какого такого счастья Джек решил оказать такую честь Стриту-папаше, правая рука полулегальной банды Лака не знал и, в общем-то, даже не догадывался. Или не хотел догадываться, это уже с какой стороны посмотреть.
Спутник, честно говоря, не радовал: чистенький, холеный, богатенький мальчик семнадцати лет отроду, на лице которого написаны были и весь шлейф богатеньких предков, и общее обозначение того, кем этот мир является для пацаненка. Фейк, проведший свое детство в самом низу общества, не заканчивавший каких-то конкретных школ и вообще добившийся в этой жизни всего сам, таких сладеньких мальчиков презирал. Даже таких красивеньких и сладеньких. Будь его воля, или окажись мальчишка в Гари (каким только ветром могло занести такого бриллиантового ребенка в полузаброшенный город-призрак на пыльных просторах Америки? Впрочем, это тоже относится к сослагательному наклонению), то парнишку можно было трахнуть и свернуть шею. Чтобы не парить себе мозг.
Но прямые приказы па-а-ачтейнейшего начальника не обсуждались и выполнялись, даже таким психом, каким был Логан.
- Владею, – после небольшой паузы ответил Коди, все равно с тем же наличием отсутствия каких-либо эмоций, и опять ясно давая понять наглому «сопровождающему», что наглость его терпят только постольку поскольку, а потом побегут жаловаться папеньке.
- И че такой сладенький богатенький мальчик не боится замарать свои ручки поступлением в Хаддес? – кое-что об этой Академии Логан слышал, причем все больше ужастиков. Потому что до конца обучения долину Хаддес можно было покинуть только на каникулы с обязательным потом возвращением в альма матер. Достойной причиной для невозвращения была смерть, потому что либо ты умирал во время каникул, либо тебя отслеживали и убивали, если не возвращался. С чего такие правила и перестраховки - Логан не знал, тем более что доподлинно было известно, что каждый ученик приносил клятву на крови о не разглашении методов обучения, экзамене при поступлении и расположения входа в долину.
Так что было странным то, что мелкий поступил в эту самую Академию, хотя эти богатенькие...
- Вполне возможно, что сладенький богатенький мальчик ищет приключения и новые знания в одном комплекте, а стопоров у богатеньких мальчиков, в выборе лучшего удовлетворения своих желаний нет, как ты должен знать,. – в спокойном голосе проскользнула насмешка, и Фейк встрепенулся, принюхался. Что-то он, кажется, упустил, и это упущение было очень и очень досадным, потому что в другой ситуации это означало бы смерть. Расслабился, не проанализировал то, о чем прямо-таки кричал ему его Зверь.
Такие чистенькие мальчики не должны так пахнуть.
Так пахнут осторожные и сильные противники. Так пахнет заброшенная и никем, почти никем, не тревоженная тишина Гари, в тех местах, где не встретишь людей.
Тишина города-призрака, который умеет говорить с теми, кто его слышит, город, который питает безумие и тьму в тех, кто связан с ним. Город, который Логан ненавидит, как любой вольный зверь, на которого нашли ошейник, пряник и плетку, город, который Логан обожает, как любой зверь, который нашел свою территорию, где он может властвовать и где он может быть свободным.
Кошка и дрессировка - не такие уж несовместимые понятия. Всего за пару дней кошка может выдрессировать кого угодно. (c)
Этот Логан Фейк напоминал кота, большого, грозного, сильного. Он так же принюхивался к окружающему пространству, подмечал глазами детали и настороженно опускал плечи и голову немного вперед и вниз, как будто хотел казаться еще массивнее.
Во всем этом теле, если верить глазам и наблюдениям, таилась не маленькая сила, к тому же вряд ли Логан Фейк был человеком.
В общем-то, если подумать, за 567 лет открытия Дуона, самого близкого из параллельно-перпендикулярных миров к Земле, и установления межмирного постоянного телепорта, многие народы успели перемешаться. И большинство существ, которые владели в достаточной степени деньгами или своим телом, могли похвастаться тем, что одинаково хорошо владеют, как огнестрельным оружием специально разработанным для Дуона (огнестрельное оружие мира Земли на Дуоне, почему-то, не работало), так и его земными аналогами. Так вот, за эти столетия на Земле появилось довольно много полукровок, квантеронов или просто тех, у кого есть небольшая капля крови жителя другого мира. В общем-то, ничего существенного, как по внешности, так и по внутреннему строению, но вот кое-что все-таки было.
Например те же сколы никогда не рождались полукровками, они всегда были сколами, или же рождался ребенок-человек, носитель того гена или еще чего, что может сделать его ребенка (если он встретит такого же носителя) сколом, или его правнука. Были оборотни, вампиры и всякие эльфы-дриады, но, в общем-то, процент таких вот потомков от общего числа народонаселения Земли был не слишком велик, скорее даже мал.
И, по всей видимости, этот Логан попал в тот не большой процент, который являлся потомками, только вот кого? Движения, при всем том, что парень - хотя скорее мужчина - пытался сдерживаться и играть какую-то свою собственную роль, были движениями хищника. Кошки. Примерно так двигаются оборотни и те, кто знаком с танцем смерти.
Коди это знал великолепно, просто потому что один из гувернеров, скорее бывший и наставником и телохранителем, был оборотнем.
И даже попытки наезда Логана вызывали царапающую где-то внутри реакцию, «заразный кошак», удивление и легкая улыбка, заинтересованность. Давно такого с Ди не случалось.
- Ну и куда ты пытаешься нас завести? – снова наехал Фейк, на что Коди позволил себе тихо вздохнуть и снисходительно заметить:
- Не беспокойся, мне невыгодна твоя смерть, – если подумать, то Стрит, можно сказать, величайший комплимент сделал, правда Логан отреагировал на него язвительным фырчаньем и каким-то особо колким и насмешливым взглядом.
- Мелкий, не стоит меня раздражать, я могу и ослушаться приказа.
- Это было бы не плохо, – безмятежно отозвался Коди и покосился на седого, явно не понимающего, с какой такой радости предполагаемый смертник так рвется покончить жизнь изощренным самоубийством. – Надо же выяснить, кто чего стоит, не хотелось бы в ущерб себе спасать твою шкуру, знаешь ли, – порадовал общественность в лице обалдевшего от такой наглости кошака Коди попытками поязвить.
- Ты че, дурак?
- Хм, это с какой точки зрения смотреть, с моей точки зрения ты тоже не являешься образцом гениальности, – на доли секунды задумался Стрит и дрогнул уголками губ, когда Логан расхохотался. Смех был приятным и не раздражал, это был несомненный плюс. Вообще, то, что этот ненормальный не воспринимался как нечто раздражающее, было большим плюсом, хотя... Это, скорее всего, будет до того момента, пока он будет восприниматься, как интересный объект отвлечения от скуки.
- Я с удовольствием надеру тебе задницу, мелкий.
- Меня зовут Ди, старик, – и снова никак не отреагировать эмоционально, ровные интонации, ровные чувства. Кто-то может назвать это пустотой, а Коди - слишком кукольным для реального человека, но, вполне возможно, что сыграли тут свою роль нечеловеческие предки и общая манера поведения.
К своим семнадцати годам Коди Стрит, как любой уважающий себя ребенок бриллиантовых родителей, увидел уже достаточно и примерно столько же узнал, чтобы видеть в этом мире что-то настолько новое, что способно его поразить. К тому же, за идеальными чертами, которые по привычке и без особого интереса рассматривают родители и высший свет, проще скрываться всей той тьме, которая живет где-то не так уж и глубоко.
Тиграми не рождаются, тиграми становятся(c)
Ждать от богатеньких того, что у них будет простой зал-комната, где можно выкачать лишние калории, не приходится, но даже это не ожидание не спасает от того, что открывается взгляду Логана. Хорошая такая площадь, примерно такая же, как должна быть у любого, нормального, школьного спортзала. Со всякими беговыми дорожками и собственным боксерским рингом, что даже как-то не сильно интересует, потому что все самое интересное скрывается за одной из неприметных дверей по правую сторону от входной двери. Деревянная шаткая лесенка, мрачные каменные стены и еще одна дверка, за которой скрывается... кажется это явление называется пространственный мешок, или карманный мир, или еще как, по-умному и правильному. Логан никогда особо этим всем не заморачивался.
А сейчас вот заморочился, потому что никогда не видел, чтобы в подвальном помещении был этакий заброшенный сад, с птичками, небом, солнцем, травой и всем остальным. В общем, кусок какого-то мира.
- Здесь условия максимально приближены к тем, что ожидают нас на Дуоне, – зачем-то поясняет Коди, и Фейк недовольно косится на пацаненка; желание свернуть тонкую аристократическую шею просто непреодолимо. Правая задница почтеннейшего начальника прямо-таки чувствует, как под пальцами сминается нежная кожа и трещат ломающиеся кости.
Богачей, особенно таких сопливых и самоуверенных, Фейк переваривал с трудом и то только в качестве обеда или же игрушки перед тем, как стать обедом.
Этот мальчишка хочет знать, чего будет стоит он, Логан? Да чего будет стоить этот сопляк! Рывок в сторону блондинчика - и пальцы хватают воздух, тот каким-то невероятным образом исчез за доли секунды до того, как руки Логана достигли его шейки. Интересно, Зверь довольно взрыкивает и втягивает носом воздух, чтобы поймать ощущение чужого тепла сбоку, совсем близко.
Выкинуть руку, с целью поймать и снова – лишь воздух. Фейк замирает.
Ди оказывается за спиной, и ветер приносит запах удовольствия, возбуждения и ощущение того, что сейчас...
Тонкое тело, прижимается почти болезненно-сильно, а на тонкой коже наверняка останутся синяки от жесткой хватки рук Фейка, и Зверю это нравится, тем более, что он-то и держит так, чтобы дать мальчишке прочувствовать боль. И оставить возможность вырваться. И тонкое тело, хрупкое такое, прижимается сильнее, трется бедрами, чуть прогибается, пахнет возбуждением и возможностью...
Изгибается так, как человек себе позволить не может, или, кажется, что не может. И прижимается, со спины, мальчишка! Оттолкнуть от себя, резко, отбрасывая, как нашкодившего щенка. Так, чтобы мальчишка наверняка приложился о твердую поверхность, чтобы не смел больше удирать. И тут же оказаться рядом с ним, прижимая неожиданно-покорное тело, такое горячее, и смотреть в эти глаза, неожиданно-живые, ртутные озера, затягивающие и такие же сумасшедшие, как и внутренний Зверь Логана.
Чуть приподняться, чтобы не раздавить, и в следующее мгновение, с некоторым удивлением, ощутить самого себя лежащим на спине, и мальчишку, восседающим на его бедрах.
Странно, даже сейчас лицо Стрита-младшего - маска спокойствия. Или это не маска, а естественное выражение эмоций? Зато глаза, и кончики губ, и волосы… Это именно то, где прячется его настроение?
Ди чуть склоняет голову набок и, смотря спокойно-дико, тихо фырчит... смеется?
Кошке не нужно, чтобы ее любил весь мир... Достаточно тех, кого она выбрала сама... (c)
- Ваше юное высочество, оторвите свою венценосную сахарную ягодичную мышцу и уделите вашему покорному слуге, свое божественное внимание, – почему у Логана даже такая высокоучтивая фраза получается так, как будто Фейк не просто изыскано послал, а еще и наехал, как танк на Тузика?
Ди оторвался от изучения какого-то сверхинтеллектуального, а так же сверхпыльного и сверхстарого, и еще пара десятков «сверх», талмуда и внимательно посмотрел на Фейка. Обычно такой его взгляд действовал на неразумных как хороший посыл в даль далекую, но наглый маньяк, кажется, совершенно не собирался вписываться в обычные рамки.
- Что заставило тебя так извращаться над собственным умом? – вежливо поинтересовался Коди, зеркально отображая интонацию Логана, естественно не забывая про собственный покой и невозмутимость.
- О, услышал, – порадовался Фейк, тем самым отвечая на не заданное уточнение, и, нагло оскалившись, порадовал новостями. – Твой папаша требует нас на ковер.
- И как давно требует? – закрывая древний фолиант по магии Теней, уточнил Коди.
- Давно, целых полчаса, – широко осклабился этот наглый кошак, на что получил лишь едва заметный наклон головы и взгляд куда-то поверх плеча.
- Тогда стоит прихватить смазку.
- Че?
- Или вазелин, – подняться одним гибким движением и снисходительно, как на маленького, посмотреть на Логана. – Для мозгов и ушей, к счастью, в ином качестве ты его не интересуешь.
- Даже к счастью, и с чего бы это? – насмешливое ворчание и довольный прищур глаз. Фейк любит то, что Ди не краснеет и не зажимается, ему нравится, что мальчишка может поддержать шутку и игру, какой бы странной и на грани она не была. Только общая невозмутимость раздражает, Фейк хочет посмотреть, что случится, если убрать эту стену, которой оградил свое «я» Стрит-младший, и поэтому любой их диалог - это провокация со стороны Логана.
- В ином качестве ты привлекаешь меня, а я не привык делиться, – уголки губ едва заметно приподнимаются, Коди улыбается. И его голос улыбается, лаская едва слышными нотками чего-то, на что реагирует Зверь, взрыкивая и напрягаясь.
Третий кусочек
1
Тигры - это гангстеры животного мира(c)
Логану нравится валяться на диване в маленькой гостиной комнате, которая носит статус «принадлежит Коди Стриту», потому что все здесь пропитано духом противоречивого Зверя, который скрывается под хорошенькой вывеской. Еще лучше бы валяться где-нибудь в спальне мальчишки, но туда путь заказан, Коди дал это ясно понять, как обычно, какими-то едва слышными нотками в голосе и уголками губ, а Логану не с руки ссориться с пареньком. Все равно им вместе тащиться на этот Дуон и в эту Академию. И лучше не нагнетать сейчас обстановку, тем более Ди с удовольствием по кромсает его на ленточки своими обожаемыми лезвиями, одним из которых мальчишка сейчас играется, совершенно бездумно уставившись в очередной фолиант, который в мире Земли стоил примерно столько же, сколько половина всего этого дома со всеми наворотами.
Логану нравится наблюдать за Коди, за Ди, как настоятельно попросили называть себя их мелкое высочество. Кажется, мальчишка не любил свое полное имя, и Фейк даже понимал за что. Малышу Ди его полное имя шло примерно так же, как портовой шлюхе наряд из высшего света.
Хлесткое, короткое, резкое «Ди» отражало этого паренька намного лучше, четко и понятно, и нечего вдаваться в подробности.
Логану нравилось то, что Стрит-младший не краснел, не запинался и не мямлил, когда шуточки и подначки Фейка переходили в разряд «намек толстый» или «почти пошлость», ему нравилось то, что мальчишка отвечал и мог поддержать тон, намек, игру.
А еще Логану очень нравилось то, как от парня пахло, его движения, молчание, спокойствие. Ему хотелось узнать этого мальчишку целиком, хотелось вывести из себя и хотелось привязать к себе. А еще хотелось, чтобы этот парнишка перестал вилять своей королевской задницей. Потому что все вилянья отдавались такими желаниями и мыслями в Фейке, что сдерживать себя становилось очень трудно.
Правое полупопие почтеннейшего начальника уже точно решил, что парнишка никуда не денется, совершено. Окажется слабаком - так и не жалко даже, главное, чтобы вволю получилось наиграться, а если все-таки парень так и останется тем, что так манит и притягивает, тем, кто вполне может оказаться парой, то прохлопывать ушами шанс – это непростительная глупость. А глупостями Логан не занимался с того времени, как вышел из сопливого возраста, что случилось уже порядочно времени назад.
- Логан, надеюсь, ты не забыл, что через пятнадцать минут ты должен будешь быть у мистера Сейласа? – отвлекается от своего талмуда Коди и очень внимательно смотрит на Фейка; кажется, в его взгляде эмоций и отношения к тому, к кому он обращается, примерно столько же, как если бы Ди смотрел на пустой диван. Но Логан прекрасно знает, что эти глаза нужно читать не по выражению, а по оттенку цвета: сейчас безумная серость чуть светлее, что означает - Коди нравится тот, на кого он смотрит. Мальчишке интересно. А еще Фейк знает, что когда они играют, у Ди глаза становятся по-настоящему живыми, и в это время он почти не может лгать, даже своей совершенной тишиной.
- А тебе что, не надо? – лениво интересуется Фейк, вполне справедливо полагая, что разговор с Коди - первоочередной интерес, а портной - это настолько вторичный, что дальше просто уже не интересно.
- Нет, все нужное у меня уже есть, – спокойно и серьезно отвечает парень, и Фейк недовольно фыркает. Хотя в глубине души он даже рад: в прошлый раз он едва не прибил этого жеманного идиота, который под предлогом снятия мерок облапал Ди совершенно сально и похотливо.
И то, что любой намек на оскорбление своего достоинства Ди не оставлял без возмездия (как успел Логан узнать), совершенно не успокаивало, Логан видел, как это чмо обжимало его игрушку.
Почему, человек глядя на спящую кошку умиляется, а кошка глядя на спящего человека думает: "О! Батут!" (c)
Поправив воротник щегольски белой куртки Ди внимательно посмотрел на Логана, убеждаясь, что наглый кошак никуда не делся и стоит с двумя сумками, в которых предусмотрительный и запасливый Коди сложил все мало-мальски нужные вещи и то, что могло просто понадобиться в пути и на испытании. Надеяться на удачу, случай или еще что-то столь же мифическое Ди не хотел, во-первых, потому что считал, что все это мифическое проявление воли мгновения сопутствует только тем, кто на него не рассчитывает совершенно и работает, а не надеется. Во-вторых, Ди искренне верил, что такому замечательному ему удача и все остальное не слишком-то нужны, хотя бы потому, что он замечателен сам по себе и достаточно умен, чтобы не лезть туда, где может пострадать его внешность или здоровье. Кардинально, мелкие травмы и неудобства – это мелочи и не стоят внимания.
Юноша перевел взгляд на служащего телепорта, тот немного нервно косился на странную парочку и старательно что-то выбивал на пульте управления. Впрочем, что именно, понять не сложно - координаты, а так же кого, в каком количестве и когда отправлял, с отчетностью у телепортационной службы все было очень и очень строго, что доставляло много не слишком приятных минут младшим служащим, было большой головной болью у служащих старшего звена и поводом получать большие деньги у высших чинов этой службы. А таким, как родители Коди, вся эта отчетность тоже не была лишней, как и любая информация, которую можно было использовать. Эту черту парень у своих родственников перенял с удовольствием, потому как было глупо отказываться от того, что могло в последствии помочь сохранить шкуру и нервы в целостности и сохранности. А так как Ди совершенно не желал рано встречается с такой обаятельной тетей как Смерть...
- Готовность 60 секунд... – ворвался в неспешную медитацию мыслей голос служащего, Ди на это соизволил лишь отозваться легкой тенью недовольства на лице. Логан не отреагировал вообще, его намного больше занимало возможность сверлить тяжелым взглядом оператора, заставляя того нервничать еще больше.
- Логан, – тишина коснулась плеча мужчины легким недовольством, с перенервничавшего мальчишки станется отправить их гулять совершенно в другую сторону и хорошо, если они наткнутся на вполне себе обитаемый мир, а если очутятся в какой-нибудь варварской стране, где нет ничего, стоящего внимания?
Мужчина насмешливо щерится в хищно-презрительной улыбке и довольно щурится, кажется, Фейк искренне верит, что внимание Ди должно принадлежать какому-то маньяку, а вовсе не самому Ди.
Если бы Коди был хоть на йоту не самим собой, а каким-нибудь другим человеком или не человеком, с него бы сталось возмущенно сообщить какую-нибудь глупость, вроде «никогда!» или «не дождетесь!», но глупостями Стрит-младший никогда не увлекался, да и если кошак-переросток окажется вдруг действительно достойным его внимания... то почему бы и нет? По крайней мере, с Логаном было интересно.
- Проход открыт.
четвертый кусочек))
Если человек решил убить тигра, это зовется спортом; а если тигр решил убить человека, это зовется кровожадностью.(c)
Говорили, что Дуон совершенно не похож на Землю, начиная с того, что последняя была представительницей мира технологий с едва заметными и едва ощутимыми вкраплениями магии, а Дуон же был миром магии. Именно поэтому некоторые механизмы Земли портились на Дуоне и наоборот, зато идеи, травы, полезные ископаемые и сувениры, а так же еще много чего интересного крепко связывало два мира, к тому же богатые и успешные выходцы из обоих миров предпочитали ездить не на какие-нибудь курорты своего мира, а обязательно посещали хотя бы несколько раз другой мир.
Такие посещения были чем-то вроде отличительного знака, потому что позволить себе купить билет, а так же пройти короткий инструктаж простые обитатели не могли. Если, конечно, не работали наемниками или в каких-нибудь торговых фирмах.
Логан в другом мире никогда не бывал, зато успел наслушаться всевозможных истории от массы знакомых и просто собутыльников, которые в свое время подворачивались ему на пути.
В принципе, Дуон Фейку даже нравился, наверное, может быть. Потому что и вроде теплее, чем в промозглом городе, и дышится свободнее, да и сам воздух чище. Но вот обилие самых разных значимых запахов настораживало, заставляло нервничать, особенно запахи посторонних Зверей, которые могли претендовать на главенство на этой территории.
Поэтому, сидя в какой-то кафешке, дожидаясь прихода нужной летяги, Логан нервничал и терзал кусок мяса так, как будто на тарелке лежал этот ненормальный мальчишка, из-за которого приходится так мучиться.
- Чем же, позволь узнать, провинился перед тобой этот несчастный кусок хорошо прожаренной говядины? – почти беззвучно и интеллигентно-вымораживающе шелестя газетой, поинтересовался Стрит-младший, даже не соизволив оторвать свои великолепные глазки от этой газетенки, чтобы одарить своим вниманием...
- Тем, что мне здесь не нравится, – немного подумав, все-таки выложил наиболее правдивый вариант Логан; признаваться мальчишке, да и самому себе, что он не просто нервничает, а опасается, боится этого непонятного места с его тысячами важных запахов Фейк не собирался. Совершенно. Потому что вести себя как сопливый пацан перестал уже в возрасте десяти лет или, может, раньше, и возобновлять эту деятельность не собирался. Хотя бы потому, что давно вышел из дурацкого возраста мелодраматичных соплей и беспричинных страхов.
- Почему? – Коди даже газету отложил и уставился своими глазищами на Логана, вроде бы и спокойно-безучастно, как будто величайшее одолжение делал, ан нет, глаза смотрели очень внимательно и цепко, в очередной раз едва заметно поменяв оттенок.
Логан повел бровью и выразительно втянул носом воздух, Ди дрогнул веками и уголками губ:
– Здесь слишком много всего намешано, в Нилсе будет легче, туда почти не забредают чужаки, – после чего снова зашуршал газетой, как будто разговор исчерпан.
Впрочем, Логан хмыкнул, настроение улучшилось, и несчастное мясо отправилось по прямому назначению, даже трепать нервы мальчишке сейчас не хотелось. Так что можно даже удивиться тому, какое правопопие у почтеннейшего начальника покладистое и спокойное бывает под настроение.
Кошка мечтала о крыльях: ей хотелось попробовать летучих мышей.(c)
Пользоваться летягами Ди любил, наверное, это одно из немногих занятий, которые ему до сих пор не наскучили: летяга, больше похожая на искусно вырезанную речную лодочку, с уютным навесом и открытыми сиденьями на корме, выглядела игрушечной и какой-то нереальной. Особенно когда лодка отчаливала от берега и, повинуясь желанию возницы, распахивала полупрозрачные крылья-паруса и взмывала в небо.
Обычно после того, как лодочка набирала нужную высоту, Ди выскальзывал из удобного и безопасного кресла под навесом и появлялся на носу, поближе к вознице. Потому что даже на корме, пусть и не защищенной стенами и крышей, ловить ветер и разговаривать со звенящей тишиной, которая следовала за летягой, не получалось, обязательно кто-нибудь приставал с глупостями.
И на этот раз Коди не стерпел, имеет он право чуть-чуть расслабиться? Немного позволить своим капризам взять верх? Тем более ничего такого он-то и не требовал, всего-то постоять и послушать ветер.
На этот раз кроме него и капитана на носу организовался Логан, причем умудрился появиться так, что даже не слишком раздражал:
- Говоришь, забредал? – нахально поинтересовался переросший кошак и лениво сощурился на вежливое замечание о своей неуместности, которое вложил в легкий наклон головы и едва заметное шевеление пальцев Ди. Кошак-переросток, такой же наглый, большой и нахальный, даже не кошак, а пес. Немного лениво и даже с намеком на некую мстительность заметил Стрит.
- Это ты сказал, – невозмутимо проинформировал Ди Логана, вроде как ожидая, что он сейчас вернется под навес, впрочем, с большим интересом ожидая, что Фейк ответит и как себя поведет, ведь не удерет, испугавшись или психанув?
- Хэ! Котенок, не играй со мной в эти игры... – Логан улыбнулся и чуть понизил голос. – В них играть в одиночку не интересно.
- А почему ты думаешь, что я играю в одиночку, старик? – Ди склонил голову набок и чуть сощурился, явно ожидая интересного ответа.
- Намекаешь, что я староват для этих игр?
- Подразумеваю, что я уже довольно давно играю в нашу игру, – и, пока Логан не успел вставить что-нибудь псевдо остроумное, Ди с поистине кошачьей грацией и самоуверенностью удалился под навес, ясно давая понять, что разговор закончен.
Довольное фырчание за спиной, очень сильно напоминающее сдерживаемый смех, заставляет уголки губ едва заметно дрогнуть в улыбке. Приятно, когда тебя понимают.
Баран выразил общее недоумение. Заяц выразил общее опасение. Потом встал тигр и выразил общее мнение..(c)
Гостиница в Дарфе, в которой остановились Логан и Ди (хотя скорее это Ди соизволил осчастливить сие заведение своей великолепной тушкой, ну и Логан за компанию тоже решил не отставать), была довольно не плоха.
По крайней мере, номер, который достался один на двоих, и обед, который Логан уже успел попробовать, были ничего так. Конечно, получше, чем в Гари, но и до пяти звезд не дотягивали.
Впрочем, для Логана это было совершенно не обязательно, эти пять звезд-то, ему вполне хватило и непритязательных двух, и вполне себе интересное развлечение под боком.
Ди делал вид, что не обращает на ехидно скалящегося кошака внимания и, вместе с тем, очень четко отслеживал все перемещения Фейка в пространстве...
В общем-то мальчишка был прав, в Дарфе, где приезжих почти не чувствовалось было спокойнее и легче, не было навязчивого запаха чужого зверя, зато было нечто другое, родное и понятное, почти такое же сумасшедшее.
- Логан, в твоем роду сколов не было? – неожиданно интересуется Ди, смотрит внимательно и даже строго.
- Кого?
- Химероподобных оборотней, – рядом со Стритом-младшим почему-то совершенно не раздражает то, что Логан чего-то не знает, наверное потому, что мальчишка все-таки слишком умен и совершенно не пытается давить этим своим интеллектом. Не давая поводов давить в ответ тем, что более привычно для самовыражения Фейка.
- А хрен его знает, – маньяк пожал плечами; по большому счету ему было глубоко все равно на этих самых сколов или еще на кого, пока те не мешали выполнять работу и развлекаться, то есть не лезли на самого Логана и не трогали мальчишку, а все остальное - пускай себе живут и не парятся.
К тому же ничего химероподобного (даже не зная этого слова само звучание пугало) за собой Фейк не замечал совершенно, а то, что некоторые личности вякали на тему сдвига по центру у крыши, подразумевая некоторое сумасшествие, так Логан искренне не понимал, в чем там дело, это скорее он был адекватен... тому миру, в котором обитал, а те идиоты, которые что-то там вякали - их мнение уже давно никого не интересует. Мертвые совершенно не интересны живым. По крайней мере, на Земле, тут же поправил себя Логан, с интересом проследив за бодреньким скелетом, который бодро щелкал костяшками и тащил какой-то сундук следом за фигуристой дамочкой. Впрочем, мнение скелета явно никого не интересовало.
- И долго нам здесь торчать? – довольно лениво поинтересовался Логан, покосившись на Ди, который снова зарылся в какую-то книженцию и не подавал никаких признаков активной жизнедеятельности, только иногда шевелил страницами, да вот сейчас решил напомнить о своем существовании вопросом. Что мужчину порадовало: все-таки обед уже съеден, тащится наверх настроения нет, пялиться в окно на прохожих - занятие не слишком интересное, а затевать развлечения, которые могли поднять настроение и выдержать интерес Логана дольше чем минута... в общем его настоятельно просили повременить с этим делом до Академии. Мальчишка умел быть настойчивым.
- Пока не появятся представитель или представители Академии, чтобы дать дальнейшие инструкции, – Ди перевернул страницу книги и уточнил. – Так что конкретных сроков я не знаю.
Люди заводят собак, а кошки людей. Видно, считают их полезными домашними животными. (c)
Размеренное и спокойное существование у Ди и лениво-раздраженное у Логана продолжались не слишком долго, ровно до того момента, пока компания сидящая у двери, не решила подойти к их столику:
- Простите, мне послышалось... или вы сказали Академия? Вы собираетесь поступать в Хаддес? – серебристым колокольчиком пропела девушка, своей хрупкостью и величиной глаз явно показывая свое полу-эльфийское происхождение, да и заостренность и величина ушей тоже давала ясно понять, что один из родителей девушки был эльфом. Все же остальное – кареглазость, рыжесть и загар явно досталось от второго родителя.
Рядом с девушкой возвышались двое парней, если верить глазам, то обычные парни, не слишком-то уступающие по мощности и массивности Логану, но в ощущении силы и опасности все же несколько сдающие позиции, по сравнению с наглым кошаком, разумеется.
А вот если положиться не на глаза, а на инстинкты и чутье внутреннего Зверя, то парни были только на первый взгляд обычными людьми. От них веяло холодом и опасностью, впрочем, не направленной, а так, постольку поскольку. Значит, парни скорее всего высшие вампиры или синь, но последние отличаются более выраженным холодом и их выдают глаза, они слишком яркие и глубокие для человека, впрочем этот признак не слишком надежен, необычных глаз достаточно много, особенно в мире, где очень много квартеронов, полукровок и просто тех, у кого-то когда-то где-то глубоко кто-то согрешил с не человеком, а потомки вот получились такими, какими получились.
Но парни казались слишком прохладными и обвчными для обычных людей.
- Нет, вам не послышалось, – Ди прикрыл книгу, выражая тем самым наиболее сильный интерес, какой он мог продемонстрировать окружающим, ну и толику вежливости, которую кто-то мог принять за уважение или еще что в том же духе. – Да, мы ждет представителя Хаддес.
Логан хмыкнул и оскалился, явно выражая свое мнение о «мы» и «ждем».
- О! Мы тоже ждем его! – радостно хлопнула девушка и мило улыбнулась. – Я Дилли, а это Деймон и Фабиан. Не возражаете, мы присоединимся к вам за столиком? – полуэльфийка мило улыбнулась, явно пытаясь растопить спокойствие, написанное на лице Ди, и довольно вызывающую ухмылку на физиономии Логана.
- Мое имя Ди, его Логан, – парень едва заметно склонил голову, выражая должное почтение и уважение, какое обычно демонстрируют новым знакомым. – Вы можете присесть.
- Земляне? – поинтересовался Фабиан и плюхнулся на стул напротив Ди.
- Ага, – широко усмехнулся Логан, умудрившись даже в это простое слово вложить столько превосходства и деликатности наехавшего танка, что будь Фабиан простым человеком, вполне могло и раздавить под тяжестью.
По всей видимости мерзкий кошак решил перевести кивок Ди на вербальный уровень общения, то ли просто решил развлечься, то ли посчитал, что нужно донести до здешних аборигенов смысл того, что продемонстрировал юноша жестом.
Стрит мог бы сейчас раздраженно вздохнуть или даже закатить глаза, будь он не Коди Стритом, а кем-нибудь другим, но Ди был именно собой, поэтому ограничился лишь несколько недовольным молчанием, он не видел смысла в пояснении и так очевидных вещей.
- Специально приехали поступать в Хаддес? – Дилли аж подпрыгнула, по всей видимости, от радости, правда причина такой реакции для Ди осталась непонятна.
- Слышал, у вас магические способности встречаются редко? – мягко заметил Фабиан, внимательно оглядев Логана и Ди.
- Сейчас куда чаще, чем в прошлые века, но основной пик рождаемости детей со способностями, которые могли бы обучаться в здешних школах, пришелся на трехсотый год после установки телепорта, – счел нужным отреагировать на мягкость Ди, отвечать Дилли он не собирался, не видел в этом особой необходимости, да и тишина молчала, только немного недовольно шелестела крыльями от ощущения девушки рядом. Та была слишком шумной, к сожалению, выдержанность эльфов, ставшая притчей во языцех, Дилли не передалась. К сожалению. – Но процент имеющих возможности у нас куда меньше, чем здесь.
- Тогда можно сказать, что ты счастливчик, – улыбнулся кареглазый шатен.
- Вполне возможно, – Ди дрогнул уголками губ, чуть прикрыл глаза и слегка покосился на притихшего Логана; тот, скрываясь за довольно наглым выражением на вроде бы спокойном лице и при полной расслабленности, создавал видимость откровенной скуки. Ощущение того, что мужчина напряжен, почему-то отдавалось покалыванием в подушечках пальцев и легкой дрожью вдоль позвоночника.
UPD 7.11. Пятый кусочек.
Тигры гнева мудрее лошадок учености.(c)
Логану приставшая компания не нравилась, начиная с шумной и всей какой-то слишком странной и раздражающей Дилли, - она была шумной, намеков не понимала, а угрозы и прозрачные посылы в далекий и интереснейший путь по закаулкам внутренних органов млекопитающих, игнорировала. К тому же она цеплялась к Ди, наровя то дотронуться, то привлечь внимание, то лишний раз потеребить с идиотскими замечаниями и вопросами.
Ди после нескольких намеков в его изворотливо-туманной манере закрылся наглухо и напоминал того парнишку, который вошел в кабинет Стрита-старшего, и который тут же вызвал у Логана только одно желание – сломать эту дорогостоящую игрушку и посмотреть... а что будет? Она и тогда будет такой же красивой и послушной кукловоду?
Это раздражало... нет, бесило, неимоверно. От немедленных и вполне конкретных действий Фейка удерживало несколько вещей – во первых количество магически-способного народа, к тому же, кто знает, что умеет конкретно эта девчонка? Конечно Логан псих, но не самоубица. Во вторых, Ди настоятельно просил... к тому же, может правое полупопие Начальника и выглядел воплощением народной мудрости «сила есть, ума не надо», но это вовсе не означает, что таким он и был на самом деле.
Далее следовал этот шатен, Фабиан, который вроде бы обхаживал, опять-таки Ди, и делал вид, что не замечает его, Логана. И что они вокруг этого мальчишки вьются, почуяли родственную душу? К тому же этот Фабиан, как и молчаливый Деймон, Зверю активно не нравилось, была бы более подходящая обстановка и время, неприменно бы пристрелил по тихому и не мучался.
И, кажется, Ди заинтересовался этим Фабианом, по крайней мере более-менее кукла оживала, когда тот вступал в разговор и оттягивал внимание Стрита-младшего на себя, выключая, временно, Дилли. И это Логану тоже не слишком нравилось, уж лучше бы он отправился бы прогуляться, попробовал на вкус здешнюю кровь, а не сидел в виде экибаны в углу.
Громко отодвинувшись, вместе со стулом, от стола, потянулся, нарочито-громко зевая, и деловито похрустывая всем, чем можно было хрустеть качественно подтягиваясь. И широко оскалился, ловя на себе взгляды аборигенов и мальчишки.
-Нижайше прошу прощения, за то, что прервал вашу высокоинтеллектуальную беседу непотребными звуками, но не соблаговалит ли великолепнейший представитель одного со мной мира, оторать свою венеценосную задницу от стула и проводить меня до нашей постели? – И последним штрихом зубодрабильной речи, которую Логан произнес нарочито-серьезным тоном, чуть склонится в картинно-подобострастном поклоне и протянуть Коди руку.
-Неужели без моей помощи не справишься, старик? – Серые глаза смотрели спокойно, только светлые блики колючих искорок смеха показывали, что Ди по достоинству оценил маленькую речь Фейка. Приятно, когда тебя понимают, и особенно приятно, когда не стоят из себя невесть что, а вкладывают маленькую и изящную ручку в твою ладонь. По кошачьи небрежно и грациозно.
Кошка не против, чтобы вы спали в своей постели. На самом краешке.(c)
Стрит с удобством расположился в послети, в обществе своей собственной тишины, фолианта и тихих звуков доносившихся из ванной. Кто бы мог подумать, что Логан окажется таким честюлей, тот уже с час не вылезал из ванной комнаты и по звукам вроде бы не собирался это делать в ближайшее время.
Впрочем, Ди не жаловался, во змущался и даже не раздражался, можно даже сказать, что Стрит-младший пребывал в более чем благодушном настроении и даже был благодарен внезапному пристопу аквафилии* кошака. Во первых, потому что предположение, что Логан не какой-то там кошак, а полноценный тигр подтверждалось, а Ди любил лишний раз узнавать доказательства своей собственной правоты, во вторых, после шумного зала и не менее шумной компании, тишина воспринималась не просто с удовольствием и радостью, с облегчением. Стрит вообще не любил шум и излишнюю суету. Хотя бы потому, что сам никогда не шумел и не суетился, придерживаясь мнения, что в этой жизни ничего не случается просто так, с бухты-барахты, и если внимательно следить за тем, что происходит вокруг, неожиданностей не случится, или если случились, суетится не стоит. Стоит быстро с ними разобраться и дальше занимаеться куда более интересными и важными занятиями, вот например получением дополнительных знаний, или присмотром за кошаком, или просто тем, что будет интересно в тот момент.
Наконец за дверью ванной зашуршало и Логан вышел-таки в комнату, естественно даже не потрудившись хоть как-то прикрыться или надеть на себя что-нибудь. По всей видимости не счел нужным или же это очередная попытка вывести из себя Ди? Вполне возможно, но она с треском провалилась, Стрит-младший никогда не был тем, кто мог себе позволить вести себя как истеричная барышня лет этак 13-14, ну или благовоспитанная молодая леди лет 16. Поэтому смущаться, возмущаться или хоть как-то шумно реагировать на такую демонстрацию Коди не стал, а вот с интересом оглядеть то, что ему показывали, оглядел. И даже проникся впечатлением и моментом, наверное потому что Логан был из тех, кому действительно было что показать, и даже шрамы, которые у Коди вызывали брезгливость, смотрелись на маньяке не просто уместно, а так, как будто иначе просто не могло быть.
Впрочем, если бы все было несколько иначе, Ди на врят ли бы позволил себе реагировать на намеки кошака, да и разве бы он стал терпеть более чем нахальное поведение? Быть капризным маленьким принцем он тоже умел, и, как обычно, в его случае, это умение было доведено до совершенства. А как же иначе?
-Нра-а-авлюсь? – Насмешливо протянул Логан подходя совсем близко и тем самым заставляя Ди задирать голову вверх, чтобы было удобнее смотреть. И куда это стремилось наследие предков Логана, когда творило все эти метры?
-Нахожу удовлетворительным. – Педантично и самую малость насмешливо тянет стрит-младший и позволяет тени улыбки мелькнуть в уголках губ.
-И чему же я удовлетворяю? – Послушно спрашивает Фейк, просто потому что Коди ждет именно такого вопроса. Как приятно играть с достойным противником, который чует и понимает тебя.
-Моим представлениям. – Кровать прогибается под дополнительным весом, когда правопопие великого и почтейнейшего начальника садится на край, и еще сильнее прогибается, когда тот перемещается на кровать полностью, нависая над Ди. Низко, почти в плотную. В нос тут же ударяет густой, жаркий запах зверя, сильного, мощного, опасного. Запах котоый заставляет юношу дрогнуть, чуть выгнуться и оторвать руки от книги, чтобы запустить пальцы в волосы Логана на затылке. Странно, почему-то казалось, что седой ежик волос будет намного более жестким, а тут. Тонкие пальцы вздрагивают, тепло, жар другого тела отдается ожогами и сотней маленьких иголочек, а тело хочет выгнуться, чтобы хотя бы сквозь одежду почувствовать, проверить, это просто такая реакция у рук или столь же сильные, заманчивые ощущения будут отдаваться во весм теле?
-Нахальный пацан. – Кривит губы в усмешке-улыбке, хищной, отдающейся дрожью по позвоночнику и еще большим желанием выгнуться, или дернуть за волосы, или...
Диктаторы ездят верхом на тиграх, боясь с них слезть. А тигры между тем начинают испытывать голод.(c)
Логану нравится то, что мальчишка даже не пытается дергаться или возмущаться, а наоборот, поддерживает игру. Тонкие пальчики сжимаются на затылке заместителя паачтейнейшего начальника и тот жмурится, зная на что способен паренек, это вполне можно расценивать и как предупреждение и как поощрение, естественно второе намного интереснее, поэтому мужчина склоняется еще ниже, обжигая нежную кожу дыханием и с удовольствием окунаясь в тихий, прохладный и такой сладкий аромат тела Ди.
Вес приходится перенести на руки, полностью, все-таки мальчишка хоть и силен, намного сильнее всех, с кем Логану сталкиваться приходилось, за исключением Джека, пожалуй, но все-таки мужчина намного тяжелее и массивнее, и если не позаботиться о не большом удобстве паренька игру придется закончить. А этого вовсе не хочется.
-Просто знаю себе цену. – Ди улыбается и нахально блестит глазами, в своей неподрожаемой невозмутимо-спокойной манере. Интересно, как у него это получается, оставаться на столько спокойным и так выразительно реагировать на окружающий мир и различные стресс-факторы?
-Неужели на столько высока? – Насмешливо и несколько хрипловато тянет Логан. Если бы убрать книгу и прижаться к этому гибкому телу плотнее... но сейчас это припятствие даже в чем-то доставляет удовольствие, осознание, что это единственная преграда, а мальчишка вроде как не против?
-Да вот не знаю, старик, сумеешь ли ты ей соответствовать. – Насмешка и любопытство, а еще острое возбуждение, запах которого щекочет нюх и заставляет едва заметно морщится от удовольствия. Хоррроший запах, яркий, острый, выразительный и как весь Ди, горяче-холодный, прянно-неуловимый, заставляющий заводиться сильнее.
-Вопрос хороший, мальчишка, а ты дотянешь до моей цены? – Широко оскалбиться и вроде бы угрожающе рыкнуть, чтобы не забывался и помнил, что не один он тут такой. Ну и просто посмотреть на реакцию.
В следующий момент книга оказывается на постели отдельно, а Ди, каким-то невероятным образом извернувшись, стоящим на нагах в шаге от растянувшегося на покрывале Логана, тот едва заметно удивленно прикрывает глаза и даже одобрительно фыркает. Паренек быстр, и умеет отступать вовремя, а еще не боится дразнить зверя, и это чертовски, ну просто невероятно, приятно.
-Дяденька, не думаю, что ты стоишь намного меньше, чем я. – Стрит проводит раскрытой ладонью по спине Фейка, едва заметно царапая ногтями, от которых почему-то веет прохладой. И тут же отстраняется, уходит в ванну, быстро и почти бесшумно, а Логан остаетс лежать на кровати, щурится и едва заметно улыбаться, удоволетворенно и самодовольно.
Где-то в глубине души мелькает прохладное, липкое опасение, так похожее на издевательский голосок Города, а что если он ошибся в мальчишке? Что если тот окажется такой же фальшивкой, как и все остальные, только сделанной с большим мастерством? Что если желание и интерес пропадет сразу после того, как мальчишка подпустит на достаточное расстояние, чтобы Логан удовлетворил свое желание и любопытство?
Фейк морщится и встряхивается, недовольно трясет головой, напоминая сейчас огромного кота намного сильнее, чем обычно. Нет, конечно он не гений и ошибится может, но так сфальшивить не может, не идиот и не мальчик, все-таки. Да и жизнб кой-чему научить успела, да и Зверь, неужели его нюх ослаб на столько, что его можно обмануть фальшивкой, хоть и качественно срубленой? Чущь. А загадывать больше, чем на час, а то и два – глупо, особенно тогда, когда толком не знаешь, а что ждет тебя уже этим вечером?
среда, 10 ноября 2010
Нет ничего более изнуряющего,чем вести светские беседы с человеком,которого хочется тихо и нежно изнасиловать.(с)
аффтар: ochumelius
Название: Чудо
Рейтинг: таки кажется R получился))
жанр: слэш, фентези, флафф.
фендом: авторский мир
Статус: закончен
Размер: мини
Размещение: без уведомления всех заинтересованных сторон - категорически нельзя.
Предупреждения:
1. Ползала я значит по дневникам, увидела у Миралиа вот эту картинку:
читать дальше
И кроме рейтинга R и ХЭ, никаких ограничений в заявке. И меня таки что-то зацепило...
2. Колосящая идея, помирающий обоснуй и разыгравшийся муз, в общем все как всегда.) Я вас предупредила.)
читать дальше
-Велес Танцующий – на – гранях, - Грозный девичий голос, не смотря на то, что его обладательница не производила очень уж большого впечатления, все равно заставлял ежиться и втягивать голову в плечи. Чисто на всякий случай, а, за одно, вспоминать, а что такого он собственно натворил, чтобы заслужил такое многообещающее начало дня. По крайней мере, мама не часто его баловала таким тоном и обращением полным именем.
-Да, Леда? – Вежливо и совершенно невинно поинтересовался парень и оторвался от поглощения вкуснейшей булочки с не менее вкусным чаем и посмотрел на стоящую в дверях девушку. Леда Вар’доу’ши совершенно и абсолютно не походила на взрослую женщину, тем более на мать взрослого сына, скорее, она была похожа на его сестру, предположительно близняшку, или же, может, чуть постарше. Наверное, именно поэтому женщина предпочитала, чтобы сын называл ее по имени, да и звать закадычную подругу и приятельницу по многим приключением «мамой», язык как-то не поворачивался.
-Что ты притащил в дом сегодня ночью, думал, не узнаю? – Велес едва не подавился чаем и постарался посмотреть на мать, как можно невиннее, шесс, ну вот, как она узнала? – Опять что-то опасное для жизни?
-Опасное? Я? Леда, ну вот когда я приносил в дом что-нибудь опасное для жизни? Тем более, он еще маленький и никого не тронет, а если приучить к рукам и людям, совсем все хорошо будет! – Блондинка внимательно оглядела сына, явно сомневаясь в том, что ему стоит верить. И надо признать, на то имелись все основания, все-таки Велес отличался повышенной любовью ко всему живому, что носило общее обозначение «опасно для жизни». Причем чем опаснее было существо или растение, тем с большим обожанием на него смотрел парень. По каким-то совершенно не ясным причинам опасные сущности тоже любили Велеса, что странно, не в качестве закуски или обеда, но, к большому огорчению окружающих, эта любовь распространялась только на мальчишку. Остальных любимцы Леса рассматривать в качестве не обеда отказывались.
-Ты точно так же говорил, когда притащил яйцо черного дракона*. Что на этот раз? – Нахмурила бровки и подарила сыну Очень Серьезный Взгляд, один из самых суровых, которым обычно на раз успокаивала даже самых шебутных и бесстрашных учеников.
-Всего-то горная кошка. – Впрочем, на Велеса такие взгляды перестали действовать очень давно, наверное, примерно после того, как он умудрился нахимичить в домашней лаборатории так, что пришлось оплачивать восстановление квартала.
И сейчас мальчишка сидел с самым невинным видом и, наверняка, думал, что мать не знает, что означают волнительные и такие загадочные слова сложенные вместе «горная кошка», существо прозванная так исключительно потому, что внешне оно напоминало кошку, большую. С рогами, клыками, когтями и ядом. И твердой шкурой. И с невероятно скверной репутацией. Хуже горных, только большие химеры, а хуже большой химеры только черный дракон.
-Немедленно отнесешь туда, откуда взял, и чтобы в доме уже к вечеру духа ее не было. – Строго посмотрела на Леса женщина, и, убедившись, что до парня дошел смысл ее слов, развернулась и вышла с кухни. Кажется, договориться и в этот раз не получится.
Велес отставил кружку с чаем в сторону и огорченно вздохнул, с одной стороны, у него замечательная мать, которая больше напоминала подругу, а с другой стороны, вот как сейчас, она становилась ну просто невыносимой родительницей. Ну да, горная кошка в справочнике Охотника за демонами и нежитью написано, что эта малая химера относится к типу А, то есть к тем, с кем связываться, разумному и даже опытному Охотнику крайне не рекомендуется. А Велес далеко не охотник, и мама, и соседи и вообще, но с другой стороны, котенок был очень миленьким, да и кошки отличались красотой и грациозностью, и умом. А если детеныша приручить, так он же не будет нападать! Ну, как этого нельзя понять?
И отдавать котенка совершенно не хотелось. Все-таки он согласился в тот раз отдать яйцо дракона, согласившись, что дракончику в небольшом городском доме не место, и в позапрошлый раз согласился, что цербер не домашняя собачка, а перед этим так и быть отказался от того, что Гримм это не тот песик, которого стоит держать рядом с нервными соседями. А все после того раза, когда его ручная мантихора попыталась сожрать пса одной противной соседки, а незачем этой шавке было пытаться нападать на Велеса! Сама напросилась.
Плохо, все-таки, когда у тебя мать Магистр Зельеделья и одна из самых талантливых чаровниц, а ты всего лишь подросток, а до совершеннолетия еще целых четыре года.
Парень насупился и потянулся за кружкой, доел булочку и, запив ее чаем, вздохнул, а почему бы не попытаться уговорить Леду? Все-таки попытка не пытка, и он ничего не потеряет, если поговорит, тем более, может мать согласится, и они оставят кошку, ведь кошка маленькая, а про горных ничего не известно. Разве что они очень опасны, а тут такой простор для исследований, к тому же, их яд высоко ценится в Зельеделье и стоит просто непомерных денег, даже по меркам семьи Вар’доу’ши…
Велес встряхнулся, действительно, стоит попытаться и, если что, он даже готов навестить дядюшку Яромира, хотя терпеть его не может, но тот живет за городом и вечно жалуется на то, что к нему Велеса не загнать даже под страхом огнешара.
Так что такая жертва, да еще с доводами за котенка, вполне может и сработать.
…Леда обнаружилась в лаборатории помешивающей какое-то зелье, напоминающее цветом детскую неожиданность, а, едва учуяв запах, Велес предпочел зажать нос пальцами, впрочем, на языке и небе все равно появилось неприятное гнилостное ощущение.
-Леда-а-а… а может все-таки оставим, все-таки про них же ничего не известно, и свежий яд под рукой для тебя. – Про гундосил парень и выразительно скривился при виде очередного ингредиента для зелья.
-Ты совершенно верно сказал, ничего не известно, но и того, что уже известно достаточно, чтобы было ясно – в доме держать такую зверушку нельзя. – Немного рассеянно тянет Леда.
-Просто потому что охотники нарывались на взрослую особь, а это еще ребенок, ласковый такой, милый, маленький. И урчит если погладить. – Велес вздохнул и тут же пожалел об этом, гнилостный вкус поселился, кажется, в горле. – А если постараться и вырастить, вполне можно получить нормальную особь. Неопасную для окружающих. – Поймав насмешливый взгляд матери, Велес поспешил уточнить. - Ну, умеренно опасную. И вообще, сейчас котенок совсем маленький и совсем не похож на взрослую кошку, ну почти.
-Велес, нет. – Помотала головой Леда. – Все твои «не опасные» зверушки рано или поздно пытались съесть окружающих, мы не будем начинать это снова.
-Сами виноваты, нечего ко мне было лезть! – Тут же надулся Верес, хотя корчить обиженную физиономию и зажимать нос пальцами получалось не слишком хорошо, но парень старался. Даже подошел к Леде поближе, чтобы продемонстрировать свои муки во всей красе, ну и желание оставить котенка, за одно. – И вообще, мы давно хотели перебраться поближе к природе, а без защитника на новом месте, ты сама говорила, первое время может быть не слишком приятно, а тут целая горная кошка! – Припомнил давнишние размышления матери Лес и с интересом заглянул в котелок, зелье приобрело янтарно-золотой цвет.
-Лес, а ну брысь от котелка! – Спохватилась Леда, осознав опасную близость сына от зелья, парень послушно шарахнулся, задевая на столе какую-то колбу, которая не преминула упасть и разбиться. По комнате поплыл едва уловимый горький запах. – Шесс! – В следующее мгновение зелье в котелке бешено забурлило и резко запахло подснежниками, Велес, наученный горьким опытом прошлых занятий зельевареньем, рванул из лаборатории, благо, что бегать быстро он умел, а вот Леда почему-то замешкалась, то ли за что-то зацепилась, то ли еще что. Так что когда Велес снова заглянул в помещение, то Леды на месте не оказалось. Был пустой котелок висящий над потухшей горелкой, осколки и почему-то запах горелой шерсти. А между посреди комнаты, за столом, на полу сидела в ворохе вещей симпатичная дымчато-серая кошечка с выразительными и очень злыми серыми глазами.
-Велес!!! – Прошипела кошка, хоть и не совсем внятно, но посыл был понят четко и ясно, поэтому парень очень понятливо и виновато сказал «ой» и рванул из комнаты, следом за ним вылетела яростно шипящий клубок острых когтей и зубов.
Все-таки, когда за тобой гонится Магистр Зельеделья, обладающий кой-какими магическими способностями и превратившийся по твоей вине в кошку, бегать приходится очень быстро, особенно если этот Магистр твоя мать и знает тебя как облупленного.
________
* Черный дракон считается наиболее агрессивным и опасным из всей драконьей породы.
С самым несчастным видом, на который только был способен, Велес поковал сумку и старался не смотреть на тихо кипятящуюся Леду, которая временно пребывала в облике кошки, которая сидела на комоде и старательно пепелила его взглядом. Временно, это потому, что сейчас Верес собирался в теплой компании взбешенной матери и вполне мирного черного пушистого клубочка, который потом станет здоровенным и опасным существом категории А, в классификации демонов и нежити, отправиться к горячее любимому и обожаемому дядюшке, который был хорош в зельеделии и превращениях. Доверять проводить тесты сыну Леда не стала, во первых, потому что для тестов нужно было использовать зелья, во вторых, потому что была крайне зла на мальчишку.
Велес же печально вздыхал, сопел, старательно шмыгал носом и вел себя как совершенно правильный, нежный и милый ребенок, которого незаслуженно обидели, да еще и наказали за то, что он совершенно не совершал. Конечно, на маму весь этот спектакль не действовал, та слишком хорошо знала его, но все равно, оставалась слабая надежда, а вдруг? Вдруг совершенно случайно случится чудо и пронесет или подействует? К тому же, один раз расслабишься, не выдашь ожидаемую реакцию, то потом ведь может случиться, что угодно. Потому что одно дело, когда ты видишь одно, знаешь другое, но согласно своей роли в маленьком спектакле как-то реагируешь, и совсем другое, когда все идет по давно обкатанному сценарию, который удобен все, а в нем бах и закралась ошибка.
Вот как сейчас, Леда дуется и психует, Велес старательно пыхтит и изображает вселенскую обиду на вселенскую же несправедливость. Хотя зельевар прекрасно понимает, что обижаться-то, в общем-то, не на что, а злится скорее на неожиданности и на себя, но новый-то опыт всегда интересен, да и реакция зелья крайне интересна, так что злится она скорее для порядка и поддержания сына в тонусе. А Велес делает вид, что расстроен, просто потому, что по старой детской привычке надеется разжалобить маму и прекратить ссору пораньше, да и, а вдруг повезет, и от него отстанут так, что он еще и что-то получит, приятное, разумеется. А дуться и обижаться, а тем более раскаиваться, здесь совершенно не зачем, потому что уже сейчас можно найти плюсы в ситуации. Про кошку благополучно было забыто и отложено до лучших времен, а уговорить дядю Яромира, чтобы тот уговорил Леду, намного проще, чем уговаривать Леду, потому что дядя все-таки не жил со зверушками Велеса в одном доме, что понятное дело, облегчало задачу убеждения.
***
Вечер подкрался как-то очень незаметно, просто в какой-то момент яркость красок дня сменилась на приглушенные оттенки вечера, потянуло свежестью и в мире что-то неуловимо изменилось. Как будто кто-то перевернул страницу книги, и там, вместо продолжения прежней истории началась другая, не совсем, но и уже не та, что была до нее. И сейчас кто-то невидимый читает пролог, а мир тихо-тихо меняется, чтобы начать историю.
Велес любил это время суток, намного больше дня и даже больше обожаемой ночи. Вечером оживало желание чуда, предчувствие чего-то интересного и необычного. А еще вечером на прилавках у торговцев появлялись бумбоны, мясные или сладкие шарики, большие, сочные, нанизанные на тонкую палочку как нельзя лучше подходили для вечернего чая или для закуски к арониевому бальзаму, тягучему, терпкому, пропахшему рябиной и тяжестью осеннего погожего денька, с запахом прелых листьев и горечью осенних туманов.
К тому же после того, как они с Ледой решили остановиться у знакомого трактирщика, на пути к дяде, и не плутать по темноте, а у того оказался новый повар, который умудрился приготовить пряные бумбоны особенно вкусно, да еще и, наслаждаясь хорошим бальзамом к ним, Велес чувствовал, что сегодняшний вечер вполне заслуженно можно было назвать чудесным. Маленькие приключения парень любил и даже очень, особенно такие, которые гарантировали сохранность его шкуры, а так же приятные подарки и плату после окончания, а поход к родственнику, к которому давно не выбирались, вполне мог оказаться таким вот приключением. Не пыльным и с приятным концом.
-Леда, я пройдусь немного, ты со мной или здесь останешься? – Отодвигая от себя пустую тарелку, поинтересовался юноша у сидящей рядом кошки, да задумчиво фыркнула, потянулась, изящно выгнула спинку поднимаясь и вопросительно посмотрела на Леса. – Ну, пошли.
Леда с удобством устроилась на руках парня, тихо заметив, что в такой толпе ее раздавят и не заметят, и если Лес думает, что он так просто избавится от нее, то он глубоко ошибается. Тот только хмыкнул и, выбрав наугад сторону, зашагал по улице.
Город был большим, и его пригород больше напоминал небольшой городок, жители которого очень любят различную зелень и простор, который можно встретить только за чертой основной городской массы.
Выйдя в какой-то сквер, Велес остановился и с удовольствием огляделся, может все-таки стоит уговорить маму перебраться поближе к природе? Ведь не обязательно лезть в какую-нибудь деревню, а можно остановиться в каком-нибудь похожем месте, на этот городок. Опустив кошку на землю, парень огляделся и направился к небольшому фонтанчику, окруженному витыми скамейками. Свет магических светильников причудливо искажался на воде, тихая, мирная жизнь набирала обороты, мех, веселые голоса, музыка и запах готовящихся закусок, причудливо перемешивались в воздухе, Лес наслаждался и тихонько радовался. Вот еще очевидный плюс того, что случилось с Ледой. Ведь не случись такого, они еще черте сколько лет не выбрались бы в таком настроении, а когда все это видишь в спешке, то оно проходит мимо.
Впрочем, наслаждаться видом и настроением, витающим в воздухе, пришлось очень не долго, через какой-то десяток минут раздалось собачье ворчание и ответное кошачье шипение, в котором очень точно угадывались угрожающие нотки Леды. Лес оглянулся, пытаясь определить точное место намечающейся потасовки.
Затем раздалось вполне себе базарное «гав» и несколько истеричное «мяу!» и мимо Велеса, из ближайших кустов, вылетела серая молния. Пришлось вскакивать и мчатся за кошкой, ведь потеряется или кто-нибудь не осторожный пнет или наступит или… Велес всегда отличался излишней любовью к панике, когда дело касалось родных или близких людей.
-Леда!!! – Бег с препятствиями, спотыканием и тихой руганью почему-то не входил в перечень любимых развлечений Леса, но ради родной матери, пусть даже и ведущей себя, чаще всего, как старшая сестра и подруга, можно было и потерпеть. К сожалению, отвлекаться на ругань пришлось прекратить, во-первых – дыхание, во-вторых, Леда, как истинная кошка, не бежала прямо, а норовила куда-нибудь свернуть. И почаще-почаще, а еще лучше прошмыгнуть между чьими-нибудь ногами, да так, чтобы человек непременно бы имел все шансы свалиться и получить какую-нибудь травму.
-А ну стоять!!! – Вполне себе командным голосом рявкнул Лес, что не слишком-то подходило к его нежной и мягкой внешности, но вполне соответствовало его любви к опасным и очень опасным животным, чаще всего магического или околомагического толка.
К сожалению бег за одной не большой и крайне маневренной, и быстрой, кошкой не способствует изучению местности, по которой ты бежишь, не падаешь и успеваешь маневрировать, или перепрыгивать препятствия, и на том спасибо. Так что когда Велес остановился, окончательно потеряв Леду из вида, в попытке отдышаться, оказалось, что он совершенно не узнает место, в котором очутился.
Конечно Пригород он знал не так хорошо, как Загород или сам Город, все-таки в Пригороде он бывал не слишком часто, да и когда бывал, времени на исследование территории не было. Но все-таки основную, так сказать «благонадежную» часть он знал и не плохо ориентировался, правда окружающая действительность почему-то на «благонадежную часть Пригорода» не слишком тянула. Темные улицы, низкие дома с несколько кривыми крышами, как будто домишки пытались встряхнуться, выползти вверх, вылезти из той тесноты, в которой приходилось находится, и потому попытались выгнуть крышу, как кошки выгибают спину. Но ничего не получилось и пришлось замереть. Не большие глаза окон смотрели хмуро и как-то немного зловеще, и, кнечно, тишина. Как будто все здесь замерло в предвкушении какого-нибудь не слишком приятного, для случайно забредшего сюда, праздника.
-Кхем...- Велес немного потоптался, огляделся, а затем вздохнул, и чего Леда так переполошилась? Рванула так, как будто ее попытались сожрать, четвертовать, убить, лишить чести и достоинства, и все это захотели проделать одновременно. А там всего-то собака гавкнула. И что, что она, Леда то есть, сейчас в виде кошки наслаждается жизнью? Она же не животное, а Вар’доу’ши, а у них мозги всегда перекручены так, что никаким превращением не исправить, по крайней мере так утверждает бабушка Ядвига, и причины не верить ей у Леса не было.
-Леда? – Вежливо и громко поинтересовался у местности Велес, ответом ему была тишина. Парень задумчиво почесал макушку, попинал подвернувшийся камешек и прикинул обратный путь. Проблема была в том, что когда он мчался за дорогой и обожаемой матерью, за поворотами и местностью почему-то следить не получалось, в итоге обратный путь мог стать тем еще интересным приключением. А еще бы эту... кошку, найти бы не мешало, ведь она тоже могла заблудится, хотя... с учетом характера родительница вполне могла знать этот район как свои пять пальцев, а то и лучше. А могла и не знать. Тихий внутренний голос, так же работающий интуитивным определителем неприятностей и приключений, тихо советовал плюнуть и выбираться, все-таки как бы Леда не выглядела, она Магистр и живет на свете уже даже не второй и не третий десяток лет. А вот громкий голос, который по всей видимости принадлежал совести и истинному Вар’доу’ши, напоминал, что своих бросать не есть хорошо, да и вообще, здесь же наверняка полно неприятностей, в которые Леда может влипнуть, а вот когти и зубы, не всегда могут спасти. Тем более что с магией, как таковой, Леда дел почти не имела, зато была невероятно сильна в Зельеделии, но там-то умение швыряться огнешарами или сгустками энергии-то и не было нужно, а вот в таком тихом и подозрительном районе...
Богатая фантазия Велеса тут же расстаралась и подкинула с десяток крайне интересных картинок на тему того, что может случится с его дражайшей матушкой в таком месте, громкий голос совести еще раз рявкнул и парень сдался на милость победителям. Почему-то когда приходило время вляпываться в приключения, совесть и фантазия совершенно не работали стопорами...
***
-Леда?!! Ну, где ты, кошка... – Более точное определение Велес могучим усилием воли проглотил, все-таки ругать маму последними словами не стоит, особенно когда есть вероятность, что та тебя может услышать.
Хотя ругаться хотелось и даже очень, все-таки он плутал по этим кварталам уже достаточно долго, чтобы вечер тихо и мирно начал переходить в ночь, а света на этих темных и узких улочках как-то совсем не прибавлялось, к тому же, кажется, он окончательно заблудился и умудрился проголодаться. А еще Лесу уже все надоело и хотелось плюнуть и отправиться на поиски пути в теплую таверну, где можно было поесть, помыться и завалиться спать, вот такие приключения парень почему-то не любил. Совершенно.
-Молодой человек, вы кого-то потеряли... ? – Мягкий, несколько низковатый, и несомненно мужской голос раздался совершенно неожиданно и, что характерно, за спиной. Велес едва удержался от вполне естественного желания вздрогнуть и резко развернулся к говорившему. В подступающей темноте удалось разглядеть, что незнакомец был головы на полторы-две выше самого Леса, темные, длинные волосы обрамляли несколько худощавое, но довольно мужественное лицо, с четкими, несколько резковатыми и хищными чертами. Глаза вроде бы были светлыми, но точный цвет разглядеть не удалось. К тому же мужчина был широкоплеч, что заставило мысленно вздохнуть, Лес особыми мускулами не отличался. Одет, вроде бы, вполне прилично и на разбойника с большой дороги не смахивал, хотя, кто его знает, в последнее время все эти бандиты и разбойники научились хорошо маскироваться и, иногда, разговариваешь вроде с приличным человеком, а он оказывается самым что ни есть настоящим гением преступного мира.
Велес напряженно вглядывался в человека, пытаясь для себя решить очень важную проблему, драпать сразу и быстро или все-таки повременить, может действительно хотят помочь, бескорыстно и от всей широты души?
-У меня кошка потерялась, собака какая-то ее напугала она и убежала. Я ее где-то здесь потерял из виду... – Лес потупился и старательно шмыгнул носом, когда нельзя противопоставить силе адекватную силу, можно и нужно играть на слабости. По крайней мере Велеса оно всегда спасало. – Серенькая такая, ласковая и умная, и глазки серенькие. А носик розовый. Красивая очень, и домашняя совершенно.
-Не слишком удачное место она нашла, чтобы потеряться. – Мужчина хмыкнул. – Серенькая говоришь, домашняя? Ко мне в дом не так давно одна такая заглянула и отказалась уходить, если хочешь, можем сходить. Если твоя – заберешь. – Кажется в голосе незнакомца явно ощущалась насмешка и что-то такое скрытое, этакое задорное «не боишься?». В принципе, нормальный семнадцатилетний подросток, по идее, должен был последовать немедленно реакции бойцовского петушка, распушиться и потопать на встречу приключениям, Велес же задумчиво шмыгнул носом, потеребил длинную прядь волос, которая никак не желала подчинятся рамкам заколок и лент для волос, после чего вздохнул. Вроде бы чутье, которое не раз ему спасало жизнь и здоровье молчало, незнакомец был, как и положено незнакомцем, в меру загадочен и таинственен, немного зловещий, но опасности не представлял, вроде бы.
-Дяденька, а вы может имя свое назовете, или еще как-то обозначите себя, а то как-то оно странно идти к совершенно незнакомому человеку, встреченному в таком месте да еще и на ночь глядя. А вдруг вы маньяк? – Немного нахально и со скрытым намеком на то, что да, опасается и не считает это позорным, поинтересовался молодой человек, на всякий случай прикидывая пути отступления. Путь отступления, впрочем, прикидывался как-то очень относительно и выглядел соответственно любому плану, который составляет молодой парень, когда вляпывается в приключения «выкрутимся как-нибудь» то есть.
-А мое имя тебе сильно поможет, в определении маньяк я или нет? – Несколько язвительно поинтересовался мужчина и улыбнулся. – Кир я, и уж точно не дяденька.
-Ну, вдруг ваше имя мне покажется очень подозрительным и я решу, что кошка, конечно, хорошо, но и о благоразумии вспомнить, в кои-то веки, не мешало бы? – Вполне себе логично пояснил Велес, имя мужчины ему, естественно, совершенно ничего не сказало, зато, почему-то, вызвало легкое покалывание в кончиках пальцев.
-И что же тебе кажется, когда ты узнал мое имя? – Тихо засмеялся Кир, Велес вздрогнул, смеха он не услышал, скорее почувствовал, как будто сухой горох рассыпали где-то на краю сознания и горошины зашелестели, весело и задорно. Прокатившийся от затылка и до самого копчика.
-Что я все-таки попробую узнать на собственной шкуре, не маньяк ли вы. – Тоном, как будто делает величайшее одолжение и одаривает невероятной, не земной, прямо-таки, милостью сообщил Велес, немного испортив впечатление ехидным смешком в конце. – Меня зовут Велес. – Не забыл проинформировать мужчину, все-таки вежливость еще никому не мешала, а столько раз спасала... и здоровье, и жизнь.
- Ох! – Не смог удержаться от восхищенного восклицания Велес, когда они вышли к дому Кира. Шли не слишком долго, и вроде как не слишком часто сворачивали, но Лес прекрасно понимал, что скорее всего запутается во всех этих узких улочках и мелких переходах, слишком уж домики были одинаковые и улицы похожи, чтобы иметь возможность как-то их различить, особенно в подступающей темноте.
Дом мужчины стоял как будто немного в стороне от всех этих плотно прижатых друг к другу домиков, выглядел немного зловеще, кажется это было старое поместье или какой-то господский дом, по крайней мере здесь имелось целых два этажа и пара чахлых деревьев старательно тянулись узловатыми сучьями, почти лишенными листьев, куда-то вверх, как будто грозили небу или все же просили о чем-то? Так же этот дом был обнесен довольно ветхим заборчиком, а сам дом вызывал вполне закономерный интерес «и как еще стоит?». Но при всей разрухе рядом с домом кружили блуждающие огоньки, свидетели и порождения старой, не израсходованной магии, живые частички почему-то решившей воплотится силы. А еще на доме и заборе едва слышно шуршала, едва заметно поблескивала магия защитного барьера, мягко намекая незваным гостям, что их здесь не ждут.
На первом этаже в окнах горел свет, а над крышей дома, над трубой, вился белесый дым, отчетливо видный на темном небе.
-Похоже на жилище маньяка? – Весело и с какой-то тихой предостерегающей ноткой поинтересовался Кир, та нотка явно намекала, что не стоит оскорблять дом и крутить носом. Предостережение явно домашнему мальчику, от жителю не самого лучшего района, что хорошее настроение оно имеет свойство быстро проходить, как и расположение.
-Нет, похоже на дом какого-нибудь Темного Властелина. – Восхищенно сообщил Велес, неожиданно промелькнула мысль, что он сам бы в таком доме не отказался жить. В таком старом, немого запущенном, но с историей и своеобразным уютом, который свойственен старым и чуть-чуть заброшенным домам. – Такой... домашний. – Едва слышно пробормотал Лес, скорее самому себе, чем Киру, свет и движение блуждающих огоньков завораживали, а тихий шелест защиты напоминал шорох осенних листьев под ногами.
-Пойдем. – Довольно мягко протянул мужчина, с тихим скрипом открывая калитку. – Тебя кошка ждет.
-Угум. – Невнятно и совершенно невоспитанно промычал Лес послушно шагая за хозяином старого дома.
Шелест дорожки, когда-то выложенной камнем, а теперь он виден только островками, трава отвоевывает свои владения обратно, мягкий свет огоньков, один опускается прямо на раскрытую ладонь, теплый, мягкий, как живой огонек и улетает куда-то по своим непонятным делам. Ворчание двери, именно ворчание, а не скрип, вздох половиц прихожей и запах дома, чего-то съестного, камина, тепла и того, что это человеческий дом. Дом, в котором ждут. Велес на миг застывает, впитывая в себя эти запахи и ощущения, это настроение.
В старой гостиной, не слишком большой, но определенно уютной и чистой комнате стоят два кресла, шкура на полу, низкий столик и горящий камин. Вторая часть комнаты, не входящая в четкий круг света, играет тенями и отблесками пламени, диванчик, какие-то шкафы и полки, столик, стул, на столе и вокруг него разбросаны бумаги. Нет. Не гостиная, старый кабинет.
В одном из кресел спит серая кошка, свернувшись в клубочек и видит какие-то свои собственные, кошачьи, сны. Велес рассеянно оглядывает комнату и грозно хмурится:
-Леда!!! Чтоб тебя совесть по... проснулась у тебя! – Возмущенно и громко сообщает наглой кошке Лес, не зная что хочет больше, смертельно обидится и уйти, раз ей здесь так хорошо, то можно и без матери, или же остаться и жестко отомстить, то есть хотя бы разбудить и высказать все, что он думает об этой... гм... страшной женщине. Естественно побеждает природная вредность и Велес грозно хмурясь идет к креслу. – Нет, это же надо, а? Я тут волнуюсь, бегаю, теряю нервные клетки, а она дрыхнет! В ус себе не дует и совершенно не заботится о том, что у меня может психологическая травма, которая отразится на всей дальнейшей жизни. Вот оставлю Крошку совсем и не буду спрашивать твоего мнения, что делать будешь? – Ворчливо отчитывает Велес внимательно смотря на просыпающуюся мать, все-таки кроме легкого налета обиды и возмущения в душе царит облегчение, все в порядке, цела, жива и наглости, как в настоящей кошке. Впрочем, это черта семейная.
-Мррр? – Вполне себе язвительно вопрошает Леда, выразительно потягиваясь и выгибаясь, сбрасывая остатки сна. Вопрос переводить на человеческий совершенно не обязательно и так понятно, что дорогая родительница хочет сказать: «Только не говори мне, что ты не получаешь удовольствие?».
-Леда, ну это вообще нахальство! Я между прочим испугался, а вдруг подцепишь какого-нибудь паразита? – Явно припоминая дорогой мамочке, что несколько лет назад та вот так расслабилась, а потом ее пришлось спасать от какого-то невразумительного и почему-то очень честного мужчины, то ли герцога, то ли принца, в общем кого-то очень важного и любящего паразитировать на всяких честных и ищущих приключения особах.
-Фррр! – «Нашел чем испугать мой хвост, как бы тебя самого не пришлось спасать».
-Бабушке Яде отдам с инструкцией.
-Фр! – Гордо задрала нос кошка, и спрыгнув с кресла подошла к парню, небрежно мазнула хвостом по коленям, обошла круг, потерлась о ноги и направилась к Киру. «Не кипишись и получай удовольствие, мамочка одобряет!».
-Зараза. – Возмущенно надулся Велес и вздрогнув снова скорее почувствовав, чем услышав, тихий смех Кира.
-Странные у вас отношения с Ледой. – Мягко заметил мужчина, несколько бледное лицо можно было бы назвать невозмутимым, если бы не заблудившаяся в уголках губ улыбка и легкая насмешка в серых глазах. Или глаза все-таки голубые? Велес вздохнул, свет который давал камин был не слишком надежным подспорьем в выяснении точного цвета глаз мужчины, впрочем, ему же это и не было нужно. Не так ли?
-Ну, за шкирку хватать себе дороже, а нормальную речь и адекватные эмоции понимает каждое нормальное существо, будь то человек или зверь. – Несколько неловко пожал плечами Велес, он никогда не понимал тех, кто пытался учить чему-то с помощью кнута и одного маленького кусочка пряника. Ему всегда казалось, что много-много маленьких пряников и ни одного кнута, намного действеннее, чем кнут. Все-таки намного приятнее общаться и что-то делать, когда знаешь, что тебя с радостью похвалят и расскажут или покажут что-нибудь интересное, чем в ожидании боли и неприятностей. И тогда простая интонация недовольства или огорчения действует намного сильнее какого-то более существенного наказания.
-Так уж и каждый?
-Каждый, просто не для всех адекватность и норма являются такими же, как для большинства тех, о ком мы привыкли говорить «нормальные». – Улыбнулся парень, и с удовольствием отметил одобрительный кивок и теплую улыбку в уголках губ. И тут же себя одернул, ну чего это он так расслабился и ищет одобрения у совершенно незнакомого человека? Ведь они совсем скоро, почти что вот сейчас, расстанутся и тогда что?
Но Кир почему-то Велесу нравился, что называется, очень нравился и вот так вот быстро уходить совершенно не хотелось.
-Не хочешь поесть? – Поинтересовался Кир и почему-то глупая надежда на то, что не одному Велесу не хочется вот так расставаться и симпатия может быть вот такой обоюдной и скорой, робко приоткрыла глаза и приподняла голову.
-Если честно, не отказался бы, я довольно долго искал Леду и успел проголодаться и немного замерзнуть. – Тихо и неуместно-радостно улыбнулся Лес.
-Это даже хорошо... к тому же, если ты меня совершенно не боишься, то я бы предложил остаться вам с кошкой на ночь у меня, здесь ходить по темноте может быть достаточно опасным. – Хм, а может быть и вполне уместно? И тихая надежда тоже уместна? Хотя, с чего это его так волнует, хотелось бы знать.
***
Леда старательно уничтожала запасы колбасы, а Велес наслаждался свежей лепешкой и горячим чаем, впрочем, Кир не отставал от гостей, так что в кухне царила почти что домашняя обстановка, полная благостной тишины насыщающихся желудков.
-Ммм, и с чего тебя понесло в Нижний район, а, Велес? – Когда лепешки и поданное к ним мясо прочно улеглись в желудках и наступило время отдать все свое внимание разговорам и чаю, Кир, естественно, не удержался от интересующего его вопроса, ведь действительно, не мог же скромный и милый мальчик помчатся за кошкой и совершенно не заметить что забежал совсем уж в странное место. Где скромным и тихим мальчикам совершенно не место.
-Ну, я же тебе говорил, за Ледой погнался и совершенно не заметил, как очутился в этом вашем Нижнем районе. – Лес тяжко вздохнул и спрятался за кружкой с чаем от пристального и немного тяжеловатого взгляда Кира. – Ну не могу я ее бросить, не могу! Ты не смотри, что она вся такая молоденькая и хорошенькая, на вид, на самом деле она старая, можно сказать древняя, кошка. – Откуда-то из под стола послышалось возмущенное фырчание, в котором ясно слышался какой-то уж очень кровожадный намек. – Она, можно сказать, вырастила меня, от кошмаров спасала, сопли вытирала... гм... – Велес потупился. – Сколько себя помню, она всегда рядом, так что не мог я ее бросить, а вдруг что-то случилось бы? Или потерялась, или погибла, или поранилась! Она же нежная, ласковая... домашняя. – Тяжко вздохнул Лес жалуясь Киру на нелегкую жизнь кошковладельца. Из под стола ядовито зафырчало, намекая на то, а сколько Леда с Лесом мучалась и как переживает, регулярно, особенно когда дите тащит в дом не пойми что.
-Странно как-то у вас получается... – Несколько недоверчиво протянул Кир и посмотрел так внимательно, как будто предостерегал, что врать не стоит.
-А у нас всегда все странно получается, даже с маньяками встречаюсь какими-то странными. – Пожаловался на скучную и не интересную жизнь Велес.
-Странными маньяками? – Тонкие, темные брови удивленно изогнулись.
-Ну, а вы, дяденька, разве не странный маньяк? Приглашаете, заманиваете, кормите и совершенно не пахнете угрозой, не правильно это, дяденька, ой как не правильно. – Печально доложился Велес, старательно делая вид, что невероятно огорчен таким обстоятельством дел. – Кошку вот мою спасаете, греете и ничего в замен не требуете, и я просто даже не знаю что думать. Не уж то решили соблазнять, а я как обычно ни шасса не понял?
-Может и соблазнять решил. – Тихонько засмеялся Кир, снова заставив Велеса поежится. – Извини.
-Что? – Парень удивленно вскинулся, с чего бы это Киру извиняться?
-Мой смех не слишком приятен, а я как-то об этом забыл. – Где-то в глубине серо-голубых глаз промелькнула тень воспоминаний. Зыбкая, едва уловимая и какая-то слишком уж мрачная.
-Что? – Велес смущенно хмыкнул и помотал головой, явно чтобы придать вес своим словам. – Что ты, мне нравится твой смех... просто... немного странный и не привычный. Но нравится! Честно.
-Так говоришь, я не пахну угрозой? – Перевел разговор Кир, за что удостоился немного укоризненного взгляда со стороны Велеса и ехидного фырчания из-под стола.
-Неа, не пахнешь. – Утвердительно мотнул головой Велес и уткнулся в чашку, рассказывать про то, как он чует или не чует людей и не совсем людей не хотелось. Хотя бы потому, что чаще всего такие разговоры у него наталкивались на непонимание, потому что маги уверены, что кроме их волшебства, того или иного в этом мире почти нет чудес или возможностей, ну разве что техника, или Мастерство, но это к гномам всяким и эльфам, или ламиям, на крайний случай, но вот человек, а люди не понимали, раз ты что-то можешь, то почему не можешь больше? А как только узнавали имя рода, так тут же сразу кривились и разговоры на тему способностей прекращали, все-таки Вар’доу’ши, всегда имели репутацию странных, даже те, кто становились полноценными магами или ремесленниками, не могли избавиться от клейма Танцующих. Кто-то этим гордился, кто-то откровенно страдал, а кто-то, как Велес и Леда, предпочитали не распространятся о своей принадлежности к этому роду, впрочем и скрывать не пытались, предпочитая оставлять на волю случая и человеческой совести то как к ним будут относится окружающие, когда узнают фамилию.
-А чем пахну? – Мужчина улыбнулся и провел пальцами, длинными, не толстыми, но и не такими уж тонкими, с коротко остриженными ногтями, по боку кружки, Велес ощутил как щеки наливаются жаром и отвел взгляд. Что-то с ним не то происходит, нельзя же так реагировать на первого встречного, пусть и такого интересного, и теплого, и...
-Темнотой и ночью, и теплом первых дней осени. И горькой первой грозой. Ожиданием. – Подумав немного едва слышно произнес Лес. – И домом, старым домом, древним и немного заброшенным. – А еще мужчина пах так, как мог пахнуть свой. Просто свой человек, тот, к которому хотелось подойти, уткнуться носом в подмышку и никогда не отпускать, и тихо мурлыкать рассказы о снах людей, которые так часто проходят мимо окон комнаты Велеса и задевают его полой темных и тяжелых сновидений. Тихо слушать дыхание и слушать голос, просто голос. Или разговаривать, делится секретами или вот так сидеть на кухне и разговаривать о том, о чем с другими говорить не можешь и не хочешь. Потому что они не поймут, а свой... это свой, ему можно говорить глупости, а он будет понимает, что за ними скрывается и не будет смеяться, только если с тобой вместе и... Лес зажмурился и резко тряхнул головой.
Вполне возможно, что все эти глупости лезут в голову именно потому, что он сейчас в старом доме, хранившем сон многим поколениям самых разных людей, и сидит напротив его нынешнего владельца, который просто пришелся ко времени и к месту, а может даже и к сердцу, но тихо так и почти не заметно для самого обладателя этого сердца.
Велес сидел рядом с Киром на крыльце дома и задумчиво поглядывал на причудливо извевающийся дым от трубки, которую курил мужчина. Почему-то трубка и запах этого табака совершенно не раздражали Леса, даже напротив, заставляли прижиматься чуть плотнее и ближе к плечу мужчины. Даже приходилось уговаривать себя не делать глупостей, все-таки шутки шутками, а лезть к незнакомому человеку, это что-то не совсем правильное. Хотя сидеть вот так было хорошо, слушать тихое дыхание, тишину этого места и едва слышную жизнь улицы, там, за забором. Все-таки хорошо, что когда Кир сказал, что пойдет покурит перед сном на улицу Лес увязался за ним.
Потому что, можно вот так просто прижаться, делая вид, что холодно и потому он ищет тепла, да и крыльцо довольно маленькое, та его часть, на которой можно было посидеть и не опасаться за собственное здоровье, и продолжать упорно уговаривать себя, что это... просто вот так получилось и в принципе это нормально, сидеть с малознакомым человеком, на крыльце его дома и слушать одну тишину на двоих.
Кир завозился, то ли пытаясь найти более удобное место то ли пытаясь отодвинуться от Леса, естественно было предположить, что именно второе и Велес испуганно шарахнулся в сторону, едва успев подавить в себе досаду и печальный вздох. Во первых, он все-таки не барышня все время вздыхать, во вторых, Кир совершенно не обязан терпеть, что к нему совершенно чужие парни липнут и липнут и никак не хотят отстать.
-Не бойся. – Теплая, можно даже сказать горячая, ладонь ложится на плече и возвращает обратно, только теперь еще ближе, опасно-близко от широкой, теплой груди, и такого быстрого и непослушного сердца. Лес вздыхает и послушно придвигается еще ближе, хорошо, тепло, как будто после очень долгого приключения вернулся домой, отыскал, наконец-то, дорогу.
-Я не боюсь. – Отчаянно-храбро говорит Велес почти правду, он действительно не боится, почти. Может быть себя, самую малость опасается, а так не боится.
-Но дергаешься. – Мягко, чуть укоризненно тянет Кир, с тихими-тихими нотками, предупреждающими, просящими, что не стоит прятаться и врать. Намного приятнее и честнее говорить все так, как оно есть на самом деле, и сейчас в особенности.
На такое утверждение отвечать совершенно не нужно, поэтому Велес только кивает, прекрасно зная, что этот кивок увидят или, скорее, почувствуют и воспримут как подтверждение, тот самый, не нужный ответ.
-Почему? – Облачко дыма выпущенное мужчиной похоже на странный бублик, не ровный и как будто смущенный.
-Наверное, это не совсем правильно, вот так реагировать на не знакомого человека, и сидеть вот так не правильно. – Немного неуверенно говорит Велес, но отстранится не пробует, скорее даже придвигается поближе.
-Наверное. – Тихо соглашается Кир чуть сильнее сжимая руку на плече парня. Наверное правильно, что это странно и не правильно, хотя, скорее не принято, вот так реагировать на случайно встреченного человека, но почему-то совсем не хочется сопротивляться и что-то выдумывать, а сопротивление и выдумка, котоые все еще не сдаются, скорее дань традициям и воспитанию, не большая и слабенькая такая дань, но без нее почему-то не получается.
Лес улыбается и прикрывает глаза, почему-то сердце пытается заползти куда-то в солнечное сплетение или куда-нибудь ниже и там так сладко-сладко сжаться, почти до боли и слез, но невероятно приятно, захватывающе. Примерно такое же чувство возникает, когда спрыгиваешь с крыши высокого дома, в три или четыре этажа, и знаешь, что там, внизу, тебя ждет мягкое приземление, потому что воздушную подушку никто не отменял, но все равно все внутри замирает от ужаса, а потом несколько секунд полета, когда вот так сладко-сладко, тянущие, до боли и страха, но так свободно и хорошо. И понимаешь, вот сейчас есть этот полет, прыжок, и так хочется растянуть и прочувствовать до конца, а дальше, будь что будет, потому что такое чувство никогда не повторится, оно всегда будет разным. Или это ты успеваешь изменится, на столько, что оно кажется разным?
Шелест движения, ощущение движения щекой, которая прижимается к груди Кира, стук выбиваемой трубки, еще движение, по всей видимости убрать трубку, по крайней мере шорох одежды намекает, что да, прячут этот инструмент по накачиванию легких дымом в карман. И теплые, даже скорее горячие, пальцы ложатся на подбородок, мягко придерживая и поднимая голову вверх. Медленно, давая возможность в любой момент отстранится или прекратить движение, уйти от того, на что намекают пальцы и чуть напряженные полуобьятья.
Велес усмехается, едва слышно и чуть-чуть насмешливо и сам слепо тянется вперед, не раскрывая глаз, почему-то совсем не хочется их открывать, как будто можно разрушить робкое чудо, спугнуть его, а этого совсем не хочется.
Теплое дыхание на губах, с привкусом осени и горьковатого табака, странного, не здешнего, почему-то очень похожего на смех Кира, так же отдается по позвоночнику мурашками и какой-то тянущей дрожью.
И очень осторожные, почему-то немного робкие, губы, узкие и чуть-чуть шершавые, их тянет облизать, смягчить и Лес не отказывает себе в этом желании. Легонько и игриво проходясь по этим губам язычком, вздох и робость куда-то уходит, остается странная жадность, игривость, желание и еще что-то, большое и заставляющее терять голову так, как будто это первый поцелуй с твоим Самым Первым и Важным человеком, с твоим самым любимым.
Как будто поцелуй это маленький апокалипсис для твоей личной вселенной, как будто кроме этих губ, дыхания, языка, зубов, не существует больше ничего, как будто если ты сейчас прекратишь цепляться за этого, чужого и, одновременного, твоего человека, запускать в его волосы пальцы, отвечать на поцелуй, тихо постанывать от какой-то вселенской, неземной радости, случится нечто страшное.
И Велес отдается поцелую, сам толком не понимая, что вкладывает в него, но не может не отвечать, пробуя на вкус жадность и желание, восторг и восхищение, ярость и желание подчинить, покорить, желание что-то подарить, отдать, стать частью чего-то...
И все-таки поцелуй приходится прекратить, потому что легкие настойчиво требуют воздуха, а перед глазами все плывет и голова кружится так, как будто основательно перебрал алкоголя.
Велес честно пытается отдышаться и понять, а что собственно только сейчас случилось и почему в груди зреет разочарование на то, что поцелуй прекратился и ничего не случилось, чего-то большого и страшного, прямо мирового масштаба.
****
Наверное, самое трудное, это заставить себя идти по лестнице и не пялиться на широкую спину перед тобой обвиняюще-возмущенно, Велес никак не мог понять, как это Киру удается делать вид, что ничего не случилось, совершенно ничего. Или, как говорит мама, подросткам довольно часто случается представлять не слишком значительные происшествия в виде событий мирового значения в их личной вселенной. Может быть это вот такое событие именно в его личной вселенной, а Кир тут не причем... но, неужели вот так можно было ошибиться?
Или не понять или... или кто-то тоже вот так сейчас идет и пытается понять, а что собственно случилось и не игра ли это воображения часом?
Лес хмыкнул про себя, попытаться вполне можно было, тем более, что мама куда-то заныкалась и тем самым дала разрешение на любые действия сына... как хорошо иметь такую кошку.
Немного робко и неуверенно потянуться вперед и поймать мужчину за руку, если выдернет, можно будет сразу определить степень случившегося для них обоих, а если нет, то почему бы и не попробовать развить все это? По крайней мере можно попытаться, а там посмотреть, а что будет, вот там, за этим маленьким поворотом, или большим перекрестком, который как раз и будет иметь большущее значение во всей дальнейшей жизни, пока не повернешь, не разберешь и не узнаешь.
Рука на миг напрягается, а затем Кир мягко и благодарно сжимает ладонь Леса, действительно, не только семнадцатилетние парни умеют плутать в двух соснах и создавать трагедии мирового масштаба в своей собственной вселенной.
***
-Знаешь, я тут подумал, у меня же только одна приличная спальня. – Оказывается, стоять на лестнице и обниматься, а так же отдыхать от глупых мыслей и дурацких страхов, которые как-то незаметно, но очень каверзно пытаются захватить власть над тобой, очень приятно и увлекательно.
А если еще при этом дарить тихие, теплые поцелуи, дразнящие и кисло-сладкие, как привозные мандарины, и шептаться, как будто громкими голосами можно нарушить чей-то покой, да и просто так интереснее, то оказывается стоять так можно бесконечно долго и идти куда-то совершенно не хочется.
-Хммм, ты намекаешь, что твои старые кости могут не выдержать холод коврика у входа? – Тихо и чуть ехидно интересуется Лес, целуя Кира в уголок губ и лукаво улыбаясь темноте, там, где должны быть глаза мужчины.
-Ммм, нет, я предполагаю, что никак не могу поселить гостя в холодной и не убранной комнате, но если гость будет хорошим и добрым, то я соглашусь предоставить ему правую половину моей кровати.
-А если гость захочет левую?
-Я думаю, что мы сможем договорить о центре. – Тихо шепчет Кир, едва слышно смеясь и выцеловывая какие-то странные узоры на шее Велеса.
-Ммм, только если ты очень хорошо попросишь. – Пробормотать куда-то в потолок, запуская пальцы в волосы мужчины, прикрывая глаза и едва удерживаясь на ногах, от удовольствия. От весеннего привкуса игривости и чего-то такого, нового и чудесного, что так робко и задумчиво высовывается из-за угла.
***
Оказывается, что просыпаться в одной постели с кем-то это не просто хорошо, а очень даже приятно, по крайней мере если этот кто-то ощущается как свой, такой родной, правильный и близкий.
Велес возмущенно поморщился на бесцеремонность солнечных лучей и попытался поглубже нырнуть в одеяло, не забывая, впрочем о том, чтобы с удобством устроится на мужчине лежащим рядом. Хотя, скорее под ним.
Словно в ответ на возню Леса, рука лежащая у него на талии чуть сжимается в ясном и старом, как мир, собственническом жесте, что заставляет, почему-то довольно и совершенно глупо улыбаться, сильнее обнимать в ответ и тихо вздыхать в след тихо уползающему сну. Теплому и мягкому, кажется этот дом подарил сегодня вполне себе мирный и теплый сон, можно даже сказать домашний сон, такой, который может приснится только в своей постели под своим одеялом.
Велес открывает глаза и щурится на беспардонное солнце, трется щекой о грудь Кира и зевает, кажется сон совсем ушел, оставив после себя только теплое и немного игривое настроение.
Лес щурится, приподняв голову убеждается, что мужчины спит и совершенно не собирается просыпаться, нежная улыбка трогает губы. Возможно, это не правильно или как-то глупо, или еще как, вот так влюбляться, принимая и раскрываясь перед незнакомцем, но если не так, то как же тогда чудеса и волшебство случайной, робкой и немного смущенной девушки, по имени любовь? Почему нельзя увидеть и понять, вот он, твой человек, которого ты никогда не ждал и никогда не будешь ждать, но для которого готов стать домом, куда можно возвращаться, где не ждут, потому что оттуда никогда не уходят на совсем, полностью. Потому что там ненужно прощаться так, уходя куда-нибудь, на прогулку или службу, как будто прощаешься на всегда, потому что именно там лежит все богатство сбывшегося и не сбывшегося, случившегося и только ждущего возможность случится. Ведь дом никогда не ждет своего человека, потому что дом, это то, что мы носим в себе, а раз так, если у тебя есть дом, ты никогда не сможешь его покинуть, и другие не смогут, потому что они всегда будут в тебе, а ты в них. Все просто и так сложно. И почему люди вечно пытаются ставить любви какие-то дурацкие условия, как будто для нее они нужны?
Велес осторожно пошевелился, скользнув на Кира, усаживаясь на него верхом, конечно, если тебя не примут, испугаются или не захотят, это обидно и больно, но... Лес улыбнулся, иначе будет странно и не понятно и плохо, он видел сны людей живущих рядом, и живущих далеко от сюда, далеко от него и этого мира, и они везде, буквально везде, пытались что-то выверять и строить границы, рамки, смешные, любовь либо она есть, либо ее нет, и ставить ей рамки, ограничивая и разделяя, нелепо. Ведь если ты любишь, ты любишь каждого и по особенного, своего человека, вот так, как он любит Кира, свою семью, так как любят семью...
Велес осторожно прихватил зубами кожу на ключице мужчины и тут же зализал укус, скользнул ниже, проведя языком дорожку, и осторожно укусил, посмотрел в лицо, Кир выплывал из сна, жмурясь и явно пытаясь сообразить, где заканчивается сон и начинается явь.
Парень улыбнулся и снова обратил пристальное внимание на тело под ним, заново изучая, руками, то нежно поглаживая, то царапая кожу коготками, целуя, пробуя на вкус зубами и языком:
-Велес! – Хрипло выдохнули и быстро поймали, заставили оторваться от очень интересного и, главное, невероятно возбуждающего действа. Лес улыбнулся Киру и потянулся за поцелуем, первым, утренним, с привкусом сна мужчины.
-Да? Тебе что-то не нравится? – Немного хрипло и тягуче поинтересоваться, Велес хитро улыбался, не чувствовать того, что Киру нравилось и даже очень, было невозможно, и отрицать это, было по меньшей мере глупо.
-Что ты делаешь? – задал самый идиотский вопрос, который только можно было представить в данной ситуации мужчина.
-Разумеется бужу тебя, тебе надо меня покормить, проводить до гостиницы, потому что у меня там котенок не кормленный и оставленный на всю ночь, а после этого я могу рассмотреть любые твои предложения. Но до этого светлого момента, я думаю, мы можем провести время более чем приятно и поприветствовать новый день совершенно правильно и... – Велеса заткнули самым простым и действенным способом, поцелуем, правильно, нечего болтать, когда можно заняться куда более интересным делом.
-Стоило только оставить без присмотра, как тут же развратом занялись. – Раздался от дверей язвительный голосок чем-то отдаленно напоминающий ехидное фырчание кошки.
-Мама?! – Испуганно подпрыгнул на Кире Велес и резко развернулся, вцепившись в мужчину так, как будто тот был той самой простынкой, последней преградой между юнными любовниками и грозным отцом девушки с огнешаром на перевес.
-Фи, ну что ты сразу выдаешь страшные тайны, Лес? – Все так же язвительно поинтересовалась Магистр Зельеделья, держа на руках мурлычащую и вполне довольную жизнью Крошку. – А вдруг я хотела бы поприсутствовать?
-Мама?! – Возмущенно зашипел Велес.
-Барышня, позвольте узнать... – Мягко и опасно-спокойно протянул Кир, приобнимая Леса одной рукой за плечи, а второй мягко поглаживая парня по спине, успокаивая, защищая.
-Ну, что «мама»? Я же только посмотреть, а не поучаствовать, когда еще доведется лицезреть два таких роскошных тела и в обнаженке? – Мечтательно протянула женщина выглядящая, как юная девушка и насмешливо посмотрела на сына, конечно, понятно было, что она издевается, но ведь меру знать надо? – Не позволю, естественно. Ладно, мальчики, вы тут закругляйтесь с развлекаловками, ребенка все-таки покормить надо, да и пообщаться не помешает нам с вами, молодой человек. – Многозначительно глянула на Кира бывшая кошка и с грацией, и нахальством, выполнившего долг по пакостям кошака удалилась из комнаты.
-Велес? – Мягко поинтересовался мужчина, очень мягко и почти не угрожающе, скорее где-то подспудно устали и чуточку обреченно.
-Что? Да не переживай ты так, это всего лишь Леда, - Увидев непонимание на лице мужчины Лес вздохнул и торопливо пояснил. – Просто я в лаборатории какую-то склянку разбил, и то зелье вступило в реакцию с тем, которое готовила Леда, и она превратилась в кошку. Поэтому мы поехали к дяде Яру, чтобы тот помог разобраться, потому что Леда никак не могла вспомнить в склянке было зелье рассчитанное на время или же на постоянный эффект, а сам понимаешь, чем больше прошло времени от превращения, тем труднее вернуть первоначальное состояние. Вот собственно мы и оказались в Пригороде, потом мы гуляли в парке, и там ее напугала собака, она рванула, по всей видимости кошачьи инстинкты взяли верх, ну... и вот...
-Да? – Тяжелый, но почти теплый взгляд, Кир явно пытается поверить, пытается поверить в то, что это действительно так и никак иначе, и что Велес не придумывает какую-то историю, специально для того, чтобы заманить Кира в ловушку.
-Да. Мы совершенно случайно с тобой столкнулись, Кирий Темный. – Тепло улыбаясь и крепко обнимая шепчет на ухо своему мужчине Велес.
-Что? Откуда?! – Пальцы совсем не ласково впиваются в тело Леса, а тело под ним напрягается, в любой момент готовое нанести удар или вдохнуть последние силы в проклятье.
-Ты не понял еще? Я Вар’доу’ши, Танцующий – на – гранях. – Парень грустно улыбается. – А мы не только спали на одной подушке, но и делили друг друга на двоих. Я просто знаю кто ты и все, я просто помню сон твоего дома и вкус твоего сновиденья, я...
Тело под ним начинает расслабляться, медленно, осторожно, как будто не веря, что можно просто так поверить и расслабиться, что не будет подлого удара в спину или осторожного в бок. Пальцы осторожно подрагивают, гладят, как будто извиняются за боль.
Кирий дышит тяжело, глубоко, как будто выбрался только что на берег бурной реки. Хотя, возможно, для бывшего Темного Властелина доброй половины мира, свергнутого ближайшими соратниками и преданного теми, кого он считал своей семьей и своей любимой, так оно и есть.
-Танцующий на гранях спящих миров? – Мягко, тепло, тихо уточняет бывший Властелин. – Читаешь сны? – После небольшой паузы добавляет мужчина.
-Мм, не совсем, я с ними просто разговариваю, и чую запахи сновидений и чуть-чуть чувств, которые могут стать сновидениями. – Тихо уточняет Лес.
-Ясно. – Кир мягко гладит Велеса по спине, осторожно целует в плече, что-то делать или куда-то идти не хочется, самое правильное сейчас, лежать переплетаясь телами в объятьях, слушать тишину оживающего дома, уютный шум доносящийся сквозь полуоткрытую дверь из кухни и тихие вздохи нового дня за окном. Вечернее чудо улыбалось и расцветало, перерастая во что-то намного большее и постоянное, чем просто ветреное и робкое подмигивание случая, кажется именно это называется жизнь.
Название: Чудо
Рейтинг: таки кажется R получился))
жанр: слэш, фентези, флафф.
фендом: авторский мир
Статус: закончен
Размер: мини
Размещение: без уведомления всех заинтересованных сторон - категорически нельзя.
Предупреждения:
1. Ползала я значит по дневникам, увидела у Миралиа вот эту картинку:
читать дальше
И кроме рейтинга R и ХЭ, никаких ограничений в заявке. И меня таки что-то зацепило...
2. Колосящая идея, помирающий обоснуй и разыгравшийся муз, в общем все как всегда.) Я вас предупредила.)
читать дальше
0
-Велес Танцующий – на – гранях, - Грозный девичий голос, не смотря на то, что его обладательница не производила очень уж большого впечатления, все равно заставлял ежиться и втягивать голову в плечи. Чисто на всякий случай, а, за одно, вспоминать, а что такого он собственно натворил, чтобы заслужил такое многообещающее начало дня. По крайней мере, мама не часто его баловала таким тоном и обращением полным именем.
-Да, Леда? – Вежливо и совершенно невинно поинтересовался парень и оторвался от поглощения вкуснейшей булочки с не менее вкусным чаем и посмотрел на стоящую в дверях девушку. Леда Вар’доу’ши совершенно и абсолютно не походила на взрослую женщину, тем более на мать взрослого сына, скорее, она была похожа на его сестру, предположительно близняшку, или же, может, чуть постарше. Наверное, именно поэтому женщина предпочитала, чтобы сын называл ее по имени, да и звать закадычную подругу и приятельницу по многим приключением «мамой», язык как-то не поворачивался.
-Что ты притащил в дом сегодня ночью, думал, не узнаю? – Велес едва не подавился чаем и постарался посмотреть на мать, как можно невиннее, шесс, ну вот, как она узнала? – Опять что-то опасное для жизни?
-Опасное? Я? Леда, ну вот когда я приносил в дом что-нибудь опасное для жизни? Тем более, он еще маленький и никого не тронет, а если приучить к рукам и людям, совсем все хорошо будет! – Блондинка внимательно оглядела сына, явно сомневаясь в том, что ему стоит верить. И надо признать, на то имелись все основания, все-таки Велес отличался повышенной любовью ко всему живому, что носило общее обозначение «опасно для жизни». Причем чем опаснее было существо или растение, тем с большим обожанием на него смотрел парень. По каким-то совершенно не ясным причинам опасные сущности тоже любили Велеса, что странно, не в качестве закуски или обеда, но, к большому огорчению окружающих, эта любовь распространялась только на мальчишку. Остальных любимцы Леса рассматривать в качестве не обеда отказывались.
-Ты точно так же говорил, когда притащил яйцо черного дракона*. Что на этот раз? – Нахмурила бровки и подарила сыну Очень Серьезный Взгляд, один из самых суровых, которым обычно на раз успокаивала даже самых шебутных и бесстрашных учеников.
-Всего-то горная кошка. – Впрочем, на Велеса такие взгляды перестали действовать очень давно, наверное, примерно после того, как он умудрился нахимичить в домашней лаборатории так, что пришлось оплачивать восстановление квартала.
И сейчас мальчишка сидел с самым невинным видом и, наверняка, думал, что мать не знает, что означают волнительные и такие загадочные слова сложенные вместе «горная кошка», существо прозванная так исключительно потому, что внешне оно напоминало кошку, большую. С рогами, клыками, когтями и ядом. И твердой шкурой. И с невероятно скверной репутацией. Хуже горных, только большие химеры, а хуже большой химеры только черный дракон.
-Немедленно отнесешь туда, откуда взял, и чтобы в доме уже к вечеру духа ее не было. – Строго посмотрела на Леса женщина, и, убедившись, что до парня дошел смысл ее слов, развернулась и вышла с кухни. Кажется, договориться и в этот раз не получится.
Велес отставил кружку с чаем в сторону и огорченно вздохнул, с одной стороны, у него замечательная мать, которая больше напоминала подругу, а с другой стороны, вот как сейчас, она становилась ну просто невыносимой родительницей. Ну да, горная кошка в справочнике Охотника за демонами и нежитью написано, что эта малая химера относится к типу А, то есть к тем, с кем связываться, разумному и даже опытному Охотнику крайне не рекомендуется. А Велес далеко не охотник, и мама, и соседи и вообще, но с другой стороны, котенок был очень миленьким, да и кошки отличались красотой и грациозностью, и умом. А если детеныша приручить, так он же не будет нападать! Ну, как этого нельзя понять?
И отдавать котенка совершенно не хотелось. Все-таки он согласился в тот раз отдать яйцо дракона, согласившись, что дракончику в небольшом городском доме не место, и в позапрошлый раз согласился, что цербер не домашняя собачка, а перед этим так и быть отказался от того, что Гримм это не тот песик, которого стоит держать рядом с нервными соседями. А все после того раза, когда его ручная мантихора попыталась сожрать пса одной противной соседки, а незачем этой шавке было пытаться нападать на Велеса! Сама напросилась.
Плохо, все-таки, когда у тебя мать Магистр Зельеделья и одна из самых талантливых чаровниц, а ты всего лишь подросток, а до совершеннолетия еще целых четыре года.
Парень насупился и потянулся за кружкой, доел булочку и, запив ее чаем, вздохнул, а почему бы не попытаться уговорить Леду? Все-таки попытка не пытка, и он ничего не потеряет, если поговорит, тем более, может мать согласится, и они оставят кошку, ведь кошка маленькая, а про горных ничего не известно. Разве что они очень опасны, а тут такой простор для исследований, к тому же, их яд высоко ценится в Зельеделье и стоит просто непомерных денег, даже по меркам семьи Вар’доу’ши…
Велес встряхнулся, действительно, стоит попытаться и, если что, он даже готов навестить дядюшку Яромира, хотя терпеть его не может, но тот живет за городом и вечно жалуется на то, что к нему Велеса не загнать даже под страхом огнешара.
Так что такая жертва, да еще с доводами за котенка, вполне может и сработать.
…Леда обнаружилась в лаборатории помешивающей какое-то зелье, напоминающее цветом детскую неожиданность, а, едва учуяв запах, Велес предпочел зажать нос пальцами, впрочем, на языке и небе все равно появилось неприятное гнилостное ощущение.
-Леда-а-а… а может все-таки оставим, все-таки про них же ничего не известно, и свежий яд под рукой для тебя. – Про гундосил парень и выразительно скривился при виде очередного ингредиента для зелья.
-Ты совершенно верно сказал, ничего не известно, но и того, что уже известно достаточно, чтобы было ясно – в доме держать такую зверушку нельзя. – Немного рассеянно тянет Леда.
-Просто потому что охотники нарывались на взрослую особь, а это еще ребенок, ласковый такой, милый, маленький. И урчит если погладить. – Велес вздохнул и тут же пожалел об этом, гнилостный вкус поселился, кажется, в горле. – А если постараться и вырастить, вполне можно получить нормальную особь. Неопасную для окружающих. – Поймав насмешливый взгляд матери, Велес поспешил уточнить. - Ну, умеренно опасную. И вообще, сейчас котенок совсем маленький и совсем не похож на взрослую кошку, ну почти.
-Велес, нет. – Помотала головой Леда. – Все твои «не опасные» зверушки рано или поздно пытались съесть окружающих, мы не будем начинать это снова.
-Сами виноваты, нечего ко мне было лезть! – Тут же надулся Верес, хотя корчить обиженную физиономию и зажимать нос пальцами получалось не слишком хорошо, но парень старался. Даже подошел к Леде поближе, чтобы продемонстрировать свои муки во всей красе, ну и желание оставить котенка, за одно. – И вообще, мы давно хотели перебраться поближе к природе, а без защитника на новом месте, ты сама говорила, первое время может быть не слишком приятно, а тут целая горная кошка! – Припомнил давнишние размышления матери Лес и с интересом заглянул в котелок, зелье приобрело янтарно-золотой цвет.
-Лес, а ну брысь от котелка! – Спохватилась Леда, осознав опасную близость сына от зелья, парень послушно шарахнулся, задевая на столе какую-то колбу, которая не преминула упасть и разбиться. По комнате поплыл едва уловимый горький запах. – Шесс! – В следующее мгновение зелье в котелке бешено забурлило и резко запахло подснежниками, Велес, наученный горьким опытом прошлых занятий зельевареньем, рванул из лаборатории, благо, что бегать быстро он умел, а вот Леда почему-то замешкалась, то ли за что-то зацепилась, то ли еще что. Так что когда Велес снова заглянул в помещение, то Леды на месте не оказалось. Был пустой котелок висящий над потухшей горелкой, осколки и почему-то запах горелой шерсти. А между посреди комнаты, за столом, на полу сидела в ворохе вещей симпатичная дымчато-серая кошечка с выразительными и очень злыми серыми глазами.
-Велес!!! – Прошипела кошка, хоть и не совсем внятно, но посыл был понят четко и ясно, поэтому парень очень понятливо и виновато сказал «ой» и рванул из комнаты, следом за ним вылетела яростно шипящий клубок острых когтей и зубов.
Все-таки, когда за тобой гонится Магистр Зельеделья, обладающий кой-какими магическими способностями и превратившийся по твоей вине в кошку, бегать приходится очень быстро, особенно если этот Магистр твоя мать и знает тебя как облупленного.
________
* Черный дракон считается наиболее агрессивным и опасным из всей драконьей породы.
1
С самым несчастным видом, на который только был способен, Велес поковал сумку и старался не смотреть на тихо кипятящуюся Леду, которая временно пребывала в облике кошки, которая сидела на комоде и старательно пепелила его взглядом. Временно, это потому, что сейчас Верес собирался в теплой компании взбешенной матери и вполне мирного черного пушистого клубочка, который потом станет здоровенным и опасным существом категории А, в классификации демонов и нежити, отправиться к горячее любимому и обожаемому дядюшке, который был хорош в зельеделии и превращениях. Доверять проводить тесты сыну Леда не стала, во первых, потому что для тестов нужно было использовать зелья, во вторых, потому что была крайне зла на мальчишку.
Велес же печально вздыхал, сопел, старательно шмыгал носом и вел себя как совершенно правильный, нежный и милый ребенок, которого незаслуженно обидели, да еще и наказали за то, что он совершенно не совершал. Конечно, на маму весь этот спектакль не действовал, та слишком хорошо знала его, но все равно, оставалась слабая надежда, а вдруг? Вдруг совершенно случайно случится чудо и пронесет или подействует? К тому же, один раз расслабишься, не выдашь ожидаемую реакцию, то потом ведь может случиться, что угодно. Потому что одно дело, когда ты видишь одно, знаешь другое, но согласно своей роли в маленьком спектакле как-то реагируешь, и совсем другое, когда все идет по давно обкатанному сценарию, который удобен все, а в нем бах и закралась ошибка.
Вот как сейчас, Леда дуется и психует, Велес старательно пыхтит и изображает вселенскую обиду на вселенскую же несправедливость. Хотя зельевар прекрасно понимает, что обижаться-то, в общем-то, не на что, а злится скорее на неожиданности и на себя, но новый-то опыт всегда интересен, да и реакция зелья крайне интересна, так что злится она скорее для порядка и поддержания сына в тонусе. А Велес делает вид, что расстроен, просто потому, что по старой детской привычке надеется разжалобить маму и прекратить ссору пораньше, да и, а вдруг повезет, и от него отстанут так, что он еще и что-то получит, приятное, разумеется. А дуться и обижаться, а тем более раскаиваться, здесь совершенно не зачем, потому что уже сейчас можно найти плюсы в ситуации. Про кошку благополучно было забыто и отложено до лучших времен, а уговорить дядю Яромира, чтобы тот уговорил Леду, намного проще, чем уговаривать Леду, потому что дядя все-таки не жил со зверушками Велеса в одном доме, что понятное дело, облегчало задачу убеждения.
***
Вечер подкрался как-то очень незаметно, просто в какой-то момент яркость красок дня сменилась на приглушенные оттенки вечера, потянуло свежестью и в мире что-то неуловимо изменилось. Как будто кто-то перевернул страницу книги, и там, вместо продолжения прежней истории началась другая, не совсем, но и уже не та, что была до нее. И сейчас кто-то невидимый читает пролог, а мир тихо-тихо меняется, чтобы начать историю.
Велес любил это время суток, намного больше дня и даже больше обожаемой ночи. Вечером оживало желание чуда, предчувствие чего-то интересного и необычного. А еще вечером на прилавках у торговцев появлялись бумбоны, мясные или сладкие шарики, большие, сочные, нанизанные на тонкую палочку как нельзя лучше подходили для вечернего чая или для закуски к арониевому бальзаму, тягучему, терпкому, пропахшему рябиной и тяжестью осеннего погожего денька, с запахом прелых листьев и горечью осенних туманов.
К тому же после того, как они с Ледой решили остановиться у знакомого трактирщика, на пути к дяде, и не плутать по темноте, а у того оказался новый повар, который умудрился приготовить пряные бумбоны особенно вкусно, да еще и, наслаждаясь хорошим бальзамом к ним, Велес чувствовал, что сегодняшний вечер вполне заслуженно можно было назвать чудесным. Маленькие приключения парень любил и даже очень, особенно такие, которые гарантировали сохранность его шкуры, а так же приятные подарки и плату после окончания, а поход к родственнику, к которому давно не выбирались, вполне мог оказаться таким вот приключением. Не пыльным и с приятным концом.
-Леда, я пройдусь немного, ты со мной или здесь останешься? – Отодвигая от себя пустую тарелку, поинтересовался юноша у сидящей рядом кошки, да задумчиво фыркнула, потянулась, изящно выгнула спинку поднимаясь и вопросительно посмотрела на Леса. – Ну, пошли.
Леда с удобством устроилась на руках парня, тихо заметив, что в такой толпе ее раздавят и не заметят, и если Лес думает, что он так просто избавится от нее, то он глубоко ошибается. Тот только хмыкнул и, выбрав наугад сторону, зашагал по улице.
Город был большим, и его пригород больше напоминал небольшой городок, жители которого очень любят различную зелень и простор, который можно встретить только за чертой основной городской массы.
Выйдя в какой-то сквер, Велес остановился и с удовольствием огляделся, может все-таки стоит уговорить маму перебраться поближе к природе? Ведь не обязательно лезть в какую-нибудь деревню, а можно остановиться в каком-нибудь похожем месте, на этот городок. Опустив кошку на землю, парень огляделся и направился к небольшому фонтанчику, окруженному витыми скамейками. Свет магических светильников причудливо искажался на воде, тихая, мирная жизнь набирала обороты, мех, веселые голоса, музыка и запах готовящихся закусок, причудливо перемешивались в воздухе, Лес наслаждался и тихонько радовался. Вот еще очевидный плюс того, что случилось с Ледой. Ведь не случись такого, они еще черте сколько лет не выбрались бы в таком настроении, а когда все это видишь в спешке, то оно проходит мимо.
Впрочем, наслаждаться видом и настроением, витающим в воздухе, пришлось очень не долго, через какой-то десяток минут раздалось собачье ворчание и ответное кошачье шипение, в котором очень точно угадывались угрожающие нотки Леды. Лес оглянулся, пытаясь определить точное место намечающейся потасовки.
Затем раздалось вполне себе базарное «гав» и несколько истеричное «мяу!» и мимо Велеса, из ближайших кустов, вылетела серая молния. Пришлось вскакивать и мчатся за кошкой, ведь потеряется или кто-нибудь не осторожный пнет или наступит или… Велес всегда отличался излишней любовью к панике, когда дело касалось родных или близких людей.
-Леда!!! – Бег с препятствиями, спотыканием и тихой руганью почему-то не входил в перечень любимых развлечений Леса, но ради родной матери, пусть даже и ведущей себя, чаще всего, как старшая сестра и подруга, можно было и потерпеть. К сожалению, отвлекаться на ругань пришлось прекратить, во-первых – дыхание, во-вторых, Леда, как истинная кошка, не бежала прямо, а норовила куда-нибудь свернуть. И почаще-почаще, а еще лучше прошмыгнуть между чьими-нибудь ногами, да так, чтобы человек непременно бы имел все шансы свалиться и получить какую-нибудь травму.
-А ну стоять!!! – Вполне себе командным голосом рявкнул Лес, что не слишком-то подходило к его нежной и мягкой внешности, но вполне соответствовало его любви к опасным и очень опасным животным, чаще всего магического или околомагического толка.
К сожалению бег за одной не большой и крайне маневренной, и быстрой, кошкой не способствует изучению местности, по которой ты бежишь, не падаешь и успеваешь маневрировать, или перепрыгивать препятствия, и на том спасибо. Так что когда Велес остановился, окончательно потеряв Леду из вида, в попытке отдышаться, оказалось, что он совершенно не узнает место, в котором очутился.
Конечно Пригород он знал не так хорошо, как Загород или сам Город, все-таки в Пригороде он бывал не слишком часто, да и когда бывал, времени на исследование территории не было. Но все-таки основную, так сказать «благонадежную» часть он знал и не плохо ориентировался, правда окружающая действительность почему-то на «благонадежную часть Пригорода» не слишком тянула. Темные улицы, низкие дома с несколько кривыми крышами, как будто домишки пытались встряхнуться, выползти вверх, вылезти из той тесноты, в которой приходилось находится, и потому попытались выгнуть крышу, как кошки выгибают спину. Но ничего не получилось и пришлось замереть. Не большие глаза окон смотрели хмуро и как-то немного зловеще, и, кнечно, тишина. Как будто все здесь замерло в предвкушении какого-нибудь не слишком приятного, для случайно забредшего сюда, праздника.
-Кхем...- Велес немного потоптался, огляделся, а затем вздохнул, и чего Леда так переполошилась? Рванула так, как будто ее попытались сожрать, четвертовать, убить, лишить чести и достоинства, и все это захотели проделать одновременно. А там всего-то собака гавкнула. И что, что она, Леда то есть, сейчас в виде кошки наслаждается жизнью? Она же не животное, а Вар’доу’ши, а у них мозги всегда перекручены так, что никаким превращением не исправить, по крайней мере так утверждает бабушка Ядвига, и причины не верить ей у Леса не было.
-Леда? – Вежливо и громко поинтересовался у местности Велес, ответом ему была тишина. Парень задумчиво почесал макушку, попинал подвернувшийся камешек и прикинул обратный путь. Проблема была в том, что когда он мчался за дорогой и обожаемой матерью, за поворотами и местностью почему-то следить не получалось, в итоге обратный путь мог стать тем еще интересным приключением. А еще бы эту... кошку, найти бы не мешало, ведь она тоже могла заблудится, хотя... с учетом характера родительница вполне могла знать этот район как свои пять пальцев, а то и лучше. А могла и не знать. Тихий внутренний голос, так же работающий интуитивным определителем неприятностей и приключений, тихо советовал плюнуть и выбираться, все-таки как бы Леда не выглядела, она Магистр и живет на свете уже даже не второй и не третий десяток лет. А вот громкий голос, который по всей видимости принадлежал совести и истинному Вар’доу’ши, напоминал, что своих бросать не есть хорошо, да и вообще, здесь же наверняка полно неприятностей, в которые Леда может влипнуть, а вот когти и зубы, не всегда могут спасти. Тем более что с магией, как таковой, Леда дел почти не имела, зато была невероятно сильна в Зельеделии, но там-то умение швыряться огнешарами или сгустками энергии-то и не было нужно, а вот в таком тихом и подозрительном районе...
Богатая фантазия Велеса тут же расстаралась и подкинула с десяток крайне интересных картинок на тему того, что может случится с его дражайшей матушкой в таком месте, громкий голос совести еще раз рявкнул и парень сдался на милость победителям. Почему-то когда приходило время вляпываться в приключения, совесть и фантазия совершенно не работали стопорами...
***
-Леда?!! Ну, где ты, кошка... – Более точное определение Велес могучим усилием воли проглотил, все-таки ругать маму последними словами не стоит, особенно когда есть вероятность, что та тебя может услышать.
Хотя ругаться хотелось и даже очень, все-таки он плутал по этим кварталам уже достаточно долго, чтобы вечер тихо и мирно начал переходить в ночь, а света на этих темных и узких улочках как-то совсем не прибавлялось, к тому же, кажется, он окончательно заблудился и умудрился проголодаться. А еще Лесу уже все надоело и хотелось плюнуть и отправиться на поиски пути в теплую таверну, где можно было поесть, помыться и завалиться спать, вот такие приключения парень почему-то не любил. Совершенно.
-Молодой человек, вы кого-то потеряли... ? – Мягкий, несколько низковатый, и несомненно мужской голос раздался совершенно неожиданно и, что характерно, за спиной. Велес едва удержался от вполне естественного желания вздрогнуть и резко развернулся к говорившему. В подступающей темноте удалось разглядеть, что незнакомец был головы на полторы-две выше самого Леса, темные, длинные волосы обрамляли несколько худощавое, но довольно мужественное лицо, с четкими, несколько резковатыми и хищными чертами. Глаза вроде бы были светлыми, но точный цвет разглядеть не удалось. К тому же мужчина был широкоплеч, что заставило мысленно вздохнуть, Лес особыми мускулами не отличался. Одет, вроде бы, вполне прилично и на разбойника с большой дороги не смахивал, хотя, кто его знает, в последнее время все эти бандиты и разбойники научились хорошо маскироваться и, иногда, разговариваешь вроде с приличным человеком, а он оказывается самым что ни есть настоящим гением преступного мира.
Велес напряженно вглядывался в человека, пытаясь для себя решить очень важную проблему, драпать сразу и быстро или все-таки повременить, может действительно хотят помочь, бескорыстно и от всей широты души?
-У меня кошка потерялась, собака какая-то ее напугала она и убежала. Я ее где-то здесь потерял из виду... – Лес потупился и старательно шмыгнул носом, когда нельзя противопоставить силе адекватную силу, можно и нужно играть на слабости. По крайней мере Велеса оно всегда спасало. – Серенькая такая, ласковая и умная, и глазки серенькие. А носик розовый. Красивая очень, и домашняя совершенно.
-Не слишком удачное место она нашла, чтобы потеряться. – Мужчина хмыкнул. – Серенькая говоришь, домашняя? Ко мне в дом не так давно одна такая заглянула и отказалась уходить, если хочешь, можем сходить. Если твоя – заберешь. – Кажется в голосе незнакомца явно ощущалась насмешка и что-то такое скрытое, этакое задорное «не боишься?». В принципе, нормальный семнадцатилетний подросток, по идее, должен был последовать немедленно реакции бойцовского петушка, распушиться и потопать на встречу приключениям, Велес же задумчиво шмыгнул носом, потеребил длинную прядь волос, которая никак не желала подчинятся рамкам заколок и лент для волос, после чего вздохнул. Вроде бы чутье, которое не раз ему спасало жизнь и здоровье молчало, незнакомец был, как и положено незнакомцем, в меру загадочен и таинственен, немного зловещий, но опасности не представлял, вроде бы.
-Дяденька, а вы может имя свое назовете, или еще как-то обозначите себя, а то как-то оно странно идти к совершенно незнакомому человеку, встреченному в таком месте да еще и на ночь глядя. А вдруг вы маньяк? – Немного нахально и со скрытым намеком на то, что да, опасается и не считает это позорным, поинтересовался молодой человек, на всякий случай прикидывая пути отступления. Путь отступления, впрочем, прикидывался как-то очень относительно и выглядел соответственно любому плану, который составляет молодой парень, когда вляпывается в приключения «выкрутимся как-нибудь» то есть.
-А мое имя тебе сильно поможет, в определении маньяк я или нет? – Несколько язвительно поинтересовался мужчина и улыбнулся. – Кир я, и уж точно не дяденька.
-Ну, вдруг ваше имя мне покажется очень подозрительным и я решу, что кошка, конечно, хорошо, но и о благоразумии вспомнить, в кои-то веки, не мешало бы? – Вполне себе логично пояснил Велес, имя мужчины ему, естественно, совершенно ничего не сказало, зато, почему-то, вызвало легкое покалывание в кончиках пальцев.
-И что же тебе кажется, когда ты узнал мое имя? – Тихо засмеялся Кир, Велес вздрогнул, смеха он не услышал, скорее почувствовал, как будто сухой горох рассыпали где-то на краю сознания и горошины зашелестели, весело и задорно. Прокатившийся от затылка и до самого копчика.
-Что я все-таки попробую узнать на собственной шкуре, не маньяк ли вы. – Тоном, как будто делает величайшее одолжение и одаривает невероятной, не земной, прямо-таки, милостью сообщил Велес, немного испортив впечатление ехидным смешком в конце. – Меня зовут Велес. – Не забыл проинформировать мужчину, все-таки вежливость еще никому не мешала, а столько раз спасала... и здоровье, и жизнь.
2
- Ох! – Не смог удержаться от восхищенного восклицания Велес, когда они вышли к дому Кира. Шли не слишком долго, и вроде как не слишком часто сворачивали, но Лес прекрасно понимал, что скорее всего запутается во всех этих узких улочках и мелких переходах, слишком уж домики были одинаковые и улицы похожи, чтобы иметь возможность как-то их различить, особенно в подступающей темноте.
Дом мужчины стоял как будто немного в стороне от всех этих плотно прижатых друг к другу домиков, выглядел немного зловеще, кажется это было старое поместье или какой-то господский дом, по крайней мере здесь имелось целых два этажа и пара чахлых деревьев старательно тянулись узловатыми сучьями, почти лишенными листьев, куда-то вверх, как будто грозили небу или все же просили о чем-то? Так же этот дом был обнесен довольно ветхим заборчиком, а сам дом вызывал вполне закономерный интерес «и как еще стоит?». Но при всей разрухе рядом с домом кружили блуждающие огоньки, свидетели и порождения старой, не израсходованной магии, живые частички почему-то решившей воплотится силы. А еще на доме и заборе едва слышно шуршала, едва заметно поблескивала магия защитного барьера, мягко намекая незваным гостям, что их здесь не ждут.
На первом этаже в окнах горел свет, а над крышей дома, над трубой, вился белесый дым, отчетливо видный на темном небе.
-Похоже на жилище маньяка? – Весело и с какой-то тихой предостерегающей ноткой поинтересовался Кир, та нотка явно намекала, что не стоит оскорблять дом и крутить носом. Предостережение явно домашнему мальчику, от жителю не самого лучшего района, что хорошее настроение оно имеет свойство быстро проходить, как и расположение.
-Нет, похоже на дом какого-нибудь Темного Властелина. – Восхищенно сообщил Велес, неожиданно промелькнула мысль, что он сам бы в таком доме не отказался жить. В таком старом, немого запущенном, но с историей и своеобразным уютом, который свойственен старым и чуть-чуть заброшенным домам. – Такой... домашний. – Едва слышно пробормотал Лес, скорее самому себе, чем Киру, свет и движение блуждающих огоньков завораживали, а тихий шелест защиты напоминал шорох осенних листьев под ногами.
-Пойдем. – Довольно мягко протянул мужчина, с тихим скрипом открывая калитку. – Тебя кошка ждет.
-Угум. – Невнятно и совершенно невоспитанно промычал Лес послушно шагая за хозяином старого дома.
Шелест дорожки, когда-то выложенной камнем, а теперь он виден только островками, трава отвоевывает свои владения обратно, мягкий свет огоньков, один опускается прямо на раскрытую ладонь, теплый, мягкий, как живой огонек и улетает куда-то по своим непонятным делам. Ворчание двери, именно ворчание, а не скрип, вздох половиц прихожей и запах дома, чего-то съестного, камина, тепла и того, что это человеческий дом. Дом, в котором ждут. Велес на миг застывает, впитывая в себя эти запахи и ощущения, это настроение.
В старой гостиной, не слишком большой, но определенно уютной и чистой комнате стоят два кресла, шкура на полу, низкий столик и горящий камин. Вторая часть комнаты, не входящая в четкий круг света, играет тенями и отблесками пламени, диванчик, какие-то шкафы и полки, столик, стул, на столе и вокруг него разбросаны бумаги. Нет. Не гостиная, старый кабинет.
В одном из кресел спит серая кошка, свернувшись в клубочек и видит какие-то свои собственные, кошачьи, сны. Велес рассеянно оглядывает комнату и грозно хмурится:
-Леда!!! Чтоб тебя совесть по... проснулась у тебя! – Возмущенно и громко сообщает наглой кошке Лес, не зная что хочет больше, смертельно обидится и уйти, раз ей здесь так хорошо, то можно и без матери, или же остаться и жестко отомстить, то есть хотя бы разбудить и высказать все, что он думает об этой... гм... страшной женщине. Естественно побеждает природная вредность и Велес грозно хмурясь идет к креслу. – Нет, это же надо, а? Я тут волнуюсь, бегаю, теряю нервные клетки, а она дрыхнет! В ус себе не дует и совершенно не заботится о том, что у меня может психологическая травма, которая отразится на всей дальнейшей жизни. Вот оставлю Крошку совсем и не буду спрашивать твоего мнения, что делать будешь? – Ворчливо отчитывает Велес внимательно смотря на просыпающуюся мать, все-таки кроме легкого налета обиды и возмущения в душе царит облегчение, все в порядке, цела, жива и наглости, как в настоящей кошке. Впрочем, это черта семейная.
-Мррр? – Вполне себе язвительно вопрошает Леда, выразительно потягиваясь и выгибаясь, сбрасывая остатки сна. Вопрос переводить на человеческий совершенно не обязательно и так понятно, что дорогая родительница хочет сказать: «Только не говори мне, что ты не получаешь удовольствие?».
-Леда, ну это вообще нахальство! Я между прочим испугался, а вдруг подцепишь какого-нибудь паразита? – Явно припоминая дорогой мамочке, что несколько лет назад та вот так расслабилась, а потом ее пришлось спасать от какого-то невразумительного и почему-то очень честного мужчины, то ли герцога, то ли принца, в общем кого-то очень важного и любящего паразитировать на всяких честных и ищущих приключения особах.
-Фррр! – «Нашел чем испугать мой хвост, как бы тебя самого не пришлось спасать».
-Бабушке Яде отдам с инструкцией.
-Фр! – Гордо задрала нос кошка, и спрыгнув с кресла подошла к парню, небрежно мазнула хвостом по коленям, обошла круг, потерлась о ноги и направилась к Киру. «Не кипишись и получай удовольствие, мамочка одобряет!».
-Зараза. – Возмущенно надулся Велес и вздрогнув снова скорее почувствовав, чем услышав, тихий смех Кира.
-Странные у вас отношения с Ледой. – Мягко заметил мужчина, несколько бледное лицо можно было бы назвать невозмутимым, если бы не заблудившаяся в уголках губ улыбка и легкая насмешка в серых глазах. Или глаза все-таки голубые? Велес вздохнул, свет который давал камин был не слишком надежным подспорьем в выяснении точного цвета глаз мужчины, впрочем, ему же это и не было нужно. Не так ли?
-Ну, за шкирку хватать себе дороже, а нормальную речь и адекватные эмоции понимает каждое нормальное существо, будь то человек или зверь. – Несколько неловко пожал плечами Велес, он никогда не понимал тех, кто пытался учить чему-то с помощью кнута и одного маленького кусочка пряника. Ему всегда казалось, что много-много маленьких пряников и ни одного кнута, намного действеннее, чем кнут. Все-таки намного приятнее общаться и что-то делать, когда знаешь, что тебя с радостью похвалят и расскажут или покажут что-нибудь интересное, чем в ожидании боли и неприятностей. И тогда простая интонация недовольства или огорчения действует намного сильнее какого-то более существенного наказания.
-Так уж и каждый?
-Каждый, просто не для всех адекватность и норма являются такими же, как для большинства тех, о ком мы привыкли говорить «нормальные». – Улыбнулся парень, и с удовольствием отметил одобрительный кивок и теплую улыбку в уголках губ. И тут же себя одернул, ну чего это он так расслабился и ищет одобрения у совершенно незнакомого человека? Ведь они совсем скоро, почти что вот сейчас, расстанутся и тогда что?
Но Кир почему-то Велесу нравился, что называется, очень нравился и вот так вот быстро уходить совершенно не хотелось.
-Не хочешь поесть? – Поинтересовался Кир и почему-то глупая надежда на то, что не одному Велесу не хочется вот так расставаться и симпатия может быть вот такой обоюдной и скорой, робко приоткрыла глаза и приподняла голову.
-Если честно, не отказался бы, я довольно долго искал Леду и успел проголодаться и немного замерзнуть. – Тихо и неуместно-радостно улыбнулся Лес.
-Это даже хорошо... к тому же, если ты меня совершенно не боишься, то я бы предложил остаться вам с кошкой на ночь у меня, здесь ходить по темноте может быть достаточно опасным. – Хм, а может быть и вполне уместно? И тихая надежда тоже уместна? Хотя, с чего это его так волнует, хотелось бы знать.
***
Леда старательно уничтожала запасы колбасы, а Велес наслаждался свежей лепешкой и горячим чаем, впрочем, Кир не отставал от гостей, так что в кухне царила почти что домашняя обстановка, полная благостной тишины насыщающихся желудков.
-Ммм, и с чего тебя понесло в Нижний район, а, Велес? – Когда лепешки и поданное к ним мясо прочно улеглись в желудках и наступило время отдать все свое внимание разговорам и чаю, Кир, естественно, не удержался от интересующего его вопроса, ведь действительно, не мог же скромный и милый мальчик помчатся за кошкой и совершенно не заметить что забежал совсем уж в странное место. Где скромным и тихим мальчикам совершенно не место.
-Ну, я же тебе говорил, за Ледой погнался и совершенно не заметил, как очутился в этом вашем Нижнем районе. – Лес тяжко вздохнул и спрятался за кружкой с чаем от пристального и немного тяжеловатого взгляда Кира. – Ну не могу я ее бросить, не могу! Ты не смотри, что она вся такая молоденькая и хорошенькая, на вид, на самом деле она старая, можно сказать древняя, кошка. – Откуда-то из под стола послышалось возмущенное фырчание, в котором ясно слышался какой-то уж очень кровожадный намек. – Она, можно сказать, вырастила меня, от кошмаров спасала, сопли вытирала... гм... – Велес потупился. – Сколько себя помню, она всегда рядом, так что не мог я ее бросить, а вдруг что-то случилось бы? Или потерялась, или погибла, или поранилась! Она же нежная, ласковая... домашняя. – Тяжко вздохнул Лес жалуясь Киру на нелегкую жизнь кошковладельца. Из под стола ядовито зафырчало, намекая на то, а сколько Леда с Лесом мучалась и как переживает, регулярно, особенно когда дите тащит в дом не пойми что.
-Странно как-то у вас получается... – Несколько недоверчиво протянул Кир и посмотрел так внимательно, как будто предостерегал, что врать не стоит.
-А у нас всегда все странно получается, даже с маньяками встречаюсь какими-то странными. – Пожаловался на скучную и не интересную жизнь Велес.
-Странными маньяками? – Тонкие, темные брови удивленно изогнулись.
-Ну, а вы, дяденька, разве не странный маньяк? Приглашаете, заманиваете, кормите и совершенно не пахнете угрозой, не правильно это, дяденька, ой как не правильно. – Печально доложился Велес, старательно делая вид, что невероятно огорчен таким обстоятельством дел. – Кошку вот мою спасаете, греете и ничего в замен не требуете, и я просто даже не знаю что думать. Не уж то решили соблазнять, а я как обычно ни шасса не понял?
-Может и соблазнять решил. – Тихонько засмеялся Кир, снова заставив Велеса поежится. – Извини.
-Что? – Парень удивленно вскинулся, с чего бы это Киру извиняться?
-Мой смех не слишком приятен, а я как-то об этом забыл. – Где-то в глубине серо-голубых глаз промелькнула тень воспоминаний. Зыбкая, едва уловимая и какая-то слишком уж мрачная.
-Что? – Велес смущенно хмыкнул и помотал головой, явно чтобы придать вес своим словам. – Что ты, мне нравится твой смех... просто... немного странный и не привычный. Но нравится! Честно.
-Так говоришь, я не пахну угрозой? – Перевел разговор Кир, за что удостоился немного укоризненного взгляда со стороны Велеса и ехидного фырчания из-под стола.
-Неа, не пахнешь. – Утвердительно мотнул головой Велес и уткнулся в чашку, рассказывать про то, как он чует или не чует людей и не совсем людей не хотелось. Хотя бы потому, что чаще всего такие разговоры у него наталкивались на непонимание, потому что маги уверены, что кроме их волшебства, того или иного в этом мире почти нет чудес или возможностей, ну разве что техника, или Мастерство, но это к гномам всяким и эльфам, или ламиям, на крайний случай, но вот человек, а люди не понимали, раз ты что-то можешь, то почему не можешь больше? А как только узнавали имя рода, так тут же сразу кривились и разговоры на тему способностей прекращали, все-таки Вар’доу’ши, всегда имели репутацию странных, даже те, кто становились полноценными магами или ремесленниками, не могли избавиться от клейма Танцующих. Кто-то этим гордился, кто-то откровенно страдал, а кто-то, как Велес и Леда, предпочитали не распространятся о своей принадлежности к этому роду, впрочем и скрывать не пытались, предпочитая оставлять на волю случая и человеческой совести то как к ним будут относится окружающие, когда узнают фамилию.
-А чем пахну? – Мужчина улыбнулся и провел пальцами, длинными, не толстыми, но и не такими уж тонкими, с коротко остриженными ногтями, по боку кружки, Велес ощутил как щеки наливаются жаром и отвел взгляд. Что-то с ним не то происходит, нельзя же так реагировать на первого встречного, пусть и такого интересного, и теплого, и...
-Темнотой и ночью, и теплом первых дней осени. И горькой первой грозой. Ожиданием. – Подумав немного едва слышно произнес Лес. – И домом, старым домом, древним и немного заброшенным. – А еще мужчина пах так, как мог пахнуть свой. Просто свой человек, тот, к которому хотелось подойти, уткнуться носом в подмышку и никогда не отпускать, и тихо мурлыкать рассказы о снах людей, которые так часто проходят мимо окон комнаты Велеса и задевают его полой темных и тяжелых сновидений. Тихо слушать дыхание и слушать голос, просто голос. Или разговаривать, делится секретами или вот так сидеть на кухне и разговаривать о том, о чем с другими говорить не можешь и не хочешь. Потому что они не поймут, а свой... это свой, ему можно говорить глупости, а он будет понимает, что за ними скрывается и не будет смеяться, только если с тобой вместе и... Лес зажмурился и резко тряхнул головой.
Вполне возможно, что все эти глупости лезут в голову именно потому, что он сейчас в старом доме, хранившем сон многим поколениям самых разных людей, и сидит напротив его нынешнего владельца, который просто пришелся ко времени и к месту, а может даже и к сердцу, но тихо так и почти не заметно для самого обладателя этого сердца.
3
Велес сидел рядом с Киром на крыльце дома и задумчиво поглядывал на причудливо извевающийся дым от трубки, которую курил мужчина. Почему-то трубка и запах этого табака совершенно не раздражали Леса, даже напротив, заставляли прижиматься чуть плотнее и ближе к плечу мужчины. Даже приходилось уговаривать себя не делать глупостей, все-таки шутки шутками, а лезть к незнакомому человеку, это что-то не совсем правильное. Хотя сидеть вот так было хорошо, слушать тихое дыхание, тишину этого места и едва слышную жизнь улицы, там, за забором. Все-таки хорошо, что когда Кир сказал, что пойдет покурит перед сном на улицу Лес увязался за ним.
Потому что, можно вот так просто прижаться, делая вид, что холодно и потому он ищет тепла, да и крыльцо довольно маленькое, та его часть, на которой можно было посидеть и не опасаться за собственное здоровье, и продолжать упорно уговаривать себя, что это... просто вот так получилось и в принципе это нормально, сидеть с малознакомым человеком, на крыльце его дома и слушать одну тишину на двоих.
Кир завозился, то ли пытаясь найти более удобное место то ли пытаясь отодвинуться от Леса, естественно было предположить, что именно второе и Велес испуганно шарахнулся в сторону, едва успев подавить в себе досаду и печальный вздох. Во первых, он все-таки не барышня все время вздыхать, во вторых, Кир совершенно не обязан терпеть, что к нему совершенно чужие парни липнут и липнут и никак не хотят отстать.
-Не бойся. – Теплая, можно даже сказать горячая, ладонь ложится на плече и возвращает обратно, только теперь еще ближе, опасно-близко от широкой, теплой груди, и такого быстрого и непослушного сердца. Лес вздыхает и послушно придвигается еще ближе, хорошо, тепло, как будто после очень долгого приключения вернулся домой, отыскал, наконец-то, дорогу.
-Я не боюсь. – Отчаянно-храбро говорит Велес почти правду, он действительно не боится, почти. Может быть себя, самую малость опасается, а так не боится.
-Но дергаешься. – Мягко, чуть укоризненно тянет Кир, с тихими-тихими нотками, предупреждающими, просящими, что не стоит прятаться и врать. Намного приятнее и честнее говорить все так, как оно есть на самом деле, и сейчас в особенности.
На такое утверждение отвечать совершенно не нужно, поэтому Велес только кивает, прекрасно зная, что этот кивок увидят или, скорее, почувствуют и воспримут как подтверждение, тот самый, не нужный ответ.
-Почему? – Облачко дыма выпущенное мужчиной похоже на странный бублик, не ровный и как будто смущенный.
-Наверное, это не совсем правильно, вот так реагировать на не знакомого человека, и сидеть вот так не правильно. – Немного неуверенно говорит Велес, но отстранится не пробует, скорее даже придвигается поближе.
-Наверное. – Тихо соглашается Кир чуть сильнее сжимая руку на плече парня. Наверное правильно, что это странно и не правильно, хотя, скорее не принято, вот так реагировать на случайно встреченного человека, но почему-то совсем не хочется сопротивляться и что-то выдумывать, а сопротивление и выдумка, котоые все еще не сдаются, скорее дань традициям и воспитанию, не большая и слабенькая такая дань, но без нее почему-то не получается.
Лес улыбается и прикрывает глаза, почему-то сердце пытается заползти куда-то в солнечное сплетение или куда-нибудь ниже и там так сладко-сладко сжаться, почти до боли и слез, но невероятно приятно, захватывающе. Примерно такое же чувство возникает, когда спрыгиваешь с крыши высокого дома, в три или четыре этажа, и знаешь, что там, внизу, тебя ждет мягкое приземление, потому что воздушную подушку никто не отменял, но все равно все внутри замирает от ужаса, а потом несколько секунд полета, когда вот так сладко-сладко, тянущие, до боли и страха, но так свободно и хорошо. И понимаешь, вот сейчас есть этот полет, прыжок, и так хочется растянуть и прочувствовать до конца, а дальше, будь что будет, потому что такое чувство никогда не повторится, оно всегда будет разным. Или это ты успеваешь изменится, на столько, что оно кажется разным?
Шелест движения, ощущение движения щекой, которая прижимается к груди Кира, стук выбиваемой трубки, еще движение, по всей видимости убрать трубку, по крайней мере шорох одежды намекает, что да, прячут этот инструмент по накачиванию легких дымом в карман. И теплые, даже скорее горячие, пальцы ложатся на подбородок, мягко придерживая и поднимая голову вверх. Медленно, давая возможность в любой момент отстранится или прекратить движение, уйти от того, на что намекают пальцы и чуть напряженные полуобьятья.
Велес усмехается, едва слышно и чуть-чуть насмешливо и сам слепо тянется вперед, не раскрывая глаз, почему-то совсем не хочется их открывать, как будто можно разрушить робкое чудо, спугнуть его, а этого совсем не хочется.
Теплое дыхание на губах, с привкусом осени и горьковатого табака, странного, не здешнего, почему-то очень похожего на смех Кира, так же отдается по позвоночнику мурашками и какой-то тянущей дрожью.
И очень осторожные, почему-то немного робкие, губы, узкие и чуть-чуть шершавые, их тянет облизать, смягчить и Лес не отказывает себе в этом желании. Легонько и игриво проходясь по этим губам язычком, вздох и робость куда-то уходит, остается странная жадность, игривость, желание и еще что-то, большое и заставляющее терять голову так, как будто это первый поцелуй с твоим Самым Первым и Важным человеком, с твоим самым любимым.
Как будто поцелуй это маленький апокалипсис для твоей личной вселенной, как будто кроме этих губ, дыхания, языка, зубов, не существует больше ничего, как будто если ты сейчас прекратишь цепляться за этого, чужого и, одновременного, твоего человека, запускать в его волосы пальцы, отвечать на поцелуй, тихо постанывать от какой-то вселенской, неземной радости, случится нечто страшное.
И Велес отдается поцелую, сам толком не понимая, что вкладывает в него, но не может не отвечать, пробуя на вкус жадность и желание, восторг и восхищение, ярость и желание подчинить, покорить, желание что-то подарить, отдать, стать частью чего-то...
И все-таки поцелуй приходится прекратить, потому что легкие настойчиво требуют воздуха, а перед глазами все плывет и голова кружится так, как будто основательно перебрал алкоголя.
Велес честно пытается отдышаться и понять, а что собственно только сейчас случилось и почему в груди зреет разочарование на то, что поцелуй прекратился и ничего не случилось, чего-то большого и страшного, прямо мирового масштаба.
****
Наверное, самое трудное, это заставить себя идти по лестнице и не пялиться на широкую спину перед тобой обвиняюще-возмущенно, Велес никак не мог понять, как это Киру удается делать вид, что ничего не случилось, совершенно ничего. Или, как говорит мама, подросткам довольно часто случается представлять не слишком значительные происшествия в виде событий мирового значения в их личной вселенной. Может быть это вот такое событие именно в его личной вселенной, а Кир тут не причем... но, неужели вот так можно было ошибиться?
Или не понять или... или кто-то тоже вот так сейчас идет и пытается понять, а что собственно случилось и не игра ли это воображения часом?
Лес хмыкнул про себя, попытаться вполне можно было, тем более, что мама куда-то заныкалась и тем самым дала разрешение на любые действия сына... как хорошо иметь такую кошку.
Немного робко и неуверенно потянуться вперед и поймать мужчину за руку, если выдернет, можно будет сразу определить степень случившегося для них обоих, а если нет, то почему бы и не попробовать развить все это? По крайней мере можно попытаться, а там посмотреть, а что будет, вот там, за этим маленьким поворотом, или большим перекрестком, который как раз и будет иметь большущее значение во всей дальнейшей жизни, пока не повернешь, не разберешь и не узнаешь.
Рука на миг напрягается, а затем Кир мягко и благодарно сжимает ладонь Леса, действительно, не только семнадцатилетние парни умеют плутать в двух соснах и создавать трагедии мирового масштаба в своей собственной вселенной.
***
-Знаешь, я тут подумал, у меня же только одна приличная спальня. – Оказывается, стоять на лестнице и обниматься, а так же отдыхать от глупых мыслей и дурацких страхов, которые как-то незаметно, но очень каверзно пытаются захватить власть над тобой, очень приятно и увлекательно.
А если еще при этом дарить тихие, теплые поцелуи, дразнящие и кисло-сладкие, как привозные мандарины, и шептаться, как будто громкими голосами можно нарушить чей-то покой, да и просто так интереснее, то оказывается стоять так можно бесконечно долго и идти куда-то совершенно не хочется.
-Хммм, ты намекаешь, что твои старые кости могут не выдержать холод коврика у входа? – Тихо и чуть ехидно интересуется Лес, целуя Кира в уголок губ и лукаво улыбаясь темноте, там, где должны быть глаза мужчины.
-Ммм, нет, я предполагаю, что никак не могу поселить гостя в холодной и не убранной комнате, но если гость будет хорошим и добрым, то я соглашусь предоставить ему правую половину моей кровати.
-А если гость захочет левую?
-Я думаю, что мы сможем договорить о центре. – Тихо шепчет Кир, едва слышно смеясь и выцеловывая какие-то странные узоры на шее Велеса.
-Ммм, только если ты очень хорошо попросишь. – Пробормотать куда-то в потолок, запуская пальцы в волосы мужчины, прикрывая глаза и едва удерживаясь на ногах, от удовольствия. От весеннего привкуса игривости и чего-то такого, нового и чудесного, что так робко и задумчиво высовывается из-за угла.
***
Оказывается, что просыпаться в одной постели с кем-то это не просто хорошо, а очень даже приятно, по крайней мере если этот кто-то ощущается как свой, такой родной, правильный и близкий.
Велес возмущенно поморщился на бесцеремонность солнечных лучей и попытался поглубже нырнуть в одеяло, не забывая, впрочем о том, чтобы с удобством устроится на мужчине лежащим рядом. Хотя, скорее под ним.
Словно в ответ на возню Леса, рука лежащая у него на талии чуть сжимается в ясном и старом, как мир, собственническом жесте, что заставляет, почему-то довольно и совершенно глупо улыбаться, сильнее обнимать в ответ и тихо вздыхать в след тихо уползающему сну. Теплому и мягкому, кажется этот дом подарил сегодня вполне себе мирный и теплый сон, можно даже сказать домашний сон, такой, который может приснится только в своей постели под своим одеялом.
Велес открывает глаза и щурится на беспардонное солнце, трется щекой о грудь Кира и зевает, кажется сон совсем ушел, оставив после себя только теплое и немного игривое настроение.
Лес щурится, приподняв голову убеждается, что мужчины спит и совершенно не собирается просыпаться, нежная улыбка трогает губы. Возможно, это не правильно или как-то глупо, или еще как, вот так влюбляться, принимая и раскрываясь перед незнакомцем, но если не так, то как же тогда чудеса и волшебство случайной, робкой и немного смущенной девушки, по имени любовь? Почему нельзя увидеть и понять, вот он, твой человек, которого ты никогда не ждал и никогда не будешь ждать, но для которого готов стать домом, куда можно возвращаться, где не ждут, потому что оттуда никогда не уходят на совсем, полностью. Потому что там ненужно прощаться так, уходя куда-нибудь, на прогулку или службу, как будто прощаешься на всегда, потому что именно там лежит все богатство сбывшегося и не сбывшегося, случившегося и только ждущего возможность случится. Ведь дом никогда не ждет своего человека, потому что дом, это то, что мы носим в себе, а раз так, если у тебя есть дом, ты никогда не сможешь его покинуть, и другие не смогут, потому что они всегда будут в тебе, а ты в них. Все просто и так сложно. И почему люди вечно пытаются ставить любви какие-то дурацкие условия, как будто для нее они нужны?
Велес осторожно пошевелился, скользнув на Кира, усаживаясь на него верхом, конечно, если тебя не примут, испугаются или не захотят, это обидно и больно, но... Лес улыбнулся, иначе будет странно и не понятно и плохо, он видел сны людей живущих рядом, и живущих далеко от сюда, далеко от него и этого мира, и они везде, буквально везде, пытались что-то выверять и строить границы, рамки, смешные, любовь либо она есть, либо ее нет, и ставить ей рамки, ограничивая и разделяя, нелепо. Ведь если ты любишь, ты любишь каждого и по особенного, своего человека, вот так, как он любит Кира, свою семью, так как любят семью...
Велес осторожно прихватил зубами кожу на ключице мужчины и тут же зализал укус, скользнул ниже, проведя языком дорожку, и осторожно укусил, посмотрел в лицо, Кир выплывал из сна, жмурясь и явно пытаясь сообразить, где заканчивается сон и начинается явь.
Парень улыбнулся и снова обратил пристальное внимание на тело под ним, заново изучая, руками, то нежно поглаживая, то царапая кожу коготками, целуя, пробуя на вкус зубами и языком:
-Велес! – Хрипло выдохнули и быстро поймали, заставили оторваться от очень интересного и, главное, невероятно возбуждающего действа. Лес улыбнулся Киру и потянулся за поцелуем, первым, утренним, с привкусом сна мужчины.
-Да? Тебе что-то не нравится? – Немного хрипло и тягуче поинтересоваться, Велес хитро улыбался, не чувствовать того, что Киру нравилось и даже очень, было невозможно, и отрицать это, было по меньшей мере глупо.
-Что ты делаешь? – задал самый идиотский вопрос, который только можно было представить в данной ситуации мужчина.
-Разумеется бужу тебя, тебе надо меня покормить, проводить до гостиницы, потому что у меня там котенок не кормленный и оставленный на всю ночь, а после этого я могу рассмотреть любые твои предложения. Но до этого светлого момента, я думаю, мы можем провести время более чем приятно и поприветствовать новый день совершенно правильно и... – Велеса заткнули самым простым и действенным способом, поцелуем, правильно, нечего болтать, когда можно заняться куда более интересным делом.
-Стоило только оставить без присмотра, как тут же развратом занялись. – Раздался от дверей язвительный голосок чем-то отдаленно напоминающий ехидное фырчание кошки.
-Мама?! – Испуганно подпрыгнул на Кире Велес и резко развернулся, вцепившись в мужчину так, как будто тот был той самой простынкой, последней преградой между юнными любовниками и грозным отцом девушки с огнешаром на перевес.
-Фи, ну что ты сразу выдаешь страшные тайны, Лес? – Все так же язвительно поинтересовалась Магистр Зельеделья, держа на руках мурлычащую и вполне довольную жизнью Крошку. – А вдруг я хотела бы поприсутствовать?
-Мама?! – Возмущенно зашипел Велес.
-Барышня, позвольте узнать... – Мягко и опасно-спокойно протянул Кир, приобнимая Леса одной рукой за плечи, а второй мягко поглаживая парня по спине, успокаивая, защищая.
-Ну, что «мама»? Я же только посмотреть, а не поучаствовать, когда еще доведется лицезреть два таких роскошных тела и в обнаженке? – Мечтательно протянула женщина выглядящая, как юная девушка и насмешливо посмотрела на сына, конечно, понятно было, что она издевается, но ведь меру знать надо? – Не позволю, естественно. Ладно, мальчики, вы тут закругляйтесь с развлекаловками, ребенка все-таки покормить надо, да и пообщаться не помешает нам с вами, молодой человек. – Многозначительно глянула на Кира бывшая кошка и с грацией, и нахальством, выполнившего долг по пакостям кошака удалилась из комнаты.
-Велес? – Мягко поинтересовался мужчина, очень мягко и почти не угрожающе, скорее где-то подспудно устали и чуточку обреченно.
-Что? Да не переживай ты так, это всего лишь Леда, - Увидев непонимание на лице мужчины Лес вздохнул и торопливо пояснил. – Просто я в лаборатории какую-то склянку разбил, и то зелье вступило в реакцию с тем, которое готовила Леда, и она превратилась в кошку. Поэтому мы поехали к дяде Яру, чтобы тот помог разобраться, потому что Леда никак не могла вспомнить в склянке было зелье рассчитанное на время или же на постоянный эффект, а сам понимаешь, чем больше прошло времени от превращения, тем труднее вернуть первоначальное состояние. Вот собственно мы и оказались в Пригороде, потом мы гуляли в парке, и там ее напугала собака, она рванула, по всей видимости кошачьи инстинкты взяли верх, ну... и вот...
-Да? – Тяжелый, но почти теплый взгляд, Кир явно пытается поверить, пытается поверить в то, что это действительно так и никак иначе, и что Велес не придумывает какую-то историю, специально для того, чтобы заманить Кира в ловушку.
-Да. Мы совершенно случайно с тобой столкнулись, Кирий Темный. – Тепло улыбаясь и крепко обнимая шепчет на ухо своему мужчине Велес.
-Что? Откуда?! – Пальцы совсем не ласково впиваются в тело Леса, а тело под ним напрягается, в любой момент готовое нанести удар или вдохнуть последние силы в проклятье.
-Ты не понял еще? Я Вар’доу’ши, Танцующий – на – гранях. – Парень грустно улыбается. – А мы не только спали на одной подушке, но и делили друг друга на двоих. Я просто знаю кто ты и все, я просто помню сон твоего дома и вкус твоего сновиденья, я...
Тело под ним начинает расслабляться, медленно, осторожно, как будто не веря, что можно просто так поверить и расслабиться, что не будет подлого удара в спину или осторожного в бок. Пальцы осторожно подрагивают, гладят, как будто извиняются за боль.
Кирий дышит тяжело, глубоко, как будто выбрался только что на берег бурной реки. Хотя, возможно, для бывшего Темного Властелина доброй половины мира, свергнутого ближайшими соратниками и преданного теми, кого он считал своей семьей и своей любимой, так оно и есть.
-Танцующий на гранях спящих миров? – Мягко, тепло, тихо уточняет бывший Властелин. – Читаешь сны? – После небольшой паузы добавляет мужчина.
-Мм, не совсем, я с ними просто разговариваю, и чую запахи сновидений и чуть-чуть чувств, которые могут стать сновидениями. – Тихо уточняет Лес.
-Ясно. – Кир мягко гладит Велеса по спине, осторожно целует в плече, что-то делать или куда-то идти не хочется, самое правильное сейчас, лежать переплетаясь телами в объятьях, слушать тишину оживающего дома, уютный шум доносящийся сквозь полуоткрытую дверь из кухни и тихие вздохи нового дня за окном. Вечернее чудо улыбалось и расцветало, перерастая во что-то намного большее и постоянное, чем просто ветреное и робкое подмигивание случая, кажется именно это называется жизнь.
~Fin~
@темы: Творчество, Ориджинальности
суббота, 09 октября 2010
Нет ничего более изнуряющего,чем вести светские беседы с человеком,которого хочется тихо и нежно изнасиловать.(с)
аффтар: ochumelius
Бета: ворд
Название: Рубато*
Рейтинг: выяснится по ходу дела.
жанр: джен, слэш, фентези, приключения, ангстофлафф (по идее будет).
фендом: авторский мир
Статус: в работе
Размещение: только с моего разрешения
Предупреждения: 1. Аффтар скромно жаждет тапок, ибо обоснуй подыхает с каждым новым предложением.
2. Любимые кинки аффтора, издевательство над главным героем.
3. Аффтар курил вместе с Кириллом и Мифодием, так что все тапки в сторону этих смешных дядей, которые нагло забыли объяснить аффтару правила русского языка.
4. Аффтар верит, что этот текст будет связан с Ликорисом.
5. Аффтар вас предупреждает!
6. В рассказе используется тексты стихов Тэм Гринхилл!
Обновление: 09.10
Ура-ура, начало первой главы второй части есть. Прошу комментироваааать!
Место для комментариев!
ТыкабельноМутная тяжесть, сковывающая тело и мысли, мешает дышать, ощущать, хоть о чем-то думать. Даже открыть глаза невероятно сложно. Все звуки доносятся, будто из потустороннего мира, невнятно, отголоском:
-Лэрд, вы меня слышите? – Невнятный, едва различимый голос, размытый силуэт, который расползается все шире и шире, захватывает пространство, и давит, давит, заставляя корчится от желания отвернуться и не способности сделать этого.
Самое лучшее, это закрыть глаза и отключиться от этого мира, забыться в тяжелом сне, наполненном болью, духотой и тяжестью. Закрыть глаза и хотя бы так спрятаться от этого мира. Такого не дружелюбного.
Вполне возможно, что пока ты живешь окруженный, пусть даже чрезмерной, заботой, от которой периодически сбегаешь, но всегда возвращаешься, тебе хочется свободы. Такой, чтобы захватывало дух, такой, чтобы разрывалось сердце, от боли, от радости, чтобы легкие стонали, от переполняющего их воздуха жизни.
Могу вас заверить, этого очень хочется. Поэтому, читаешь в захлеб, Жюля Верна, Хемингуэя, Дюма, или что-то более близкое к нашим дням – вроде того же Панова, Белянина или Громыко.
Ты наслаждаешься этими приключениями, этой фантастикой, этим не сбыточным, тихо мечтаешь, а вот, если бы…
И вместе с тем, занимаясь повседневными делами, не хочешь чего-то особенно менять, особенно когда выходишь из почетного возраста 13-14 лет, когда жаждется утвердиться, где четко веришь, что где-нибудь, обязательно, намного лучше, чем дома, и дома тебя не понимают, не ценят так, как должно.
В общем и целом эта позиция понятна большинству современных людей, тайком зачитывающимся Марининой, Бушковым или Стругацкими, так, чтобы никто не заметил и не верящие ни в чудеса, ни в волшебство.
Денис, как и любой нормальный человек, тоже в чудеса не верил, разве что чудеса музыки и чудеса разума. Но это сложно было охарактеризовать как магию или что-то подобное.
Как и всякий нормальный человек, он не верил в переселение душ, фей, чудищ и привидений, несколько раз побывав «за гранью», то есть испытав на себе тот самый эффект клинической смерти, когда мерещился какой-то бред, и странные люди в не менее странных одеждах, которые почему-то плакали и звали его. Хотя и не его именем, но Денис точно знал, в том бреду, что звали именно его.
Так вот, побывав том бреду, он как и любой среднестатистический житель планеты Земля, решительно отвергал все эти магические и потусторонни бредни.
Нужно отметить, что отвергать ему осталось все это не так уж и долго, а если быть совсем точным, совсем не долго.
Как раз до момента пробуждения…
I Немного о мире и неприятностях.
…Открыть глаза оказалось неожиданно легко, точно так же, как и осознать, что он видит. Это радовало, значит он все-таки жив, плюс ко всему, не чувствует боли, нормально видит и ощущает только жуткий голод, на пополам с некоторой усталостью. Впрочем, голод был сильнее, поэтому усталось ощущалась так, где-то на периферии сознания.
Комната, в которой он находился, не была большой, а за счет того, что н-ую ее часть занимал огромный шкаф, заставленный книгами, она казалось и вовсе маленькой. Кроме шкафа имелся так же камин, два кресла, не большой столик и кровать. А, да, еще и тумбочка.
В общем, обстановка поражала своим богатство и разнообразием. Мрачненьким таким богатством и ужасным разнообразием. Интересно, как сюда впихивали эти кресла? Или это сделали до того счастливого момента, как водрузили кровать?
На прикроватной тумбочке какие-то склянки, баночки, колбочки и нечто, не поддающееся определению. Как у кровати тяжелобольного. Но, если все эти баночки наталкивали на такую мысль, то вот отсутствие каких-либо приборов, даже элементарного выключателя или лампы на полу, несколько настораживало, а в сочетании с откровенно-старым стилем мебели, да и вообще всей обстановки это вызывало тревогу. И сосущее чувство под ложечкой, которое явно пророчило какие-нибудь неприятности.
Тихий звук открывающейся двери почему-то только усугубил это ощущение.
-Лэрд, вы уже проснулись? – Спокойный, мягкий и доброжелательный голос, с едва ощутимым привкусом некоторой отстраненности и безразличия. Голос, который в голове у Дениса ассоциируется со ставшей уже ненавистной профессией врача. В последнее время он слишком часто такие интонации слышал, которые с фальшивым участием произносят – мы ищем, еще не все потеряно… и все в том же, пафосно – безразличном духе, заставляющем кривить губы в презрительной гримасе, ну да, не потеряно, к раненным собакам и то милосерднее относятся, просто добивая их.
Особенно тогда, когда главный смысл жизни утерян, а найти кучку второстепенных почему-то не получается, не научили этим второстепенным, наверное.
-Как вижу да, ну что же, как вы себя чувствуете? – Обладатель голоса оказывается рядом с кроватью, давая возможность себя рассмотреть и, одновременно, вырывая из упаднических мыслей и какой-то слишком экспрессивной оценки ситуации. Впрочем, вполне возможно, что это от голода.
-Есть очень хочется. – Восприятие реальности, наконец-то, догоняет мысли и вежливо интересуется, что за лэрд, и что надето на мужчине. Точнее что, это понятно – одежда, но… какая-то странная помесь каких-нибудь средних веков, или не средних, и фантастики. Или это, в данном случае равно? Все-таки, жаль, что он не увлекался историей и, тем более, историей костюма. Мог хотя бы примерно сказать, в какую сторону выпендрился этот непонятный врач.
Серые, как будто выцветшие, из-за чего кажущиеся очень не приятными, глаза, внимательно изучают лицо, заставляя, не произвольно, ежится. Тонкие губы пытаются изобразить теплую улыбку, которая не отражается в этих очень умных и безжалостно-блеклых глазах. Тонкое, хищное лицо, такой же хищный нос, темные волосы, достаточно длинные, чтобы быть забранными в несколько куцей хвост. В общем, врач оказался личностью довольно не приятной, разве что голос и мягкая округлость линий костюма, сглаживало эту не приятность.
-Это просто замечательно, лэрд. – Наконец-то какое-то подобие улыбки отражается в глазах. – Ничего не болит? – Получив отрицательный ответ, довольно кивает и делает какое-то странное движение рукой, после чего на постель опускается не большой серебряный поднос, с тарелкой аппетитно пахнущего бульона, и аккуратно нарезанными фруктами.
Такая демонстрация не может пройти даже от несколько заторможенного восприятия, видимо, все еще не понявшего то, что он жив и, кажется, здоров.
-Ккак вы это сделали? – В широко распахнутых глазах должно быть отражается весь ужас оттого, что пришлось столкнуться с чем-то непонятным и робкая надежда, что врач сейчас посмеется и скажет, что это какой-то фокус. – И что значит лэрд? – Глаза врача слегка округляются, взмах рукой и Денис проваливается в вязкую темноту сна.
****
Что хуже, понимать, что там, в том мире ты мертв, или то, что в этом мире ждали вовсе не тебя? На данном этапе Денис не знал точного ответа, а что, позвольте спросить, ему выбрать, когда тебе заявляют, что в том, своем мире, он умер и, скорее всего уже похоронен, а здесь же ждали вовсе не его.
Мастер Карр вполне доходчиво объяснил, и про то, что это тело принадлежит некоему лэрду Рафаэлю Дион, что безутешные родители, уже года три борются с загадочной болезнью, которая пожирала их сына, и обратились к всамделешнему некроманту в приступе крайнего отчаянья? И что этот некромант лоханулся просто потрясающе, умертвив парня, то есть вытрясся душу из тела, что-то нахимичил с телом и вернул душу, да не ту, которая нужна. И что теперь, вполне вероятно, их обоих ждет небольшой такой и крайне не уютный подвал в каком-то не слишком ясном месте, под названием Башня.
Вполне вероятно, но вовсе не обязательно. Как понимает Денис из мрачного молчания некроманта.
В общем-то, человеку, который очень долгое время томился в золотой клетке и послушно позволял думать за себя, во всем, кроме музыки, принимать решение не хочется. Совершенно не хочется, пусть даже это всего лишь иллюзия принятия решения. Но с чего-то начинать нужно? С чего-то маленького и робкого.
Ведь достаточно поднять взгляд от сцепленных в замок пальцев и посмотреть на Кара, как становится понятно, хоть мужчина и позволяет высказать свое мнение мальчишке, но цепляться за эту жизнь он будет всеми способами, а если для этого потребуется полное и безоговорочное подчинение, так это ведь совсем не важно.
Но Денис взгляд от рук не поднимает, старательно изучая не - свои пальцы, не свои руки. Его руки, всегда ухоженные, с короткими ногтями, в общем-то, обычные руки, обычного парня, обычного музыканта. В них нет той подкупающей изящности дорогостоящего тела. Не в смысле количества денег вложенных в операции, а в смысле того хвоста предков, которые тянутся за этим телом. А вот в этих руках есть, все, от несколько женственного строения кисти, длинных тонких пальцев, идеальной формы ногтей, от тонкой, бледной кожи, от голубоватых вен, которые просвечивают сквозь нежную бледность (как может бледность быть нежной?), от тонких, хрупких запястий, от ощущения подкупающей нежности, подчеркнутой хрупкости. Все это кричит о том, что это тело принадлежит высокородному, тому, у кого предки известны до сотого колена, где только где-то в древнейшем, пятисоттысячном колене, наблюдается какой-нибудь не слишком ценный предок, в смысле профессии.
Глядя на эти руки, Денис очень четко ощущает, что его подташнивает от этого совершенства, что живот стягивает жгутом боли, тяжести и чего-то мерзкого. Что его трясет от желания попросить, чтобы Карр нашел для себя какую-нибудь другую подопытную свинку. И покорно молчать, вариться в своем собственном мирке безумия.
-Мне нужно знать все, о моих родственниках и о том, кто я такой. Все, что ты мне можешь рассказать. – Голос не его, у него, у настоящего Дениса Романова, голос глухой, мрачноватый, как будто он выталкивает слова из себя. Этот голос, тихий, не привыкший к крику или повышенным интонациям, немного прохладный, и чем-то напоминает прохладный, весенний рассвет, в лесу, где еще царствует зима, но проглядывается весна. Где есть прохлада уходящий зимы и свежесть юной, розовощекой девчушки весны, проглядывающей подснежниками, пробивающейся зеленой травой и наглым птичьим стрекотанием, слишком звонким, в прохладном воздухе рассвета.
Парень не поднимает взгляда, просто смотрит на свои руки, на теперь его руки, и внимательно слушает шорохи со стороны Кара, кажется, мужчина удовлетворенно вздохнул.
-Я могу вытащить память тела, - прерывает тот, повисшую было, тишину. – Это может тебе помочь. Это раз. Два. Как я понимаю, для начала, стоит обрисовать картину этого мира, ведь ты о нем совсем ничего не знаешь?
Давай начнем с самого простого, как устанешь – скажешь, тебе переутомляться сейчас нельзя. Так вот, наш мир называется Дуон. С какого-то древнейшего наречия, означает: «рождающийся из совершенства». Здесь имеются шесть материков:
Эль, принадлежит эльфам, поэтому изучен плохо. Светлые не терпят у себя чужаков.
Шанта – кому принадлежит, наверное, всем по не многу. В делах материка, с его демонами и божками, диким смешением народов и мест, к тому же с его огромнейшей территорией, разберется только, пожалуй, коренной житель, да и то, разберется только в своей собственной стране или местности. Всем остальным это не слишком интересно, Шанта слишком головоломна, чтобы ее пытаться разгадать. Кроме энтузиастов, разумеется.
Индо – поставщик лучших лошадей, кьнов, редких пород дерева. В общем-то, этот материк принадлежит оборотням, по крайней мере, власть на данный момент держат кланы Псов, Сколы и Лисы их в этом поддерживают. А все остальные кланы и расы вполне довольны таким положением вещей. По всей видимости.
Рюу – это даже не материк, а просто большой остров, по сути дела это одна большая торговая гильдия с прилагающимся к ней базаром. Здесь можно продать и купить все что угодно, от невольников и до каких-нибудь экзотичных редкостей. Или же найти того, кто сможет достать.
Материк, на котором очень сильна воровская гильдия, где легко можно найти убийц или лучших наемников. В общем, рай для купцов.
Триго – материк магов, школы, институты, места для практики, леса химер и горы драконов. В общем, там можно найти любую школу. Магическую школу.
Дио – это материк, на котором находимся мы, и где расположены владения лэрда Дион. Это материк долин, у каждой долины есть свои особенности, либо какие-то звери, либо деревья, либо горы, мастера, магия самой долины. Каждая долина окружена либо горами, либо не проходимым лесом, либо реками, через которые сложно переправиться. Именно в виду этой особенности здесь редки войны, точнее их фактически нет, и главное средство передвижением между долинами – телепорт.
Чужеземцы могут бывать всего в нескольких долинах так называемого внешнего круга, очень редко в среднем круге и почти никогда во внутреннем. В древности считалось, что правители долин сильные маги и воины, но по сути дела, как маги они мощны тонкими плетениями, на которые не требуется большого количества сил, но вот внимание и те микроскопические потоки, которыми они владеют, требуют большой концентрации и умению пользоваться тем, что есть под рукой. Конечно, если лэрд выйдет один на один с каким-нибудь сильным демоном пустыни, последний может просто снести первого мощью, тем, что тонкие плетения и щиты, в действительности мощные, просто перегорят от навалившегося на них груза. Впрочем, демон, остаток своей жизни, может, вполне, мучаться каким-нибудь хитрым проклятьем, которое может снять только другой лэрд. Или не он, а его дети, или его внуки. В зависимости, какой мастер плетений ему попадется и на сколько у того будет представление о справедливой мести развито.
Лэрды – это правители долин, и почти полубоги у себя, на своих землях, потому как сама природа, земля их владений, благоволит к ним. То есть, на их земле их трогать не просто бесполезно, но и очень опасно.
Как ты можешь понять, чем ближе долина к внутреннему кругу, тем сильнее, древнее и умелее считается семья лэрдов. Наследователь долину может только отпрыск мужского рода, но самое забавное, что лэрды предпочитают брать в жены женщин не из долин, а из других материков. Конечно, чаще всего это люди, не обязательно знатного рода, но бывают, встречаются жены и из оборотней, эльфов или кого-то другого рода, пути Долины и Лэрда путаны и понятны только им одним.
Не знаю, на сколько тебя это порадует, но ты наследник одной из долин внутреннего круга. – Мастер Карр выдохнул и выудил из воздуха чашку с каким-то приятно пахнущим отваром.
Денис выдохнул и поежился, лекция получилась не самой маленькой, причем это еще не конец, конечно же. Но вываленной информации уже успело хватить, чтобы юноша пожалел, что согласился на эту авантюру. Чертовски много информации, а он всего-то подросток, ладно, молодой человек не так давно вышедший из пресловутого подросткового возраста.
-Так, на чем я остановился? Да, ты являешься наследником долины внутреннего круга. Отношения в семье и фамильные тайны, сам понимаешь, рассказать не могу. Так что переходим к пункту три.
Ты сам и твоя семья. Сейчас тебе 26 лет, по меркам лэрдов, ты только-только вышел из младенческого возраста и двигаешься к так называемому юношескому возрасту. Взрослым ты будешь считаться, достигнув возраста 40 лет, и только, после того как тебе исполнится 55, твой отец может начать передавать тебе дела по управлению Долиной. По крайней мере, теоретически.
С самого раннего возраста, тебя учили магии, а так же военному делу. Да, я кажется забыл описать некоторую особенность военной подготовки лэрдов.
По всей видимости, основа взята у эльфов, когда ставка делается не на огромную силу, а на скорость и не заметность. Никаких действий, чтобы показать свою силу и значимость, никакого бахвальства, если нужно – просто подойти и побыстрее прикончить наглеца. Если же не получилось сталью, вполне подойдет магия или тихий удар из-за угла.
Хотя, лэрды далеко не самые сильные воины, с ними предпочитают не связываться, мнительны, мстительны, горды, умны и, при этом, прекрасно осознают то, что они умны.
Очень напоминают эльфов, в своем поведении, правда лэрды, все же, более человечны и понятны, что, несомненно, примиряет с ними, в большинстве случаев.
Ну что же, вернемся к тебе. Как я уже сказал, обучение, с самого раннего возраста, к тому же, на сколько могу судить о лэрдах, так же внимание уделяется наукам и языкам.
Заболел Рафаэль, то есть ты, шесть лет назад. Что за болезнь – не известно, честно говоря, напоминает проклятье, сплетенное лэрдом, что, понятное дело, не слишком приятно. Я принялся за твое лечение около года назад…
О твоей семье – лэрд Дион, Дирих. Правит Долиной уже около 190 лет, супругу нашел себе только около 60 лет назад. Мужчина умный, сдержанный и воплощение идеального лэрда. Красив, умен, силен, сдержан до холодности и добивается своего, любой ценой.
Твоя мать – Фиона. Человек. Я бы не смог назвать ее красивейшей женщиной, но что-то в ней определенно есть. Умна, образована, несколько более открыта, чем супруг.
Имеется у тебя так же младшая сестра. Дэниза. Возраст 23. Вроде, по слухам, красива, по моим наблюдениям, умна и, по поведению, больше походит на мать, чем на отца.
-По слухам? – Решился перебить Денис.
-Дочери лэрдов, не замужние, скрывают свои лица. Чаще всего за масками, либо же какими-то иллюзиями, правда, это не так распространено, как маски. Ты не устал?
-Нет, еще не устал. – Честно соврал парень и вздохнул. – Но как быть с тем, что я совершенно ничего не знаю? Я могу засыпаться на любом вопросе и… что такое эта Башня? – Мастер Карр внимательно оглядел Дениса и покачал головой.
-Все ответы позже, а сейчас отдыхай.
*Рубато, tempo rubato (дословно «украденное время», от итал. rubare «красть») — варьирование темпа при исполнении произведения академической музыки, несколько отклоняющееся от заданной композитором нотации. Один из элементов трактовки произведения исполнителем.
Бета: ворд
Название: Рубато*
Рейтинг: выяснится по ходу дела.
жанр: джен, слэш, фентези, приключения, ангстофлафф (по идее будет).
фендом: авторский мир
Статус: в работе
Размещение: только с моего разрешения
Предупреждения: 1. Аффтар скромно жаждет тапок, ибо обоснуй подыхает с каждым новым предложением.
2. Любимые кинки аффтора, издевательство над главным героем.
3. Аффтар курил вместе с Кириллом и Мифодием, так что все тапки в сторону этих смешных дядей, которые нагло забыли объяснить аффтару правила русского языка.
4. Аффтар верит, что этот текст будет связан с Ликорисом.
5. Аффтар вас предупреждает!
6. В рассказе используется тексты стихов Тэм Гринхилл!
Обновление: 09.10
Ура-ура, начало первой главы второй части есть. Прошу комментироваааать!
Место для комментариев!
ТыкабельноМутная тяжесть, сковывающая тело и мысли, мешает дышать, ощущать, хоть о чем-то думать. Даже открыть глаза невероятно сложно. Все звуки доносятся, будто из потустороннего мира, невнятно, отголоском:
-Лэрд, вы меня слышите? – Невнятный, едва различимый голос, размытый силуэт, который расползается все шире и шире, захватывает пространство, и давит, давит, заставляя корчится от желания отвернуться и не способности сделать этого.
Самое лучшее, это закрыть глаза и отключиться от этого мира, забыться в тяжелом сне, наполненном болью, духотой и тяжестью. Закрыть глаза и хотя бы так спрятаться от этого мира. Такого не дружелюбного.
Вполне возможно, что пока ты живешь окруженный, пусть даже чрезмерной, заботой, от которой периодически сбегаешь, но всегда возвращаешься, тебе хочется свободы. Такой, чтобы захватывало дух, такой, чтобы разрывалось сердце, от боли, от радости, чтобы легкие стонали, от переполняющего их воздуха жизни.
Могу вас заверить, этого очень хочется. Поэтому, читаешь в захлеб, Жюля Верна, Хемингуэя, Дюма, или что-то более близкое к нашим дням – вроде того же Панова, Белянина или Громыко.
Ты наслаждаешься этими приключениями, этой фантастикой, этим не сбыточным, тихо мечтаешь, а вот, если бы…
И вместе с тем, занимаясь повседневными делами, не хочешь чего-то особенно менять, особенно когда выходишь из почетного возраста 13-14 лет, когда жаждется утвердиться, где четко веришь, что где-нибудь, обязательно, намного лучше, чем дома, и дома тебя не понимают, не ценят так, как должно.
В общем и целом эта позиция понятна большинству современных людей, тайком зачитывающимся Марининой, Бушковым или Стругацкими, так, чтобы никто не заметил и не верящие ни в чудеса, ни в волшебство.
Денис, как и любой нормальный человек, тоже в чудеса не верил, разве что чудеса музыки и чудеса разума. Но это сложно было охарактеризовать как магию или что-то подобное.
Как и всякий нормальный человек, он не верил в переселение душ, фей, чудищ и привидений, несколько раз побывав «за гранью», то есть испытав на себе тот самый эффект клинической смерти, когда мерещился какой-то бред, и странные люди в не менее странных одеждах, которые почему-то плакали и звали его. Хотя и не его именем, но Денис точно знал, в том бреду, что звали именно его.
Так вот, побывав том бреду, он как и любой среднестатистический житель планеты Земля, решительно отвергал все эти магические и потусторонни бредни.
Нужно отметить, что отвергать ему осталось все это не так уж и долго, а если быть совсем точным, совсем не долго.
Как раз до момента пробуждения…
I Немного о мире и неприятностях.
…Открыть глаза оказалось неожиданно легко, точно так же, как и осознать, что он видит. Это радовало, значит он все-таки жив, плюс ко всему, не чувствует боли, нормально видит и ощущает только жуткий голод, на пополам с некоторой усталостью. Впрочем, голод был сильнее, поэтому усталось ощущалась так, где-то на периферии сознания.
Комната, в которой он находился, не была большой, а за счет того, что н-ую ее часть занимал огромный шкаф, заставленный книгами, она казалось и вовсе маленькой. Кроме шкафа имелся так же камин, два кресла, не большой столик и кровать. А, да, еще и тумбочка.
В общем, обстановка поражала своим богатство и разнообразием. Мрачненьким таким богатством и ужасным разнообразием. Интересно, как сюда впихивали эти кресла? Или это сделали до того счастливого момента, как водрузили кровать?
На прикроватной тумбочке какие-то склянки, баночки, колбочки и нечто, не поддающееся определению. Как у кровати тяжелобольного. Но, если все эти баночки наталкивали на такую мысль, то вот отсутствие каких-либо приборов, даже элементарного выключателя или лампы на полу, несколько настораживало, а в сочетании с откровенно-старым стилем мебели, да и вообще всей обстановки это вызывало тревогу. И сосущее чувство под ложечкой, которое явно пророчило какие-нибудь неприятности.
Тихий звук открывающейся двери почему-то только усугубил это ощущение.
-Лэрд, вы уже проснулись? – Спокойный, мягкий и доброжелательный голос, с едва ощутимым привкусом некоторой отстраненности и безразличия. Голос, который в голове у Дениса ассоциируется со ставшей уже ненавистной профессией врача. В последнее время он слишком часто такие интонации слышал, которые с фальшивым участием произносят – мы ищем, еще не все потеряно… и все в том же, пафосно – безразличном духе, заставляющем кривить губы в презрительной гримасе, ну да, не потеряно, к раненным собакам и то милосерднее относятся, просто добивая их.
Особенно тогда, когда главный смысл жизни утерян, а найти кучку второстепенных почему-то не получается, не научили этим второстепенным, наверное.
-Как вижу да, ну что же, как вы себя чувствуете? – Обладатель голоса оказывается рядом с кроватью, давая возможность себя рассмотреть и, одновременно, вырывая из упаднических мыслей и какой-то слишком экспрессивной оценки ситуации. Впрочем, вполне возможно, что это от голода.
-Есть очень хочется. – Восприятие реальности, наконец-то, догоняет мысли и вежливо интересуется, что за лэрд, и что надето на мужчине. Точнее что, это понятно – одежда, но… какая-то странная помесь каких-нибудь средних веков, или не средних, и фантастики. Или это, в данном случае равно? Все-таки, жаль, что он не увлекался историей и, тем более, историей костюма. Мог хотя бы примерно сказать, в какую сторону выпендрился этот непонятный врач.
Серые, как будто выцветшие, из-за чего кажущиеся очень не приятными, глаза, внимательно изучают лицо, заставляя, не произвольно, ежится. Тонкие губы пытаются изобразить теплую улыбку, которая не отражается в этих очень умных и безжалостно-блеклых глазах. Тонкое, хищное лицо, такой же хищный нос, темные волосы, достаточно длинные, чтобы быть забранными в несколько куцей хвост. В общем, врач оказался личностью довольно не приятной, разве что голос и мягкая округлость линий костюма, сглаживало эту не приятность.
-Это просто замечательно, лэрд. – Наконец-то какое-то подобие улыбки отражается в глазах. – Ничего не болит? – Получив отрицательный ответ, довольно кивает и делает какое-то странное движение рукой, после чего на постель опускается не большой серебряный поднос, с тарелкой аппетитно пахнущего бульона, и аккуратно нарезанными фруктами.
Такая демонстрация не может пройти даже от несколько заторможенного восприятия, видимо, все еще не понявшего то, что он жив и, кажется, здоров.
-Ккак вы это сделали? – В широко распахнутых глазах должно быть отражается весь ужас оттого, что пришлось столкнуться с чем-то непонятным и робкая надежда, что врач сейчас посмеется и скажет, что это какой-то фокус. – И что значит лэрд? – Глаза врача слегка округляются, взмах рукой и Денис проваливается в вязкую темноту сна.
****
Что хуже, понимать, что там, в том мире ты мертв, или то, что в этом мире ждали вовсе не тебя? На данном этапе Денис не знал точного ответа, а что, позвольте спросить, ему выбрать, когда тебе заявляют, что в том, своем мире, он умер и, скорее всего уже похоронен, а здесь же ждали вовсе не его.
Мастер Карр вполне доходчиво объяснил, и про то, что это тело принадлежит некоему лэрду Рафаэлю Дион, что безутешные родители, уже года три борются с загадочной болезнью, которая пожирала их сына, и обратились к всамделешнему некроманту в приступе крайнего отчаянья? И что этот некромант лоханулся просто потрясающе, умертвив парня, то есть вытрясся душу из тела, что-то нахимичил с телом и вернул душу, да не ту, которая нужна. И что теперь, вполне вероятно, их обоих ждет небольшой такой и крайне не уютный подвал в каком-то не слишком ясном месте, под названием Башня.
Вполне вероятно, но вовсе не обязательно. Как понимает Денис из мрачного молчания некроманта.
В общем-то, человеку, который очень долгое время томился в золотой клетке и послушно позволял думать за себя, во всем, кроме музыки, принимать решение не хочется. Совершенно не хочется, пусть даже это всего лишь иллюзия принятия решения. Но с чего-то начинать нужно? С чего-то маленького и робкого.
Ведь достаточно поднять взгляд от сцепленных в замок пальцев и посмотреть на Кара, как становится понятно, хоть мужчина и позволяет высказать свое мнение мальчишке, но цепляться за эту жизнь он будет всеми способами, а если для этого потребуется полное и безоговорочное подчинение, так это ведь совсем не важно.
Но Денис взгляд от рук не поднимает, старательно изучая не - свои пальцы, не свои руки. Его руки, всегда ухоженные, с короткими ногтями, в общем-то, обычные руки, обычного парня, обычного музыканта. В них нет той подкупающей изящности дорогостоящего тела. Не в смысле количества денег вложенных в операции, а в смысле того хвоста предков, которые тянутся за этим телом. А вот в этих руках есть, все, от несколько женственного строения кисти, длинных тонких пальцев, идеальной формы ногтей, от тонкой, бледной кожи, от голубоватых вен, которые просвечивают сквозь нежную бледность (как может бледность быть нежной?), от тонких, хрупких запястий, от ощущения подкупающей нежности, подчеркнутой хрупкости. Все это кричит о том, что это тело принадлежит высокородному, тому, у кого предки известны до сотого колена, где только где-то в древнейшем, пятисоттысячном колене, наблюдается какой-нибудь не слишком ценный предок, в смысле профессии.
Глядя на эти руки, Денис очень четко ощущает, что его подташнивает от этого совершенства, что живот стягивает жгутом боли, тяжести и чего-то мерзкого. Что его трясет от желания попросить, чтобы Карр нашел для себя какую-нибудь другую подопытную свинку. И покорно молчать, вариться в своем собственном мирке безумия.
-Мне нужно знать все, о моих родственниках и о том, кто я такой. Все, что ты мне можешь рассказать. – Голос не его, у него, у настоящего Дениса Романова, голос глухой, мрачноватый, как будто он выталкивает слова из себя. Этот голос, тихий, не привыкший к крику или повышенным интонациям, немного прохладный, и чем-то напоминает прохладный, весенний рассвет, в лесу, где еще царствует зима, но проглядывается весна. Где есть прохлада уходящий зимы и свежесть юной, розовощекой девчушки весны, проглядывающей подснежниками, пробивающейся зеленой травой и наглым птичьим стрекотанием, слишком звонким, в прохладном воздухе рассвета.
Парень не поднимает взгляда, просто смотрит на свои руки, на теперь его руки, и внимательно слушает шорохи со стороны Кара, кажется, мужчина удовлетворенно вздохнул.
-Я могу вытащить память тела, - прерывает тот, повисшую было, тишину. – Это может тебе помочь. Это раз. Два. Как я понимаю, для начала, стоит обрисовать картину этого мира, ведь ты о нем совсем ничего не знаешь?
Давай начнем с самого простого, как устанешь – скажешь, тебе переутомляться сейчас нельзя. Так вот, наш мир называется Дуон. С какого-то древнейшего наречия, означает: «рождающийся из совершенства». Здесь имеются шесть материков:
Эль, принадлежит эльфам, поэтому изучен плохо. Светлые не терпят у себя чужаков.
Шанта – кому принадлежит, наверное, всем по не многу. В делах материка, с его демонами и божками, диким смешением народов и мест, к тому же с его огромнейшей территорией, разберется только, пожалуй, коренной житель, да и то, разберется только в своей собственной стране или местности. Всем остальным это не слишком интересно, Шанта слишком головоломна, чтобы ее пытаться разгадать. Кроме энтузиастов, разумеется.
Индо – поставщик лучших лошадей, кьнов, редких пород дерева. В общем-то, этот материк принадлежит оборотням, по крайней мере, власть на данный момент держат кланы Псов, Сколы и Лисы их в этом поддерживают. А все остальные кланы и расы вполне довольны таким положением вещей. По всей видимости.
Рюу – это даже не материк, а просто большой остров, по сути дела это одна большая торговая гильдия с прилагающимся к ней базаром. Здесь можно продать и купить все что угодно, от невольников и до каких-нибудь экзотичных редкостей. Или же найти того, кто сможет достать.
Материк, на котором очень сильна воровская гильдия, где легко можно найти убийц или лучших наемников. В общем, рай для купцов.
Триго – материк магов, школы, институты, места для практики, леса химер и горы драконов. В общем, там можно найти любую школу. Магическую школу.
Дио – это материк, на котором находимся мы, и где расположены владения лэрда Дион. Это материк долин, у каждой долины есть свои особенности, либо какие-то звери, либо деревья, либо горы, мастера, магия самой долины. Каждая долина окружена либо горами, либо не проходимым лесом, либо реками, через которые сложно переправиться. Именно в виду этой особенности здесь редки войны, точнее их фактически нет, и главное средство передвижением между долинами – телепорт.
Чужеземцы могут бывать всего в нескольких долинах так называемого внешнего круга, очень редко в среднем круге и почти никогда во внутреннем. В древности считалось, что правители долин сильные маги и воины, но по сути дела, как маги они мощны тонкими плетениями, на которые не требуется большого количества сил, но вот внимание и те микроскопические потоки, которыми они владеют, требуют большой концентрации и умению пользоваться тем, что есть под рукой. Конечно, если лэрд выйдет один на один с каким-нибудь сильным демоном пустыни, последний может просто снести первого мощью, тем, что тонкие плетения и щиты, в действительности мощные, просто перегорят от навалившегося на них груза. Впрочем, демон, остаток своей жизни, может, вполне, мучаться каким-нибудь хитрым проклятьем, которое может снять только другой лэрд. Или не он, а его дети, или его внуки. В зависимости, какой мастер плетений ему попадется и на сколько у того будет представление о справедливой мести развито.
Лэрды – это правители долин, и почти полубоги у себя, на своих землях, потому как сама природа, земля их владений, благоволит к ним. То есть, на их земле их трогать не просто бесполезно, но и очень опасно.
Как ты можешь понять, чем ближе долина к внутреннему кругу, тем сильнее, древнее и умелее считается семья лэрдов. Наследователь долину может только отпрыск мужского рода, но самое забавное, что лэрды предпочитают брать в жены женщин не из долин, а из других материков. Конечно, чаще всего это люди, не обязательно знатного рода, но бывают, встречаются жены и из оборотней, эльфов или кого-то другого рода, пути Долины и Лэрда путаны и понятны только им одним.
Не знаю, на сколько тебя это порадует, но ты наследник одной из долин внутреннего круга. – Мастер Карр выдохнул и выудил из воздуха чашку с каким-то приятно пахнущим отваром.
Денис выдохнул и поежился, лекция получилась не самой маленькой, причем это еще не конец, конечно же. Но вываленной информации уже успело хватить, чтобы юноша пожалел, что согласился на эту авантюру. Чертовски много информации, а он всего-то подросток, ладно, молодой человек не так давно вышедший из пресловутого подросткового возраста.
-Так, на чем я остановился? Да, ты являешься наследником долины внутреннего круга. Отношения в семье и фамильные тайны, сам понимаешь, рассказать не могу. Так что переходим к пункту три.
Ты сам и твоя семья. Сейчас тебе 26 лет, по меркам лэрдов, ты только-только вышел из младенческого возраста и двигаешься к так называемому юношескому возрасту. Взрослым ты будешь считаться, достигнув возраста 40 лет, и только, после того как тебе исполнится 55, твой отец может начать передавать тебе дела по управлению Долиной. По крайней мере, теоретически.
С самого раннего возраста, тебя учили магии, а так же военному делу. Да, я кажется забыл описать некоторую особенность военной подготовки лэрдов.
По всей видимости, основа взята у эльфов, когда ставка делается не на огромную силу, а на скорость и не заметность. Никаких действий, чтобы показать свою силу и значимость, никакого бахвальства, если нужно – просто подойти и побыстрее прикончить наглеца. Если же не получилось сталью, вполне подойдет магия или тихий удар из-за угла.
Хотя, лэрды далеко не самые сильные воины, с ними предпочитают не связываться, мнительны, мстительны, горды, умны и, при этом, прекрасно осознают то, что они умны.
Очень напоминают эльфов, в своем поведении, правда лэрды, все же, более человечны и понятны, что, несомненно, примиряет с ними, в большинстве случаев.
Ну что же, вернемся к тебе. Как я уже сказал, обучение, с самого раннего возраста, к тому же, на сколько могу судить о лэрдах, так же внимание уделяется наукам и языкам.
Заболел Рафаэль, то есть ты, шесть лет назад. Что за болезнь – не известно, честно говоря, напоминает проклятье, сплетенное лэрдом, что, понятное дело, не слишком приятно. Я принялся за твое лечение около года назад…
О твоей семье – лэрд Дион, Дирих. Правит Долиной уже около 190 лет, супругу нашел себе только около 60 лет назад. Мужчина умный, сдержанный и воплощение идеального лэрда. Красив, умен, силен, сдержан до холодности и добивается своего, любой ценой.
Твоя мать – Фиона. Человек. Я бы не смог назвать ее красивейшей женщиной, но что-то в ней определенно есть. Умна, образована, несколько более открыта, чем супруг.
Имеется у тебя так же младшая сестра. Дэниза. Возраст 23. Вроде, по слухам, красива, по моим наблюдениям, умна и, по поведению, больше походит на мать, чем на отца.
-По слухам? – Решился перебить Денис.
-Дочери лэрдов, не замужние, скрывают свои лица. Чаще всего за масками, либо же какими-то иллюзиями, правда, это не так распространено, как маски. Ты не устал?
-Нет, еще не устал. – Честно соврал парень и вздохнул. – Но как быть с тем, что я совершенно ничего не знаю? Я могу засыпаться на любом вопросе и… что такое эта Башня? – Мастер Карр внимательно оглядел Дениса и покачал головой.
-Все ответы позже, а сейчас отдыхай.
*Рубато, tempo rubato (дословно «украденное время», от итал. rubare «красть») — варьирование темпа при исполнении произведения академической музыки, несколько отклоняющееся от заданной композитором нотации. Один из элементов трактовки произведения исполнителем.
@темы: Творчество, Ориджинальности
суббота, 25 сентября 2010
Нет ничего более изнуряющего,чем вести светские беседы с человеком,которого хочется тихо и нежно изнасиловать.(с)
аффтар: *пьет йад*
Бета: ворд
Название: Скорость убегания
Рейтинг: ну, наверное все-таки PG-15
Жанр: джен, слэш, немного ангста, и ХЭ.
Фендом: ГП
Пейринг: ЛМ/СС
Размер:миди
Статус: закончен
Размещение: только с моего разрешения,хотя нахрена ЭТо кому-то, кроме аффтора?
Дисклаймер: взяла поиграться, наиграюсь - верну.
Предупреждения:укур и колосящая идея, маньячно блестящие глаза аффтора и вообщем желание по-ангстовать.
Малышкин мой, возвращайся скорее, а то че-то меня совсем тянет на что-то неоптребное.
Сына, не смей больше пропадать вот так, нежная психика папы может не выдержать и Сева-таки скончается, где-нибудь в подворотне.. или вообще с потти свяжется... оно тебе надо?
Кстати, надо бы Нику предложить Поттеру соблазнить его... надо не забыть...
Приквел 1
Приквел 2
Читать
-Ах, мистер Джордан, позвольте же узнать, что заставило вас на столько страстно пытаться признаться в любви мисс Солвейг, что вы умудрились подраться с несколькими гриффиндорцами и получить отработку у профессора Макгонагалл? - Бархатно и очень, очень, ядовито поинтересовался Снейп глядя на смущенно мнущегося старшекурсника Слизерина.
Впору было пускать скупую слезу и начинать патетично хвататься за сердце, - де в мое время, слизерин оставался Слизерином всегда! Даже я! Я! Который всегда оказывался в центре внимания некоторых гриффиндорцев умудрялся не попрать честь слизерина, глупыми признаниями и совершенно идиотскими ситуациями, когда страдал факультет!
Все-таки, слизеринцы, это не гриффы, которые лезли вперед, на амбразуру, рвя на груди все, от школьной формы и до редких волосенок на юношеской груди. И подставляя свой факультет так, что просто ужасно! Но, с другой стороны, гриффиндорцев-то и любили потому что они были индивидуалистами и эгоцентричными вспыльчивыми существами, которые довольно легко шли за ниточками кукловода и рефлекторно реагировали на такие пафосные слова, как "честь", "добро", "правильно" и "не правильно", "зло", да и еще с десяток - другой подобных им.
Слизеринцы, оставаясь верными себе, всегда были вместе, потому что только симбиотическое сосуществование высокоорганизованного коллектива могло помочь нормально жить в условиях, на которых жил Слизерин во все времена.
Но вот сейчас, сейчас перед ним стоял провинившийся слизеринец и вел себя так, как будто Блэк перед своим деканом. Мерлин, до чего же опустился факультет Великого?
-Мистер Джордан, я вам настоятельно советую, пользоваться тем, что вас природа наделила по назначению, а не исключительно при оценки движущегося объекта на предмет возможного выражения симпатии. - Несчастный парень смущенно покраснел под тяжелым и не проницаемым взглядом черных глаз своего декана.
Интересно, а до паренька дойдет, что Снейп его ругает не за то, что полез к девушке и влез в драку с грифами, а за совсем-совсем другое?
Если верить наличию отсутствия мыслительного процесса на лице - если и дойдет, то ой как не скоро, хотя, может быть староста объяснит на пальцах? В этом году старосты на удивление разумны и понятливы, прямо сердце не нарадуется.
-Можете идти. - Величественным кивком отпустил несчастного Северус и подождав пока парень испарится из комнаты, устало вздохнул покачав головой.
Наверное сейчас он уже жалел о том, что пошел работать именно в Хогвартс и именно преподавателем зелий, потому что зельевары традиционно становились деканами факультета Слизерин. А то, кто еще мог быть ближе к змеям, как не странные существа, которые предпочитали всем остальным наукам зельеваренье?
Впрочем, на крайний случай можно было и ЗОТИ увлекаться, но, что характерно, Северус изначально просил себе именно место преподавателя Защиты, потому что зелья, конечно и разумеется, это хорошо, но и Защита тоже нечто совершенно невероятное. Интересное.
В принципе, то что он вопреки всему все-таки пошел работать именно под крылышко Самого Светлого Мага всех времен и народов (Мерлин нервно мнется в сторонке, хотя бы потому, что в его времена темная и светаля магия зависили от насителя, как тот применял свою силу, а не от названия и рамок, которые установили для себя ограниченые люди вообще и достаточно зашоренные магглорожденые в частности. Времена гонений и инквизиции хорошо сказались на магах.), так вот, то что он пришел работать к Дамблдору сейчас казалось дурацким капризом и желанием позлить Люциуса.
Малфой слишком сильно старался удержать его в золотой, даже бриллиантовой, клетке. Потому что мы редко ценим то, что достается нам легко и просто, мы невероятно редко ценим то, что становится нашей обыденностью, счастье и любовь, даже страсть, со временем приедаются и становятся тленными, серыми и сухими, и больше напоминают перекус, зажеванный на ходу сендвич запитый пресной водой.
Благополучие и уютность клетки маленького мирка, со временем либо костенеет, застывая шорами на глазах и повисая на плечах и ногах невероятным грузом, который давит, либо же заставляют искать лекарство на стороне, в тщетной попытке гоняясь за тем, что было когда-то, там, в совершенно другой жизни.
Наверное где-то, подспудно, Северус этого боялся всегда, прекрасно помня отнашения своих родителей и видя отнашение друк к другу родителей Люциуса, с одной стороны были скандалы, в попытке вернуть, обратить внимание, хоть как-то доказать себе, что даже страсть может быть разной, с другой, вежливо-холодные отнашения данишних сожителей, которых когда-то, что-то связывало, но это когда-то прошло, растаяло, словно наваждение, а необходимость жить вместе осталась. Вот они и вырабатали негласный протокол поведения при почти-случайных встречах.
Это пугало, к тому же, осознание собственных минусов и понимание того, что страсть и любовь, не всегда смогут сглаживать эти минусы в глазах Малфоя, заставляло продумывать и выстраивать маленькие крепости, которые, если что, могли бы...
Глупо было принимать, робко дарить и не смело дарить что-то на людях, и глупо было позволять себя запирать в клетке, опутывая сотнями нитей, из которых и состаят все эти отнашения, мира к тебе, тебя к миру, тебя и людей окружающих тебя.
Все это было бесконечно глупо и наивно.
Точно так же, как и Люциус, он не умел иначе, не научили, вот и привязывал к себе его, закрывал от всего. Все это было закономерно, понятно и чуть-чуть обидно. Именно поэтому, когда Северус в один прекрасный день открыл глаза и резко, окончательно повзраслел, выходить на новый виток отнашений было больно.
Не в физическом смысле, не было глупостей, в виде попыток перестроить другого под себя, или исправить себя кардинальным сособом, нет конечно. Все было проще и прозаичнее, приходилось ломать стенки клетки, чтобы получить дверь, которая давно была заперта на замок и вообще как-то почти исчезла, было больно причинять боль родному, близкому человеку, который был одной из половинок смысла этой жизни. Было больно осознавать свои ошибки и с ужасом понимать, - а ведь ничего не пережито, ничего не ушло туда, в прошлое, все есть, все здесь, с тобой, в тебе.
Было страшно, до дрожи, до ужаса, ехать туда, на могилу своего собственного детства, чтобы положить снежно-белые лилии, торжественные и немного печальные, пахнущие несбывшимся и разговаривать с пустотой, прося прощения и сдирая шкуру прошлого со своих плечь, рук, глаз.
Было страшно идти к тому, кто столько раз, до этого, бил тебя в спину, был тебя по лицу, приказывая, пусть мысленно, но так громко, чтобы ты держал спину и не закрывал глаз, идти и что-то просить, что-то говорить, что-то доказывать.
Было сложно, смотреть в глаза родного, близкого человека, растворяться в них и быть чуть-чуть новым, чуть-чуть чужим этому человеку, и испытывать боль от этого, от своей гордости, которая больше присуща подростку, эгоистичному и жестокому, от своих грехов, темных и не красивых, от своих слов, и поступков, слишком изменившихся за столь короткое время.
Иногда, вот как сейчас, сидя в глухом одиночестве Снейп был готов выть и рыдать, писать пространные и глупые письма, умоляя, выворачивать душу, чтобы вернуть то что было, чтобы не упустить то, что все еще есть, что все еще их связывает...
Чтобы видиться чуть чаще, чем просто мимолетно, чтобы не отводить глаза, при мимолетных встречах, ощущая вину и раня еще больше, не произнесеными признаниями, усугубляющейся виной.
Бросить в камин горсть дымолетного порошка и четко назвать адрес, привычный и почему-то кажущийся холодным и тяжелым, как гранитная плита в изголовии могилы. Привычно пройти по знакомым до боли коридорам, войти в самую защищенную комнату дома и остановится рядом с детской кроваткой, присесть на край, не слишком-то беспокоясь, что садится в повседневной, рабочей, одежде на чистую, растеляную кровать. просто сидеть, иногда осторожно и невесомо прикосаясь к тому постоянному и еще не погубленному растку света, что остается, все еще, в его душе и жизни. единственное, что осталось действительно не изменно. И радость от редких встреч с сыном, и тепло, и ощущение того, что ты любишь и тебя любят, и нежность и... и много чего еще, в чем Северус никогда и никому не признается.
-Папочка? - Тихий, сонный голосок, заспаная мордашка, огромные глазищи, и нежное тельца, прижимающееся, обнимающее, дающее надежду...
-Драко. - Тихо-тихо, обнимать, делиться теплом и разделять радость, любовь, свет. Разделять, отогреваясь в свете, которое дает тепло сына. Усыплять ребенка рассказами, как делал это не раз, шепча спящему ребенку не нужные тому тайны и секреты большой и такой страшной взрослой жизни.
Впервые за очень-очень долгий срок ощутить чужое присутствие в детской, кажется, они были вместе в этой комнате целую жизнь обратно. Ощущать присутствие, которое отдается болью во всем теле, особенно остро - где-то в районе сердца, и старательно не обращать внимание, старателньо делать вид, что ничего не замечаешь. На столько старательно, что когда оборачиваешься, вздрагиваешь от неожиданности, столкнувшись с темным и таким холодным серебром глаз.
"Я тебя ждал" ледяная вьюга и надменное спокойствие.
"Зачем?" чернильная, совершенная темнота бездны, затягивающая, но не дающая коснутся дна.
"Нам нужно поговорить" приказ, констатация факта, и скрытая угроза, взметнувшая льдистое покрывало примерзшего снега с ртутно-ядовитого холода клинка.
Едва заметный наклон головы, как промежуточная точка в этом молчаливом разговоре, изящный, подчеркнуто-небрежный жест рукой, Малфой терпеливо ждет, когда Снейп встанет, укроет сына одеялом, и пройдет к выходу. И только когда зельевар пройдет мимо и направится в Малую Библиотеку поместья, мужчина позволит себе двинуться следом за партнером.
Малая библиотека была самой любимой комнатой в поместье, здесь Снейп чувствовал себя наиболее защищеным. Не большое помещение, комната, с темной, старой мебелью, книгами, и уютными креслами, небольшими диванчиками и старым камином. Старая комната, доступная лишь хозяевам дома, не большая, действительно не большая - три стеложа с книгами, от пола до потолка, тежелые шторы, защищающие книги от солнечного света, два кресла, два двухместных диванчика, потертая шкура н полу и камин. естественно низкий столик. И клетчатый колючий плед на одном из кресел, в том, которое Снейп любил больше всего.
Сейчас Северус не садится в свое кресло, он подходит к окну, приоткрывая штору и смотря в сад, поздне-осенний, немного вялый и сонный, укрытый грозовым небом.
-Я рад, что ты перестал бегать. - Холодный надменный голос, с едва заметными грозовыми раскатами, где-то совсем в глубине. Хочется выгнуться и откинуть голову назад, жадно окунаясь в эти звуки. Как давно...
-Я уже давно перестал, Люциус. - Его голос, напротив, глубок и мягок, почти горячь, хотя, скорее, прянен. Снейпу нет нужды скрываться за ледяной броней, его броня намного изощренее и жестче, что может быть сильнее, собственных страхов и комплексов, приправленых Знанием?
-Неужели ты так долго ждал нашего разговора, что эльфы никак не могли сказать мне, что ты дома? - Снейп про себя улыбается, как много в этих оговорках...
-Нет. - Северус покачал головой, смотря в грозную темноту неба. - Я просто ждал.
-Чего же? Что я приползу к тебе? - Люциус понижает голос, он злится, действительно злится.
-Нет, вовсе нет. - Снова отрицание, как давно они разошлись в своем представлении друг о друге? - Я просто ждал, когда ты будешь готов.
-О, к чему же? - Ядовито выплевывает слова аристократ. - К тому, что ты придешь и будешь изображать из себя дрянную компию своего доброго господина?
-Люциус, я слишком уважаю себя, чтобы изображать моего господина, и достаточно уважаю тебя, чтобы изображать из себя невесть что. - Надменно изгибает бровь Снейп, пряча улыбку и яд в голосе, не утруждая себя проявлением эмоций на лице. - Я ждал, когда ты достаточно прочно ухватишь этот мир, для того чтобы не оскорблять себя чужими дешевыми запахами, на твоей одежде и иметь возможность говорить со мной цивилизованно. - Бархат и тепло, пряная горечь на языке и вьюга из снега и бликов на клинке в глазах самого родного мужчины.
-Как я вижу, светлое настоящее отразилось на тебе в весьма интересную сторону. - Ядовито кидает Малфой. Снейп прикрывает глаза, то ли в знак одобрения, то ли просто принимая мнение Люциуса. Боль, анализ слов и интонаций, и боль, вместе с одиночеством придет позже, когда снейп отгородится от всего и вся в своей спальне в подземельях Хогвартса. - Предлагаю перейти к более интересным темам, у меня назначена деловая встреча через несколько часов. - Северус лишь кивает на это, внешне никак не реагируя на вполне прозрачный намек. только идиот может не понять, что за встреча может быть назначена почти что ночью. Губы малфоя едва заметно вздрагивают, как будто мужчина хочет что-то сказать и в последний оммент одергивает себя. - Как ты понимаешь, я не могу тебе дать развода.
Зельевар склоняет голову набок и всем своим видом выражает безмолвный интерес и желание выслушать собеседника.
-Точно так же, как я не могу тебе позволить и дальше игнорировать твои обязанности перед обществом, как моего партнера и супруга. - Молчаливый и довольно язвительный вопрос, который продемонстрирован просто движением брови. - И те обязательства, которые ты взял на себя, становясь моим партнером, лично передо мной.
-Я помню магический контракт брачного договора. - Снейп отворачивается от Люциуса и снова смотрит на небо, кажется цвет стал еще более зловещим. Почти черным. - К сожалению моя память не может отыскать в своих кладовых те обязательства, которые я не выполнил лично перед тобой. - Все та же пряная горечь на языке и небе, кажется это что-то из области корицы и имбиря, когда их слишком много. - О всем остальном, ты можешь не беспокоится, мои действия, связи и увлечения, никак не отразятся на репутации фамилии и нашего сына... в худшую сторону. - Снейп переводит взгляд на сад, кажется темнота и на него действует угнетающе... зачем он пытается вывести Малфоя из себя?
-Связи и увлечения? - Даже у Темного Лорда не получалось такого леденящего душу шипения, да и так впечатывать спину в пол умеет только разьяренный Люциус. Так, что ноет плече, спина, ребра и затылок, так, что дышать невозможно, из-за магии, которая пытается вырваться из-под контроля старшего мага.
Жесткие пальцы, грубые, страшное в своей дикой, необузданной ярости лицо, и невероятно красивые и такие болезненно-жуткие глаза, в которых мало что осталось от сдержанного и умеющего себя держать в руках аристократа.
Северус еда заметно улыбается, ему даже почти не страшно, только жутко и где-то в груди теплется странная иррациональная надежда.
-Сссколько бы ты не убегал, Сссеверуссс, ты обязсссан зсснать только одно - ты. принадлижишшшь. мне. - Шипение. Боль. И кажется нечем дышать. Незачем дышать. Не-за-чем.
...Сознание возвращается неохотно и болезненно, слабо, и почти на негнущихся конечностях. Возвращались и ощущения, возвращалось и восприятие мира, и пришла память. Надменно-величественно кривя губы и оглядывая своего носителя холодными глаами, такая знакомая ухмылка, такие знакомые глаза.
Хотелось взвыть, хотелось задохнуться и остановить возвращающуюся действительность, хотелось заплакать, так, как могут плакать только дети, отчаяно, на взрыд. Хотелось забыть, совершенно забыть, что он так старательно и небрежно плел Малфою. Свою надменность и спокойствие, свой холод и силу, свои лживые слова, хотелось проклясть свою гордость и любовь, которая кричала, требовала, приказывала, быть и оставаться жертвенным... как он эгоистичен. Как ему хотелось стать действительно эгоистичным слизеринским ублюдком, и не пытаться доказать Малфою, что тот вполне свободен и может вылететь из своей клетки совершенно спокойно и не оглядываясь назад, главное, чтобы Драко не испытывал боли, а там... Снейп вполне может себе позволить помариноваться в своем одиночестве и боли.
Потому что другие ему не нужны, потому что другие не могут его согреть, потому что другие губы и другие тела, вызывают легкую брезгливость и желание содрать с себя весь тот липкий, гадостный слой, который налип во время и сразу после...
Ему никто не нужен. Кроме Него. Но, в принципе, он понимает, что не соответствует ни стандартам, ни идеалам, а то что казалось верным и единственно-правильным в семнадцать и восемнадцать, даже в двадцать, ребенку, засунутому во взрослое тело, взрослому не кажется таким уж незыблимым. Хотя бы потому, что взрослая жизнь она такая, слишком жестокая и не терпит юнешеского максимализма с розовыми очками на носу.
Какая разница, что Снейпу не нужны другие любовники и партнеры, да и совсем никакого значения, что он задыхается и умирает без того тепла, к которому его, оказывается, приучили, при-ру-чи-ли. Никакой разницы. Никому не интересно. Незачем держать. Нет нужды цеплаться за то, что уже прошло. потому что расстояние от одной до другой точки в этой жизни зависит только от скорости убегания. И если бежать очень-очень быстро, может быть, действительно, получится остаться там, где все еще есть тепло рук, нежность прикосновений и то теплое, что действительно заставляло верить... просто верить.
Впрочем, если бежать совсем-совсем быстро, то, вполне возможно, он, когда-нибудь, сможет убежать от всего этого, от того, что осталось в прошлом для другого и что все еще держит его.
Все зависит только от скорости убегания. И Люциус, как обычно, оказался быстрей него, Северуса.
...Кедр, лайм и перечная мята, запах, который преследует его в этой агонии, напоминает запах с того платка, который лежит под чарами в небольшой коробке в камоде, в холодным и древних подземельях Хогвартса. Только здесь этот запах сильнее, он пробирается в самые далекие закоулки сознания и требует к себе пристального внимания.
Этот запах, такой странный, такой не обычный, сейчас касается прохладными пальцами виска, скулы, губ, перебирает волосы и заставляет болезненно сжиматься все внутри, задыхаться от этой боли, едва ли не кричать, беззвучно и невероятно громко, так, как он никогда не кричал под круциатусом Лорда.
Хочется выгнуться, а еще больше свернуться калачиком, защищаясь. Уйти от рикосновения этого страшного, такого болезненного запаха.
А получается позволить себе только открыть глаза, как много раз до этого, встречая боль смотря на того, кто эту боль причиняет. Кажется, он теперь понимает, почему его ненавидили Мародеры...
До боли, до ужаса, до каждой трещины и изгиба лепнины, знакомая комната, сейчас освещенная только огнем камина. Широкая, огромная кровать, на которой вполне можно заблудиться или по какой-нибудь из многочисленных подушек найти скелет так и не добравшегося до ее конца какого-нибудь далкого предка малфоя. Из привычной картиный выбивается только массивное кресло стоящее рядом с кроватью, с той стороны, на которой лежит Снейп и статный, невероятно красивый, кажущийся немного зловещим в этом переплетении света и теней, мужчина, который восседает в простом, пусть и старином кресле, как будто это трон.
И зельевар впервые за очень долгое время просто молчит и смотрит, на своего мужа, любовника, партнера, любимого и не знает что сказать. Потому что не понимает, что здесь делает Малфой, когда Северус своими намеками, не договорками, молчанием, оскорблял и выстраивал между ними стену, показывая, что прошлое должно быть прошлым и нет нужды бежать медленее.
И он не понимает, почему Люциус распорядился поместить его сюда, нет-нет, мужчина не мог принести его сам, нет-нет. Даже не смотря на то, что тело помнит, а запах подтверждает, да-да...
-Не стоит... - Очень тихо, почти неслышно проговорить, смотря на аристократа в непонятно каком поколении.
-Почему? - Так же тихо роняет Люциус.
-Потому что ты все-таки обогнал меня, уйдя от того, что тебя тяготит намного дальше, оставив только ненужный груз, в виде привычки.
-А если, все-таки, не только привычка? - Блондин не шевелится, даже губы, кажется, не двигаются, впрочем, как и у Северуса.
-Если бы была не она, то твой запах не мешался бы с чужими так часто и так по долгу, - зельевар слабо улыбается, его нюх всегда был слишком тонок, - и тепло бы не правратилось бы в суррогат.
Малчание, почти-умиротвореное, почти-не горькое, почти-не болезненное, Северус закрывает глаза, почему так больно, если он же все для себя решил и все понял, давным-давно? Когда же это глупое сердце перестанет так сжиматься, оно же просто мышца, всего-то орган перегоняющий кровь, но, Мерлин, почему же так больно?
Шорох, едва слышный, едва заметный, такой горький в этой тишине. Такой громкий, в этом затянувшемся молчании.
Такие горячии, как будто горящие в лихорадке губы, такое странное, почти острое удивление.
-Ты дурак, Северус. - Мягкий голос, заставляющий дрожать, тянуться к его обладателю. Снейп упирается ладонями в плечи Люциуса, сжимает пальцы... что? - Ты такой идиот.
Лихорадочный, жадный поцелуй, как жадные глотки живительной влаги, после путешествия по пустыне. только вот они не остужают, а, наоборот, распаляют, заставляют кровь кипеть.
и такие поцелуи, вернее и прозрачнее тысяч признаний, заверений и миллиардов слов.
- Это ты идиот, Люциус. - Не веряще, почти благоговейно смотреть и шептать, скользя по этому телу руками, занова изучая чуткими пальцами каждую черту, каждое ощущение, чужой, но такой своей, кожи. Заново привыкать к яростной жажде, к почти-боли, и невероятному счастью, заново вспоминать ощущение заполненности и слушать звук не-своего голоса, глубокий, страстный.. честный.
дышать, двигаться, чувствовать. Жить, оживать, разгораться, впитывать тепло.
Чтобы бежать очень-очень быстро, лучше всего бежать не одному, иначе бег может превратиться в бессмысленное и бесполезное топтание на месте от себя и очевидного.
Кричать от боли, стонать от удовольствия, принимать в себя, и дарить себя, отдавая так, что кажется и не остается у тебя самого себя...
Чтобы держатся за руки, достаточно чтобы держался кто-то один, но крепко, так, что бы в один прекрасный день, Маленький принц вдруг не обнаружил себя на своей холодной планете одиноким Маленьким принцем. Когда хочется согреться теплом чужой души, а вокруг только красивые, бездушные розы.
Пить, принимать, брать, причинять удовольствие, делать боль. Не правильно и единственно возможно.
Можно убегать бесконечно быстро, оставаясь на месте, в той самой важной и главной точке в своем Мире, как это делает вся Вселенная... и ничего, не выползает из своей золотой клетке, даже получает удовольствие... кажется?
Бета: ворд
Название: Скорость убегания
Рейтинг: ну, наверное все-таки PG-15
Жанр: джен, слэш, немного ангста, и ХЭ.
Фендом: ГП
Пейринг: ЛМ/СС
Размер:миди
Статус: закончен
Размещение: только с моего разрешения,
Дисклаймер: взяла поиграться, наиграюсь - верну.
Предупреждения:укур и колосящая идея, маньячно блестящие глаза аффтора и вообщем желание по-ангстовать.
Малышкин мой, возвращайся скорее, а то че-то меня совсем тянет на что-то неоптребное.
Сына, не смей больше пропадать вот так, нежная психика папы может не выдержать и Сева-таки скончается, где-нибудь в подворотне.. или вообще с потти свяжется... оно тебе надо?
Приквел 1
Приквел 2
Читать
**0**
-Ах, мистер Джордан, позвольте же узнать, что заставило вас на столько страстно пытаться признаться в любви мисс Солвейг, что вы умудрились подраться с несколькими гриффиндорцами и получить отработку у профессора Макгонагалл? - Бархатно и очень, очень, ядовито поинтересовался Снейп глядя на смущенно мнущегося старшекурсника Слизерина.
Впору было пускать скупую слезу и начинать патетично хвататься за сердце, - де в мое время, слизерин оставался Слизерином всегда! Даже я! Я! Который всегда оказывался в центре внимания некоторых гриффиндорцев умудрялся не попрать честь слизерина, глупыми признаниями и совершенно идиотскими ситуациями, когда страдал факультет!
Все-таки, слизеринцы, это не гриффы, которые лезли вперед, на амбразуру, рвя на груди все, от школьной формы и до редких волосенок на юношеской груди. И подставляя свой факультет так, что просто ужасно! Но, с другой стороны, гриффиндорцев-то и любили потому что они были индивидуалистами и эгоцентричными вспыльчивыми существами, которые довольно легко шли за ниточками кукловода и рефлекторно реагировали на такие пафосные слова, как "честь", "добро", "правильно" и "не правильно", "зло", да и еще с десяток - другой подобных им.
Слизеринцы, оставаясь верными себе, всегда были вместе, потому что только симбиотическое сосуществование высокоорганизованного коллектива могло помочь нормально жить в условиях, на которых жил Слизерин во все времена.
Но вот сейчас, сейчас перед ним стоял провинившийся слизеринец и вел себя так, как будто Блэк перед своим деканом. Мерлин, до чего же опустился факультет Великого?
-Мистер Джордан, я вам настоятельно советую, пользоваться тем, что вас природа наделила по назначению, а не исключительно при оценки движущегося объекта на предмет возможного выражения симпатии. - Несчастный парень смущенно покраснел под тяжелым и не проницаемым взглядом черных глаз своего декана.
Интересно, а до паренька дойдет, что Снейп его ругает не за то, что полез к девушке и влез в драку с грифами, а за совсем-совсем другое?
Если верить наличию отсутствия мыслительного процесса на лице - если и дойдет, то ой как не скоро, хотя, может быть староста объяснит на пальцах? В этом году старосты на удивление разумны и понятливы, прямо сердце не нарадуется.
-Можете идти. - Величественным кивком отпустил несчастного Северус и подождав пока парень испарится из комнаты, устало вздохнул покачав головой.
**1**
Наверное сейчас он уже жалел о том, что пошел работать именно в Хогвартс и именно преподавателем зелий, потому что зельевары традиционно становились деканами факультета Слизерин. А то, кто еще мог быть ближе к змеям, как не странные существа, которые предпочитали всем остальным наукам зельеваренье?
Впрочем, на крайний случай можно было и ЗОТИ увлекаться, но, что характерно, Северус изначально просил себе именно место преподавателя Защиты, потому что зелья, конечно и разумеется, это хорошо, но и Защита тоже нечто совершенно невероятное. Интересное.
В принципе, то что он вопреки всему все-таки пошел работать именно под крылышко Самого Светлого Мага всех времен и народов (Мерлин нервно мнется в сторонке, хотя бы потому, что в его времена темная и светаля магия зависили от насителя, как тот применял свою силу, а не от названия и рамок, которые установили для себя ограниченые люди вообще и достаточно зашоренные магглорожденые в частности. Времена гонений и инквизиции хорошо сказались на магах.), так вот, то что он пришел работать к Дамблдору сейчас казалось дурацким капризом и желанием позлить Люциуса.
Малфой слишком сильно старался удержать его в золотой, даже бриллиантовой, клетке. Потому что мы редко ценим то, что достается нам легко и просто, мы невероятно редко ценим то, что становится нашей обыденностью, счастье и любовь, даже страсть, со временем приедаются и становятся тленными, серыми и сухими, и больше напоминают перекус, зажеванный на ходу сендвич запитый пресной водой.
Благополучие и уютность клетки маленького мирка, со временем либо костенеет, застывая шорами на глазах и повисая на плечах и ногах невероятным грузом, который давит, либо же заставляют искать лекарство на стороне, в тщетной попытке гоняясь за тем, что было когда-то, там, в совершенно другой жизни.
Наверное где-то, подспудно, Северус этого боялся всегда, прекрасно помня отнашения своих родителей и видя отнашение друк к другу родителей Люциуса, с одной стороны были скандалы, в попытке вернуть, обратить внимание, хоть как-то доказать себе, что даже страсть может быть разной, с другой, вежливо-холодные отнашения данишних сожителей, которых когда-то, что-то связывало, но это когда-то прошло, растаяло, словно наваждение, а необходимость жить вместе осталась. Вот они и вырабатали негласный протокол поведения при почти-случайных встречах.
Это пугало, к тому же, осознание собственных минусов и понимание того, что страсть и любовь, не всегда смогут сглаживать эти минусы в глазах Малфоя, заставляло продумывать и выстраивать маленькие крепости, которые, если что, могли бы...
Глупо было принимать, робко дарить и не смело дарить что-то на людях, и глупо было позволять себя запирать в клетке, опутывая сотнями нитей, из которых и состаят все эти отнашения, мира к тебе, тебя к миру, тебя и людей окружающих тебя.
Все это было бесконечно глупо и наивно.
Точно так же, как и Люциус, он не умел иначе, не научили, вот и привязывал к себе его, закрывал от всего. Все это было закономерно, понятно и чуть-чуть обидно. Именно поэтому, когда Северус в один прекрасный день открыл глаза и резко, окончательно повзраслел, выходить на новый виток отнашений было больно.
Не в физическом смысле, не было глупостей, в виде попыток перестроить другого под себя, или исправить себя кардинальным сособом, нет конечно. Все было проще и прозаичнее, приходилось ломать стенки клетки, чтобы получить дверь, которая давно была заперта на замок и вообще как-то почти исчезла, было больно причинять боль родному, близкому человеку, который был одной из половинок смысла этой жизни. Было больно осознавать свои ошибки и с ужасом понимать, - а ведь ничего не пережито, ничего не ушло туда, в прошлое, все есть, все здесь, с тобой, в тебе.
Было страшно, до дрожи, до ужаса, ехать туда, на могилу своего собственного детства, чтобы положить снежно-белые лилии, торжественные и немного печальные, пахнущие несбывшимся и разговаривать с пустотой, прося прощения и сдирая шкуру прошлого со своих плечь, рук, глаз.
Было страшно идти к тому, кто столько раз, до этого, бил тебя в спину, был тебя по лицу, приказывая, пусть мысленно, но так громко, чтобы ты держал спину и не закрывал глаз, идти и что-то просить, что-то говорить, что-то доказывать.
Было сложно, смотреть в глаза родного, близкого человека, растворяться в них и быть чуть-чуть новым, чуть-чуть чужим этому человеку, и испытывать боль от этого, от своей гордости, которая больше присуща подростку, эгоистичному и жестокому, от своих грехов, темных и не красивых, от своих слов, и поступков, слишком изменившихся за столь короткое время.
Иногда, вот как сейчас, сидя в глухом одиночестве Снейп был готов выть и рыдать, писать пространные и глупые письма, умоляя, выворачивать душу, чтобы вернуть то что было, чтобы не упустить то, что все еще есть, что все еще их связывает...
Чтобы видиться чуть чаще, чем просто мимолетно, чтобы не отводить глаза, при мимолетных встречах, ощущая вину и раня еще больше, не произнесеными признаниями, усугубляющейся виной.
Бросить в камин горсть дымолетного порошка и четко назвать адрес, привычный и почему-то кажущийся холодным и тяжелым, как гранитная плита в изголовии могилы. Привычно пройти по знакомым до боли коридорам, войти в самую защищенную комнату дома и остановится рядом с детской кроваткой, присесть на край, не слишком-то беспокоясь, что садится в повседневной, рабочей, одежде на чистую, растеляную кровать. просто сидеть, иногда осторожно и невесомо прикосаясь к тому постоянному и еще не погубленному растку света, что остается, все еще, в его душе и жизни. единственное, что осталось действительно не изменно. И радость от редких встреч с сыном, и тепло, и ощущение того, что ты любишь и тебя любят, и нежность и... и много чего еще, в чем Северус никогда и никому не признается.
-Папочка? - Тихий, сонный голосок, заспаная мордашка, огромные глазищи, и нежное тельца, прижимающееся, обнимающее, дающее надежду...
-Драко. - Тихо-тихо, обнимать, делиться теплом и разделять радость, любовь, свет. Разделять, отогреваясь в свете, которое дает тепло сына. Усыплять ребенка рассказами, как делал это не раз, шепча спящему ребенку не нужные тому тайны и секреты большой и такой страшной взрослой жизни.
**2**
Впервые за очень-очень долгий срок ощутить чужое присутствие в детской, кажется, они были вместе в этой комнате целую жизнь обратно. Ощущать присутствие, которое отдается болью во всем теле, особенно остро - где-то в районе сердца, и старательно не обращать внимание, старателньо делать вид, что ничего не замечаешь. На столько старательно, что когда оборачиваешься, вздрагиваешь от неожиданности, столкнувшись с темным и таким холодным серебром глаз.
"Я тебя ждал" ледяная вьюга и надменное спокойствие.
"Зачем?" чернильная, совершенная темнота бездны, затягивающая, но не дающая коснутся дна.
"Нам нужно поговорить" приказ, констатация факта, и скрытая угроза, взметнувшая льдистое покрывало примерзшего снега с ртутно-ядовитого холода клинка.
Едва заметный наклон головы, как промежуточная точка в этом молчаливом разговоре, изящный, подчеркнуто-небрежный жест рукой, Малфой терпеливо ждет, когда Снейп встанет, укроет сына одеялом, и пройдет к выходу. И только когда зельевар пройдет мимо и направится в Малую Библиотеку поместья, мужчина позволит себе двинуться следом за партнером.
Малая библиотека была самой любимой комнатой в поместье, здесь Снейп чувствовал себя наиболее защищеным. Не большое помещение, комната, с темной, старой мебелью, книгами, и уютными креслами, небольшими диванчиками и старым камином. Старая комната, доступная лишь хозяевам дома, не большая, действительно не большая - три стеложа с книгами, от пола до потолка, тежелые шторы, защищающие книги от солнечного света, два кресла, два двухместных диванчика, потертая шкура н полу и камин. естественно низкий столик. И клетчатый колючий плед на одном из кресел, в том, которое Снейп любил больше всего.
Сейчас Северус не садится в свое кресло, он подходит к окну, приоткрывая штору и смотря в сад, поздне-осенний, немного вялый и сонный, укрытый грозовым небом.
-Я рад, что ты перестал бегать. - Холодный надменный голос, с едва заметными грозовыми раскатами, где-то совсем в глубине. Хочется выгнуться и откинуть голову назад, жадно окунаясь в эти звуки. Как давно...
-Я уже давно перестал, Люциус. - Его голос, напротив, глубок и мягок, почти горячь, хотя, скорее, прянен. Снейпу нет нужды скрываться за ледяной броней, его броня намного изощренее и жестче, что может быть сильнее, собственных страхов и комплексов, приправленых Знанием?
-Неужели ты так долго ждал нашего разговора, что эльфы никак не могли сказать мне, что ты дома? - Снейп про себя улыбается, как много в этих оговорках...
-Нет. - Северус покачал головой, смотря в грозную темноту неба. - Я просто ждал.
-Чего же? Что я приползу к тебе? - Люциус понижает голос, он злится, действительно злится.
-Нет, вовсе нет. - Снова отрицание, как давно они разошлись в своем представлении друг о друге? - Я просто ждал, когда ты будешь готов.
-О, к чему же? - Ядовито выплевывает слова аристократ. - К тому, что ты придешь и будешь изображать из себя дрянную компию своего доброго господина?
-Люциус, я слишком уважаю себя, чтобы изображать моего господина, и достаточно уважаю тебя, чтобы изображать из себя невесть что. - Надменно изгибает бровь Снейп, пряча улыбку и яд в голосе, не утруждая себя проявлением эмоций на лице. - Я ждал, когда ты достаточно прочно ухватишь этот мир, для того чтобы не оскорблять себя чужими дешевыми запахами, на твоей одежде и иметь возможность говорить со мной цивилизованно. - Бархат и тепло, пряная горечь на языке и вьюга из снега и бликов на клинке в глазах самого родного мужчины.
-Как я вижу, светлое настоящее отразилось на тебе в весьма интересную сторону. - Ядовито кидает Малфой. Снейп прикрывает глаза, то ли в знак одобрения, то ли просто принимая мнение Люциуса. Боль, анализ слов и интонаций, и боль, вместе с одиночеством придет позже, когда снейп отгородится от всего и вся в своей спальне в подземельях Хогвартса. - Предлагаю перейти к более интересным темам, у меня назначена деловая встреча через несколько часов. - Северус лишь кивает на это, внешне никак не реагируя на вполне прозрачный намек. только идиот может не понять, что за встреча может быть назначена почти что ночью. Губы малфоя едва заметно вздрагивают, как будто мужчина хочет что-то сказать и в последний оммент одергивает себя. - Как ты понимаешь, я не могу тебе дать развода.
Зельевар склоняет голову набок и всем своим видом выражает безмолвный интерес и желание выслушать собеседника.
-Точно так же, как я не могу тебе позволить и дальше игнорировать твои обязанности перед обществом, как моего партнера и супруга. - Молчаливый и довольно язвительный вопрос, который продемонстрирован просто движением брови. - И те обязательства, которые ты взял на себя, становясь моим партнером, лично передо мной.
-Я помню магический контракт брачного договора. - Снейп отворачивается от Люциуса и снова смотрит на небо, кажется цвет стал еще более зловещим. Почти черным. - К сожалению моя память не может отыскать в своих кладовых те обязательства, которые я не выполнил лично перед тобой. - Все та же пряная горечь на языке и небе, кажется это что-то из области корицы и имбиря, когда их слишком много. - О всем остальном, ты можешь не беспокоится, мои действия, связи и увлечения, никак не отразятся на репутации фамилии и нашего сына... в худшую сторону. - Снейп переводит взгляд на сад, кажется темнота и на него действует угнетающе... зачем он пытается вывести Малфоя из себя?
-Связи и увлечения? - Даже у Темного Лорда не получалось такого леденящего душу шипения, да и так впечатывать спину в пол умеет только разьяренный Люциус. Так, что ноет плече, спина, ребра и затылок, так, что дышать невозможно, из-за магии, которая пытается вырваться из-под контроля старшего мага.
Жесткие пальцы, грубые, страшное в своей дикой, необузданной ярости лицо, и невероятно красивые и такие болезненно-жуткие глаза, в которых мало что осталось от сдержанного и умеющего себя держать в руках аристократа.
Северус еда заметно улыбается, ему даже почти не страшно, только жутко и где-то в груди теплется странная иррациональная надежда.
-Сссколько бы ты не убегал, Сссеверуссс, ты обязсссан зсснать только одно - ты. принадлижишшшь. мне. - Шипение. Боль. И кажется нечем дышать. Незачем дышать. Не-за-чем.
**3**
...Сознание возвращается неохотно и болезненно, слабо, и почти на негнущихся конечностях. Возвращались и ощущения, возвращалось и восприятие мира, и пришла память. Надменно-величественно кривя губы и оглядывая своего носителя холодными глаами, такая знакомая ухмылка, такие знакомые глаза.
Хотелось взвыть, хотелось задохнуться и остановить возвращающуюся действительность, хотелось заплакать, так, как могут плакать только дети, отчаяно, на взрыд. Хотелось забыть, совершенно забыть, что он так старательно и небрежно плел Малфою. Свою надменность и спокойствие, свой холод и силу, свои лживые слова, хотелось проклясть свою гордость и любовь, которая кричала, требовала, приказывала, быть и оставаться жертвенным... как он эгоистичен. Как ему хотелось стать действительно эгоистичным слизеринским ублюдком, и не пытаться доказать Малфою, что тот вполне свободен и может вылететь из своей клетки совершенно спокойно и не оглядываясь назад, главное, чтобы Драко не испытывал боли, а там... Снейп вполне может себе позволить помариноваться в своем одиночестве и боли.
Потому что другие ему не нужны, потому что другие не могут его согреть, потому что другие губы и другие тела, вызывают легкую брезгливость и желание содрать с себя весь тот липкий, гадостный слой, который налип во время и сразу после...
Ему никто не нужен. Кроме Него. Но, в принципе, он понимает, что не соответствует ни стандартам, ни идеалам, а то что казалось верным и единственно-правильным в семнадцать и восемнадцать, даже в двадцать, ребенку, засунутому во взрослое тело, взрослому не кажется таким уж незыблимым. Хотя бы потому, что взрослая жизнь она такая, слишком жестокая и не терпит юнешеского максимализма с розовыми очками на носу.
Какая разница, что Снейпу не нужны другие любовники и партнеры, да и совсем никакого значения, что он задыхается и умирает без того тепла, к которому его, оказывается, приучили, при-ру-чи-ли. Никакой разницы. Никому не интересно. Незачем держать. Нет нужды цеплаться за то, что уже прошло. потому что расстояние от одной до другой точки в этой жизни зависит только от скорости убегания. И если бежать очень-очень быстро, может быть, действительно, получится остаться там, где все еще есть тепло рук, нежность прикосновений и то теплое, что действительно заставляло верить... просто верить.
Впрочем, если бежать совсем-совсем быстро, то, вполне возможно, он, когда-нибудь, сможет убежать от всего этого, от того, что осталось в прошлом для другого и что все еще держит его.
Все зависит только от скорости убегания. И Люциус, как обычно, оказался быстрей него, Северуса.
**4**
...Кедр, лайм и перечная мята, запах, который преследует его в этой агонии, напоминает запах с того платка, который лежит под чарами в небольшой коробке в камоде, в холодным и древних подземельях Хогвартса. Только здесь этот запах сильнее, он пробирается в самые далекие закоулки сознания и требует к себе пристального внимания.
Этот запах, такой странный, такой не обычный, сейчас касается прохладными пальцами виска, скулы, губ, перебирает волосы и заставляет болезненно сжиматься все внутри, задыхаться от этой боли, едва ли не кричать, беззвучно и невероятно громко, так, как он никогда не кричал под круциатусом Лорда.
Хочется выгнуться, а еще больше свернуться калачиком, защищаясь. Уйти от рикосновения этого страшного, такого болезненного запаха.
А получается позволить себе только открыть глаза, как много раз до этого, встречая боль смотря на того, кто эту боль причиняет. Кажется, он теперь понимает, почему его ненавидили Мародеры...
До боли, до ужаса, до каждой трещины и изгиба лепнины, знакомая комната, сейчас освещенная только огнем камина. Широкая, огромная кровать, на которой вполне можно заблудиться или по какой-нибудь из многочисленных подушек найти скелет так и не добравшегося до ее конца какого-нибудь далкого предка малфоя. Из привычной картиный выбивается только массивное кресло стоящее рядом с кроватью, с той стороны, на которой лежит Снейп и статный, невероятно красивый, кажущийся немного зловещим в этом переплетении света и теней, мужчина, который восседает в простом, пусть и старином кресле, как будто это трон.
И зельевар впервые за очень долгое время просто молчит и смотрит, на своего мужа, любовника, партнера, любимого и не знает что сказать. Потому что не понимает, что здесь делает Малфой, когда Северус своими намеками, не договорками, молчанием, оскорблял и выстраивал между ними стену, показывая, что прошлое должно быть прошлым и нет нужды бежать медленее.
И он не понимает, почему Люциус распорядился поместить его сюда, нет-нет, мужчина не мог принести его сам, нет-нет. Даже не смотря на то, что тело помнит, а запах подтверждает, да-да...
-Не стоит... - Очень тихо, почти неслышно проговорить, смотря на аристократа в непонятно каком поколении.
-Почему? - Так же тихо роняет Люциус.
-Потому что ты все-таки обогнал меня, уйдя от того, что тебя тяготит намного дальше, оставив только ненужный груз, в виде привычки.
-А если, все-таки, не только привычка? - Блондин не шевелится, даже губы, кажется, не двигаются, впрочем, как и у Северуса.
-Если бы была не она, то твой запах не мешался бы с чужими так часто и так по долгу, - зельевар слабо улыбается, его нюх всегда был слишком тонок, - и тепло бы не правратилось бы в суррогат.
Малчание, почти-умиротвореное, почти-не горькое, почти-не болезненное, Северус закрывает глаза, почему так больно, если он же все для себя решил и все понял, давным-давно? Когда же это глупое сердце перестанет так сжиматься, оно же просто мышца, всего-то орган перегоняющий кровь, но, Мерлин, почему же так больно?
Шорох, едва слышный, едва заметный, такой горький в этой тишине. Такой громкий, в этом затянувшемся молчании.
Такие горячии, как будто горящие в лихорадке губы, такое странное, почти острое удивление.
-Ты дурак, Северус. - Мягкий голос, заставляющий дрожать, тянуться к его обладателю. Снейп упирается ладонями в плечи Люциуса, сжимает пальцы... что? - Ты такой идиот.
Лихорадочный, жадный поцелуй, как жадные глотки живительной влаги, после путешествия по пустыне. только вот они не остужают, а, наоборот, распаляют, заставляют кровь кипеть.
и такие поцелуи, вернее и прозрачнее тысяч признаний, заверений и миллиардов слов.
- Это ты идиот, Люциус. - Не веряще, почти благоговейно смотреть и шептать, скользя по этому телу руками, занова изучая чуткими пальцами каждую черту, каждое ощущение, чужой, но такой своей, кожи. Заново привыкать к яростной жажде, к почти-боли, и невероятному счастью, заново вспоминать ощущение заполненности и слушать звук не-своего голоса, глубокий, страстный.. честный.
дышать, двигаться, чувствовать. Жить, оживать, разгораться, впитывать тепло.
Чтобы бежать очень-очень быстро, лучше всего бежать не одному, иначе бег может превратиться в бессмысленное и бесполезное топтание на месте от себя и очевидного.
Кричать от боли, стонать от удовольствия, принимать в себя, и дарить себя, отдавая так, что кажется и не остается у тебя самого себя...
Чтобы держатся за руки, достаточно чтобы держался кто-то один, но крепко, так, что бы в один прекрасный день, Маленький принц вдруг не обнаружил себя на своей холодной планете одиноким Маленьким принцем. Когда хочется согреться теплом чужой души, а вокруг только красивые, бездушные розы.
Пить, принимать, брать, причинять удовольствие, делать боль. Не правильно и единственно возможно.
Можно убегать бесконечно быстро, оставаясь на месте, в той самой важной и главной точке в своем Мире, как это делает вся Вселенная... и ничего, не выползает из своей золотой клетке, даже получает удовольствие... кажется?
@темы: Творчество, (По)пытки фикрайтера
вторник, 21 сентября 2010
Нет ничего более изнуряющего,чем вести светские беседы с человеком,которого хочется тихо и нежно изнасиловать.(с)
А че я тут нашла, как говориццо, ну чем не Ди с Логаном, дааа?
@темы: Творчество, О надписях на небе
воскресенье, 22 августа 2010
Нет ничего более изнуряющего,чем вести светские беседы с человеком,которого хочется тихо и нежно изнасиловать.(с)
Аффтар: *пьет яд*
Название: Самое важное
Бета: ворд
Фандом: ГП
Персонажи: ЛМ/СС
Жанр: джен, слэш.
Рейтинг: маленький.
Размер: мини.
Дисклаймер: У меня нет такой травы, которую курила мама Ро, так шо ГП это к странной тетеньке в Англию.
Размещение: не забудте сообщить.
Примечание: по заказу |enfant terrible| , который всучил картинку.
читать дальше
Предупреждение: ООС, намек (жутко толстый) на мужскую беременность (оно само, честнаа... Х.Х), колосящая идея, колосящая трава у муза, ну и куча всякого непотребного. Ф опщем жуть такая что просто мама не горюй. аффтор вас предупредила, аффтор пошла пить яд.
Продолжение тематическое вот этого - "Сквозь призму себя"
ужаснутьсяИногда жизнь любит делать крутые повороты, такие, что едва не сбивает своего путника с ног. Те, кто умудряются устоять, получают возможность насладиться тем, что их ждет за поворотом, а те кто падает...
Снейп не знал к какой категории путников причислить себя, вроде бы он и выстоял, и теперь носится обручальное кольцо «супруги» Малфоя, держит на руках маленькое чудо, которое сейчас крепко спит вцепившись в прядь его волос и не собирается отпускать. А если попытаться отобрать волосы, обязательно проснется и будет капризничать. К тому же рядом любимый человек, замечательный дом и одна из лучших лабораторий, которую только можно пожелать. И все это замечательно, но...
Не слишком красивая татуировка, а на через чур бледной коже смотрящаяся откровенно жутко, портит впечатление, точно так же как и то, что Люциус считает, что главную работу в своей жизни Северус и так уже получил, а все остальное только хобби, и любые попытки куда-то сдвинуться получают отклик в виде несколько странной активации действий блондина.
Как только Северус заикнулся, что хочет пойти работать в ассистенты профессора зельеделья, благо что предложение было, Малфой встрепенулся и организовал отличную лабораторию дома. Как только мужчина заметил, что не плохо бы отправиться в места не столь отдаленные, всего-то в Запретный лес, потому что там сейчас созревает какое-то невиданное растение и собирать его нужно самому зельевару, это самое растение оказалось у Снейпа, бережно привезенное и в нескольких горшках.
Стоило на что-то пожаловаться, высказать крамольную мысль, что ему что-то не хватает для полного счастья и для восполнения не достающих частей, этого самого счастья, ему нужно покинуть аристократа на довольно продолжительное время, как все части недостающего оказывались рядом – только руку протяни.
Сначала это смущало, заставляло впадать в словесный и умственный ступор, он не привык чтобы его желания вот так сразу выполнялись, и такое поведение партнера не укладывалось в голове. Потом было приятно и даже, где-то глубоко, льстило и вызывало гордость – его на столько любят, что боятся отпустить на долго, истосковавшемуся по любви и теплу человеку, такое поведение было бальзамом на душу. Но, потом это начало забавлять, и в силу некоторой вредности характера, Северус позаботился, чтобы Люциус прочувствовал все прелести в игре «я хочу, чтобы ты...», когда это маленькое чудо, которое сейчас спит у него на руках, только-только обретало свои черты. Наверное, зельевар хотел, чтобы Малфой вспылил, обиделся, попытался голос повысить или хотя бы приструнить зарвавшегося супруга, но... этого ничего не случилось. Где-то в глубине души Снейп даже начал подозревать блондина в наличии вейловской крови, все-таки не может же гордый аристократ на столько потерять голову?
Потом все это начало раздражать, а когда разбухарившийся, на почве полной утраты несчастных извилин в пространстве под платиновыми волосами и за этими прекрасными глазами, аристократ от всей широты души предложил Северусу проколоть уши, чтобы он смог носить бриллиантовые серьги, которые Малфой просто обязан ему подарить по традиции... В общем тогда гордый аристократ показал, что умение гордо драпать и скрываться от разъяренного супруга тоже умеет аристократически-невозмутимо, как будто делал большое одолжение всем.
Впрочем, Люциуса это все равно не спасло и Снейп еще очень долго, целых два дня, исправно мариновался в собственном плохом настроении и обиде, ведьминским котом смотрел на Малфоя и занимался чем угодно, но только не супругом.
Правда через два дня его зажали в укромном уголке Поместья и как следует попросили прощения.
Северус глухо фыркнул, громко смеяться он боялся, чтобы не разбудить сына, но вспоминать было действительно смешно, совсем чуть-чуть, и очень приятно.
Но все же заняться чем-то всерьез, а не только сидеть дома и тихо покрываться пылью. Да, конечно, у него есть практика, никто не запрещает заниматься любимым делом, и посещать встречи, учится, но вот все мало мальски важные и долгие поездки, или с Люциусом или никак.
Как будто Малфой боится, что зельевар от него сбежит или кто-то его отобьет, право слово, только из-за того, что больше ничего в голову не лезет, а на все вопросы, Люциус только изображает Дамблдора, в голову приходит только такие глупости. Нет, ну действительно, кто еще считает Северуса красивым? Кому еще он интересен не только как подающий большие надежды специалист, но и как мужчина, партнер, любовник? Тем более, кольцо, партнерство, общий ребенок, все это немаловажно для Северуса и он ни за что не оставит Малфоя... Малфоев, по собственной воле. Вот если они... что скорее.
Драко скорчил какую-то совершено уморительную мордашку и глубоко, совсем по-взрослому, вздохнул, чем вызвал очень теплую и нежную улыбку мужчины.
-Сев, ты скоро там?
-Не ори, - тут же зашипел на дорогого и обожаемого Северус. – Разбудишь, сам будешь укачивать и сказки петь.
-А их разве поют?
-Захочешь чтобы уснул, ты не только их запоешь. – Буркнул зельевар благодарно принимая теплую, надежную, тяжесть ладони партнера на плече.
-Может, ты его положишь в кроватку? – Тихий, мягкий голос Люциуса и непередаваемая нежность в серых глазах, да, даже Малфои могут быть любящими и мягкими, нежными. Но только для тех, кто входит в очень малое окружение «своих».
-Если я отберу у него себя, тут же проснется и снова придется час выплясывать. – По-доброму усмехнулся Северус.
-Малфой. – Тут же надулся от гордости аристократ и тихо засмеялся.- А мы по-тихому, осторожно, не разбудим... – Глубокий голос ласкает, пальцы осторожно, по волосинке отбирает у младенца прядь Северусовых волос.
-А если...
-На это есть эльфы. – Мягко напоминает о существовании домовиков супруг и тихо, напевно, рассказывает Северусу, что раз есть домовики, то можно уделить внимание партнеру, пристальное, о котором он сейчас так подробно и рассказывает. И Северус уже почти не сопротивляется, и даже согласен еще немного посидеть дома, но потом он, обязательно, от Люциуса удерет, куда-нибудь... чтобы знал, как запирать в четырех стенах упрямого и своевольного зельевара. К тому же удирать далеко вовсе не обязательно, главное убежать так, чтобы его смогли поймать и вернуть, ведь это самое главное, в этой чертовой жизни.
Название: Самое важное
Бета: ворд
Фандом: ГП
Персонажи: ЛМ/СС
Жанр: джен, слэш.
Рейтинг: маленький.
Размер: мини.
Дисклаймер: У меня нет такой травы, которую курила мама Ро, так шо ГП это к странной тетеньке в Англию.
Размещение: не забудте сообщить.
Примечание: по заказу |enfant terrible| , который всучил картинку.
читать дальше
Предупреждение: ООС, намек (жутко толстый) на мужскую беременность (оно само, честнаа... Х.Х), колосящая идея, колосящая трава у муза, ну и куча всякого непотребного. Ф опщем жуть такая что просто мама не горюй. аффтор вас предупредила, аффтор пошла пить яд.
Продолжение тематическое вот этого - "Сквозь призму себя"
ужаснутьсяИногда жизнь любит делать крутые повороты, такие, что едва не сбивает своего путника с ног. Те, кто умудряются устоять, получают возможность насладиться тем, что их ждет за поворотом, а те кто падает...
Снейп не знал к какой категории путников причислить себя, вроде бы он и выстоял, и теперь носится обручальное кольцо «супруги» Малфоя, держит на руках маленькое чудо, которое сейчас крепко спит вцепившись в прядь его волос и не собирается отпускать. А если попытаться отобрать волосы, обязательно проснется и будет капризничать. К тому же рядом любимый человек, замечательный дом и одна из лучших лабораторий, которую только можно пожелать. И все это замечательно, но...
Не слишком красивая татуировка, а на через чур бледной коже смотрящаяся откровенно жутко, портит впечатление, точно так же как и то, что Люциус считает, что главную работу в своей жизни Северус и так уже получил, а все остальное только хобби, и любые попытки куда-то сдвинуться получают отклик в виде несколько странной активации действий блондина.
Как только Северус заикнулся, что хочет пойти работать в ассистенты профессора зельеделья, благо что предложение было, Малфой встрепенулся и организовал отличную лабораторию дома. Как только мужчина заметил, что не плохо бы отправиться в места не столь отдаленные, всего-то в Запретный лес, потому что там сейчас созревает какое-то невиданное растение и собирать его нужно самому зельевару, это самое растение оказалось у Снейпа, бережно привезенное и в нескольких горшках.
Стоило на что-то пожаловаться, высказать крамольную мысль, что ему что-то не хватает для полного счастья и для восполнения не достающих частей, этого самого счастья, ему нужно покинуть аристократа на довольно продолжительное время, как все части недостающего оказывались рядом – только руку протяни.
Сначала это смущало, заставляло впадать в словесный и умственный ступор, он не привык чтобы его желания вот так сразу выполнялись, и такое поведение партнера не укладывалось в голове. Потом было приятно и даже, где-то глубоко, льстило и вызывало гордость – его на столько любят, что боятся отпустить на долго, истосковавшемуся по любви и теплу человеку, такое поведение было бальзамом на душу. Но, потом это начало забавлять, и в силу некоторой вредности характера, Северус позаботился, чтобы Люциус прочувствовал все прелести в игре «я хочу, чтобы ты...», когда это маленькое чудо, которое сейчас спит у него на руках, только-только обретало свои черты. Наверное, зельевар хотел, чтобы Малфой вспылил, обиделся, попытался голос повысить или хотя бы приструнить зарвавшегося супруга, но... этого ничего не случилось. Где-то в глубине души Снейп даже начал подозревать блондина в наличии вейловской крови, все-таки не может же гордый аристократ на столько потерять голову?
Потом все это начало раздражать, а когда разбухарившийся, на почве полной утраты несчастных извилин в пространстве под платиновыми волосами и за этими прекрасными глазами, аристократ от всей широты души предложил Северусу проколоть уши, чтобы он смог носить бриллиантовые серьги, которые Малфой просто обязан ему подарить по традиции... В общем тогда гордый аристократ показал, что умение гордо драпать и скрываться от разъяренного супруга тоже умеет аристократически-невозмутимо, как будто делал большое одолжение всем.
Впрочем, Люциуса это все равно не спасло и Снейп еще очень долго, целых два дня, исправно мариновался в собственном плохом настроении и обиде, ведьминским котом смотрел на Малфоя и занимался чем угодно, но только не супругом.
Правда через два дня его зажали в укромном уголке Поместья и как следует попросили прощения.
Северус глухо фыркнул, громко смеяться он боялся, чтобы не разбудить сына, но вспоминать было действительно смешно, совсем чуть-чуть, и очень приятно.
Но все же заняться чем-то всерьез, а не только сидеть дома и тихо покрываться пылью. Да, конечно, у него есть практика, никто не запрещает заниматься любимым делом, и посещать встречи, учится, но вот все мало мальски важные и долгие поездки, или с Люциусом или никак.
Как будто Малфой боится, что зельевар от него сбежит или кто-то его отобьет, право слово, только из-за того, что больше ничего в голову не лезет, а на все вопросы, Люциус только изображает Дамблдора, в голову приходит только такие глупости. Нет, ну действительно, кто еще считает Северуса красивым? Кому еще он интересен не только как подающий большие надежды специалист, но и как мужчина, партнер, любовник? Тем более, кольцо, партнерство, общий ребенок, все это немаловажно для Северуса и он ни за что не оставит Малфоя... Малфоев, по собственной воле. Вот если они... что скорее.
Драко скорчил какую-то совершено уморительную мордашку и глубоко, совсем по-взрослому, вздохнул, чем вызвал очень теплую и нежную улыбку мужчины.
-Сев, ты скоро там?
-Не ори, - тут же зашипел на дорогого и обожаемого Северус. – Разбудишь, сам будешь укачивать и сказки петь.
-А их разве поют?
-Захочешь чтобы уснул, ты не только их запоешь. – Буркнул зельевар благодарно принимая теплую, надежную, тяжесть ладони партнера на плече.
-Может, ты его положишь в кроватку? – Тихий, мягкий голос Люциуса и непередаваемая нежность в серых глазах, да, даже Малфои могут быть любящими и мягкими, нежными. Но только для тех, кто входит в очень малое окружение «своих».
-Если я отберу у него себя, тут же проснется и снова придется час выплясывать. – По-доброму усмехнулся Северус.
-Малфой. – Тут же надулся от гордости аристократ и тихо засмеялся.- А мы по-тихому, осторожно, не разбудим... – Глубокий голос ласкает, пальцы осторожно, по волосинке отбирает у младенца прядь Северусовых волос.
-А если...
-На это есть эльфы. – Мягко напоминает о существовании домовиков супруг и тихо, напевно, рассказывает Северусу, что раз есть домовики, то можно уделить внимание партнеру, пристальное, о котором он сейчас так подробно и рассказывает. И Северус уже почти не сопротивляется, и даже согласен еще немного посидеть дома, но потом он, обязательно, от Люциуса удерет, куда-нибудь... чтобы знал, как запирать в четырех стенах упрямого и своевольного зельевара. К тому же удирать далеко вовсе не обязательно, главное убежать так, чтобы его смогли поймать и вернуть, ведь это самое главное, в этой чертовой жизни.
@темы: Творчество, Записи на салфетках, (По)пытки фикрайтера
суббота, 21 августа 2010
Нет ничего более изнуряющего,чем вести светские беседы с человеком,которого хочется тихо и нежно изнасиловать.(с)
Аффтар: *пытается найти моск*
Название: Сквозь призму себя
Бета: ворд
Фандом: ГП
Персонажи: ЛМ/СС
Жанр: джен, слэш.
Рейтинг: маленький.
Размер: мини.
Дисклаймер: У меня нет такой травы, которую курила мама Ро, так шо ГП это к странной тетеньке в Англию.
Размещение: не забудте сообщить.
Примечание: по заказу |enfant terrible| , который всучил картинку.
читать дальше
Колосящая идея, такая колосащая, ценности большой данное произведение не имеет, все выкрутасы, ошибки, извилситые тропы Севушкиной логики и прочие завихрения разума, все это целиком и полностью мое детище, так шо так.
Ессно ООС и прочие непотребства тоже присутствуют, куда уж без них.
Тыц-тыцЛюциус умеет удивлять. Нет, не так, Люциус Малфой умеет шокировать. Он умеет выворачивать душу на изнанку, ковыряться в ней своим аристократическим пальчиком, а затем – шокировать.
Снейп подпер подбородок кулаком и повертел в пальцах перо, вообще-то ему нужно было работать. Потому что учеба, потому что зелья, потому что практика и еще очень много разных «потому что». А он ощущает себя тем парнишкой, который впервые вступил на перрон дробной платформы и увидел Хогвартс-экспресс и окончательно поверил в то, что магие существует. Она действительно есть. И может быть у него получится стать частью этого непонятного и удивительного мира, может быть получится увидеть, что такие люди, как его милая Лили действительно существуют...
Конечно, как обычно все получилось совсем не так, как ему мечталось, но...
Люциус, Люциус, Лю-ю-у-у-ц-и-у-с-с, странное имя, как будто взятое из маггловской книжки по бестиям, имя от которого бросает в дрожь и тонкие пальцы сжимаются в кулак. От этого имени хочется спрятаться, потому что его обладатель всегда умел властвовать на ним, Северусом, всегда...
Первая встреча, конечно же состоялась первого сентября, но ни кто из них не придал этой встречи большого значения. Северу, потому что Малфой был слишком красив, слишком не преступен, к тому же он был старостой и намного его старше (в те далекие времена разница в 5 лет казалась огромной), да и холеная внешность потомственного аристократа, которого всю жизнь обожали. А Малфой просто не обратил внимания на скромного тихого мальчика, одетого в поношеную одежду явно с чужого плеча, да и внешностью Северус не блистал, совсем не блистал.
Конечно, потом были встречи, в общих гостиных, в коридорах, в кабинетах, в Большом Зале, но это было так, у Северуса была Лили и были проблемы с мародерами, у Люциуса проблем не было. Разве что с развеселившимся гриффиндорцами и не слишком осторожными слизеринцами, ну и с другими факультетами, но реже.
А потом что-то случилось, переключился канал, как в маггловском телевизоре и все стало совсем иначе. Может потому, что к Снейпу слишком часто липли мародеры, может потому, что он дружил с гриффиндоркой, а может и еще по какой-то причине, которую знал только Люциус. Да, конечно, его помощь и поддержка продержались не слишком долго, все-таки он закончил школу тогда, когда Снейп перешел на четвертый курс. Да и то, эта помощь была скорее неким капризом, когда Снейпу позволялось сказать что-то против старосте или же иметь свое мнение.
Малфой – это диагноз, действительно диагноз, потому что они всегда получают то что захотят и делают только то, что им хочется. Так или иначе, поздно или рано.
Встреча в Лютом переулке летом перед пятым курсом Снейпа. Ничего особенного, Северус такой же мрачный, не складный, не красивый (хотя точнее будет сказать ужасающе не красивый), разве что мозги есть и он уже зарабатывает себе на жизнь продавая зелья собственного приготовления. Да, через посредников – кто доверит варить сложные зелья зеленому мальчишке? Но варит и их покупают, когда не знают, кто варит. К тому же зелья это единственный предмет, который действительно прекрасен, он всегда разный, и не меняет своей сути, а сама варка, само составление рецептов – это же шедевр, ты его творишь сам, своими руками! И плевать, что ты странный, не красивый и у тебя ничего кроме этого не получает, и плевать, что ты иногда чуть-чуть пишешь, что-то рисуешь, и любишь рыжую ведьму, какая разница, что ты тоже умеешь смеяться и безумно хочешь быть любимым, тоскливо ищешь тепло и остро чувствуешь одиночество. Какая разница, зелья это то, что будет всегда, что можно совершенствовать, пробовать, рассчитывать, это то, что требует знаний и навыков всех видов магии... и пока ты, тогда, получал деньги, принимал заказ и закупал ингридиенты, умудрился столкнуться с Малфоем. Который выгледел полной твоей противоположностью – красивый до отвращения, богатый, успешный, сильный. Единственное, в чем Северус мог бы попытаться поспорить с аристократом – это ум, но это было незачем делать.
И, как и в школе, приходилось удивляться, невольно пытаясь докопаться до вторых и третьих смыслов поступков блондина. И почему-то ничего не получалось найти, потому что Люциус действительно «просто так» угощал его кофе, «просто так» закармливал мороженным и «просто так» давал пользоваться библиотекой Малфой-мэнора.
А Снейп терялся в догадках, Малфой с ним нянчится, снисходительно улыбается и делает невообразимо широкие жесты, и ничего не требует. Вообще ничего, ни зелий, ни тела (хотя тут понять Малфоя понять можно, он же не извращенец обращать внимание на ЭТО?), ни каких-то других услуг. Вообще ничего.
Доведенный до предела терпения Снейп тогда вспылил и поинтересовался, какого Мордреда Люциусу нужно. А тот просто засмеялся своим бархатным смехом и загадочно посверкал глазами, до ужаса став похожим на «доброго дедушку Дамблдора», что заставило Снейпа поежится и немного испугаться.
Правда летом перед шестым курсом Северус немного засомневался в здравом уме Малфоя, конечно, спасибо ему большое, за то, что подставил дружеское плече, после того, как будущий зельевар разругался с Лили, но зачем его было соблазнять. И то, что Люциус тогда говорил, что снейп прекрасен, что он мечтал об этом уже давно, что... даже сейчас, когда прошло столько лет, от этих воспоминаний зельевар слегка краснел, а сердце принималось отстукивать какой-то совершено невообразимый ритм.
И, кажется, с того времени Люциус каждый раз соблазнял его, каждый раз вгонял в краску, заставлял себя чувствовать таким... желанным, таким особенным. Мерлин! Это заставляло самому себе клясться, что он больше никогда не подпустит Малфоя близко к себе, никогда! Потому что это все было слишком унизительно, захлебываться эмоциями, раскрываться перед другим, едва ли не плакать. Это было слишком... и каждый раз приходилось нарушать эти клятвы, снова и снова и где-то в глубине души умолять Мерлина, Бога, да кого угодно, чтобы так продолжалось и дальше и каждый день ждать, что Люциус разглядит, что Снейп не так красив, не так желанен, не так... Боги, как это было страшно. Да и сейчас. До сих пор.
А как тогда блондин выхаживал его, после того, как этот Блэк... но директор предпочел замять то дело, а Снейп не решился поведать об этом аристократу. Просто сказал, что попал в дракучую иву, не уточняя какой именно породы была эта ива.
Боги, сколько было всего за эти годы. Перо летит на стол, забрызгивая пергамент чернилами, Снейп с раздражением захлопывает толстенный фолинт и встав из-за стола подходит к окну.
Не большую комнату освещает жарко горящий камин, пара свечей и луна в кружеве облаков. Комната не может похвастаться размерами, зато уютная и здесь все обставлено с любовью на собственноручно заработанные деньги. И это наполняет тихой гордостью.
Малфой умеет шокировать, за эти годы убеждение в том, что Северус это то, что Люциусу действительно надо, приняло у блондина какие-то катастрофические размеры. Он не просто не передумал и не прозрел, он об этом не забывает талдычить раз за разом, все время. Так, что даже такой ясный и не склонный к иллюзиям разум Северуса начинал искать в отражении зеркала то, что умудрился разглядеть Люциус.
И не видел, - слишком бледная кожа, даже бледней, чем у аристократа, результат как генетики, так и того, что Снейп мало проводит времени на свежем воздухе. Худая фигура, не раскаченная, больше напоминающая через чур хрупкую (хотя где в Снейпе хрупкость, так, худоба, кожа и кости, ну мышц немного) фигуру подростка, такая же не складная. Конечно, гибкость и сила есть, но это не видно, ни на первый ни на десятый взгляд. Лицо худое, тонкие губы, слишком большой нос, слишком черные глаза, ресницы, брови, да и черные волосы слишком черные. Да и любовь к черному цвету...
И, как результат одного эксперимента, отсутствие волос на теле, Мерлин, даже усы и борода не растут!
Разве что руки, ухоженные, тонкие, да вот только в пятнах от зелий, от чернил и...
И что он нашел?
Малфой умеет шокировать, он только это и умеет делать. И сегодня днем, при профессоре и нескольких однокурсниках... Мерлин. Жаркая краска стыда заливает щеки. Гордый, красивый, благополучный Малфой, которому нужно только взглянуть, чтобы любой примчался бы к нему, будь то мир или человек, встал перед ним на колени. Моргана!!! Он, Малфой (аристократ до мозга костей, умнейший, красивейший, сильнейший!), сделал предложение ему, Снейпу (полукровке, не красивому, не слишком сильному, разве что обладающему не плохим умом). При всех! На колени.
А молодой зельевар не нашел ничего умнее, чем сбежать. Так как умел, быстро и куда подальше. Правда это подальше оказалось всего лишь собственной квартирой, но все же. И вместо того, чтобы сейчас заниматься делом, он все так же, как и час и два и три до этого, все думает и думает, что случилось с Люциусом. Когда он не заметил помешательство друга и... л-любимого. Почему он не остановил все это раньше? Малфой не шутил, когда делал предложение, но... но он же не мог, действительно, хотеть связать свою жизнь с ним, со Снейпом. Он же ему всю жизнь... а если что-то случится, если безумие закончится?
Жар схлынул, зато остался холод и смятение, он боялся. Знакомые по университету обманывались, когда говорили, что Снейп храбр, хоть и осторожен, он трус, жалкий, дрожащий трус. Который не может найти в себе силы пойти, найти Люциуса и признаться как на духу, что все это просто помешательство и больше ничего. Что это пройдет, обязательно, может еще через год, а может и уже закончилось и они вместе посмеются тогда. Да. Посмеются. Он не посмеет становиться обузой для дорогого человека. Он умеет только портить, он...
Такие знакомые, властные, твердые, мягкие, нежные руки, непонятно откуда здесь появившиеся, такая знакомая, широкая грудь. Знакомый запах, знакомый голос, такие родные глаза. Непонятно как здесь оказавшиеся, вместе со всем остальным, что в совокупности было Люциусом Малфоем. И такие родные губы настойчиво повторяющие какие-то странные, непонятные слова, которые все никак не хотят доходить до разума зельевара. Или это просто слух отказывается воспринимать, этот бред, этот сюр, эти чудовищно нужные, необходимые слова, произносимые любимым голосом:
-... я тебя люблю. Слышишь, люблю, и никому не отдам, сев. Куда бы ты не убежал я тебя найду. Слышишь? Ты мой. Только мой, не смей сбегать больше. Не смей. Выходи за меня, а? Я тебя все равно никуда не отпущу... слышишь, не отпущу. Пойми, это не избежно, ты мой, только мой. Никому, никогда. Слышишь? Мне плевать, что ты все еще сохнешь по этой рыжей стерве, понимаешь – плевать. Она променяла тебя на этого идиота – Поттера, единственный умный поступок. Потому что я никогда бы тебя ей не отдал. Никогда. Мне плевать, что ты меня ненавидишь, ты все равно мой и твоя ненависть только моя, слышишь? Не отводи взгляд, смотри, смотри на меня. Я знаю, что я тебе противен, я знаю. Я вижу, как ты от меня бежишь, но никуда ты не денешь. Понимаешь? Если надо, я тебя украду у всего мира, и запру в Малфой-мэноре, как это когда-то сделал мой предок, со своей супругой. Понимаешь, не-от-пу-щу, я и так ждал слишком долго, ты и так слишком долго бегаешь. Мордред, Сев, ответь что-нибудь? Ты хочешь чтобы я умолял? Ты хочешь снова увидеть меня на коленях? Скажи, что ты хочешь? Я все сделаю... только не проси оставить тебя, я пытался... Мерлин, я пытался это сделать! Но я не могу, слышишь меня?! Я не могу это сделать. Я – Малфой, и не могу унижаться, я не умею умолять, я не умею просить, но ради тебя... что ты со мной делаешь, Северус. Даже твое имя – это яд. Мой яд. Понимаешь? Северус, Мордред, скажи хоть слово?! – Яростный, сбивчивый монолог, в который невозможно вставить слово, кто кого тут ненавидит, презирает? Мерлин, это не Люциус, это безумец, но... почему-то создается странное ощущение, как будто с него слезает старая шкура, медленно, лопается, скользит лоскутами, и падает, падает. Куда-то дума, к ногам или ниже.
А блондин все говорит и говорит, сильно прижимая к себе, как будто боясь, что Снейп сбежит, как всегда, как обычно.
И почему-то все становиться немного другим, потому что Северус сам, САМ, тянется к губам аристократа, затыкая того поцелуем, потому что закрывает глаза и признает свое поражение. Он действительно проиграл, потому что он не может бороться с безумием Люциуса, потому что это так горько-сладко, давать себе обещания и нарушать их:
-Понимаю...
Название: Сквозь призму себя
Бета: ворд
Фандом: ГП
Персонажи: ЛМ/СС
Жанр: джен, слэш.
Рейтинг: маленький.
Размер: мини.
Дисклаймер: У меня нет такой травы, которую курила мама Ро, так шо ГП это к странной тетеньке в Англию.
Размещение: не забудте сообщить.
Примечание: по заказу |enfant terrible| , который всучил картинку.
читать дальше
Колосящая идея, такая колосащая, ценности большой данное произведение не имеет, все выкрутасы, ошибки, извилситые тропы Севушкиной логики и прочие завихрения разума, все это целиком и полностью мое детище, так шо так.
Ессно ООС и прочие непотребства тоже присутствуют, куда уж без них.
Тыц-тыцЛюциус умеет удивлять. Нет, не так, Люциус Малфой умеет шокировать. Он умеет выворачивать душу на изнанку, ковыряться в ней своим аристократическим пальчиком, а затем – шокировать.
Снейп подпер подбородок кулаком и повертел в пальцах перо, вообще-то ему нужно было работать. Потому что учеба, потому что зелья, потому что практика и еще очень много разных «потому что». А он ощущает себя тем парнишкой, который впервые вступил на перрон дробной платформы и увидел Хогвартс-экспресс и окончательно поверил в то, что магие существует. Она действительно есть. И может быть у него получится стать частью этого непонятного и удивительного мира, может быть получится увидеть, что такие люди, как его милая Лили действительно существуют...
Конечно, как обычно все получилось совсем не так, как ему мечталось, но...
Люциус, Люциус, Лю-ю-у-у-ц-и-у-с-с, странное имя, как будто взятое из маггловской книжки по бестиям, имя от которого бросает в дрожь и тонкие пальцы сжимаются в кулак. От этого имени хочется спрятаться, потому что его обладатель всегда умел властвовать на ним, Северусом, всегда...
Первая встреча, конечно же состоялась первого сентября, но ни кто из них не придал этой встречи большого значения. Северу, потому что Малфой был слишком красив, слишком не преступен, к тому же он был старостой и намного его старше (в те далекие времена разница в 5 лет казалась огромной), да и холеная внешность потомственного аристократа, которого всю жизнь обожали. А Малфой просто не обратил внимания на скромного тихого мальчика, одетого в поношеную одежду явно с чужого плеча, да и внешностью Северус не блистал, совсем не блистал.
Конечно, потом были встречи, в общих гостиных, в коридорах, в кабинетах, в Большом Зале, но это было так, у Северуса была Лили и были проблемы с мародерами, у Люциуса проблем не было. Разве что с развеселившимся гриффиндорцами и не слишком осторожными слизеринцами, ну и с другими факультетами, но реже.
А потом что-то случилось, переключился канал, как в маггловском телевизоре и все стало совсем иначе. Может потому, что к Снейпу слишком часто липли мародеры, может потому, что он дружил с гриффиндоркой, а может и еще по какой-то причине, которую знал только Люциус. Да, конечно, его помощь и поддержка продержались не слишком долго, все-таки он закончил школу тогда, когда Снейп перешел на четвертый курс. Да и то, эта помощь была скорее неким капризом, когда Снейпу позволялось сказать что-то против старосте или же иметь свое мнение.
Малфой – это диагноз, действительно диагноз, потому что они всегда получают то что захотят и делают только то, что им хочется. Так или иначе, поздно или рано.
Встреча в Лютом переулке летом перед пятым курсом Снейпа. Ничего особенного, Северус такой же мрачный, не складный, не красивый (хотя точнее будет сказать ужасающе не красивый), разве что мозги есть и он уже зарабатывает себе на жизнь продавая зелья собственного приготовления. Да, через посредников – кто доверит варить сложные зелья зеленому мальчишке? Но варит и их покупают, когда не знают, кто варит. К тому же зелья это единственный предмет, который действительно прекрасен, он всегда разный, и не меняет своей сути, а сама варка, само составление рецептов – это же шедевр, ты его творишь сам, своими руками! И плевать, что ты странный, не красивый и у тебя ничего кроме этого не получает, и плевать, что ты иногда чуть-чуть пишешь, что-то рисуешь, и любишь рыжую ведьму, какая разница, что ты тоже умеешь смеяться и безумно хочешь быть любимым, тоскливо ищешь тепло и остро чувствуешь одиночество. Какая разница, зелья это то, что будет всегда, что можно совершенствовать, пробовать, рассчитывать, это то, что требует знаний и навыков всех видов магии... и пока ты, тогда, получал деньги, принимал заказ и закупал ингридиенты, умудрился столкнуться с Малфоем. Который выгледел полной твоей противоположностью – красивый до отвращения, богатый, успешный, сильный. Единственное, в чем Северус мог бы попытаться поспорить с аристократом – это ум, но это было незачем делать.
И, как и в школе, приходилось удивляться, невольно пытаясь докопаться до вторых и третьих смыслов поступков блондина. И почему-то ничего не получалось найти, потому что Люциус действительно «просто так» угощал его кофе, «просто так» закармливал мороженным и «просто так» давал пользоваться библиотекой Малфой-мэнора.
А Снейп терялся в догадках, Малфой с ним нянчится, снисходительно улыбается и делает невообразимо широкие жесты, и ничего не требует. Вообще ничего, ни зелий, ни тела (хотя тут понять Малфоя понять можно, он же не извращенец обращать внимание на ЭТО?), ни каких-то других услуг. Вообще ничего.
Доведенный до предела терпения Снейп тогда вспылил и поинтересовался, какого Мордреда Люциусу нужно. А тот просто засмеялся своим бархатным смехом и загадочно посверкал глазами, до ужаса став похожим на «доброго дедушку Дамблдора», что заставило Снейпа поежится и немного испугаться.
Правда летом перед шестым курсом Северус немного засомневался в здравом уме Малфоя, конечно, спасибо ему большое, за то, что подставил дружеское плече, после того, как будущий зельевар разругался с Лили, но зачем его было соблазнять. И то, что Люциус тогда говорил, что снейп прекрасен, что он мечтал об этом уже давно, что... даже сейчас, когда прошло столько лет, от этих воспоминаний зельевар слегка краснел, а сердце принималось отстукивать какой-то совершено невообразимый ритм.
И, кажется, с того времени Люциус каждый раз соблазнял его, каждый раз вгонял в краску, заставлял себя чувствовать таким... желанным, таким особенным. Мерлин! Это заставляло самому себе клясться, что он больше никогда не подпустит Малфоя близко к себе, никогда! Потому что это все было слишком унизительно, захлебываться эмоциями, раскрываться перед другим, едва ли не плакать. Это было слишком... и каждый раз приходилось нарушать эти клятвы, снова и снова и где-то в глубине души умолять Мерлина, Бога, да кого угодно, чтобы так продолжалось и дальше и каждый день ждать, что Люциус разглядит, что Снейп не так красив, не так желанен, не так... Боги, как это было страшно. Да и сейчас. До сих пор.
А как тогда блондин выхаживал его, после того, как этот Блэк... но директор предпочел замять то дело, а Снейп не решился поведать об этом аристократу. Просто сказал, что попал в дракучую иву, не уточняя какой именно породы была эта ива.
Боги, сколько было всего за эти годы. Перо летит на стол, забрызгивая пергамент чернилами, Снейп с раздражением захлопывает толстенный фолинт и встав из-за стола подходит к окну.
Не большую комнату освещает жарко горящий камин, пара свечей и луна в кружеве облаков. Комната не может похвастаться размерами, зато уютная и здесь все обставлено с любовью на собственноручно заработанные деньги. И это наполняет тихой гордостью.
Малфой умеет шокировать, за эти годы убеждение в том, что Северус это то, что Люциусу действительно надо, приняло у блондина какие-то катастрофические размеры. Он не просто не передумал и не прозрел, он об этом не забывает талдычить раз за разом, все время. Так, что даже такой ясный и не склонный к иллюзиям разум Северуса начинал искать в отражении зеркала то, что умудрился разглядеть Люциус.
И не видел, - слишком бледная кожа, даже бледней, чем у аристократа, результат как генетики, так и того, что Снейп мало проводит времени на свежем воздухе. Худая фигура, не раскаченная, больше напоминающая через чур хрупкую (хотя где в Снейпе хрупкость, так, худоба, кожа и кости, ну мышц немного) фигуру подростка, такая же не складная. Конечно, гибкость и сила есть, но это не видно, ни на первый ни на десятый взгляд. Лицо худое, тонкие губы, слишком большой нос, слишком черные глаза, ресницы, брови, да и черные волосы слишком черные. Да и любовь к черному цвету...
И, как результат одного эксперимента, отсутствие волос на теле, Мерлин, даже усы и борода не растут!
Разве что руки, ухоженные, тонкие, да вот только в пятнах от зелий, от чернил и...
И что он нашел?
Малфой умеет шокировать, он только это и умеет делать. И сегодня днем, при профессоре и нескольких однокурсниках... Мерлин. Жаркая краска стыда заливает щеки. Гордый, красивый, благополучный Малфой, которому нужно только взглянуть, чтобы любой примчался бы к нему, будь то мир или человек, встал перед ним на колени. Моргана!!! Он, Малфой (аристократ до мозга костей, умнейший, красивейший, сильнейший!), сделал предложение ему, Снейпу (полукровке, не красивому, не слишком сильному, разве что обладающему не плохим умом). При всех! На колени.
А молодой зельевар не нашел ничего умнее, чем сбежать. Так как умел, быстро и куда подальше. Правда это подальше оказалось всего лишь собственной квартирой, но все же. И вместо того, чтобы сейчас заниматься делом, он все так же, как и час и два и три до этого, все думает и думает, что случилось с Люциусом. Когда он не заметил помешательство друга и... л-любимого. Почему он не остановил все это раньше? Малфой не шутил, когда делал предложение, но... но он же не мог, действительно, хотеть связать свою жизнь с ним, со Снейпом. Он же ему всю жизнь... а если что-то случится, если безумие закончится?
Жар схлынул, зато остался холод и смятение, он боялся. Знакомые по университету обманывались, когда говорили, что Снейп храбр, хоть и осторожен, он трус, жалкий, дрожащий трус. Который не может найти в себе силы пойти, найти Люциуса и признаться как на духу, что все это просто помешательство и больше ничего. Что это пройдет, обязательно, может еще через год, а может и уже закончилось и они вместе посмеются тогда. Да. Посмеются. Он не посмеет становиться обузой для дорогого человека. Он умеет только портить, он...
Такие знакомые, властные, твердые, мягкие, нежные руки, непонятно откуда здесь появившиеся, такая знакомая, широкая грудь. Знакомый запах, знакомый голос, такие родные глаза. Непонятно как здесь оказавшиеся, вместе со всем остальным, что в совокупности было Люциусом Малфоем. И такие родные губы настойчиво повторяющие какие-то странные, непонятные слова, которые все никак не хотят доходить до разума зельевара. Или это просто слух отказывается воспринимать, этот бред, этот сюр, эти чудовищно нужные, необходимые слова, произносимые любимым голосом:
-... я тебя люблю. Слышишь, люблю, и никому не отдам, сев. Куда бы ты не убежал я тебя найду. Слышишь? Ты мой. Только мой, не смей сбегать больше. Не смей. Выходи за меня, а? Я тебя все равно никуда не отпущу... слышишь, не отпущу. Пойми, это не избежно, ты мой, только мой. Никому, никогда. Слышишь? Мне плевать, что ты все еще сохнешь по этой рыжей стерве, понимаешь – плевать. Она променяла тебя на этого идиота – Поттера, единственный умный поступок. Потому что я никогда бы тебя ей не отдал. Никогда. Мне плевать, что ты меня ненавидишь, ты все равно мой и твоя ненависть только моя, слышишь? Не отводи взгляд, смотри, смотри на меня. Я знаю, что я тебе противен, я знаю. Я вижу, как ты от меня бежишь, но никуда ты не денешь. Понимаешь? Если надо, я тебя украду у всего мира, и запру в Малфой-мэноре, как это когда-то сделал мой предок, со своей супругой. Понимаешь, не-от-пу-щу, я и так ждал слишком долго, ты и так слишком долго бегаешь. Мордред, Сев, ответь что-нибудь? Ты хочешь чтобы я умолял? Ты хочешь снова увидеть меня на коленях? Скажи, что ты хочешь? Я все сделаю... только не проси оставить тебя, я пытался... Мерлин, я пытался это сделать! Но я не могу, слышишь меня?! Я не могу это сделать. Я – Малфой, и не могу унижаться, я не умею умолять, я не умею просить, но ради тебя... что ты со мной делаешь, Северус. Даже твое имя – это яд. Мой яд. Понимаешь? Северус, Мордред, скажи хоть слово?! – Яростный, сбивчивый монолог, в который невозможно вставить слово, кто кого тут ненавидит, презирает? Мерлин, это не Люциус, это безумец, но... почему-то создается странное ощущение, как будто с него слезает старая шкура, медленно, лопается, скользит лоскутами, и падает, падает. Куда-то дума, к ногам или ниже.
А блондин все говорит и говорит, сильно прижимая к себе, как будто боясь, что Снейп сбежит, как всегда, как обычно.
И почему-то все становиться немного другим, потому что Северус сам, САМ, тянется к губам аристократа, затыкая того поцелуем, потому что закрывает глаза и признает свое поражение. Он действительно проиграл, потому что он не может бороться с безумием Люциуса, потому что это так горько-сладко, давать себе обещания и нарушать их:
-Понимаю...
@темы: Творчество, Записи на салфетках, (По)пытки фикрайтера
пятница, 20 августа 2010
Нет ничего более изнуряющего,чем вести светские беседы с человеком,которого хочется тихо и нежно изнасиловать.(с)
Аффтар: ochumelius
Бета: ворд
Фандом: Ехо и чуть-чуть ГП
Жанр: джен, такой джен.
Рейтинг: маленький
Размер: зарисовка
Размещение: не забудте сообщить.
Примечание: по заказу [L]Тихая Леди[/L], которая хотела что-то по Еху. Как заказывала, безумный пейринг - есть, Ехо, вроде есть, ну и лично моя шиза с колосящей идеей. Короче, сама не поняла что написала, надеюсь это то, что ты хотела.)
Отказывательное: Ничего не имею, кроме ошибок, колосящей идеи, которую любяще подкинули заботливые ручки обожаемого близнеца.
читать дальшеЧем только не развлекался знаменитый Кеттерийский Охотник, почти официальный безумный магистр странного, под стать ему самому, ордена «Тайный сыск», гонялся за магистрами, был преступником, служил своему городу, даже Вершителя придумывал.
Но он никогда не думал, что ему может начать сниться какой-то непонятный субьект, довольно вольная помесь человека и змеи, и эта помесь будет жаловаться на нелегкую жизнь Темных властелинов.
Будь на месте Джуффина Халли кто-нибудь другой, вполне возможно, что эти сны могли быть списаны на через чур живое воображение, странное влияние кино другого мира на всяких старых и мудрых колдунов, но Джуффин был не кем-нибудь, а самим собой. Поэтому он прекрасно понимал и знал, что это не просто сны, а начало чего-то нового, интересного, захватывающего. Как раз такое, что ему не хватало после того, как Макс обеспечил стабильность Ехо, а бывшие великие магистры немного охладели в своих желаниях вернуть старую, добрую власть и потерянное могущество.
Так что сны со страным существом воспринимались с интересом и ожиданием, Чиффа даже улыбаться стал чаще, так мечтательно и довольно, что сэр Кофа начал немного волноваться. Ровно на столько, чтобы показать Па-а-ачтейнейшему Начальнику, что он тоже хочет вспомнить добрые, старые времена, о которых сведетельствовали эти загадочные улыбочки.
И вот, когда Чиффа уже был готов высунуться полностью из своей любимой и безопасной норки случилось очередное чудо, которое, как и пологается всякому уважающему себя чуду случилось тогда, когда на него не смотрели и уже даже немного расхотели его увидеть, и решили сами сотворить.
Сэр Халли проснулся от ощущения того, что в спальне он был не один, но так как опастностью не пахло, а пахло другим миром, могуществом и новым приключением, сэр Начальник еще пару минут прислушивался к комнате с закрытыми глазами.
А лорд Волдеморт, пребывавший в облике резко помолодевшего томаса Марволо Риддла, с удовольствием и тайной гордостью оглядывал дело рук своих. Ведь как он хорошо придумал!
Сначала завоевал магическую Британию, потом весь мир, даже с Поттером договорился, провластволвал пару сотен лет, а потом оказалось, что все это ему уже жутко надоело. Потому что проходит время, он не стареет, не умирает, а люди и времена меняются, оставаясь прежними. Никаких тебе приличных заговоров, противников, битв. Пригорюнился было Правитель Всего Мира, да Поттер подкинул мысль, что если ему скучно здесь, то вполне можно найти место, где будет не скучно, а если не найти, то хоть придумать...
И безумной голове волдеморта это так понравилось, что он взял и придумал, оставив Поттера за главного решительно вляпался в новую авантюру, авось Гарри Джеймсович через пару десятков лет плюнет на трон правителя и решит найти своего предшественника и серьезно с ним поговорить, вот и развлечение на будущее, громкое и интересное, а до этого времени вполне хватит и маленьких развлечений...
Риддл был доволен своей находчивостью и способностями, придумывать целый мир это вам не власть захватывать.
А в это время, где-то далеко-далеко и совершенно близко, где можно выпить кофе со вкусом вечности, где кошка Триша ищет новые пути к рынку, где все совсем молодое, а одному безумному Вершителю все это сниться, странная сущность, которая пока решила побыть сэром Максом из Ехо, спала и проказливо улыбалась, ведь не только Джуффину возвращать к жизни всякие безумные сущности.
Бета: ворд
Фандом: Ехо и чуть-чуть ГП
Жанр: джен, такой джен.
Рейтинг: маленький
Размер: зарисовка
Размещение: не забудте сообщить.
Примечание: по заказу [L]Тихая Леди[/L], которая хотела что-то по Еху. Как заказывала, безумный пейринг - есть, Ехо, вроде есть, ну и лично моя шиза с колосящей идеей. Короче, сама не поняла что написала, надеюсь это то, что ты хотела.)
Отказывательное: Ничего не имею, кроме ошибок, колосящей идеи, которую любяще подкинули заботливые ручки обожаемого близнеца.
читать дальшеЧем только не развлекался знаменитый Кеттерийский Охотник, почти официальный безумный магистр странного, под стать ему самому, ордена «Тайный сыск», гонялся за магистрами, был преступником, служил своему городу, даже Вершителя придумывал.
Но он никогда не думал, что ему может начать сниться какой-то непонятный субьект, довольно вольная помесь человека и змеи, и эта помесь будет жаловаться на нелегкую жизнь Темных властелинов.
Будь на месте Джуффина Халли кто-нибудь другой, вполне возможно, что эти сны могли быть списаны на через чур живое воображение, странное влияние кино другого мира на всяких старых и мудрых колдунов, но Джуффин был не кем-нибудь, а самим собой. Поэтому он прекрасно понимал и знал, что это не просто сны, а начало чего-то нового, интересного, захватывающего. Как раз такое, что ему не хватало после того, как Макс обеспечил стабильность Ехо, а бывшие великие магистры немного охладели в своих желаниях вернуть старую, добрую власть и потерянное могущество.
Так что сны со страным существом воспринимались с интересом и ожиданием, Чиффа даже улыбаться стал чаще, так мечтательно и довольно, что сэр Кофа начал немного волноваться. Ровно на столько, чтобы показать Па-а-ачтейнейшему Начальнику, что он тоже хочет вспомнить добрые, старые времена, о которых сведетельствовали эти загадочные улыбочки.
И вот, когда Чиффа уже был готов высунуться полностью из своей любимой и безопасной норки случилось очередное чудо, которое, как и пологается всякому уважающему себя чуду случилось тогда, когда на него не смотрели и уже даже немного расхотели его увидеть, и решили сами сотворить.
Сэр Халли проснулся от ощущения того, что в спальне он был не один, но так как опастностью не пахло, а пахло другим миром, могуществом и новым приключением, сэр Начальник еще пару минут прислушивался к комнате с закрытыми глазами.
А лорд Волдеморт, пребывавший в облике резко помолодевшего томаса Марволо Риддла, с удовольствием и тайной гордостью оглядывал дело рук своих. Ведь как он хорошо придумал!
Сначала завоевал магическую Британию, потом весь мир, даже с Поттером договорился, провластволвал пару сотен лет, а потом оказалось, что все это ему уже жутко надоело. Потому что проходит время, он не стареет, не умирает, а люди и времена меняются, оставаясь прежними. Никаких тебе приличных заговоров, противников, битв. Пригорюнился было Правитель Всего Мира, да Поттер подкинул мысль, что если ему скучно здесь, то вполне можно найти место, где будет не скучно, а если не найти, то хоть придумать...
И безумной голове волдеморта это так понравилось, что он взял и придумал, оставив Поттера за главного решительно вляпался в новую авантюру, авось Гарри Джеймсович через пару десятков лет плюнет на трон правителя и решит найти своего предшественника и серьезно с ним поговорить, вот и развлечение на будущее, громкое и интересное, а до этого времени вполне хватит и маленьких развлечений...
Риддл был доволен своей находчивостью и способностями, придумывать целый мир это вам не власть захватывать.
А в это время, где-то далеко-далеко и совершенно близко, где можно выпить кофе со вкусом вечности, где кошка Триша ищет новые пути к рынку, где все совсем молодое, а одному безумному Вершителю все это сниться, странная сущность, которая пока решила побыть сэром Максом из Ехо, спала и проказливо улыбалась, ведь не только Джуффину возвращать к жизни всякие безумные сущности.
@темы: Творчество, Записи на салфетках, (По)пытки фикрайтера
суббота, 14 августа 2010
Нет ничего более изнуряющего,чем вести светские беседы с человеком,которого хочется тихо и нежно изнасиловать.(с)
Аффтар: ochumelius
Бета: ворд, в этом ему помогал |peek-a-boo|
Название: Лекарство от скуки
Рейтинг: ниже плинтуса.
Жанр: Джен, авторский хумор, намек на слэш.
Фендом: оридж
Размер: Мини
Статус: закончен
Размещение: только с разрешения Рыжая шельма
Предупреждения: авторская колосящая идея, такой же хумор и такие же герои.
Все это посвящается Рыжая шельма, замечательному автору замечательных ориджей, которую, к сожалению, я не знаю, как человека достаточно близко, но которая мне во многом помогла, по средством своего дневника и ориджей.
Большое вам спасибо! Надеюсь, что с нервами и с машиной все будет в порядке, и, самое главное, что вы не пострадали!
Аннотация:Иногда даже нахождение в гробу не спасает честного вампира от возможности развеять свою скуку.
читать дальше-Ты кто такой? – Изобразив на лице выражение типа «шоб я так жил, да с вами только помирать» вопросил в припадке полного охренения, плавно переходящего в его более не цензурную форму, довольно давно простившийся с детством, способностью удивляться в плане совсем, а так же кучей вредных привычек, которые можно обнаружить у любого молодого представителя любой разумной расы, в особенности у вампиров.
Данный конкретный вампир, уже лет пять пребывал в спокойной спячке, в уютном склепе, и вылезать в мир еще лет десять, а то и все двадцать совершенно не горел желанием. Это романтичным идиотам, вообразившими себя крутыми колдунами, темными властителями и просто желающими жить вечно, кажется, что долгая жизнь, это благо. Нет, первые лет триста Рубиус тоже искренне верил, что ему повезло, еще через лет сто, ему стало все это надоедать, еще лет пятьдесят он издевался над своим телом и пытался развлекаться. Потом пробовал плести интриги, быть законодателем мод, неубиваемым темным властелином, некромантом и в общем Очень Крутым Существом, какое-то время это его развлекало – а то, столько внимания, и все ему.
Затем и это ему наскучило, точно так же, как и коллекционирование похищеных принцесс, над которыми он творил всякие непотребства, а потом не знал куда бы спихнуть этих предприимчивых дамочек. Вот уж кто настоящее зло, похитил, поизуверствовал – а мне не нравятся эти зановески, и кровать что-то маленькая, и замок вообще мрачноватый, а вот эта корона мне подойдет...?
Сдав последнюю принцессу, он переключился на принцев, затем на благородных героев, а потом это снова стало все скучно. Герои явно штамповались в каком-нибудь особом подполье у Светлых. Принцы, кстати, тоже.
Так что устав от развлечений Рубиус плюнул на все это и решил погрузится в спячку, лет этак на десять, а еще лучше на все сто, мало ли, как изменится этот мир к тому времени? Может даже интереснее станет.
И вот, только он устроился, просматрел первые триста интересных снов и перешел к следующей партии, как будят. Ломятся в его уютный склеп, в его наиуютнейший гроб – между прочим двухместный, с мягкой алой подбивкой, с удобнейшей подушечкой и ручной вышивкой!
Причем не какой-нибудь там герой или маг, на них хоть обидится можно и немного повеселится. А это?! Мальчишка, да еще и рыжий. Да еще и наглый, прибабахнутый на всю голову псих, иначе назвать героя, который открывает крышку гроба, будит вампира, и забирается к этому вампиру, после чего закрывает крышку!
-Ой, дяденька, а вы живой? – Изобразив на лице выражение типа «это все грязные инсинуации», парнишка нагло поерзал устраиваясь на обалдевшем от такой наглости вампире.
Рубиус, возмущенно прищурился и изобразил на лице типа «это чистейшая правда».
-Нет, какая нынче наглая молодежь полезла. Мало того, что вламывается в чужой гроб без разрешенья, так сразу наезды, какой я тебе дяденька, смертный?!! – Искренне обидился на свои столетия плавно переваливающие за тысячилетия человекообразный кровосос.
-Ну, на тетеньку вы как-то не очень тянете. – Честно признался мелкий нахаленок и попытался поковырять вязь вытканых рун заклинания, которая давала хоть и слабенькую, но вполне себе впечатляющую подсветку. Темноту, как это не парадоксально, Рубиус не слишком любил. Правда он не любил именно ту, которая обычно бывает в гробах, то есть кромешную.
-Руки прочь, человечишка. – Попытался изобразить злобное шипение вампир и придал своему лицу выражение «вот-вот прольется чья-то кровь». – И вообще, брысь из моего гроба!
-Дяденька, вы совершенно не гостеприимны. – Обиженно надулось рыжее недорозумение и изобразило на лице что-то типа «ничего не понимаю». – И вообще, вам радоваться надо, поди же вам за все годы смерти и поговорить-то не с кем было, только с червячками там.
-Какие, к дьяволу червячки, я вампир!!! – Возмутился Рубиус и попытался поднять руки так, чтобы придушить наглеца, кусать, к сожалению, было не удобно. Но придушить тоже не получилось. Все-таки, пусть даже двухместный, гроб не был расчитан на беспокойных постояльцев. – Я Рубиус Темнейший!
-Что правда? – Почему-то обрадовался паренек и попыталдся извернуться так, чтобы была возможность получше рассмотреть соседа. – Тот самый, за которым пятьдесят лет гонялись светлые всего мира и, в итоге, смогли склонить на строну света, заставив раскаятся?
-И ничего не раскаялся, просто скучно стало. – Пожаловался на не легкую жизнь темных и долгоживущих существ вампир.
-Кру-у-уто! – выдохнул паршивец и сообщил. – А я вот собираюсь стать Светлым властелином, а то темных пруд пруди, а Светлых раз два и все герои.
-И чего же ты тогда полез в пасть к вампиру? – Глубокомысленно поинтересовался мужчина, изобразив на лице типа «и где ваша логика, сэр?».
-Дык, кто ж знал. – Паренек пожал плечами и изобразил на лице что-то типа «там же где и ваш титул, о властелин».
-Как тебя зовут-то хоть? – Поинтересовался Рубиус, прикидывая что все-таки сделать с непрошенным гостем, убить или все-таки помочь стать Светлым властелином? А что, вполне себе интересное занятие, да и паренек вполне себе интересный. А потом, может быть, он его еще и укусит, и тогда... вампир аж зажмурился от перспективы и того, что его руки и другие части тела ясно ощущали. К тому же, если его все это сильно разачарует, то можно и убить мальчишку, чтобы знал, как по гробам темных властелинов шлятся.
-Лэйнс, дяденька. – Изобразив на лице мину типа «не ешьте меня, - отравитесь»
-Ага, ну, будем знакомы, будущий коллега. – Порадовался Рубиус и поудобнее устроив на филейной части тела нахаленка свою руку, принялся строить грандиозные планы по очередному возвращению. Продолжительный сон откладывался на неопределенный срок...
Бета: ворд, в этом ему помогал |peek-a-boo|
Название: Лекарство от скуки
Рейтинг: ниже плинтуса.
Жанр: Джен, авторский хумор, намек на слэш.
Фендом: оридж
Размер: Мини
Статус: закончен
Размещение: только с разрешения Рыжая шельма
Предупреждения: авторская колосящая идея, такой же хумор и такие же герои.
Все это посвящается Рыжая шельма, замечательному автору замечательных ориджей, которую, к сожалению, я не знаю, как человека достаточно близко, но которая мне во многом помогла, по средством своего дневника и ориджей.
Большое вам спасибо! Надеюсь, что с нервами и с машиной все будет в порядке, и, самое главное, что вы не пострадали!
Аннотация:Иногда даже нахождение в гробу не спасает честного вампира от возможности развеять свою скуку.
читать дальше-Ты кто такой? – Изобразив на лице выражение типа «шоб я так жил, да с вами только помирать» вопросил в припадке полного охренения, плавно переходящего в его более не цензурную форму, довольно давно простившийся с детством, способностью удивляться в плане совсем, а так же кучей вредных привычек, которые можно обнаружить у любого молодого представителя любой разумной расы, в особенности у вампиров.
Данный конкретный вампир, уже лет пять пребывал в спокойной спячке, в уютном склепе, и вылезать в мир еще лет десять, а то и все двадцать совершенно не горел желанием. Это романтичным идиотам, вообразившими себя крутыми колдунами, темными властителями и просто желающими жить вечно, кажется, что долгая жизнь, это благо. Нет, первые лет триста Рубиус тоже искренне верил, что ему повезло, еще через лет сто, ему стало все это надоедать, еще лет пятьдесят он издевался над своим телом и пытался развлекаться. Потом пробовал плести интриги, быть законодателем мод, неубиваемым темным властелином, некромантом и в общем Очень Крутым Существом, какое-то время это его развлекало – а то, столько внимания, и все ему.
Затем и это ему наскучило, точно так же, как и коллекционирование похищеных принцесс, над которыми он творил всякие непотребства, а потом не знал куда бы спихнуть этих предприимчивых дамочек. Вот уж кто настоящее зло, похитил, поизуверствовал – а мне не нравятся эти зановески, и кровать что-то маленькая, и замок вообще мрачноватый, а вот эта корона мне подойдет...?
Сдав последнюю принцессу, он переключился на принцев, затем на благородных героев, а потом это снова стало все скучно. Герои явно штамповались в каком-нибудь особом подполье у Светлых. Принцы, кстати, тоже.
Так что устав от развлечений Рубиус плюнул на все это и решил погрузится в спячку, лет этак на десять, а еще лучше на все сто, мало ли, как изменится этот мир к тому времени? Может даже интереснее станет.
И вот, только он устроился, просматрел первые триста интересных снов и перешел к следующей партии, как будят. Ломятся в его уютный склеп, в его наиуютнейший гроб – между прочим двухместный, с мягкой алой подбивкой, с удобнейшей подушечкой и ручной вышивкой!
Причем не какой-нибудь там герой или маг, на них хоть обидится можно и немного повеселится. А это?! Мальчишка, да еще и рыжий. Да еще и наглый, прибабахнутый на всю голову псих, иначе назвать героя, который открывает крышку гроба, будит вампира, и забирается к этому вампиру, после чего закрывает крышку!
-Ой, дяденька, а вы живой? – Изобразив на лице выражение типа «это все грязные инсинуации», парнишка нагло поерзал устраиваясь на обалдевшем от такой наглости вампире.
Рубиус, возмущенно прищурился и изобразил на лице типа «это чистейшая правда».
-Нет, какая нынче наглая молодежь полезла. Мало того, что вламывается в чужой гроб без разрешенья, так сразу наезды, какой я тебе дяденька, смертный?!! – Искренне обидился на свои столетия плавно переваливающие за тысячилетия человекообразный кровосос.
-Ну, на тетеньку вы как-то не очень тянете. – Честно признался мелкий нахаленок и попытался поковырять вязь вытканых рун заклинания, которая давала хоть и слабенькую, но вполне себе впечатляющую подсветку. Темноту, как это не парадоксально, Рубиус не слишком любил. Правда он не любил именно ту, которая обычно бывает в гробах, то есть кромешную.
-Руки прочь, человечишка. – Попытался изобразить злобное шипение вампир и придал своему лицу выражение «вот-вот прольется чья-то кровь». – И вообще, брысь из моего гроба!
-Дяденька, вы совершенно не гостеприимны. – Обиженно надулось рыжее недорозумение и изобразило на лице что-то типа «ничего не понимаю». – И вообще, вам радоваться надо, поди же вам за все годы смерти и поговорить-то не с кем было, только с червячками там.
-Какие, к дьяволу червячки, я вампир!!! – Возмутился Рубиус и попытался поднять руки так, чтобы придушить наглеца, кусать, к сожалению, было не удобно. Но придушить тоже не получилось. Все-таки, пусть даже двухместный, гроб не был расчитан на беспокойных постояльцев. – Я Рубиус Темнейший!
-Что правда? – Почему-то обрадовался паренек и попыталдся извернуться так, чтобы была возможность получше рассмотреть соседа. – Тот самый, за которым пятьдесят лет гонялись светлые всего мира и, в итоге, смогли склонить на строну света, заставив раскаятся?
-И ничего не раскаялся, просто скучно стало. – Пожаловался на не легкую жизнь темных и долгоживущих существ вампир.
-Кру-у-уто! – выдохнул паршивец и сообщил. – А я вот собираюсь стать Светлым властелином, а то темных пруд пруди, а Светлых раз два и все герои.
-И чего же ты тогда полез в пасть к вампиру? – Глубокомысленно поинтересовался мужчина, изобразив на лице типа «и где ваша логика, сэр?».
-Дык, кто ж знал. – Паренек пожал плечами и изобразил на лице что-то типа «там же где и ваш титул, о властелин».
-Как тебя зовут-то хоть? – Поинтересовался Рубиус, прикидывая что все-таки сделать с непрошенным гостем, убить или все-таки помочь стать Светлым властелином? А что, вполне себе интересное занятие, да и паренек вполне себе интересный. А потом, может быть, он его еще и укусит, и тогда... вампир аж зажмурился от перспективы и того, что его руки и другие части тела ясно ощущали. К тому же, если его все это сильно разачарует, то можно и убить мальчишку, чтобы знал, как по гробам темных властелинов шлятся.
-Лэйнс, дяденька. – Изобразив на лице мину типа «не ешьте меня, - отравитесь»
-Ага, ну, будем знакомы, будущий коллега. – Порадовался Рубиус и поудобнее устроив на филейной части тела нахаленка свою руку, принялся строить грандиозные планы по очередному возвращению. Продолжительный сон откладывался на неопределенный срок...
@темы: Творчество, Записи на салфетках
понедельник, 28 июня 2010
Нет ничего более изнуряющего,чем вести светские беседы с человеком,которого хочется тихо и нежно изнасиловать.(с)
аффтар: ochumelius
Бета: ворд
Название: Подарок
Рейтинг: G
Жанр: хумор, джен.
Фендом: СМ, мир ролевой игры Осколки Судьбы.
Статус: Закончен
Размещение: Только с разрешения автора.
Предупреждения:
1. СМ принадлежит Наоко-сан.
2. ОС принадлежит Сапфиру.
3. Лично мне принадлежат Малахит, Иолит и колосящаяся идея, а так же реализация оной.
Посвящается: самому замечательному Алмазу, которого я когда-либо видела на просторах ролевых игр, самому замечательному папочке, который когда-либо возникал у меня на ролевых играх, и просто очень хорошему человеку, с которым я общаюсь и общалась намного меньше, чем мне бы хотелось.
читать дальше
- ...Ио! Аууу! Немезис вызывает Иолит! – Звонкий мальчишеский голос ворвался ощутимым напоминанием о том, что даже в собственной комнате не стоит погружаться в мысли с концами. Все равно кто-нибудь найдет и с чем-нибудь пристанет.
Девочка тяжко вздохнула и оторвавшись от размышлений взглянула на старшего брата, который так настойчиво к ней взывал.
- Что такое? – Очень Серьезный Взгляд, обычно отпугивал потенциальных нарушителей спокойствия, но сегодня, почему-то, брат не впечатлился совершенно и насмешливо улыбнулся.
- Ио, да ладно тебе, я же уже попросил прощения. – Насмешливая улыбка плавно перетекла в просящую, а глядя на это лицо, полное вселенской скорби и раскаяния, вполне можно было поверить, что брат вполне искренен в своих словах. Но, это если не знать Малахита так, как знала его Иолит, правда, с другой стороны, мириться все равно уже можно было, да и интересно же, что еще придумал дорогой родственник.
- Нуууу... – девочка подарила еще один Очень Серьезный Взгляд и величественно кивнула. – Ладно, так и быть. Прощаю.
- Отлично! – Вселенской скорби как не бывало, зато в яшмовых глазах появились задорные и очень хитрые искорки. – Ио, я вот тут подумал, взрослые совершенно заработались, и совершенно не обращают внимание на нас.
- О да, в последний раз они не обратили на нас внимания, когда мы взяли поиграть кинжалы у дяди Сапфира. – Ехидно сощурилась девочка.
- Да ладно тебе, тебя даже и не ругали. – Чуть-чуть обиделся мальчик, но обида обидой, а новая авантюра намного интересней. – Просто, ведь у папы скоро День Рожденья...
- И что ты хочешь устроить на День Рожденья? – Девочка встрепенулась и даже отложила книгу, которую читала до всего этого.
- Ничего и не устроить, всего-то подарить что-нибудь такое... – Малахит аж руками всплеснул, пытаясь обрисовать степень того, каким должен быть замечательным подарок.
- Хммм... – Иолит на мгновение задумалась, да, это была задачка. Все-таки, папа не кто-нибудь, а Король Плутона и Немезиса, а это значит, что стоящий подарок придумать сложно, особенно когда тебе всего-то семь лет, а твоему брату девять. Все-таки они еще не взрослые, чтобы иметь некоторый простор для покупки и выбора подарка, но, с другой стороны, у них есть фантазия, и желание устроить папочке праздник!
Иолит улыбнулась:
- Я знаю, что мы ему подарим! Защитника!
- Кого? Зачем?
- Ну, понимаешь, Защитник это не просто какой-то там телохранитель! Это магический спутник, он помогает и силу дает. И его могут иметь только очень сильные маги. Других защитники не признают.
- Эээ... ну, а где мы его достанем? – Несколько растерялся от напора сестры Малахит.
- Позовем!
- Иолит, а ты уверена, что это хорошая идея? Нам же нельзя...
- Так, нам нельзя плавать в Озере, напротив Замка, потому что там опасно. Нам нельзя применять магию на портреты дедушки Магнетта. Нам нельзя шутить над послами. И нам нельзя ходить в оружейную дяди Сапфира без дяди Сапфира! Но никто не говорил, что мы не можем призывать защитника, чтобы порадовать папу! Нам все время говорят, чтобы мы родителей радовали!
- Но мама...
- Тетя Эсме скажет тебе тоже самое, радовать папочку нуж-но! – Фыркнула девочка и спрыгнув с подоконника улыбнулась брату. – Так, пошли в библиотеку, а потом в папочкин кабинет.
***
- Иолит, а может... не стоит?
- Малахит, нас не могут наказать за то, что мы получаем дополнительные знания и за то, что собираемся порадовать папу. – Дети устроившись прямо на полу в библиотеки были обложены книгами и тихо переругивались, Малахит запоздало вспомнил о здравом смысле и причинно-следственной связи, а Иолит наоборот, загорелась идеей.
- Дааа, в прошлый раз ты так же говорила.
- И если бы ты не пытался строить из себя рыцаря, то все бы обошлось!
- Не правда! – Прошипел Малахит в лучших традициях злобных демонов, крайне обиженный на сестру за то, что та, хоть и была младше его на целых два года, но снова, в который раз, оказывалась права.
- Правда-правда, дедушка Магнетт получился выше всяких похвали и это вполне можно было списать на ано-ма-лии Плутона...
- А...
- А вот то что это мы, еще доказать надо. – Отмахнулась девочка и снова уткнулась в книжку. Ну вот чего тогда Малахит сунулся, изображать из себя героя – типа он это сделал? Ведь если бы не повел себя так, никто бы не смог доказать, что это дети что-то сделали с портретом так, чтобы он заговорил. Правда, чаще всего, портрет демонстрировал крайне образный и ядовитый язык, направленный больше на уничижение всех окружающих, чем на общение с обитателями замка, но это уже детали. Все-таки, ну кто мог подумать, что Иолит с Малахитом так отличатся? Хотя мама с тетей Эсме могли, и папа тоже мог. Папа вообще умный. А теперь будет еще и самым-самым так, чтобы все видели, что он самый-самый. А то ведь есть такие дураки, что не понимают этого.
- Слушай, но может не стоит, оно сложное же.
- Всего два слова.
- А заклинание, которое заставляло дедушку Магнетта светится в темноте было в одно слово. – Припомнил мальчик.
- Но очень длинное, в нем легко было ошибиться с ударением.
- Но ты говорила что оно легкое!
- Оно легкое, просто я еще маленькая. И если бы ты не отказался...
- Ладно-ладно. В этот раз говорить буду я!
- Хорошо.
***
- Слушай, а оно так и должно быть? – Очень осторожно поинтересовался Малахит у сестры, которая сейчас с жадностью ученого рассматривала результат того самого призыва защитника, который произвел мальчик.
- Нууу, кокон есть? Есть. Свечение есть? Есть. А вот эти цветочки, по всей видимости, просто побочный эффект.
- Что?
- Ну, просто так, для компании. – Пояснила девочка и задумчиво сощурилась. – Ладно, порядок навели, уроки сделали, защитника призвали, папе энциклопедию с ритуалом положили. Щит поставили. Привязку к папе провели.
- К-какую п-привязку?
- Ну, ты же не думаешь, что он просто так пойдет к папе? Нужна привязка. А эту рубашку папочка очень любит, и очень часто носит, значит есть э-мо-ци-о-на-ль-на-я привязка и фи-зи-че-с-ка-я. Как раз то что надо.
- К-какую рубашку? – Очень тихо поинтересовался Малахит у своей горячо обожаемой сестры, которая умудрялась влипать в приключения в любое время, за исключением того времени, когда спала.
- Которая под коконом. – Мягко улыбнулась девочка.
- А я думал что это просто тряпка... такая. – Очень тихо, на гране слышимости прошептал мальчик.
- Ой, ну подумаешь, у папы три таких рубашки. Они почти одинаковые, он и не заметит. Зато у папочки будет защитник. – Отмахнулась от предчувствия больших неприятностей Иолит. Брат всегда паниковал и потому попадался, Иолит никогда не паниковала и тщательно все планировала и почти никогда не попадалась. Мальчишки такие смешные!
- Ладно, Мах, пошли уже. Все равно в кабинет никто до завтра не войдет, а папочка завтра придет и сразу увидит подарок на День Рожденья. Обрадуется.
Тихий щелчок замка показал, что дети вышли из кабинета.
А тем временем, жемчужно-белый кокон висел над любимой рубашкой Алмаза, которая была разрисована какими-то знаками и схемой-пентаграммой. И этот кокон опутывали странные черные цветы, очень похожие на ликорис. И все это великолепие прорастало пышным цветом от рабочего стола и все ближе подбиралось к входной двери.
А в коконе тихо дожидался своего часа защитник, изредка проскальзывая кошачьей тенью по стенкам своего убежища.
***
Утро встретило Алмаза ласковым солнцем, отличным настроением и предчувствием чего-то невероятно хорошего. К сожалению, подольше понежится в постели было невозможно, потому как даже не смотря на отличную погоду и настрой, дела требовали его внимания, да и Эсме со Сью очень просили постараться освободить сегодняшний вечер, чтобы побыть с семьей. А это означает, что сейчас нужно отправляться в кабинет и постараться разобраться со всеми бумагами как можно быстрее.
...Первое желание, которое мужчина испытал, открыв дверь кабинета, - это вспомнить старое доброе время, когда он был завоевателем, вторгшимся на Плутон, и имел возможность мгновенно всех казнить в особо жестокой форме просто потому, что ему эти все не нравились. Второе желание, после того, как по щелчку пальцев и короткой формуле, кабинет остался в том виде, в котором был, когда Король вошел, это было желание выругаться. Что Алмаз с чувством и проделал, правда пришлось прерваться на самом интересном месте, так как из-за рабочего стола вынырнул огромнейший белый тигр и вполне дружелюбно мурлыкнул. Его Величеству стало как-то резко плохо, на столько, что пришлось прислониться к стеночке и вовсе не по королевски заорать:
- ДЕТИ!!!!!
Бета: ворд
Название: Подарок
Рейтинг: G
Жанр: хумор, джен.
Фендом: СМ, мир ролевой игры Осколки Судьбы.
Статус: Закончен
Размещение: Только с разрешения автора.
Предупреждения:
1. СМ принадлежит Наоко-сан.
2. ОС принадлежит Сапфиру.
3. Лично мне принадлежат Малахит, Иолит и колосящаяся идея, а так же реализация оной.
Посвящается: самому замечательному Алмазу, которого я когда-либо видела на просторах ролевых игр, самому замечательному папочке, который когда-либо возникал у меня на ролевых играх, и просто очень хорошему человеку, с которым я общаюсь и общалась намного меньше, чем мне бы хотелось.
читать дальше
- ...Ио! Аууу! Немезис вызывает Иолит! – Звонкий мальчишеский голос ворвался ощутимым напоминанием о том, что даже в собственной комнате не стоит погружаться в мысли с концами. Все равно кто-нибудь найдет и с чем-нибудь пристанет.
Девочка тяжко вздохнула и оторвавшись от размышлений взглянула на старшего брата, который так настойчиво к ней взывал.
- Что такое? – Очень Серьезный Взгляд, обычно отпугивал потенциальных нарушителей спокойствия, но сегодня, почему-то, брат не впечатлился совершенно и насмешливо улыбнулся.
- Ио, да ладно тебе, я же уже попросил прощения. – Насмешливая улыбка плавно перетекла в просящую, а глядя на это лицо, полное вселенской скорби и раскаяния, вполне можно было поверить, что брат вполне искренен в своих словах. Но, это если не знать Малахита так, как знала его Иолит, правда, с другой стороны, мириться все равно уже можно было, да и интересно же, что еще придумал дорогой родственник.
- Нуууу... – девочка подарила еще один Очень Серьезный Взгляд и величественно кивнула. – Ладно, так и быть. Прощаю.
- Отлично! – Вселенской скорби как не бывало, зато в яшмовых глазах появились задорные и очень хитрые искорки. – Ио, я вот тут подумал, взрослые совершенно заработались, и совершенно не обращают внимание на нас.
- О да, в последний раз они не обратили на нас внимания, когда мы взяли поиграть кинжалы у дяди Сапфира. – Ехидно сощурилась девочка.
- Да ладно тебе, тебя даже и не ругали. – Чуть-чуть обиделся мальчик, но обида обидой, а новая авантюра намного интересней. – Просто, ведь у папы скоро День Рожденья...
- И что ты хочешь устроить на День Рожденья? – Девочка встрепенулась и даже отложила книгу, которую читала до всего этого.
- Ничего и не устроить, всего-то подарить что-нибудь такое... – Малахит аж руками всплеснул, пытаясь обрисовать степень того, каким должен быть замечательным подарок.
- Хммм... – Иолит на мгновение задумалась, да, это была задачка. Все-таки, папа не кто-нибудь, а Король Плутона и Немезиса, а это значит, что стоящий подарок придумать сложно, особенно когда тебе всего-то семь лет, а твоему брату девять. Все-таки они еще не взрослые, чтобы иметь некоторый простор для покупки и выбора подарка, но, с другой стороны, у них есть фантазия, и желание устроить папочке праздник!
Иолит улыбнулась:
- Я знаю, что мы ему подарим! Защитника!
- Кого? Зачем?
- Ну, понимаешь, Защитник это не просто какой-то там телохранитель! Это магический спутник, он помогает и силу дает. И его могут иметь только очень сильные маги. Других защитники не признают.
- Эээ... ну, а где мы его достанем? – Несколько растерялся от напора сестры Малахит.
- Позовем!
- Иолит, а ты уверена, что это хорошая идея? Нам же нельзя...
- Так, нам нельзя плавать в Озере, напротив Замка, потому что там опасно. Нам нельзя применять магию на портреты дедушки Магнетта. Нам нельзя шутить над послами. И нам нельзя ходить в оружейную дяди Сапфира без дяди Сапфира! Но никто не говорил, что мы не можем призывать защитника, чтобы порадовать папу! Нам все время говорят, чтобы мы родителей радовали!
- Но мама...
- Тетя Эсме скажет тебе тоже самое, радовать папочку нуж-но! – Фыркнула девочка и спрыгнув с подоконника улыбнулась брату. – Так, пошли в библиотеку, а потом в папочкин кабинет.
***
- Иолит, а может... не стоит?
- Малахит, нас не могут наказать за то, что мы получаем дополнительные знания и за то, что собираемся порадовать папу. – Дети устроившись прямо на полу в библиотеки были обложены книгами и тихо переругивались, Малахит запоздало вспомнил о здравом смысле и причинно-следственной связи, а Иолит наоборот, загорелась идеей.
- Дааа, в прошлый раз ты так же говорила.
- И если бы ты не пытался строить из себя рыцаря, то все бы обошлось!
- Не правда! – Прошипел Малахит в лучших традициях злобных демонов, крайне обиженный на сестру за то, что та, хоть и была младше его на целых два года, но снова, в который раз, оказывалась права.
- Правда-правда, дедушка Магнетт получился выше всяких похвали и это вполне можно было списать на ано-ма-лии Плутона...
- А...
- А вот то что это мы, еще доказать надо. – Отмахнулась девочка и снова уткнулась в книжку. Ну вот чего тогда Малахит сунулся, изображать из себя героя – типа он это сделал? Ведь если бы не повел себя так, никто бы не смог доказать, что это дети что-то сделали с портретом так, чтобы он заговорил. Правда, чаще всего, портрет демонстрировал крайне образный и ядовитый язык, направленный больше на уничижение всех окружающих, чем на общение с обитателями замка, но это уже детали. Все-таки, ну кто мог подумать, что Иолит с Малахитом так отличатся? Хотя мама с тетей Эсме могли, и папа тоже мог. Папа вообще умный. А теперь будет еще и самым-самым так, чтобы все видели, что он самый-самый. А то ведь есть такие дураки, что не понимают этого.
- Слушай, но может не стоит, оно сложное же.
- Всего два слова.
- А заклинание, которое заставляло дедушку Магнетта светится в темноте было в одно слово. – Припомнил мальчик.
- Но очень длинное, в нем легко было ошибиться с ударением.
- Но ты говорила что оно легкое!
- Оно легкое, просто я еще маленькая. И если бы ты не отказался...
- Ладно-ладно. В этот раз говорить буду я!
- Хорошо.
***
- Слушай, а оно так и должно быть? – Очень осторожно поинтересовался Малахит у сестры, которая сейчас с жадностью ученого рассматривала результат того самого призыва защитника, который произвел мальчик.
- Нууу, кокон есть? Есть. Свечение есть? Есть. А вот эти цветочки, по всей видимости, просто побочный эффект.
- Что?
- Ну, просто так, для компании. – Пояснила девочка и задумчиво сощурилась. – Ладно, порядок навели, уроки сделали, защитника призвали, папе энциклопедию с ритуалом положили. Щит поставили. Привязку к папе провели.
- К-какую п-привязку?
- Ну, ты же не думаешь, что он просто так пойдет к папе? Нужна привязка. А эту рубашку папочка очень любит, и очень часто носит, значит есть э-мо-ци-о-на-ль-на-я привязка и фи-зи-че-с-ка-я. Как раз то что надо.
- К-какую рубашку? – Очень тихо поинтересовался Малахит у своей горячо обожаемой сестры, которая умудрялась влипать в приключения в любое время, за исключением того времени, когда спала.
- Которая под коконом. – Мягко улыбнулась девочка.
- А я думал что это просто тряпка... такая. – Очень тихо, на гране слышимости прошептал мальчик.
- Ой, ну подумаешь, у папы три таких рубашки. Они почти одинаковые, он и не заметит. Зато у папочки будет защитник. – Отмахнулась от предчувствия больших неприятностей Иолит. Брат всегда паниковал и потому попадался, Иолит никогда не паниковала и тщательно все планировала и почти никогда не попадалась. Мальчишки такие смешные!
- Ладно, Мах, пошли уже. Все равно в кабинет никто до завтра не войдет, а папочка завтра придет и сразу увидит подарок на День Рожденья. Обрадуется.
Тихий щелчок замка показал, что дети вышли из кабинета.
А тем временем, жемчужно-белый кокон висел над любимой рубашкой Алмаза, которая была разрисована какими-то знаками и схемой-пентаграммой. И этот кокон опутывали странные черные цветы, очень похожие на ликорис. И все это великолепие прорастало пышным цветом от рабочего стола и все ближе подбиралось к входной двери.
А в коконе тихо дожидался своего часа защитник, изредка проскальзывая кошачьей тенью по стенкам своего убежища.
***
Утро встретило Алмаза ласковым солнцем, отличным настроением и предчувствием чего-то невероятно хорошего. К сожалению, подольше понежится в постели было невозможно, потому как даже не смотря на отличную погоду и настрой, дела требовали его внимания, да и Эсме со Сью очень просили постараться освободить сегодняшний вечер, чтобы побыть с семьей. А это означает, что сейчас нужно отправляться в кабинет и постараться разобраться со всеми бумагами как можно быстрее.
...Первое желание, которое мужчина испытал, открыв дверь кабинета, - это вспомнить старое доброе время, когда он был завоевателем, вторгшимся на Плутон, и имел возможность мгновенно всех казнить в особо жестокой форме просто потому, что ему эти все не нравились. Второе желание, после того, как по щелчку пальцев и короткой формуле, кабинет остался в том виде, в котором был, когда Король вошел, это было желание выругаться. Что Алмаз с чувством и проделал, правда пришлось прерваться на самом интересном месте, так как из-за рабочего стола вынырнул огромнейший белый тигр и вполне дружелюбно мурлыкнул. Его Величеству стало как-то резко плохо, на столько, что пришлось прислониться к стеночке и вовсе не по королевски заорать:
- ДЕТИ!!!!!
@темы: Творчество, (По)пытки фикрайтера
суббота, 05 июня 2010
Нет ничего более изнуряющего,чем вести светские беседы с человеком,которого хочется тихо и нежно изнасиловать.(с)
аффтар: ochumelius
Бета: ворд
Название: Золотой
Рейтинг: эээ... совсем маленький, я в них не разбираюсь.
Жанр: гет, джен, романс, попытки хумора.
Фендом: СМ, мир ролевой игры Осколки Судьбы.
Статус: Закончен
Размещение: Только с разрешения автора или же OksVin, как того, кому этот бред посвящается)))
Предупреждения: 1. Мир СМ принадлежит Наоко-сан.
2. Идея ролевой игры принадлежит Сапфиру, как администратору, вдохновителю и вообще бест оф зе бест админу и игроку.)
3. Идея данного фика, а так же тапки за то, что он вообще появился на свет, принадлежит OksVin.
4. Буквы русского алфавита принадлежат Кириллу и Мефодию.
5. Аффторская колосящаяся идея и пинки по поводу "ну, напишиии, мне интереееесно" принадлежит Хау.
6. Фик вообще посвящается OksVin, и тому, что она меня-таки отпинала! Спасибо, солнце! Я таки не только открыла ворд, я в него записала ту дивную колосящуюся идею, поймала следующую и причесала оридж! И все из-за твоих гениальных пинков.
читать… нежное касание разыгравшихся солнечных зайцев, которые щедрой рукой солнца разбросаны по всей спальне, и глупая, безнадежно – радостная улыбка, раздвигающая губы. Открыть глаза, и сощурится на яркость дня, на пронзительно-синее небо, на пьяно-белоснежные облака, на сумасшедшие - зеленые кроны деревьев, на все то буйство красок, которые сейчас чуть приглушены полупрозрачными занавесками на окнах.
Улыбнуться чувству защищенности и спокойствия, пошевелиться и вздохнуть, и тут же ощутить шевеление рядом.
-Что-то случилось? – Мягкий голос, с едва слышным морозцем, прокатывается мягкой волной, окутывая теплым бархатом защиты и едва различимой тревоги.
-Ничего. – Так же мягко и тихо звучит ответ. – Просто… - Липкое чувство непонятно откуда взявшейся неуверенности заставляет поежиться и придвинуться ближе к мощному, теплому телу за спиной. - … просто все это больше всего похоже на сон.
-Принцесса, не забивай свою очаровательную головку глупыми мыслями. – В голосе слышится насмешка, теплая-теплая и осторожная.
-Ах, не забивать глупостями? – Мгновенный переход из благодушного настроения во вполне себе боевое. – Да если бы не мои глупости! Ха! Если бы не эти самые глупости, то сидел бы ты сейчас на нуднейшем военном совете, а не вместе с великолепной мной возлежал в замечательной кровати…
-Дорогая, тебе нельзя волноваться. – В голосе явно слышится смех.
-Ха! Я вовсе не волнуюсь, мой демон… - Тихий смех, быстрым весенним ручейком растекается по комнате, в него вплетается бархатистая свежесть мужского смеха.
…Лежать рядом со спящим мужем в кровати, наслаждаться его близостью, чутко оберегать его отдых, и не ощущать себя одинокой, борющейся против этого жестокого мира. Могла ли она представить, что такое возможно? Конечно, нет.
Представить такое, тогда, когда она увидела этого демона в первые, ооо… да она бы первая бросила бы камень в того, кто посмел бы предположить такое! А следом, непременно бы, добавила Цепью любви. Чтобы жизнь медом не казалась.
Тогда, подумать только, целых полгода назад, она его ненавидела до дрожи, до ужаса, до помутнения рассудка. Великая Афродита, как же она его ненавидела. Он убил ее родителей, он причинил боль ее планете, он тот, кто убил ее лучшую подругу… Прекрасная Афродита, да не отвернешь ты свой взор от нашего Дома.
Его присутствие заставляло жалеть о том, что сила убивать находится вовсе не в ее руках. Но, к счастью, у нее были хорошие учителя, а она была хорошей ученицей. И долг, осознание того, что она принцесса, заставило посмотреть на этого демона чуть-чуть иначе.
Он хочет власти? Пожалуйста! Он хочет силы? Конечно! Он хочет ее? Да без проблем! Но только так, как хочет этого она.
Смешно… еще пол года назад, она думала, что любит Ятена. Хотя, почему думала, она его любила. Ятен был первым, кто смог увидеть ее, Минорию, а не блестящий образ Ее Венерианского Высочества.
Он первый, кто воспринял ее как просто девушку, просто друга… совсем не просто… любимую. Он смог заставить ее сердце биться быстрее.
Но только Кунсайт смог заставить ее кровь кипеть! Ух, какая она была прекрасная фурия в то далекое время, целую жизнь обратно. Как она славно отравляла ему жизнь!
Одни только расписанные светящейся в темноте краской мундиры чего стоили! Или его конь, замечательный, верный конь. Настоящая зверюга, преданный, злобный, сильный, и умный. Впрочем, может быть, потому что он был умен, а так же предан хозяину, Аскольд и позволил себе принять Минорию. Сразу и безоговорочно. И как эта кошмарная зверюга, по недоразумению создателя, старательно мстила и защищала Мину от своего хозяина!
Ах, выражение лица Кунсайта в тот момент, когда он понял, что его конь имеет свой собственный взгляд на некоторые вещи, и этот взгляд кардинально противоположен ему, Кунсайту! Если бы у Минории инстинкт самосохранения был бы хоть на йоту слабее, она бы рассмеялась, тогда. А сейчас эти воспоминания заставляют тихо смеяться, тихо-тихо, так, чтобы никто не услышал.
А вот переломный момент в их отношениях настал… пожалуй, первой ступенькой это было ее похищение. Да, точно, именно тогда, когда Ятен похитил ее, желая спасти, а ей пришлось, через Уран возвращаться домой. Это была последняя ступенька, приведшая на самое дно ненависти, приведшее на самое дно боли и желания, которое почти побороло здравый смысл.
И, вместе с тем, это стало первой ступенькой наверх, на улучшение отношений, первая возможность щелкнуть Берилл по длинному носу.
Это, а затем тот подарок, который она преподнесла Кунсайту на свадьбе. Девочки тогда не поняли, никто толком не смог понять, что она делает… разве что Хаура, но она всегда понимала Минорию намного лучше большинства, и, даже, девочек.
Мина станцевала для Кунсайта. Она танцевала то, что когда-то давно, и где-то не здесь называли танго, но танец был не просто движения под музыку, как его воспринимают большинство людей. Танец дочери Венеры, это всегда эмоции, всегда диалог, с миром, с музыкой, с собой, и с тем, для кого ты танцуешь.
Тогда, танцуя, нарушая все возможные правила, гласный и не гласный этикет, нарушая планы и не заботясь о желаниях других, она открывала себя, для одного единственного существа, она искала в нем то, что смогла бы полюбить… и она нашла. Может в тот момент, когда в ледяных глазах, мелькнула искра пламени чувств, которые бурлят под этой ледяной маской. А может в тот момент, когда она почувствовала отклик? Или в тот момент, когда Кунсайт презрев свои же правила и свою же королеву, шагнул ей на встречу, принял ее руку…
Кто знает, когда в действительности она смогла почувствовать, что Афродита коснулась их своей рукой…
Минория улыбнулась, она сама не знала ответа на этот вопрос.
А потом, наверное, нужно было поблагодарить и королеву, ядовито-темную в своей ревности, и тех, кто решил, что хорошая Королева Венеры, это мертвая Королева Венеры. Они не учли то, что Аскольд никогда бы не причинил ей вреда, намеренно, и то, что она уже тогда носила под сердцем детей. А еще они не учли то, что Кунсайт не оставит инцидент без внимания.
Зато… Великая Афродита, какое лицо было у мужа, когда дворцовый медик, запинаясь и робея под бешеным взглядом ледяных глаз, что с Ними все в порядке. То есть с ней, и ее ребенком. То есть с их, совместно с Кунсайтом, ребенком.
А когда, чуть погодя, выяснилось, что вообще-то детей двое… Кажется именно после этого, она смогла найти общий язык с Зойсайтом, который доставил невменяемого от счастья и количества алкоголя принятого на грудь Кунсайта домой, и заявился к Минории. Поздравлять и проверять. Та беседа позволила узнать о генералах чуть-чуть больше, даже больше, чем Зойсайт тогда рассказал.
А потом… как было замечательно, доставать мужа, списывая это все на гормоны, и учится с ним ладить. Учиться, не вздрагивать от прикосновений, не плакать, не вспоминать, не думать… Боги, как много этих «не».
И какое счастье было видеть, как этот мужчина покоряется ей, как раскрывается, как подпускает все ближе, как становится чем-то неизмеримо большим, чем безликое слово «супруг». И как она для него становится чем-то большим, чем просто главный приз, точнее бонус, к главному призу…
И какое было счастье, от осознания, что Планета приняла такого Короля. Пусть темного, демона, пролившего кровь, но ставшего на защиту.
Осталось только… Боги, почему ей дано такое счастье, а кто-то не может переступить через себя, ради Планет? Почему Сатти может быть такой сильной? Или Макото, даже Рей и Хаура!
Боги, почему они не видят, что сейчас самое время затаится, собраться с силами, восстановить планеты! Сейчас не время воевать, опустошая и себя и других! Это ничего не даст… а любовь, семья, сотрудничество… это может дать шанс, что их мир будет цел, что у Планет появится защита.
Сдавленно охнуть, кажется, детки проснулись и решили напомнить маме, что про них забывать нельзя, и не стоит думать о чем-то постороннем. И резкое шевеление Кунсайта, кажется, ледяной демон вовсе не такой ледяной, когда дело касается семьи.
-Принцесса?
-Все… хорошо, демон, просто детки решили напомнить о себе. – Постараться улыбнуться и вздохнуть, когда на живот опускается широкая ладонь супруга.
-Тшшш, малыши, вы же не хотите причинять маме боль? – Тихий шепот, и едва слышное касание изнутри. И такая нежность, тепло, принадлежность, что на глаза наворачиваются слезы. Но она никому и никогда не расскажет, что спокойный и сдержанный король, может быть на столько… теплым и нежным, на столько… венерианцем. Она никому никогда не расскажет, что ледяной демон, может осторожно гладить ее большой живот, целовать его и шептать разные глупости, уговаривая детей не пинаться. Что он может по первому ее требованию бежать… за чем угодно. За сатурнианскими яблоками, за персиками или клубникой, выдерживать ее истерики и перепады настроения, мужественно терпя стихийные выбросы магии, и быть рядом с ней, когда она ощущает все прелести токсикоза. Она никому не расскажет, что Кунсайт сам, по собственной воле, может растирать ей ноги и утешать, или смеяться просто так, или тайком пробираться на кухню, греть ей молоко…
Она никому не расскажет, разве что своим детям, а потом внукам, или девочкам… может еще Луне. И Зойсайту, тоже. Обязательно. Но это потом, а сейчас, есть только мягкий шепот любимого мужчины, который уговаривает детей вести себя хорошо…
Бета: ворд
Название: Золотой
Рейтинг: эээ... совсем маленький, я в них не разбираюсь.
Жанр: гет, джен, романс, попытки хумора.
Фендом: СМ, мир ролевой игры Осколки Судьбы.
Статус: Закончен
Размещение: Только с разрешения автора или же OksVin, как того, кому этот бред посвящается)))
Предупреждения: 1. Мир СМ принадлежит Наоко-сан.
2. Идея ролевой игры принадлежит Сапфиру, как администратору, вдохновителю и вообще бест оф зе бест админу и игроку.)
3. Идея данного фика, а так же тапки за то, что он вообще появился на свет, принадлежит OksVin.
4. Буквы русского алфавита принадлежат Кириллу и Мефодию.
5. Аффторская колосящаяся идея и пинки по поводу "ну, напишиии, мне интереееесно" принадлежит Хау.
6. Фик вообще посвящается OksVin, и тому, что она меня-таки отпинала! Спасибо, солнце! Я таки не только открыла ворд, я в него записала ту дивную колосящуюся идею, поймала следующую и причесала оридж! И все из-за твоих гениальных пинков.
читать… нежное касание разыгравшихся солнечных зайцев, которые щедрой рукой солнца разбросаны по всей спальне, и глупая, безнадежно – радостная улыбка, раздвигающая губы. Открыть глаза, и сощурится на яркость дня, на пронзительно-синее небо, на пьяно-белоснежные облака, на сумасшедшие - зеленые кроны деревьев, на все то буйство красок, которые сейчас чуть приглушены полупрозрачными занавесками на окнах.
Улыбнуться чувству защищенности и спокойствия, пошевелиться и вздохнуть, и тут же ощутить шевеление рядом.
-Что-то случилось? – Мягкий голос, с едва слышным морозцем, прокатывается мягкой волной, окутывая теплым бархатом защиты и едва различимой тревоги.
-Ничего. – Так же мягко и тихо звучит ответ. – Просто… - Липкое чувство непонятно откуда взявшейся неуверенности заставляет поежиться и придвинуться ближе к мощному, теплому телу за спиной. - … просто все это больше всего похоже на сон.
-Принцесса, не забивай свою очаровательную головку глупыми мыслями. – В голосе слышится насмешка, теплая-теплая и осторожная.
-Ах, не забивать глупостями? – Мгновенный переход из благодушного настроения во вполне себе боевое. – Да если бы не мои глупости! Ха! Если бы не эти самые глупости, то сидел бы ты сейчас на нуднейшем военном совете, а не вместе с великолепной мной возлежал в замечательной кровати…
-Дорогая, тебе нельзя волноваться. – В голосе явно слышится смех.
-Ха! Я вовсе не волнуюсь, мой демон… - Тихий смех, быстрым весенним ручейком растекается по комнате, в него вплетается бархатистая свежесть мужского смеха.
…Лежать рядом со спящим мужем в кровати, наслаждаться его близостью, чутко оберегать его отдых, и не ощущать себя одинокой, борющейся против этого жестокого мира. Могла ли она представить, что такое возможно? Конечно, нет.
Представить такое, тогда, когда она увидела этого демона в первые, ооо… да она бы первая бросила бы камень в того, кто посмел бы предположить такое! А следом, непременно бы, добавила Цепью любви. Чтобы жизнь медом не казалась.
Тогда, подумать только, целых полгода назад, она его ненавидела до дрожи, до ужаса, до помутнения рассудка. Великая Афродита, как же она его ненавидела. Он убил ее родителей, он причинил боль ее планете, он тот, кто убил ее лучшую подругу… Прекрасная Афродита, да не отвернешь ты свой взор от нашего Дома.
Его присутствие заставляло жалеть о том, что сила убивать находится вовсе не в ее руках. Но, к счастью, у нее были хорошие учителя, а она была хорошей ученицей. И долг, осознание того, что она принцесса, заставило посмотреть на этого демона чуть-чуть иначе.
Он хочет власти? Пожалуйста! Он хочет силы? Конечно! Он хочет ее? Да без проблем! Но только так, как хочет этого она.
Смешно… еще пол года назад, она думала, что любит Ятена. Хотя, почему думала, она его любила. Ятен был первым, кто смог увидеть ее, Минорию, а не блестящий образ Ее Венерианского Высочества.
Он первый, кто воспринял ее как просто девушку, просто друга… совсем не просто… любимую. Он смог заставить ее сердце биться быстрее.
Но только Кунсайт смог заставить ее кровь кипеть! Ух, какая она была прекрасная фурия в то далекое время, целую жизнь обратно. Как она славно отравляла ему жизнь!
Одни только расписанные светящейся в темноте краской мундиры чего стоили! Или его конь, замечательный, верный конь. Настоящая зверюга, преданный, злобный, сильный, и умный. Впрочем, может быть, потому что он был умен, а так же предан хозяину, Аскольд и позволил себе принять Минорию. Сразу и безоговорочно. И как эта кошмарная зверюга, по недоразумению создателя, старательно мстила и защищала Мину от своего хозяина!
Ах, выражение лица Кунсайта в тот момент, когда он понял, что его конь имеет свой собственный взгляд на некоторые вещи, и этот взгляд кардинально противоположен ему, Кунсайту! Если бы у Минории инстинкт самосохранения был бы хоть на йоту слабее, она бы рассмеялась, тогда. А сейчас эти воспоминания заставляют тихо смеяться, тихо-тихо, так, чтобы никто не услышал.
А вот переломный момент в их отношениях настал… пожалуй, первой ступенькой это было ее похищение. Да, точно, именно тогда, когда Ятен похитил ее, желая спасти, а ей пришлось, через Уран возвращаться домой. Это была последняя ступенька, приведшая на самое дно ненависти, приведшее на самое дно боли и желания, которое почти побороло здравый смысл.
И, вместе с тем, это стало первой ступенькой наверх, на улучшение отношений, первая возможность щелкнуть Берилл по длинному носу.
Это, а затем тот подарок, который она преподнесла Кунсайту на свадьбе. Девочки тогда не поняли, никто толком не смог понять, что она делает… разве что Хаура, но она всегда понимала Минорию намного лучше большинства, и, даже, девочек.
Мина станцевала для Кунсайта. Она танцевала то, что когда-то давно, и где-то не здесь называли танго, но танец был не просто движения под музыку, как его воспринимают большинство людей. Танец дочери Венеры, это всегда эмоции, всегда диалог, с миром, с музыкой, с собой, и с тем, для кого ты танцуешь.
Тогда, танцуя, нарушая все возможные правила, гласный и не гласный этикет, нарушая планы и не заботясь о желаниях других, она открывала себя, для одного единственного существа, она искала в нем то, что смогла бы полюбить… и она нашла. Может в тот момент, когда в ледяных глазах, мелькнула искра пламени чувств, которые бурлят под этой ледяной маской. А может в тот момент, когда она почувствовала отклик? Или в тот момент, когда Кунсайт презрев свои же правила и свою же королеву, шагнул ей на встречу, принял ее руку…
Кто знает, когда в действительности она смогла почувствовать, что Афродита коснулась их своей рукой…
Минория улыбнулась, она сама не знала ответа на этот вопрос.
А потом, наверное, нужно было поблагодарить и королеву, ядовито-темную в своей ревности, и тех, кто решил, что хорошая Королева Венеры, это мертвая Королева Венеры. Они не учли то, что Аскольд никогда бы не причинил ей вреда, намеренно, и то, что она уже тогда носила под сердцем детей. А еще они не учли то, что Кунсайт не оставит инцидент без внимания.
Зато… Великая Афродита, какое лицо было у мужа, когда дворцовый медик, запинаясь и робея под бешеным взглядом ледяных глаз, что с Ними все в порядке. То есть с ней, и ее ребенком. То есть с их, совместно с Кунсайтом, ребенком.
А когда, чуть погодя, выяснилось, что вообще-то детей двое… Кажется именно после этого, она смогла найти общий язык с Зойсайтом, который доставил невменяемого от счастья и количества алкоголя принятого на грудь Кунсайта домой, и заявился к Минории. Поздравлять и проверять. Та беседа позволила узнать о генералах чуть-чуть больше, даже больше, чем Зойсайт тогда рассказал.
А потом… как было замечательно, доставать мужа, списывая это все на гормоны, и учится с ним ладить. Учиться, не вздрагивать от прикосновений, не плакать, не вспоминать, не думать… Боги, как много этих «не».
И какое счастье было видеть, как этот мужчина покоряется ей, как раскрывается, как подпускает все ближе, как становится чем-то неизмеримо большим, чем безликое слово «супруг». И как она для него становится чем-то большим, чем просто главный приз, точнее бонус, к главному призу…
И какое было счастье, от осознания, что Планета приняла такого Короля. Пусть темного, демона, пролившего кровь, но ставшего на защиту.
Осталось только… Боги, почему ей дано такое счастье, а кто-то не может переступить через себя, ради Планет? Почему Сатти может быть такой сильной? Или Макото, даже Рей и Хаура!
Боги, почему они не видят, что сейчас самое время затаится, собраться с силами, восстановить планеты! Сейчас не время воевать, опустошая и себя и других! Это ничего не даст… а любовь, семья, сотрудничество… это может дать шанс, что их мир будет цел, что у Планет появится защита.
Сдавленно охнуть, кажется, детки проснулись и решили напомнить маме, что про них забывать нельзя, и не стоит думать о чем-то постороннем. И резкое шевеление Кунсайта, кажется, ледяной демон вовсе не такой ледяной, когда дело касается семьи.
-Принцесса?
-Все… хорошо, демон, просто детки решили напомнить о себе. – Постараться улыбнуться и вздохнуть, когда на живот опускается широкая ладонь супруга.
-Тшшш, малыши, вы же не хотите причинять маме боль? – Тихий шепот, и едва слышное касание изнутри. И такая нежность, тепло, принадлежность, что на глаза наворачиваются слезы. Но она никому и никогда не расскажет, что спокойный и сдержанный король, может быть на столько… теплым и нежным, на столько… венерианцем. Она никому никогда не расскажет, что ледяной демон, может осторожно гладить ее большой живот, целовать его и шептать разные глупости, уговаривая детей не пинаться. Что он может по первому ее требованию бежать… за чем угодно. За сатурнианскими яблоками, за персиками или клубникой, выдерживать ее истерики и перепады настроения, мужественно терпя стихийные выбросы магии, и быть рядом с ней, когда она ощущает все прелести токсикоза. Она никому не расскажет, что Кунсайт сам, по собственной воле, может растирать ей ноги и утешать, или смеяться просто так, или тайком пробираться на кухню, греть ей молоко…
Она никому не расскажет, разве что своим детям, а потом внукам, или девочкам… может еще Луне. И Зойсайту, тоже. Обязательно. Но это потом, а сейчас, есть только мягкий шепот любимого мужчины, который уговаривает детей вести себя хорошо…
@темы: Творчество, (По)пытки фикрайтера
пятница, 14 мая 2010
Нет ничего более изнуряющего,чем вести светские беседы с человеком,которого хочется тихо и нежно изнасиловать.(с)
Текст ассоциацияСлишком сухо и горько во рту, от крепчайшего кофе, который пьешь без меры, от крепких сигарет, которые никогда не любила, но это довольно ощутимый аргумент того, что эта реальность принадлежит и тебе.
За горечью можно спрятать разъедающую душу пустоту, которая скользит и в непроницаемо-черных глазах, которые вообще-то не существуют в природе, но по насмешке судьбы все-таки достались тебе. Кажется, от родителей матери, хотя, вполне возможно, что и наследство отца.
А еще за этой горечью можно спрятать боль оттого, что в этом мире снова все не так, как тебе хочется, можно надменно кривить губы, щурить глаза, и изредка потряхивать головой, чтобы ощутить хлесткие удары волос по щекам. Кажется, это еще одно ощущение из тех, кто удерживают тебя на плаву в этом суррогатном мире.
Кто-то из философов сказал, что наш мир, это всего лишь тень того, что есть на самом деле, а кто-то добавил – да это вообще иллюзия, но узнать, что есть на самом деле, не возможно, вот и приходится жить. Устанавливая якоря – круги.
Ты хочешь заплакать, или просто сползти по стене, каждым позвонком, каждой клеткой ощущая эту стенобитную реальность, а приходится гордо задирать подбородок, надменно фыркать и идти, идти, вперед. Только вперед, потому что время течет только вперед, и пути назад просто нет.
Хочешь бросить курить и мечтаешь о том, что когда-нибудь, ну вот в будущей жизни, через минуту, или через несколько сот лет, откроешь глаза, и тебе не придется прятаться в сигаретном дыму и крепчайшем кофе, которые всегда оставляют горечь разочарований на языке и небе.
Очень хочешь улыбнуться и, посмотрев на серое небо, увидеть румянец голубизны и игривость белоснежных белогривых лошадей-облаков. И испугаться, что если посмотреть еще чуть-чуть, то можешь оторваться от земли и упасть, нырнуть, в небо, захлебнуться этой синевой.
Но приходится смотреть не существующими глазами и улыбаться серому небу, боясь спугнуть веру в то, что когда-нибудь, в следующей жизни, может через минуту, а может и через сто лет…
За горечью можно спрятать разъедающую душу пустоту, которая скользит и в непроницаемо-черных глазах, которые вообще-то не существуют в природе, но по насмешке судьбы все-таки достались тебе. Кажется, от родителей матери, хотя, вполне возможно, что и наследство отца.
А еще за этой горечью можно спрятать боль оттого, что в этом мире снова все не так, как тебе хочется, можно надменно кривить губы, щурить глаза, и изредка потряхивать головой, чтобы ощутить хлесткие удары волос по щекам. Кажется, это еще одно ощущение из тех, кто удерживают тебя на плаву в этом суррогатном мире.
Кто-то из философов сказал, что наш мир, это всего лишь тень того, что есть на самом деле, а кто-то добавил – да это вообще иллюзия, но узнать, что есть на самом деле, не возможно, вот и приходится жить. Устанавливая якоря – круги.
Ты хочешь заплакать, или просто сползти по стене, каждым позвонком, каждой клеткой ощущая эту стенобитную реальность, а приходится гордо задирать подбородок, надменно фыркать и идти, идти, вперед. Только вперед, потому что время течет только вперед, и пути назад просто нет.
Хочешь бросить курить и мечтаешь о том, что когда-нибудь, ну вот в будущей жизни, через минуту, или через несколько сот лет, откроешь глаза, и тебе не придется прятаться в сигаретном дыму и крепчайшем кофе, которые всегда оставляют горечь разочарований на языке и небе.
Очень хочешь улыбнуться и, посмотрев на серое небо, увидеть румянец голубизны и игривость белоснежных белогривых лошадей-облаков. И испугаться, что если посмотреть еще чуть-чуть, то можешь оторваться от земли и упасть, нырнуть, в небо, захлебнуться этой синевой.
Но приходится смотреть не существующими глазами и улыбаться серому небу, боясь спугнуть веру в то, что когда-нибудь, в следующей жизни, может через минуту, а может и через сто лет…
@темы: Творчество, Записи на салфетках
четверг, 15 апреля 2010
Нет ничего более изнуряющего,чем вести светские беседы с человеком,которого хочется тихо и нежно изнасиловать.(с)
Автор все еще я.
Вроде это последние зарисовки, что у меня остались не переброшенными на этот дневник.
читать дальшеТы всегда говорил, в жизни есть так много сказочного и волшебного. Ты говорил, все мы что-то большее чем просто ощипанные курицы (как сказал один философ, из древних) Ты говорил, что нужно мечтать и верить в свои мечты, верить им. Потому что они обязательно сбудутся.
Ты был прав, как всегда. Но ты - поэт, один из тех, кто делает мир фантазий больше, чище, искреннее. А я из тех, что должен защищать этот мир. И тебя, в нем. Или наоборот, Тебя и мир в тебе?
Не знаю, как правильно, но... жизнь тетка достаточно серьезная, а Судьба тетка очень жестокая, хотя... они обе правы, потому что просто так они ничего не делают. Совсем.
Вот и сейчас я смотрю в твои невероятно серые глаза и понимаю, что фактически, это последний раз, когда мы с тобой видимся вот так. Спокойно, свободно, без каких-либо условий.
Потому что завтра с утра, я улетаю, сначала на обучение, потом на стажировку, а когда мы с тобой увидимся снова, мир вокруг и внутри нас изменится слишком сильно, чтобы мы смогли понять друг друга. Потому что ты, для меня, всегда будешь Поэтом, и защищая фантазию я буду видеть твои, бесконечно серые глаза.
А я для тебя... а кем буду я для тебя? Девочкой - незабудкой? С простыми чертами лица, карими глазами и темными волосами? Просто подругой, школьной подругой, приятельницей?
Впрочем, это не так уж и важно, кем я для тебя буду и есть, главное. что я хочу верить - ты будешь счастлив. Ты найдешь себе очаровательную подругу, женишься на ней, у тебя будут красивые и умные. добрые дети. В поэта - отца с золотым сердцем.
Сегодня - мы видимся в последний раз и ты об этом еще не знаешь, но уже грустишь, потому что чувствуешь что-то.
А я знаю, что мы не увидимся завтра, мой дом встретит тебя холодными закрытыми окнами и мертвым домофоном. Но я ничего не говорю, просто смотрю на лепесток вишни, который медленно плывет по реке - лужице дождя.
Мы молчим, ничего не говоря и ничего не спрашивая. Мы знаем, что-то будет. Что-то было. И что-то, когда-то изменится. Когда-нибудь девочка-страж, сможет побороть себя и сказать мальчику-поэту о своей любви... когда-нибудь, мальчик-поэт простит девочку-стража и все закончится сказкой.
Когда-нибудь... но это обязательно случится. Я верю в это.
читать дальшеЕсть несколько возможностей вести разговор и самый приятный из них, когда слушают тебя, по крайней мере есть те кто в этом абсолютно уверен.
Я так тоже считал, когда-то, но не сейчас. Сейчас я бы с удовольствием очутился где угодно, но подальше отсюда и с большим удовольствием послушал, как втирают очередную ерунду. Даже самую бредовую.
Но мечты мечтами, а приходится сидеть в окружении десятка с лишним чурбанов, которые с интересом оголодавших вампиров посматривают на меня и задают очередной очень-каверзный-вопрос, в тихой надежде, что я все-таки где-то ошибусь и можно будет с победным воплем набросится на мою некогда очень ценную, а теперь почти бесценную тушку.
Самое печальное, что все то, что происходит сейчас, хорошо и не понаслышке знакомо мне, сам был такой. Молодой и голодный.
Хотя некоторым из сидящих за столами давно перевалило за отметку "юношество", они все равно остаются такими. Молодыми и охочими до чужой крови...
Что некоторых из них наверняка приведет, по схожей с моей, тропинке. и в следующий раз, когда мы встретимся, то окажемся в более занимательной позиции...
Очередной каверзный вопрос, я улыбаюсь и мягко, хорошо поставленным голосом, отвечаю разглядывая алчно жаждущую крови толпу...
читать дальшеСамое изящное и смертоносное оружие в мире - ум. И кто бы что не говорил, всегда и везде, в начале, присутствует ум, а только потом уже клинки, пистолеты, яды и интриги.
Для того что бы все это действовало, нужен ум, который заставит все это из простого, абстрактного понятия перейти в нечто намного конкретное и невероятно опасное, в своей непревзойденной красоте.
Нет ничего более интересней, чем битва двух умов, особенно если они почти равны (все-таки что бы там кто не говорил, двух абсолютно одинаковых величин нет). Потому как это будет битвой Мастеров, в любом случае. Той битвой, пока кто-нибудь не совершит роковую ошибку.
Правда, кроме ума нужно обладать еще и маленькой долей, хотя бы, чувства меры. Или, тогда уж, творчеством, умением творчески подходить к решению задачи.
Эх, если бы все было хотя бы в половину не так, хотя можно даже еще меньше "не так" и история смогла бы развернуться по-другому.
Когда в человеческие, более того, юношеские руки, попадает вещь наделенная могуществом, она может свести с ума кого угодно, а я просто хотел сделать лучше этот мир.
Ты тоже хотел, в какой-то мере, но.. ты все-таки был старше меня, по поступкам. По мыслям, по ощущениям. Но ты был... гениален, загадочен... и невероятно, непостижимо прекрасен.
А я был мальчишкой, гениальным, но мальчишкой, так что понятно, почему я проиграл. Но, клянусь Ками-самой, эта партия, когда-нибудь, продолжиться.
Даже не затем, чтобы выиграть, а затем, что бы насладиться Игрой... только, приз победителю теперь будет несколько иной... но, это уже немного другая история.
Вроде это последние зарисовки, что у меня остались не переброшенными на этот дневник.
читать дальшеТы всегда говорил, в жизни есть так много сказочного и волшебного. Ты говорил, все мы что-то большее чем просто ощипанные курицы (как сказал один философ, из древних) Ты говорил, что нужно мечтать и верить в свои мечты, верить им. Потому что они обязательно сбудутся.
Ты был прав, как всегда. Но ты - поэт, один из тех, кто делает мир фантазий больше, чище, искреннее. А я из тех, что должен защищать этот мир. И тебя, в нем. Или наоборот, Тебя и мир в тебе?
Не знаю, как правильно, но... жизнь тетка достаточно серьезная, а Судьба тетка очень жестокая, хотя... они обе правы, потому что просто так они ничего не делают. Совсем.
Вот и сейчас я смотрю в твои невероятно серые глаза и понимаю, что фактически, это последний раз, когда мы с тобой видимся вот так. Спокойно, свободно, без каких-либо условий.
Потому что завтра с утра, я улетаю, сначала на обучение, потом на стажировку, а когда мы с тобой увидимся снова, мир вокруг и внутри нас изменится слишком сильно, чтобы мы смогли понять друг друга. Потому что ты, для меня, всегда будешь Поэтом, и защищая фантазию я буду видеть твои, бесконечно серые глаза.
А я для тебя... а кем буду я для тебя? Девочкой - незабудкой? С простыми чертами лица, карими глазами и темными волосами? Просто подругой, школьной подругой, приятельницей?
Впрочем, это не так уж и важно, кем я для тебя буду и есть, главное. что я хочу верить - ты будешь счастлив. Ты найдешь себе очаровательную подругу, женишься на ней, у тебя будут красивые и умные. добрые дети. В поэта - отца с золотым сердцем.
Сегодня - мы видимся в последний раз и ты об этом еще не знаешь, но уже грустишь, потому что чувствуешь что-то.
А я знаю, что мы не увидимся завтра, мой дом встретит тебя холодными закрытыми окнами и мертвым домофоном. Но я ничего не говорю, просто смотрю на лепесток вишни, который медленно плывет по реке - лужице дождя.
Мы молчим, ничего не говоря и ничего не спрашивая. Мы знаем, что-то будет. Что-то было. И что-то, когда-то изменится. Когда-нибудь девочка-страж, сможет побороть себя и сказать мальчику-поэту о своей любви... когда-нибудь, мальчик-поэт простит девочку-стража и все закончится сказкой.
Когда-нибудь... но это обязательно случится. Я верю в это.
читать дальшеЕсть несколько возможностей вести разговор и самый приятный из них, когда слушают тебя, по крайней мере есть те кто в этом абсолютно уверен.
Я так тоже считал, когда-то, но не сейчас. Сейчас я бы с удовольствием очутился где угодно, но подальше отсюда и с большим удовольствием послушал, как втирают очередную ерунду. Даже самую бредовую.
Но мечты мечтами, а приходится сидеть в окружении десятка с лишним чурбанов, которые с интересом оголодавших вампиров посматривают на меня и задают очередной очень-каверзный-вопрос, в тихой надежде, что я все-таки где-то ошибусь и можно будет с победным воплем набросится на мою некогда очень ценную, а теперь почти бесценную тушку.
Самое печальное, что все то, что происходит сейчас, хорошо и не понаслышке знакомо мне, сам был такой. Молодой и голодный.
Хотя некоторым из сидящих за столами давно перевалило за отметку "юношество", они все равно остаются такими. Молодыми и охочими до чужой крови...
Что некоторых из них наверняка приведет, по схожей с моей, тропинке. и в следующий раз, когда мы встретимся, то окажемся в более занимательной позиции...
Очередной каверзный вопрос, я улыбаюсь и мягко, хорошо поставленным голосом, отвечаю разглядывая алчно жаждущую крови толпу...
читать дальшеСамое изящное и смертоносное оружие в мире - ум. И кто бы что не говорил, всегда и везде, в начале, присутствует ум, а только потом уже клинки, пистолеты, яды и интриги.
Для того что бы все это действовало, нужен ум, который заставит все это из простого, абстрактного понятия перейти в нечто намного конкретное и невероятно опасное, в своей непревзойденной красоте.
Нет ничего более интересней, чем битва двух умов, особенно если они почти равны (все-таки что бы там кто не говорил, двух абсолютно одинаковых величин нет). Потому как это будет битвой Мастеров, в любом случае. Той битвой, пока кто-нибудь не совершит роковую ошибку.
Правда, кроме ума нужно обладать еще и маленькой долей, хотя бы, чувства меры. Или, тогда уж, творчеством, умением творчески подходить к решению задачи.
Эх, если бы все было хотя бы в половину не так, хотя можно даже еще меньше "не так" и история смогла бы развернуться по-другому.
Когда в человеческие, более того, юношеские руки, попадает вещь наделенная могуществом, она может свести с ума кого угодно, а я просто хотел сделать лучше этот мир.
Ты тоже хотел, в какой-то мере, но.. ты все-таки был старше меня, по поступкам. По мыслям, по ощущениям. Но ты был... гениален, загадочен... и невероятно, непостижимо прекрасен.
А я был мальчишкой, гениальным, но мальчишкой, так что понятно, почему я проиграл. Но, клянусь Ками-самой, эта партия, когда-нибудь, продолжиться.
Даже не затем, чтобы выиграть, а затем, что бы насладиться Игрой... только, приз победителю теперь будет несколько иной... но, это уже немного другая история.
@темы: Творчество, Записи на салфетках